A Whore for Daddy

– Хен, нежнее, – Чимин ерзает на стуле и шепчет своим голоском. – Не крути головой, – Юнги сосредоточенно водит кисточкой от корней волос до кончиков, стараясь тщательно все прокрашивать. – Я же попросил, не крутись, – нервно поворачивает чимову голову на ее нужное положение и цокает языком. – Чего ты там выглядываешь? Пак пропускает вопрос мимо ушей, продолжает крутить головой и довольно улыбается, но, чтобы Юнги не видел. – Не крутись, осталась одна прядь. – Чимин замирает, потому что Юнги явно злится. – Вот так. Последний штрих и Мин отходит от стула, на котором спокойно сидит Чим, смотрит со стороны, убеждаясь, что все прокрасил и улыбается. – Хорошо. Сиди так и не трогай волосы, ты наказан за это безобразие, – Юнги показывает на свои снова черные волосы и издевательски улыбается. – Хен, но мы ведь тебя вчера перекрасили снова. Юнги делает обиженный вид, будто по щелчку дует губки и смотрит исподлобья. – Но осадок… – подходит близко и нависает над милым личиком. – Осадок то остался. Брюнет тянет Чимина за подбородок, отчего тот непроизвольно вытягивает губы и закрывает глаза, надеясь на поцелуй. Юнги это забавит невероятно, он с радостью подарил бы Чиму и поцелуй, и два, и десять, но не сейчас – он же, вроде как, злится. Поэтому Мин легонько отталкивает парня, но не отпускает подбородок. Пак расстроено хмурит бровки и непонимающе тупит взгляд, пока Юнги приближается к его губам – однако, теперь Чим просто смотрит, не зная, чего ожидать. Брюнет проводит языком по нижней губе парня, тем самым заставляя его все-таки закрыть глаза и поверить себе, но как только Юнги достигает такого эффекта, тут же кусает и оттягивает на себя губки. Чимин от неожиданности вздрагивает и снова обиженно смотрит, потому что опять попался на ту же уловку этого совершенно ничего не смыслящего в его обиде хена. – Сегодня мы идем в ресторан, малыш, – шепот в губы, и Чимин расплывается в улыбке, которая для Юнги еще один повод отметить свою победу над этим хрупким мальчишкой. – Хен…ты мне так и не скажешь, какой цвет? Можно хоть на тюбик краски взглянуть? Как я пойду куда-то, когда так в себе неуверен… Чимин опускает личико – ему и радостно и странно одновременно. Не грустно – непонятно и некомфортно. – Доверься мне. И не вздумай бежать к зеркалу, ты наказан, помнишь? – кивок головой в ответ. – Сидишь еще пять минут, потом смываешь краску и собираешься, сечешь? – черти внутри Юнги пируют, потому что он сейчас диктует все дальнейшие чиминовы действия. – Угу. Чимин передразнивает Мина, пока он скрывается за дверью гостиной, а потом нелепо улыбается, потому что как бы там ни было, Юнги о нем подумал. Намджун сидит в кабинете Тэхена, качает ногой и косится на Джина, который нависает над столом главного редактора. – Вот это из меню вычеркни, – красноволосый сосредоточенно изучает данный ему список и диктует условия, – слишком дорого. Банкет надо довольно скромный сделать, но с хорошей выпивкой и блюдами. – И как ты сделаешь хороший банкет, если будешь вычеркивать все дорогие блюда? Тогда лучше рамена свари на всех. Я же сказал, что будет скидка, – Джин садится на подоконник и болтает ногами в воздухе. – Я договорился, для лучшего работника босс сделает все, что хочешь, даже сбавит половину суммы для его друга. Сокджин довольно хмыкает, показывая, что даже официанту есть, чем утереть нос любому редактору. – Лучшего работника? Для человека, который застал его с любовницей и теперь грозит рассказать жене, ты хотел сказать? – Намджуна раздражает, когда его мальчик такой важный и умный без разрешения, тем более с другими людьми, поэтому он без особого интереса, как будет выглядеть после этого уточнения Джин, вставляет