Увлечение.

Ритмичная музыка бьет по ушам, неоновые цвета, в которые сейчас окрашена квартира, приглушают внимание и заставляют забыть о всех предрассудках. Алкоголь льется рекой, а табачный дым заполнил всю квартиру, пропитал стены и въелся в людскую кожу. В каждый из углов забились новоиспеченные парочки, неистово целующиеся и даже не зная имени партнеров, о которых завтра и не вспомнят. Эта атмосфера беспечности и отмены на все существующие запреты нравилась Дет. Она ей жила, питалась и дышала. Она — погибшее поколение, прожигающее свою молодость на вечеринках. Девушка смотрит на себя, любуется отражением и не может оторваться от созерцания. Густая копна шоколадных локонов плавно струится по плечам, прикрывая оголенные участки кожи. Шелковая черная ткань плотно обтягивает тело, подчеркивая все достоинства девичьей фигуры. На глазах совсем чуть-чуть туши, а вот и без того пухлые губы та выделила ярко-красной матовой помадой. Шею и ключицы обрамляет тяжелое золотое колье, купленное отцом в Мадриде. Идеальна. Чего тут греха таить? Магнуссон выходит из душной комнаты, а ее место там тут же занимает какая-то незатейливая блондиночка с полуживым пареньком. Плевать. Ей они не нужны. Единственный, кто сейчас интересует девушку — высокомерный дружок ее братца, с которым отчего-то той запрещено общаться. Как жаль, что Вильям еще не понял: запрещать что-то девушке нельзя, ведь это лишь подстегивает ту к действиям. А она не привыкла лишать себя маленьких радостей жизни. Девушка пробивается сквозь живую толпу, попутно скидывая с себя чужие руки и брезгливо морщась. Тело — храм, туда она кого попало не пускает. Одетт подходит к бутылке с янтарной жидкостью, прямо из горла делая несколько больших глотков. Пойло тут же отдает в голову, вызывая нелепую усмешку на губах и дурманящее чувство внутри. Чувство, которое ей нравится больше всего на свете. Горечь на губах сменяется теплом, что с бешеной скоростью распространяется внутри. Та продолжала пить, без закуски и запивки, абсолютно чистое виски, кстати, довольно неплохое. Не женский напиток. Да и плевать, неужели она должна давиться приторным шампанским? — Эй, так непривычно видеть тебя в одежде, — бархатный голос с хрипотцой раздается прямо над женским ухом, а кольцо из мужских рук смыкается на талии, — хочешь, я принесу тебе чего полегче? — Нет, — та пьяно улыбается, поворачиваясь к нему лицом и прижимаясь еще теснее, — хочу тебя. Идем наверх. — Даже так, — русоволосый победоносно на нее смотрит, наклонившись чуть ближе, — я только за. — Да вот только Вильям мне почему-то запретил с тобой общаться, — девушка надула губки, часто-часто хлопая длинными ресницами, — не знаешь, почему? — Боится, что я разобью его младшей сестренке сердце, — без задней мысли отвечает Шистад, даже и не подозревая, что для него подготовила та самая «младшая сестренка», — за мной ведь пол института бегает. — Ну и дурак же он, — шепчет та, сводя сума Криса своим развязным шепотом, — ну же, идем скорее, не могу больше ждать. Магнуссон хватает его за руку, ведет на второй этаж в свою комнату, что совмещена с собственной ванной. Как только они заходят, Шистад начинает лезть с поцелуями, но Одетт уворачивается и толкает его на кровать. Хохочет, дико и ненормально, но это лишь больше раззадоривает Криса, который уже представляет, как вытянется лицо Пенетраторов, когда они узнают о том, с кем он провел сегодняшнюю ночь. — У меня есть идея, — шатенка широко улыбается, опускаясь сверху на лежащего парня, и попутно уворачивается от очередной тщетной попытки ее поцеловать, — закрой глаза, Крис, давай сыграем в игру. — Как скажешь, красавица, — Шистад покорно закрывает глаза, а Магнуссон достает из шкафчика свой шарфик, крепко связывая ему руки, а после еще один, на этот раз дабы прикрыть глазницы. — Ну же, Дет, иди ко мне, — тот все пытается до нее дотронуться, почувствовать мягкость губ и буйный нрав на себе, но зеленоглазая