***
В комнате Сиэля творилось нечто. Он решил сделать из братика неписанную красавицу. Отыскал у мамы светлый парик, украл красную помаду и чёрный карандаш. А вместо платья решил, что подойдёт белая тюль. Чтобы она держалась, затянуть ремнем и дело с концом. А создавал омежка образ знаменитой красавицы — Мэрилин Монро. Пришлось очень долго уговаривать Себастьяна подыграть. Ни в какую тот не хотел соглашаться. В ход пошли слезки. Сиэль уже просек, что альфа на них ведется, и нагло этим пользовался. Началось как раз все с выбора платья. И закутываясь в тюль, Себастьян не мог оставаться спокойным. Это настолько было смешно, что ни о каком возмущении, что он сам подписывается на то, чтобы его сделали омегой, не было. Это всего лишь одна из их игр. Постановка. За пределы дома образ «Монро» не выйдет. — Себастьян, — Сиэль строго посмотрел на старшего, — сделай губки так, — показал пример, надув их трубочкой. — Вот тебя моя уточка, — со смешком ответил альфа и сложил губки бантиком. В такие моменты, обычно, Сиэль его целовал. Сейчас он так и сделал, чтобы немного похвалить. Омежка видел, что мама так хвалит папу, когда тот послушен. А после поцелуя стал красить, стараясь делать это осторожнее, чтобы вышло ровно. Благо занятия с Эшем по моторике помогали руке не дрожать. А вот до идеального стилиста ему далеко. Красота заходила за контуры губ. Так ещё и альфа постоянно хихикал, не в силах смотреть спокойно на серьёзное личико. Особенно когда от старания Сиэль слегка высовывал язык. — Хватит смеяться, весь макияж испортишь, — ругался «стилист», закончив с губами и оглядывая свой труд. Да, могло быть и лучше, но и так сойдет. — Мне ещё с глазами терпеть, — проныл альфа, — ты ведь хотел их подвести. — Я не нашел, чем это можно делать, но я нашел вот это, — Сиэль показал тени для глаз. — Я не уверен, что мне удастся все это смыть без следов… — У мамы есть жидкость, которая это смывает, — широко улыбнулся Сиэль, продолжая свое темное дело. В прямом смысле этого слова. Несчастной жертве пришлось прикрыть глаза. И не зная всей тонкости нанесения косметики, альфа терпел сильное давление на веки. Когда с нанесением теней было покончено, ему разрешили открыть глаза. — Все, тащи теперь парик, — попросил он, поправляя ремень на своем «платье». Тюль приятна оказалась на ощупь. Но вот как он в этом великолепии выглядит… — Красотка! — Сиэль довольно упер руки в бока, когда надел парик на голову альфы. Но после с видом знатока стал осматривать братика. — Но белые волосы тебе не идут. Твой черный цвет лучше. — Я могу посмотреть на себя? — Да, — Сиэль не стал препятствовать. Зеркала в полный рост было только на первом этаже. И Себастьян не боялся пройти в новом прикиде через родителей. В какой-то мере они хотели и их повеселить. Так что, подобрав полы «платья», легкой походкой направился на выход. Сиэль веселый побежал следом. Так хотелось увидеть реакцию родителей на его творение. — Я стал жертвой омежьих интересов, — в свою защиту ответил Себастьян и опустил подол. Винсент и Карл не выдержали, громко засмеявшись. Это же надо было такое выдать, сотворить с альфой! Заметив реакцию отца, Сиэль надулся. И никто не сказал, что он молодец. Почесав голову, из-за парика которая чесалась, Себастьян перевел взгляд на сидящих омег. Он, в принципе, и предполагал, что отец с Винсентом засмеются. — Сынок, — сглотнув, подал голос Миам, — как ты на это подписался? — Никак. Меня заставили. — Сиэль, — строго произнесла Рейчел, — ты опять взял парик? — Мы аккуратно, — мило улыбнулся младший. — Хотя Себастьяну он не идет. — Хватит уже! — рыкнул Миам, ударяя смеющего