свое слово. – Эй, – розоволосый парень старается возразить, но взгляд напротив и возможно последующее домашнее наказание пресекают этот порыв. Джин просто опускает голову и ждет реакцию Тэхена, который это все вообще игнорирует, так как сосредоточен на другом деле, более важном в данный момент. Намджун собой доволен – сидит и радуется, что так поставил на место свою зверушку, пока Джин непроизвольно краснеет. – Что там, кстати, у вас с мелким, Тэ? У Тэхена из рук валятся и ручка, и это бедное меню, летят на пол и неприятным шелестом вздрагивают от сквозняка, созданного открытой только что дверью и приоткрытым окном за джиновыми плечами. В кабинет потягиваясь, заходит парень с рыжими волосами, лениво как-то осматривает помещение, а потом чисто-чисто улыбается каждому, кто сидит в комнате. – Приветики, принес список гостей, как ты просил. Я могу позже зайти, если ты занят тут, – парень нелепо чешет затылок, но без слов Тэхена уходить не собирается. – Нет, все нормально, давай сюда, Хо, – рыжик подходит к столу красноволосого и кладет блокнотный лист рядом с поднятым пару секунд назад меню. – Это Джин, – Тэ показывает на сидящего на подоконнике парня и улыбается, – он все помогает устроить с банкетом. А это – переводит взгляд на Джуна и кивает в его сторону, – Намджун, все музык… – Мы…мы знакомы, – Хосок вдруг смущается и отводит взгляд, пока Джун, качая ногой, пошло смотрит исподлобья и проходится пальцем по сухим губам. Цвет лица Джина меняется моментально – с розового от смущающей ситуации на ярко красный от злости. Потому что он, мать его, знает, когда Намджун так делает – знает, нутром чувствует, что эти двое не просто так знакомы. Сокджин старается привлечь к себе внимание Джуна, не сводит с него взгляд и даже перебирает пальцами по подоконнику, создавая шум, но все бестолку – Ким будто прирос взглядом к этому хрупкому и худенькому телу у тэхенового стола. – Можешь идти. Пока я был в отпуске, совсем отвык от этих всех хлопот, – Тэхен улыбается краешками губ и продолжает изучать меню. Хосок, не поднимая головы, семенит к выходу, но Намджун хватает его за запястье, вызывая на лице Джина что-то подобное звериному оскалу. До предела обстановку накаляет следующая джунова фраза, сказанная, как ни в чем не бывало: – Хороший мальчик, – на весь кабинет. У Джина зубы скрипят от злости, он сжимает руки в кулаки и выжидающе смотрит, делая ставки, что случится дальше. А дальше – ничего. Намджун отпускает чужую руку, а красный как помидор Хосок выходит из кабинета. – Ладно, Тэ. Позвони потом, мы пойдем. Работа, все дела, – Джун пожимает руку Тэхена, а затем тащит за собой Джина в коридор, кидая напоследок «и с мелким своим разберитесь уже», щипая за самое больное. Дверь закрывается быстро, и Джин не успевает сообразить, как оказывается прижатым к дверному косяку с невероятной силой. Пучит глаза, громко и как-то рвано, будто задыхаясь, сглатывает. – Я хочу тебя, – мокрые поцелуи в шею со стороны блондина и дрожь в теле Сокджина, такого испуганного и невинного. – Н..нет, – на свой страх и риск розоволосый таки возражает, потому что понимает, что на его месте Джун сейчас видит совершенно другого человека. И это бесит. Бесит больше всего на свете. И такая, казалось бы, совсем глупая ситуация для взрослого парня, становится больнее всех тех грязных и жестоких штучек, которые с Джином творил Намджун. – Нет? С каких пор ты перечишь мне, Джинни? – Джун давит коленом на пах парня через джинсы и рычит на ухо. – Тебя давно не наказывали? Розоволосый крутит головой – его буквально давит от боли. Не физической, а моральной. Потому что он влюблен. Целиком и полностью влюблен в того, кто просто ищет, с кем бы