ждет, все чего-то медлит, — я тебя хочу. — Крис, подожди еще чуть-чуть, — шепчет Одетт ему на ухо, на что тот в ответ издает то ли рык, то ли стон, но девушку это мало интересует, та медленно стягивает с него майку, а после и дорогая кожа со сверкающей бляшкой летит на пол, за ними следуют черные штаны, оставляя Шистада в одних боксерах, через которые прекрасно видно, как сильно Он хотел Ее. — Я и не знал, что ты можешь быть такой покладистой, Магнуссон, — довольно мурлычет кареглазый, в который раз пытаясь к ней прикоснуться, — а с виду такая стерва. — Для тебя, Шистад, я буду какой захочешь, — сладким голоском отвечает шатенка, вставая с парня и тихо собирая всю его одежду, — мне нужно в душ, а ты лежи на месте. Тебя ждет невероятная ночь. — Уже представляю, — кривовато ухмыляется парень, ерзая на кровати от нетерпения, — не заставляй меня долго ждать, а то такая честь может достаться и другой девушке. — Конечно-конечно, — щебечет в ответ шатенка, заходя в ванную и включая там воду для вида, сама же девушка на носочках выходит из своей комнаты и идет в другую, ту, где ее ждет нужный человек. Магнуссон почти что бежит, расталкивая всех на своему ходу и заразительно хохочет, ведь месть — блюдо, которое подается холодным. А девушка ничего и никогда никому не прощает. — Эй, Джен, ты здесь? — окликает зеленоглазая новоиспеченную знакомую, которая каким-то образом оказалась на этой вечеринке. — Да, — со стула встает полная блондинка с белесыми глазенками, что мечутся туда-сюда, видимо, какие-нибудь красивые подружки берут ее с собой для самоутверждения, — у тебя все получилось? — Обижаешь, — та хмыкает, бросая на пол ненужные вещи шатена, а после кивает головой на дверь, — иди скорее к нему, пока он ничего не заподозрил. Это будет лучшая ночь в твоей жизни, Джен. Толстушка послушно кивает, не смея претить красивой сестре Вильяма, а после чего выходит из комнаты. Одетт улыбается, желанно и довольно, просто не нарадуется собственным мозгами. Всего лишь за час, та нашла некрасивую девчонку, у которой никогда не было секса, но были тайные чувства к смазливому идиоту, провернула свою длинную схему и разузнала все, что хотела. Уж теперь есть повод напиться. К тому же, скоро всех ждет отличное зрелище. Магнуссон спускается на первый этаж, тянется к открытой бутылке с красным вином, делая несколько маленьких глотков. Дэт поглядывает на наручные часы, прикидывая, сколько Кристоферу понадобится на разоблачение. Шистад не заставил себя долго ждать. Девушка услышала всеобщий громкий смех, а после и пунцовое от злости лицо паренька, что был в одних трусах и пытался прикрыться ее шарфиками. Та громко рассмеялась, выискивая глазами Джен, чтобы расспросить у нее про «незабываемую ночь». Кареглазый был настолько разозлен, постоянно отплевывался и вытирал губы рукой, двигаясь по направлению к выходу. Кажется, с вечеринки он впервые уходит раздраженный и в гордом одиночестве. — Умница, Одетт, — лучезарно улыбается та сама себе, запивая приятную сладость внутри дорогим пойлом. Вдруг, кто-то хватает ее за руку, заставляя выронить бутылку на белоснежный ковер, где тут же появляется жгучее красное пятно. Ее тянут, а от очередной порции выпивки девушка даже и понять толком ничего не может, просто идет за мужским силуэтом, что сжимает ее запястье с грубой силой. Шатенку вталкивают в комнату, кажется, Вильяма. На секунду та теряет равновесие, но чьи-то руки подхватывают ее за талию, не давая упасть. — Ну и что нам с ней делать? — над ухом гремит знакомый, но отдаленно-чужой голос, обладателя которого та пытается разглядеть во мраке комнаты. Девушка неприлично таращится, изо всех сил пытаясь всмотреться в чужие черты. Зеленоглазая в одно мгновение обомлела, ведь девушка готова была поклясться, что это Шистад. Чертовский злой Шистад, который от ее «скромной» выходки протрезвел и кажется, хочет с ней что-то делать. Осталось только узнать: что же...?