Обещание

В какой-то определенный момент тайна перестает быть тайной. Даже если она изначально была покрыта с ног до головы килограммовой ложью, спрятана за семью печатями. Однажды этот слой расколется, словно орех, каким бы сильным не была его скорлупа. Расколется на мелкие осколки, на пол. А затем, пройдясь по ним босыми ногами, почувствуешь неприятно-режущую боль. Герцог Барма с унынием наблюдал, как за окном тарабанит дождь. Белые пальцы Руфуса тихо отбивали ритм по столу из красного дерева. Удивительно, как за долю секунды меняются лица людей и их мнение, стоит им узнать, что все было враньем. Абсолютно все. Трагедия Сабрие случилась вовсе не из-за Баскервиллей. Предок Артур все это время писал лживую сказку с печальным концом. «Город Сабрие не привел мир к гибели, а сам канул в Бездну. В конце концов, из всех жителей только одному удалось избежать этой участи». - Джек Безариус. Барма будто случайно проговаривает это имя, которое тут же растворяется в воздухе. Оно даже не бьет по ушам своей твердостью. У Руфуса не хватает сил описать полностью свои раздумья, насчет всплывшего сундука с секретом внутри. Дети любят секреты, а старый рыжий герцог – нет. Нет, конечно же, познавать что-то новое мужчине только вдоволь. Окунаться с головой в неизведанное, раскрывать что-то на своем пути. Все это, естественно, зависит от чего, что именно ты пытаешься узнать. Когда герцог Барма расшифровал дневник вдоль и поперек, его охватило неопределенное чувство. С одной стороны, Он узнал, что Артур был вынужден писать фальшивый сюжет, изображая Джека, как героя случившейся трагедии и Глена, как злодея. А с другой, нельзя было скрывать, какую гордость чувствовал Руфус, когда узнал, что все-таки настоящую правду его потомок смог скрыть от длинного носа Безариуса. И теперь он и остальные знают, каков Джек на самом деле. На секунду мужчина даже задумался, что потомок Безариусов будет еще похуже его самого. «Куда уж хуже?» - пролетает мимолетная мысль. Но, действительно, Джек мерзкий человек, заставивший людей поверить в его «сказку». - Увлекательно, - усмехается Барма вслух, снова листая страницы дневник, - Безариусы всегда любили строить из себя героев. Обычно, такие сказки не рассказывают детям, даже если они настаивают на своем до конца. У Руфуса нет ни детей, ни внуков, кому бы он мог не рассказать эту «сказку». Зато есть другая публика, которая готова слушать его безудержно. За эту «сказку» Руфус не просит ни гроша. И сейчас, все это патетичное настроение внезапно улетучилось. Стерлось. Ближе всего – для Руфуса эта информация стала такой же обыденной, подобно молоку, которое со временем иссякает свой срок годности. Это стало прошедшим днем. Но иногда, старые дни всплывают в памяти и приносят свои плоды. «Ру, ты помнишь, мы обещали друг другу, что даже если у домов Барма и Рейнсворт будут разные цели, мы с тобой не допустим второй Сабрийской трагедии». Герцог Барма, сколько времени бы не прошло, сколько бы он не старался вспоминать эти слова, они безуспешно врывались в закрытые двери его памяти. Руфус не могу забыть лицо, в котором отражалось не то чтобы, недопонимание, скорее всего жалость. Мужчина ненавидел жалость по отношению ко всему, в том числе и к себе. Шерил попросту не ожидала того, чего сделал Барма. Он нарушил табу. Растоптал его в одну же секунду и перешел на сторону Баскервиллей. И теперь они находятся по разные стороны баррикад. - Прости, что так вышло, - Руфус старается выдавить это слишком тихо, чтобы даже самому не слышать. Герцог, кажется, засиделся в своем кабинете, перебирая кусочки пережитых моментов. Вместе с этим занятием он становится слишком сентиментальным. - Герцог Барма, ваш выход. Руфус поднимается на ноги со вздохом, чувствуя тяжесть на своих плечах. Настало время пересказать эту увлекательную историю вновь.