Увлечение.

Кристофер с какой-то остервенелой силой сжимает ее тело, ногтями впиваясь в девичью кожу. Покрывает поцелуями, больше похожими на укусы, тонкую шею, сразу же чувствуя на языке соль и вино. От запаха младшей Магнуссон он с ума сходит, вдыхая все сильнее и сильнее, чтобы тот впитался в собственную кожу и никуда не исчезал. Он нехотя отрывается от нее, оглядывая девушку сверху вниз: пунцовые щеки, распахнутые влажные губы, жгуче-красные следы на шее и прикрытые в истоме глаза. И все это только для него. Шистад материт себя, совершает практически мазохистский поступок, но он отодвигается. Пока еще на это есть силы, ведь и сейчас сдержаться стоит довольно больших усилий. Но шатен не может так поступить. Не с ней. Крис никогда не отличался особым чувством такта, особенно если девушка сама позволяет так с собой обращаться, но сейчас… И дело даже не в том, что она сестра его лучшего друга, он все равно нашел бы что сказать Вильяму. Дело в том, что кареглазый хочет видеть ее такую же перед собой, только уже в трезвом виде. Чтобы так же просила поцелуев, дрожала от прикосновений и подставляла кожу под его губы. Чтобы понимала, что она делает. — Так, все, — шумно выдыхает Крис, пытаясь хоть как-то ее растолкать, — поехали отсюда, Дэт. — Ни за что, — тут же отзывается она, медленно раскрывая глаза, — если ты не хочешь меня, я найду кого-нибудь другого. — Честное слово, однажды я обязательно придушу тебя! Шистада задевают эти слова, ведь даже одна мысль о том, что кто-то кроме него будет к ней прикасаться, приводит в бешенство. Сегодня ему сполна хватило это понять. Больше он такого не допустит. Шатен ведь был готов ударить того паренька просто за то, что тот позволил себе такую наглость, как танцевать с Его девушкой. Да, сейчас у него нет на нее никаких прав, но он что-нибудь обязательно придумает. И первое, что он сделает — заставит ее выкинуть эту чертову тряпку, которую даже отдаленно нельзя платьем назвать. Слишком сексуально. Крис грубо сгребает ее в охапку, так по-хозяйски закидывая к себе на плечо. Параллельно доставая телефон и вызывая машину, естественно, на свой адрес. Родители как раз в очередной поездке, так что никто об этом и не узнает. Шистад мог бы отвезти ее к Вильяму, но получать от него очередных наставлений и угроз совсем не хотелось. И тут вдруг до него доходит: собственно, а что она здесь делала одна? К тому же, еще и в подобном виде. Да Магнуссон бы убил ее, если бы она вышла так хоть куда-то. Ведь по таким девушкам сразу видно, зачем они приходят на вечеринки. Уж Пенетраторам ли об этом не знать, сами кучу раз этим пользовались. Так что же у них могло произойти…? На Одетт же внезапно напала такая дикая усталость, будто она до этого вагоны разгружала. Шатенке даже рукой было сложно пошевелить, что уж там говорить о том, чтобы дать отпор парню. Зеленоглазая много раз пила, но такого эффекта у нее ни разу не было. Казалось, что все конечности живут своей жизнью и вовсе не собираются работать по ее указке. Резкий прилив радости и желаний, вдруг сменился на какую-то отчужденность в одном флаконе с вялостью. Дэт не без усилий прикрывает глаза, чтобы хоть как-то разобраться в непонятных процессах собственного тела. Безуспешно. Та просто чувствует, как ее куда-то заталкивают и на этом конец. Сплошная темнота с редкими вспышками, приводящими ту в самый настоящий ужас. Магнуссон начинает дрожать, а кожа покрывается холодной испариной. Крис сразу замечает это и пытается достучаться до нее, но она будто стеной отгородилась. Ему вдруг стало не по себе, ведь тот узнавал это состояние. Гребанный бэд-трип. Неужели у нее еще и хватило мозгов обдолбаться?! — Одетт, — тот влажными ладонями обхватывает ее лицо, после чего поворачивает его на себя, — открой глаза и успокойся, все хорошо, мы едем домой. Девушка где-то вдалеке слабым отголоском слышит знакомый голос, но что он говорит разобрать никак не может. Паника, такая непонятная и мерзкая, пробирается в подкорку и заставляет ее начать рыдать. Судорожно так, ненормально, до одури. Пальцами она впивается в кожу, пытаясь ногтями добраться до костей. Время вокруг будто замедлилось, а она оказалась в какой-то ловушке, из которой выбраться все никак не получается. Реальность вокруг растягивалась, не давая отличить вымысел от правды. Магнуссон попала в чертову бездну, с каждым мгновением поглощающей ее все больше и больше. И как ей кажется, выбраться у нее уже никогда не получится. Она навсегда останется овощем, пустой оболочкой, за которой будет скрываться непроходимый лабиринт, подкинутый собственным мозгом. Прошло всего несколько минут, но Кристофер, казалось, постарел за них на несколько десятков лет. Еще никогда тот так не боялся, совсем не понимая что делать и как себя вести. И главное, через сколько весь этот ужас закончится. И закончится ли вообще. Шатен бил ее по рукам, тряс за плечи, пытался хоть как-то вывести ее из кошмаров в собственной голове. Тщетно. Если бы он сейчас находился в своей машине, то непременно что-нибудь разбил от чертовой бесполезности. И самое страшное в этом всем было то, что обратиться было некуда.