супруга по животу. — Себастьян, иди смывай с себя все, живо. Спорить с рассерженным родителем мальчик не стал, а потому стянул с себя парик, отдав хозяйке, и направился в ванную, по пути ослабляя ремень и стягивая с себя тюль. — Но ему же идет, — буркнул Сиэль. — Мам, а где та водичка, которая все смывает? Женщина молча поднялась на ноги и ушла за средством, смывающий макияж. — Ваш сын очень красивый, — Сиэль улыбнулся Карлу и Миаму. — Ему бы в актеры. Как маме. — Он не любит публику, — со слабой улыбкой покачал головой Миам. — И ему всегда больше нравилось искусство. — Искусство? — Сиэль забрался к отцу на колени, готовясь внимательно слушать. — Рисунки городов, природы, собирания конструкторов, пазлов, собирания двигателей, все это его стихия. Он любит создавать. — Пазлы? — Сиэль заинтересовался еще сильнее. — Мне тоже пазлы нравятся! Эш со мной собирает иногда. — Вот будешь у нас в гостях, обязательно с ним сыграешь, — подмигнул Миам. — Сыграю, — усердно закивал Сиэль. — А у него их много? — Вот он сейчас вернется, и ты сам у него спросишь. — Ага, — Сиэль улыбнулся. — Я с радостью пособираю с ним. Пока они все общались, к ним вернулась Рейчел и Себастьян. Сиэль, спрыгнув с колен отца, направился к старшему альфе, широко ему улыбаясь. Тот уже привычно подхватил на руки, и пошел со своей ношей к родителям. Там как раз было местечко, чтобы им двоим примостится. С лица стерты следы преступлений, но кожу от непривычки тянуло и слегка покалывало. Больше он ни одну омегу не заставит себя красить. А Сиэль выглядел абсолютно счастливым, даже после того, как макияж был смыт. Себастьян же согласился поиграть с ним в это, а, значит, переживать о чем-то не было смысла. Поэтому самым разумным решением стало небольшое воровство сладкого со стола. И только перед уходом четы Михаэлис ему стало грустно. Каждый раз, когда приходило время прощаться, он не хотел отпускать старшего брата. — А когда я могу к тебе прийти?.. — Это ты должен спрашивать у своих родителей, — застегивая замок на толстовке, ответил Себастьян и присел на корточки. — Но ведь в гости тоже надо спрашивать разрешение у хозяев, — повторил как-то сказанные Винсентом слова мальчик. — Наши двери для тебя открыты, конфетка, — ответил за сына Миам, застегивая пуговицы на пальто. — Я рад, — Сиэль засиял от этих слов. — Тогда можно завтра? Когда Себастьян вернется из школы? — Эй, я все еще здесь, — щелкнул пальцами мальчик, — спрашивай конкретно меня. — Ну ты же все равно согласен, — Сиэль улыбнулся. — Я поздно вернусь со школы, а там уроки. — Он прав, конфетка, — виновато улыбнулся мужчина-омега, — завтра начинается новая неделя, понедельник у него загруженный день. — У Сиэля завтра тоже плотный график, — Винсент подхватил сына, усаживая на шею. — Эш начинает с ним курс иностранных языков. — Это здорово, — маленький альфа выпрямился в полный рост, — сам захотел или родители заставляют? Сиэль ткнул маленьким пальчиком в отца, надув пухлые губки. Не хотел он учить иностранные языки. Свой бы выучить хорошо. — Зачем заставлять насильно? — нахмурился Миам. — Он ведь еще маленький. — В том-то и дело, — Винсент легонько пощекотал сына за пятку, — пока он маленький, мозг лучше впитывает информацию. Да и Сиэль у нас умен не по годам. Можно попробовать с французского. Корни-то у языков одни. Дальше на латинский и немецкий. Уверен, что Сиэлю понравится. Моя же копия, — последнее было сказано с особой гордостью. — Тогда удачи, братишка, — весело подмигнул Себастьян и вместе с родителями, когда те стали прощаться, пошел на выход. На прощание еще махнул рукой.***
