A Whore for Daddy

Пока Тэхен в отпуске – Юнги в отпуске автоматом тоже. И плевать, что работы много, потому что «ну не каждый же день мы вот так собираемся!». А еще то самое «ты меня уважаешь?», бесившее Юнги больше всего остального. Просто он уважает. Поэтому пьет, позволяет оставаться на ночь, засыпать с ведерком в обнимку на диване, на столе или и того лучше – на полу, укрываясь тюлем или ковром, принесенным с балкона – дорогим, между прочим – идеально подходящим к привыкшему к дорогим вещам Ким Тэхену. Юнги все устраивает, пока ему не нужно вставать рано и выходить из дома. А Чимина все устраивает, пока Юнги устраивает. Прямо идиллия. Не доволен в этой ситуации только Чонгук, мнение которого никому не интересно вообще, а значит все нормально. Тэхен просыпается рано, не по доброй воле, а потому что над ним нависает Чимин и легонько трясет за плечи, шепча своим нежным голоском «ТэТэ, просыпайся». Ким морщится – свет неприятно бьет в глаза – паршивец Мин Юнги всегда раздвигает шторы с вечера, потому что утром лениво. Увидев над собой милое личико, Тэхен, не думая, тянет его на себя и обнимает, как только парень оказывается очень близко. – ТэТэ, пусти, – отворачивается, брыкается в чужих объятьях, но не может вырваться – тесный диван и сильные руки тому причина, – правда, пусти. Я тебя по делу разбудил. Красноволосый жмется к чимову телу, ерзает на простыне и не отпускает. Наслаждается сладким запахом от его волос, пьянящим до безумия. А еще и стояк утренний – совсем не в тему. – Полежим немного так, малыш, м? – опаляет шею горячим дыханием. У Чимина лицо перекашивает от этого «малыш», сказанного таким только Тэхену присущим грудным голосом. – ТэТэ, ну. Мне в студию к Намджуни~хену нужно. Блондин елозит телом, натыкается на Тэхеново возбуждение, краснеет и смущается отчего-то, хотя и понимает – что естественно – то не может быть странным. – К Джуну? – приподнимается с дивана, опираясь на локоть. – ЧимЧим, он тебе позвонил? Чимин, пользуясь тем, что Тэ отпустил его, быстро встает с дивана и бежит к журнальному столику, останавливается возле него и выдыхает, чувствуя себя в безопасности. Не то, чтобы Тэхен вызывал страх у Пака, просто его задница уже столкнулась с Чонгуком, а тот, как никак, его младший брат. – Написал сообщение ночью. – С его графиком это совсем неудивительно…– улыбнувшись, Тэ ложится обратно, нежится головой на подушке и переводит взгляд на Чимина. – И что написал? – Что устроит индивидуальное прослушивание только для меня. За один раз понять нельзя – подходит человек для чего-либо или нет, – Чим пожимает плечами, застегивает толстовку и выходит в коридор. – Ты должен быть очень благодарен ему, если он нашел время для…подожди, для индивидуального прослушивания? Он же со своим графиком даже кушать не успевает, неужели ты его так зацепил? – Тэ встает с дивана и идет за Чимином, который уже ждет его у порога, поправляя шнурки на обуви. – Наверное. Тэхен потягивается, немного хмурясь, размышляет о том, что Намджун даже на звонки из-за занятости отвечает редко, а тут такое. Но вместо какого-то вывода в голове возникает уже излюбленный вопрос «а какого, собственно», после принятия Кима факта, что он нехило так хочет спать. – И с какой целью ты меня разбудил, извини? – опирается на стену ладонью так, что это выглядит, будто совсем наоборот: стена опирается на Тэхена; потом он вздыхает, откидывает челку назад и пристально смотрит. Чимин в это время не стоит на месте – быстро поправляет волосы, особо даже не глядя в зеркало, а затем открывает дверь и выходит, улыбаясь и говоря громко: – Скажешь Юнги~хену, я не хотел его будить. – Ах ты, - подается вперед, намериваясь ударить Чима, но застает только светлую макушку, скрывающуюся за дверью. Тэхен бубнит себе под нос «а меня, значит, будить