***

Свет. Режущий, колющий глазницы, давящий со всей земной силой на зрачки. Одетт неприязненно морщится, руками сжимая виски, только бы заглушить пульсирующую внутри боль. Магнуссон еле как привстает и тут же ее ждет очередное удивление: она непонятно где и непонятно в чем. Шатенка оглядывает просторную комнату отделанную в светлых тонах, с кучей картин в золотых рамках и множеством выходящих дверей. Зеленоглазая понимает, что вчера она конкретно вляпалась. Но вот что произошло… Пустота. Последнее воспоминание о чертовом вечере — огромная, невыносимая истерика, появившаяся не пойми откуда. Девушка смотрит на себя, непроизвольно закусывая губу, ведь совершенно точно на ней мужская майка. Осталось лишь узнать, с кем она вчера переспала и свалить отсюда побыстрее. Боже, да любой бабник бы гордился ей. Магнуссон выбирает одну из дверей, медленно приоткрывая ее и обнаруживая там лишь лестницу вниз. Откуда, кстати, раздается великолепный запах хлеба и овощей. Девушка нарочито тихо спускается, чтобы вчерашний счастливчик не заметил ее. Одетт молится всем богам, только бы не увидеть там знакомое лицо. Пускай это будет какой-нибудь незнакомец, о котором она через пару дней и не вспомнит. Просто проскользнет мимо, и он уже никак не найдет ее. То, что было на той вечеринке, останется там же. А девушка же в свою очередь больше никогда до такой степени не будет пить. Не успевает она и до конца спуститься, как слышит до боли знакомый голос. Да, вот сейчас она конкретно вляпалась. — Доброе утро, — тепло улыбается шатен, а после кивком головы указывает на бокал с водой и таблеткой, — я прочитал, что это должно тебе помочь. — Не знаю, что вчера между нами произошло, — девушка глубоко вздыхает, но все же принимает чужую помощь, закидывая таблетку и залпом выпивая всю воду, — но не думай, что мы теперь счастливы, и у нас будет куча детей. — Брось, за кого ты меня принимаешь, — наигранно хмурится тот, а мерзкая ухмылка все никак не сходит с его лица, — я хочу всего двоих. — Крис! — Ладно-ладно, — парень примирительно поднимает руки, кидая в ее руки банное полотенце, — иди прямо и налево, там будет ванная. Я как раз успею закончить с завтраком. — Какая прелесть, — устало закатывает та глаза, еле как поймав вещицу, — расскажешь мне потом, почему я здесь и что хуже всего, в твоей майке. — Брось, столько девок бы за это все отдали, — шатен подмигивает ей, специально облизывая губы, — а моя майка тебе очень даже к лицу. Одетт ничего не отвечает и лишь плетется по указанному направлению, чувствуя себя как выжатая губка. Будто кто-то забрал у нее все жизненные силы, оставляя лишь истерзанное и потрепанное тело. Магнуссон заходит в ванную, скидывая с себя чужую ткань и рассматривает собственное отражение в огромном зеркале. Уродка. Бледное лицо, на котором ярко выделяются темные круги под глазами, обкусанные в кровь губы, а в завершении всего еще и фиолетовые отметины на шее. Да, похоже Шистад вчера на славу постарался, что она ему еще обязательно припомнит. Дэт аккуратно заходит в душ, включая теплую воду. Пахнуть Крисом ей совсем не хочется, но та не может оставить себя в таком виде. Чем больше капель попадало на кожу, тем постепенно становилось легче. Оди пыталась смыть с себя весь этот вчерашний позор, а приятный запах миндаля и кокоса отвлекал от пережитых разочарований. Красавицей за секунду она точно не стала, но чувствовала себя однозначно лучше. Может, кареглазый насмотрится на нее такую и поймет, что та вовсе ему не нужна. Как бы странно это не звучало, но данная мысль совсем ее не обрадовала. Девушка обмоталась полотенцем, тряхнула волосами, что еще сохранили волнистость и пышность, а после вернулась обратно на кухню. Майку та предпочла