Прошло несколько недель. Уже конец учебного года для Себастьяна. Семьи решили устроить небольшой пикник, чтобы отпраздновать хорошо сданные переводные экзамены. Для Фантомхайвов была неожиданна новость о скорой поездке Себастьяна в школу-интернат. Мальчик возжелал пожить самостоятельной жизнью, окунуться в новую среду и получить больше образования, чтобы легче в дальнейшем поступить на высшее. Оставался один сложный вопрос: как сказать об этом Сиэлю. Он ведь так привязался к альфе, что точно будет расстроен. Причем именно это будет для мальчика сильным ударом. Ведь это для Сиэля единственный друг. В какой-то степени Себастьян чувствовал свою вину. И отказываться от поставленной цели, ради названного братишки, уже не мог. Да и не хотел. Он надеялся на то, что Сиэль, после общения с ним, сможет наладить контакт еще с кем-то. Поэтому каждую встречу спрашивал, подружился ли он с кем-то. Сиэль отвечал отрицательно. Да, он хотел с кем-то подружиться, особенно когда Эш стал водить его по детским развлекательным местам за хорошую учебу. Но все дети играли своими кучками, а Сиэлю было немного страшно к ним подходить. Он никогда не знакомился первым, даже Себастьяну пришлось заговорить с ним самому. Так и получилось, что с каждым отказом альфа стал чувствовать себя словно не в своей тарелке. Старался это компенсировать большим вниманием к младшему братишке. И вот, когда они выехали на природу, в красивое место, больше похожее на сказку, Себастьян первым выбрался и машины и подал руку малышу, одним лишь жестом и улыбкой подзывая к себе. Сиэль с радостью принял руку старшего братика, крепко сжимая его пальцы. — Тут красиво! Омежка с восторгом осматривал окрестности. В таких местах он еще не был. Не часто они с родителями выбирались так далеко за город. И пока те о чем-то беседовали, Себастьян повел малыша к мосту. Будет здорово по нему пройтись и посмотреть оттуда на озеро. — Смотри, там какая-то беседка, — мальчик указал на белое строение. — Пойдем туда? — Давай проверим, — с улыбкой кивнул мальчик и, посильнее сжав ручку, повел в сторону беседки. Сиэль не переставал осматривать парк. Тут было очень много старых деревьев, которые своими могучими стволами могли укрыть от посторонних глаз несколько человек. Но омежке понравился один конкретный дуб. Толстый ствол. Широкая крона густой темно-зеленой листвы, создававшей огромный зонт, прятавший небо от людских глаз. — Интересно, а сколько тому дубу лет? — Сиэль вновь указал пальчиком в сторону. — Очень много. Век точно уже стоит. — А ведь оно нас может спрятать ото всех! — немного торжественно произнес омежка. — Пойдем проверим! Ребенок сменил свое направление, не дожидаясь согласия. Хотелось попробовать абсолютно все успеть за сегодня, и его энергичности мог позавидовать кто угодно. Но и Себастьян еще не настолько взрослый, чтобы жаловаться и не принять игру. Побежал следом. — Ой, смотри, а тут можно между корнями сесть, — Сиэль осматривал небольшое пространство, — но поместится сюда только один… И чтобы не видеть ненужной сейчас грусти, альфа решил немного схитрить. Устроился первым в небольшом пространстве, а братика усадил к себе на колени, обнимая со спины. — Здесь они нас не найдут. Сиэль захихикал. У них коварный план. Интересно, а родители долго будут их искать? — Ты самый лучший братик на свете, — Сиэль вновь поцеловал старшего в щеку. И за все время их общения Себастьян впервые решил в ответ поцеловать в ответ. Хотел нацелиться на щечку, но из-за неудачно повернутой головы малыша, получилось в губы. С коротким чмоком альфа тут же отстранился и устроил подбородок на макушке маленького, только бы взглядом не встречаться. — А