поразвлечься. Кто просто не способен любить. – Я хочу тебя, – повторяет шепотом, а затем расстегивает ремень, становясь напротив кабинета Тэ и разворачивая к себе спиной податливое тело, вгоняя Джина в еще большую краску, заставляя чувствовать себя униженным, делая это в таком месте. От любви до ненависти один шаг. В это верил Джин до того момента, пока не встретил Намджуна, и пока все его убеждения не полетели к чертям. Чимин волнуется как десятилетняя девочка, которую впервые позвал погулять мальчик, пока они с Юнги едут в машине, взятой у Тэхена. Пак теребит пальчики и поглядывает на брюнета за рулем, который сейчас смотрится невероятно мужественно. Вместе с восхищением приходит волна смущения тоже – сегодня Чимин хочет сказать Юнги, что, кажется, любит его. Он и раньше это говорил, но во время секса, поэтому Мин не относился серьезно. А Чиму так не хочется. Когда машина прибывает в нужное место, а парни заходят в ресторан и садятся за заказанный столик, чимово смущение никуда не уходит, даже прочнее крепится где-то в его голове, отдаваясь румянцем на щечках, когда он видит сидящего напротив Юнги – в костюме, листающим меню с важным видом. – Что хочешь, малыш? – Юнги приподнимает голову и смотрит на Чима, который, в свою очередь не сводит с него глаз и будто пропускает мимо ушей вопрос. – Малыш? У Пака происходит что-то вроде прозрения, он не может понять, давно ли Юнги такой заботливый, такой по-мужски красивый и сильный, а еще такой открытый. Неужели он всегда таким был? Чимин правда не замечал ничего этого раньше. А теперь вдруг осознал, что рядом с ним человек, о котором ему и мечтать не доводилось. Погрузившись в мысли, Чим вздрагивает от неожиданности, когда чувствует движение в области своего паха. Сразу приходит в себя и смотрит с непониманием на довольную физиономию Юнги напротив. Пак вжимается руками в крышку стола, а затем неуверенно заглядывает вниз, где видит знакомую ножку, елозящую по его паху. Юнги самодовольно хмыкает, прикусывает губы и наслаждается моментом, когда Чимин в беззвучном стоне приоткрывает ротик и закрывает глаза. В этот момент к столику подходит официантка, становится рядом с Мином и покашивается на Чимина, который краснее ее бордовой кофточки в данный момент. – Определились с заказом? – Да. Юнги с ангельским видом объясняет официантке заказ, делает акценты на каких-то конкретных деталях, а его нога все еще оглаживает чиминовы ляжки и бедра, давит пальчиками на пах и гремит ширинкой. – Простите, где у вас здесь туалет? При слове «туалет» у Чимина с губ срывается обеспокоенный стон, потому что он догадывается, для чего Юнги спросил. Официантка охотно показывает в сторону туалетов, желает приятного вечера и уходит на кухню ресторана. Юнги сразу кивает в сторону, показанную девушкой, затем встает и идет туда, оглядываясь на Чимина – идет или нет. Идет, конечно. В туалете не оказывается нескольких кабинок и простора – небольшое помещение с зеркалом, раковиной и, само собой, унитазом. Юнги, зайдя внутрь, сразу расстегивает ширинку и высвобождает налитый кровью член – трудно смотреть на возбужденное личико человека, которого ты любишь, не реагируя. Чимину такое зрелище по вкусу, он облизывается и опускается на колени, располагая лицо напротив паха парня. В ход идет язычок – Пак смачивает им головку и водит круговыми движениями по ней, размазывая подступившую смазку. – Малыш…– брюнет гладит волосы парня, подталкивая его взять член в рот, что, собственно, он и делает. Орган Юнги оказывается между зубками, которые игриво покусывают кожу на основании, доводя Мина до дрожи в коленях, а Чимина до тихого стона от знакомого и сладкого вкуса. Потом Чим начинает помогать рукой – водит