оставить там, ведь стесняться, как видимо, уже было нечего. — Ну как? — Шистад кладет перед ней тарелку с овощами и тостами, рядом же ставит стакан с соком, а сам садится напротив. — Лучше, — буркает она, отмечая про себя, что до безумного проголодалась, — расскажи про вчера, у меня в голове одна сплошная дырка. — Я заметил тебя не сразу, а когда уже увидел, то ты всю обжималась с каким-то сопляком, — на этих словах Кристофер серьезно на нее посмотрел, но через пару секунд все же продолжил, — я не стал тебе мешать, но потом он потащил тебя куда-то, а ты уже и на ногах не стояла, так что я просто забрал тебя и повел в ванну. Тут начинается самое интересное, ведь ты накинулась на меня с поцелуями, и мы определенно бы потрахались, если бы не моя поразительная выдержка. А, да, еще ты обдолбалась. Не знал, что ты любишь такое, Одетт. — Что за бред, — вспыхнула Магнуссон, а кровь к лицу прилила так не вовремя, заставляя ее опустить взгляд, — я никогда ничем таким не увлекалась. Томас только вина мне наливал, вот и все. Помню странный вкус, а после уже как было плохо. Больше ничего. — То есть ты ничего не принимала? — непонимающе посмотрел на нее тот. — Нет, конечно, — быстро отозвалась шатенка, — и ни за что не стала бы. — Этот ублюдок тебе что-то подсыпал в бокал, — доходит до Криса, у которого даже желваки заходили на скулах от злости, — поэтому тебе было так плохо вчера, и ты готова была переспать с любым двигающимся парнем! — То есть у нас ничего не было? — пропуская все остальное мимо ушей, спрашивает Одетт. — Нет, — качает головой в ответ парень, — я просто привез тебя домой, ну и переодел соответственно. Дальше поцелуев не ушло. — Я же была в одних трусах, — девушка сокрушенно прикрыла глаза, — знала бы, ни за что не одела бы это платье. — Точно, — довольно ухмыляется Кристофер, отвлекаясь от мыслей о Томасе и всевозможных способах мести, — ты была почти голая. Без одежды ты еще лучше. — Господи, заткнись, — та кидает в него кухонное полотенце, но шатен легко ловит его и гортанно хохочет, — надеюсь, этот кошмар останется только между нами? — Да ладно тебе, Дэт, после такого я просто обязан на тебе жениться! — Серьезно, Крис, я не хочу, чтобы Вильям об этом узнал, — девушка замялась, не зная, стоит ли ему рассказывать о их ссоре, — мы повздорили немного вчера. — Почему? — вечная ухмылка парня сменяется настороженным выражением лица. — Кто-то сфотографировал нас в машине, когда ты меня целовал, — Дэт убирает прядь мокрую прядь волос с лица, смотря прямо в глаза Шистаду, — а Вильям запретил мне с тобой общаться. — Я поговорю с ним, — сразу же отзывается кареглазый, — не парься об этом. — Мне плевать, — лжет она, пытаясь найти другую тему для разговора, — а где, кстати говоря, мои вещи? — Если ты больше не будешь есть, — Крис встает, убирая посуду со стола в раковину, — то я тебе покажу и отвезу домой. — Да, — кивает Дэт, умалчивая о уходе из квартиры брата, — было бы здорово.

***

Магнуссон махает на прощание Крису, а после делает вид, что ищет что-то в карманах шубы, только бы он поскорее уехал и ничего лишнего не заметил. И когда машина действительно скрывается за ближайшим поворотом, Дэт расслабляется и достает телефон. Десять пропущенных от Вильяма и чертова куча смс, блокирует, даже не посмотрев, а после снова убирает в карман. Решает пройтись до отеля пешком, чтобы подумать о всем, что произошло. Особенно о Крисе. Не воспользовался положением, привез к себе, нашел таблеток, да еще и завтрак приготовил. Что это с ним стало? В ее глазах он был обычным бабником, который чтобы залезть к ней под юбку по головам пойдет. Но вчера у него был такая возможность, а он ей не воспользовался. Так, может, все-таки стоит дать ему шанс…?