тут красиво, — Сиэль мечтательно обводил ракурс. — Дядя Миам сказал, что ты учишься рисовать. А ты мог бы нарисовать это? — Возможно, — не стал опровергать Михаэлис. — Но мне проще срисовывать. — Анджела говорила, что срисовывать хорошо только на первых порах, а дальше надо добавлять воображение, — Сиэль состроил умное личико, как у его няни. — Только вот у меня все равно выходят каракули. — Воображение слабо поможет, пока не знаешь основу. То, с чего все художники начинают. Изначально мы может даже простую картину начать срисовывать не с того места. — Это как? — Сиэль повернул голову к альфе. — Например тебе дана картина, нарисовать домик в лесу. И ты, первым делом начинаешь рисовать землю и траву. Это не правильно. Начинать стоит с основы, твоей главной темы. А главная тема — это дом. Лес и все, что окружает дом, называется фон. — А я бы просто с фона начал, — покачал головой Сиэль, — я настолько плохо рисую, что после краски у меня залезают друг на друга. — Значит, это не твое, — успокоил Себастьян, слегка стукнувшись подбородком о макушку омежки, чтобы тот меньше крутился. — Твой папа как-то за ужином сказал, что у тебя есть успехи в французском. Может, изучение языков будет твоей стихией. — А ты изучаешь? — Сиэль поудобнее устроился в объятиях, прикрывая глаза. — Нет. Я не знаю никаких других языков, кроме родного. — А давай ты тоже будешь учить? Мне будет тоже интересно с тобой общаться. После того, как он уедет учиться в интернат, будет явно не до учения языков. Да и тяги к познанию у мальчика не было. Родители не заставляли, и это хорошо. — Извини, но я не хочу этим забивать себе голову. По крайней мере не сейчас. — А потом, если вдруг захочешь, я буду тебя учить! Сиэль построил свои планы, еще не зная, что им не суждено сбыться. Что судьба им уготовила долгую разлуку. С тех пор, как они впервые посетили волшебное место, прошло еще два незабываемых радостных месяца. Пока малыша не ошарашили ужасной новостью. — Мы не сможем поехать к дяде Карлу и Миаму, сынок, — грустно улыбнулась Рейчел, усаживая непонимающего ребенка рядом с собой. — Себастьян уехал учиться в школу-интернат. — Уехал? — Сиэль не верил своим родителям. «Как же так?! Он не мог уехать и ничего не сказать!» — Почему он не сказал? — Должно быть, потому что не хотел, чтобы ты его держал, — женщина погладила сына по голове, — солнышко, Себастьян все равно не мог бы постоянно быть рядом. Он так хотел, чтобы ты подружился со своими сверстниками. И еще до знакомства с тобой, у него была мечта пожить самостоятельно, учась в школе-интернате. А ты помнишь, что мы говорили тебе с папой? Нужно уважать чужой выбор и не рушить мечты других ради угоды себе. — Он… он мог бы просто сказать, — глаза наполнились слезами. — Он просто меня бросил! — губки стали дрожать. — Предал! — Тш-ш, тихо, хороший мой, — Рейчел прижала сына к себе, ласково шепча, — никто никого не предавал. Не плачь. Вы еще сможете увидеться, это ведь не навсегда. — Он меня бросил,!— ревел мальчик. Он потерял единственного друга, единственного человека, который с ним общался. — Не хочу его видеть! Он изначально не хотел со мной общаться! Сиэль вырвался из маминых объятий. — Он меня бросил! Я ему не нужен! И он мне теперь тоже! На этих словах, малыш убежал из комнаты. Он никогда не простит, что его так оставили. Сбежали без предупреждения. Сиэль бы не держал. Он уважал чужие желания, но он же не мог все это предвидеть. Он не мог знать, пока ему не скажут. Со временем обида стала рассеиваться. Грусть сменялась новой радостью, в жизни появились новые знакомства. И мальчик Себастьян стерся из памяти Сиэля.