можно», улыбается как-то глупо от этой ситуации, находя такую своеобразную чимову заботу очень милой, затем достает телефон с тумбы и набирает номер Намджуна. Ждет какое-то время, но на том конце никто не отвечает. Хмыкает громко, думая, что Джун занят, кладет сотовый обратно, а потом проходит обратно в гостиную, ложится на диван и кутается в одеяло, удобно располагаясь на подушке. День обещает быть хорошим – яркое солнце и чистое небо. Чимин думает об этом, пока идет в студию, хоть ему и назначено на вечер – фотографирует пейзаж и улыбается, потому что правда красота неописуемая. Заходит в кафе, заказывает завтрак, звонит Намджуну, сидя уже за барной стойкой, а потом искренне радуется, когда не проходит и трех секунд, как парень поднимает трубку… Юнги сидит за столом и думает о том, как он благодарен Тэхену за отсутствие алкоголя на их столе хотя бы сегодня. Мин любитель выпить, отдохнуть хорошенько и расслабиться, но когда этого всего в меру, а в данном случае это уже перевалило за отметку «запой». Пить и выпивать, все-таки, разные вещи. На кухне пахнет вообще непонятно чем : запахи от всего, что за весь день готовилось, смешались воедино, а потому и не скажешь, что тут вообще что-либо вкусное было – как будто стельки для обуви жарили, да подавали к столу. Юнги на запахи чувствительный страшно – сидит с влажными салфетками с запахом какой-то там лаванды, постоянно протирает ими руки и стол. Помогает мало, но для самоуспокоения сойдет. Решение проблемы, которой и не было, по идее, кроется в простом – открыть окно и проветрить помещение. Но нет. Господин его величество Ким Тэхен быстро мерзнет, а поэтому все окна, форточки, двери и, наверное, сантиметровые щелочки, из которых, не дай бог, хотя бы пытается просочиться свежий воздух – закупорены наглухо. Были бы у Тэ гвозди и доски – вообще все заколотил бы к чертовой матери. И это неимоверно бесит Юнги, как бесит и то, что постоянное присутствие гостя лишает его Чимина – дело даже не только в сексе, а в не подаренных ему поцелуях и объятиях, ибо «Юнги~хен, неприлично!» писклявым голоском на ушко. Юнги до неприличия раздражает все. Начиная от того, как сегодня повсюду разбросаны вещи – беспорядок для него обычное дело, просто всегда Чимин убирается, заканчивая тем, что нормальной чиминовой еды сегодня не было и нет – ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин. Как и самого Пака, собственно, тоже. Тэхен не глупый и напряжение ловит всем телом, отвечает на вопрос, который Юнги не задает, но совершенно точно прокручивает в голове снова и снова, как пленку в какой-нибудь старой кассете. – Он точно должен скоро вернуться, буквально с минуты на минуту, – красноволосый пододвигает к Мину чашку с зеленым чаем, двигает рамен, ставит рядом и довольно хмыкает, мол, заботливый друг такой. – Сам понимаешь, какой Намджун дотошный. Все идеально должно быть, по полочкам. Поэтому неудивительно, что столько времени на все это уходит, кроме прослушивания еще ведь обговорить многие вещи надо. – Ага, десять часов, да? На прослушивание и болтовню? – хмурится и делает глоток чая. – Ну, мало ли чего. Нужно Джуну позвонить. – Я ему уже раз сорок позвонил, Тэ, не берет он. Времени уже одиннадцатый час, а Чимина все еще нет. И на звонки тоже не отвечает. Это странно, не думаешь? Юнги отодвигает от себя подальше рамен – совсем не до еды; прикусывает губы, нервно стучит пальцами по столу и вздыхает. Чертов Пак Чимин, отхватит, когда домой вернется. Юнги ему покажет, что бывает с плохими мальчиками, которые заставляют его волноваться и переживать о себе. – Странно, да. Но не стоит тебе так париться, ничего случиться уж точно не может, – улыбается краешками губ, неестественно и как-то робко, а у самого ком к горлу подкатывает от паршивого предчувствия. Юнги смотрит в пол, а