ей у яичек и у мест, до которых его ротик не достает, опаляет головку горячим дыханием и даже не ускоряет темп, делая все как можно нежнее и размеренней. У Юнги от этого возбуждение усиливается в разы, и кажется, что он уже готов кончить, хоть и прошло так мало времени, но Чимин отстраняется, потому что чувствует эту дрожь во всем бледном теле. – Рано, хен, ты забываешь об этом, – Пак встает с колен и расстегивает ширинку, демонстрируя нехилый такой стояк через боксеры. Юнги нервно сглатывает и запускает руку к члену Чимина, сразу же находя его и начиная водить рукой вверх-вниз, надавливая на головку и ловя чуть слышные чимовы стоны. Парень выгибается в спине, делает рывки навстречу руке брюнета и тяжело дышит, потому что руки у Юнги слишком холодные. – Я хочу тебя, Чимин~и. Три слова и одно имя, а у Пака сердце стучит уже где-то в районе шеи, он громко сглатывает, надеясь унять этот бешенный сердечный стук, но ничего не выходит – стучит даже в висках, заглушая весь ресторанный шум за дверью. От этого Чимин вдруг неожиданно теряется и не знает, как себя вести и что сделать дальше. На автомате разворачивается спиной к Юнги, выпячивает попку и опирает руки на зеркало над раковиной, замирая на пару секунд. – Р…розовый? – видит свое отражение и новый цвет волос и удивленно моргает. – Тебе очень, – хрипло шепчет на ушко, пристраивая член сзади и водя им у ануса вверх-вниз, – идет, малыш. После этих слов Юнги рывком входит, заставляя Чимина вскрикнуть и всем телом приподняться, становясь на носочки. – Тише, тише, – поцелуи в шею и медленные толчки, сопровождающиеся ударом тела брюнета о бедра Чима, – расслабься, Чимин~и, ты так сжимаешь… Юнги грузно дышит в чимову шею, заставляя его покрываться мурашками и стонать, возбуждаясь еще сильнее. Чим даже тянет на себя свободную руку Юнги и неуверенно кладет ее на свой член, чтобы он поласкал его, что Мин охотно делает, подстраивая руку под темп толчков. У Юнги дела становятся совсем плохо, когда он видит полные похоти глаза и смущенно приоткрытые губки в отражении зеркала. Совершенно не сочетаемые вещи. Брюнет ускоряет темп, сжимая чимовы бедра до белых отметин на коже, вдалбливаясь в смуглое тело как можно глубже. Чимин двигается навстречу Юнги, сам насаживается на член и задает темп, растягивая попку двумя руками и позволяя Мину видеть все в мельчайших деталях. – Хен…почти, – писклявым голоском куда-то в сторону. Мин сразу начинает ускоряться, понимая, что и он на пределе, двигает бедрами и рукой, надрачивая Чиму, пока тот расставляет ноги шире и закусывает губы от невероятного удовольствия. Не проходит и минуты с заявления Чимина, как он с протяжным стоном кончает на зеркало, пачкая его полупрозрачным семенем. Юнги собирается кончить следом от одного только вида перекошенного лица Пака в тот самый момент удовольствия, но оттягивает, замедляя темп и еще немного наслаждаясь узким Пак Чимином. Когда же Юнги с хриплым стоном кончает на кафельный пол, пачкая его весь, он нависает на широкую спину перед собой и старается сравнять дыхание, пока Чим дрожит под ним. – Хен, я люблю тебя, – поворачивается и смотрит жалобно-жалобно, глазки блестят от подступающих слез, а губы дрожат. Юнги за шею притягивает парня к себе и заключает в объятья. – Я знаю…я знаю. У Чимина сердце в пятки уходит, а этот глупый Мин Юнги говорит, что знает. И это обязательно бы обидело розоволосого, обязательно заставило бы грустить, но не сейчас – сейчас он плачет от счастья. Только от того, что он, Мин Юнги, знает. Брюнет гладит розовые волосы, чмокает в плечо и шепчет на ушко: – И чего ты плачешь, глупый мальчишка? – вопрос, который растворяется безответно в этих узких и давящих стенах...