Тэхен в потолок, оба молчат и не притрагиваются к еде – только горло изредка чаем полощут. И непонятно, сколько они просидели так, но точно до момента, пока с грохотом не хлопнула входная дверь. Парни встретились глазами и, не думая ни секунды, побежали в коридор. К удивлению и Юнги и Тэхена, они наткнулись вовсе не на Чимина…вернее, на Чимина, но лежащего на руках Чонгука без сил и… одежды. Мин замирает где-то у двери в кухню, видит эту картину и на секунду теряет равновесие – опирается рукой на стену и смотрит как под гипнозом. Все это до боли напоминает первый день, первую встречу с Чимином. Юнги больно. Даже не от воспоминаний или чего-то вроде, а от того, что тело блондина буквально синее все от синяков и ссадин – врачом быть не нужно, чтобы понять, что парня избили. Тэхен носится вокруг Мина в какой-то совсем панической пляске, но не решается подойти ближе к Чону. – Что вы стоите то, идиоты, – Чонгук не мешкает, заходит быстро , не разуваясь, оставляя после себя шлейф из одеколона вперемешку с запахом перегара, несет Чимина в ванную комнату и аккуратно опирает его тело на бортик, включает воду и ждет, пока не заполнится ванна. Тэхен приходит в себя первым – берет Юнги за руку и тянет за шатеном, заталкивает в и без того тесную комнату, заходит следом и прикрывает дверь. – Что произошло? – смотрит на Юнги обеспокоенно, пока ждет ответа брата, легонько прижимает к себе, потому что у того, кажется, сейчас будет какой-нибудь сердечный приступ, или сердце и вовсе разорвется. – Я шел в клуб, в котором мы собирались отмечать день рождения Кай~хена, – шатен осторожно укладывает блондина в полную теплой воды ванну, придерживая его за плечи, – я просто услышал знакомый голос. Хвала богам, что я услышал этот голос… – говорит чуть слышно, но собеседники понимают. – Если бы я не зашел в этот переулок, то даже не знаю, что могло бы произойти. Того, кто это сделал с ним уже, конечно же, не было, но мало ли, кто-нибудь мог заметить. Юнги подходит к ванне, садится на колени перед ней и нежно гладит чимову руку, прислоняет ее к губам и целует, затем выдыхая рыком: – Убью, закопаю к чертовой матери. Моего мальчика какая-то скотина… – замечает на руке следы от игл, пучит глаза, еще больше хмурится и быстро просовывает руку под тело Чимина, останавливая ее под бедрами, проникает пальцами в попку и выдыхает матом, когда выпускает из нее чье-то вязкое семя в воду. На языке брюнета много слов, угроз, матов и других, не менее цепких вещей. И он готов озвучить все, что думает, но Чонгук врывается со своей репликой. – Спасибо Намджун~хену за то, что помог мне. Я бы один вряд ли справился. Как хорошо, что он уже второй день ди-джеем в клубе подрабатывает, – откидывает челку назад и разминает затекшие плечи. – Кстати, Юнги~хен, он твой текст берет как основную песню. Не мог связаться – потерял телефон прошлой ночью во время работы. Тэхен и Юнги переглядываются, взглядами устраивают минное поле, а Чонгук растерянно наблюдает. – Что? Не так что-то? Юнги кладет ручку Чимина на его же животик, встает с колен и смотрит серьезно в глаза Чона. – Чимин к нему в студию собирался. Сказал, что Джун написал ему, что устроит прослушивание только для него одного. Чонгук истерически смеется, а потом резко меняется в лице – становится серьезным и злым в какой-то мере. – Но этого просто не могло быть. Юнги сидит на коленях у кровати, гладит Чимина по голове, время от времени чмокая в носик, и шепчет ему на ухо что-то, понятное только ему. Тэхен и Чонгук уехали почти сразу – сначала до клуба, а потом домой, когда рассказали о ситуации Намджуну. То, что парень не причастен – понятно, но вопрос, кто виноват это закрытым не делает тоже. Юнги не понимает, что нужно делать, поэтому просто дарит Чимину нежность, как не понимает и то, что провел рядом с парнем вот так уже больше часа. Мин смотрит на это изуродованное гематомами тело и чувствует, что вот-вот расплачется. Просто потому что больно. Потому что обидно. Потому что непонятно. Ловит себя на мысли, что чиминову боль переносит тяжелее своей и вздыхает, осознавая свое положение в этой болотной любовной топи. – Хен, не сиди на полу, – Юнги слышит знакомый голос и подрывается с места, нависает над блондином и смотрит пристально, – простудишься. Мин рывком притягивает к себе парня, аккуратно схватившись за его шею, обнимает крепко и грузно дышит на ухо. – Я так испугался, – целует в шею и дышит рвано-рвано, будто задыхается, потому что сердце заходится как одичалое. – Прости меня. Я не хотел, чтобы все так получилось. Я совсем не контролировал собственное тело и… – Юнги резко целует парня, просто чмокает в губы, в нос, в виски, скулы…все лицо зацеловывает, держит его в руках и водит большими пальцами, поглаживая. – Я люблю тебя, – смотрит в глаза так, что у Чимина все тело дрожит, будто цунами, землетрясение, извержение вулкана или того лучше, расщепление мира. – Я тебя люблю. – аккуратно скидывает одеяло, распахивает чимов халат и начинает целовать тело. – Так сильно? – с болью сглатывает, кладет руки на голову брюнета, зарываясь пальчиками в волосы, а потом по-чиминовски сладко выдыхает. Юнги целует каждый сантиметр сильного тела Пака, останавливаясь на синячках и ранках, и едва сдерживается, потому что невыносимо видеть тело, ему принадлежащее, в таком состоянии. – Очень, – дрожащим голосом говорит Юнги куда-то в район широкой груди. Чимин все понимает, видит и чувствует. Присаживается на кровати, нелепо отодвигая от себя брюнета, а потом раскидывает руки в стороны. – Иди сюда, плакса-хен, – улыбается и радуется, потому что сейчас он, жертва насилия, гораздо сильнее. Юнги сразу жмется к груди Чимина, забывая о гордости и обычных фразах, вроде «я же не девчонка так с тобой сидеть», всхлипывает и прячет глаза, чтобы он – Пак Чимин – не видел его слабость. Чим это понимает, получает слезные капли на свое тело, но не подает виду, только гладит Мина по голове и вдыхает такой родной до чертиков в глазах и всех этих бабочек в животе запах. – Заснем сегодня рядом, хорошо? Мне не нравится засыпать одному. Юнги кротко кивает, а Чимин сидит и улыбается, потому что впервые в жизни кто-то по-настоящему его любит. Чисто, искренне и просто так любит. Намджун с трудом дорабатывает до конца смены, собирается наспех и выходит из клуба. Злой настолько, что не описать словами. Тэхен и Чонгук все ему рассказали, все объяснили, положили на полочку для размышлений и сообщение с джунова телефона, и факт изнасилования Чимина. Про избиение Ким и сам знал. Намджун летит по лестнице, перешагивая через две ступени за раз, судорожно достает ключи у своей двери и открывает ее с такой силой, что она ударяется ручкой о стену внутри квартиры. Разувается также быстро, стараясь не порвать к черту эти шнурки на кроссовках. Из зала выплывает высокий парень – полностью голый, за исключением рук, покрытых широкими черными браслетами – у Намджуна фетиш на такие вещи. Останавливается в дверях, смотрит на пришедшего и тянет как-то пошло: – С возвращен… – не успевает договорить, потому что летит на пол из-за подаренной пощечины. Ерзает на полу, смотря исподлобья. – Знаешь? Намджун игнорирует вопрос, нависает сверху и обводит пальцами вокруг чужой шеи, с силой надавливает, лишая партнера воздуха. – Ты обещал, что не тронешь его! Я убью тебя, понял? – сильнее давит на шею, заставляя парня кашлять. – Понял, спрашиваю? – кричит так, что соседи, наверное, разбежались. – Да, папочка. – Только попробуй потерять сознание, – смотрит на выступающие на лбу вены парня, – я тебя убью, к чертовой матери, Джин! – Да, папочка. – Хороший мальчик.