Peach flavor

      Этим утром Лондон отличался безветренной и солнечной погодой, несмотря на то, что с вечера до поздней ночи шёл дождь. Под тёплыми лучами лужи начинали подсыхать, что определённо должно было радовать и поднимать настроение населению, но только не мне.       Я сидела в кафе, глядя на остывающий кофе, сложив руки на груди. Даже здесь, вдали от дома не удавалось расслабиться. В зале практически никого не было, так как уже начался рабочий день, потому стояла напрягающая тишина, прерываемая баристой, что протирал стойку и начищал стаканы.       С «воскрешения» Шерлока прошло несколько дней, за время которых мы с Майкрофтом ни разу не говорили, вернее я не отвечала на его попытки примириться. Сегодня я и вовсе не застала его за завтраком, решив, что он уехал на работу и отправилась перекусить куда-нибудь, где ничего не будет напоминать о Холмсах, но это оказалось сложнее, чем я думала: сперва водитель свернул не на ту улицу, и попал в жуткую утреннюю пробку, после чего подумал, что будет лучше объехать и мы оказались на Бейкер-стрит, простояв там минут двадцать, мы всё же вырвались на пустынную улочку, но настроение было окончательно испорченно. Как он мог…       И к кому именно из Холмсов было адресовано сие высказывание не понятно. В моих глазах были виноваты оба: Шерлок, что так долго скрывал, что жив, хотя мог бы и подсказать, дать намёк, а Майкрофт… Майкрофт был виноват лишь тем, что покрывал брата. Видел, как я мирилась с мыслями о потере друга, но молчал… Жаль, думала, что он мне доверяет, особенно в последнее время…       Потираю виски и отхлёбываю остывший кофе. В глубине души хочется откровенно поговорить без нюансов и стеснения, разъяснить ситуацию, понять и, как говориться, простить, но что-то во мне противиться этому, потому что… потому что больно и обидно. Вздыхаю и перевожу взгляд на окно, за которым уже менее бурным потоком, чем час назад, спешат люди, торопясь по своим делам…       Тем временем на Бейкер-стрит. — У нас достоверная информация — атака совсем скоро, — чеканит Майкрофт, глядя на журнальный столик перед собой. Шерлок, сидевший напротив брата щурится, наблюдая за его четкими и аккуратными движениями, подмечая, впрочем, что сегодня тот напряжён больше обычного. — Достоверная информация? Подпольные организации всегда готовятся нанести удар, разве не так? — Шерлок перехватывает инициативу. — За эти сведения наш агент отдал жизнь, — напоминает Майкрофт. — Это говорит не о важности сведений, а о его промахе, — подмечает Шерлок, наблюдая, как взгляд брата меняется — тот согласен, но никогда не признает. По крайней мере вслух. Майкрофт сжимает губы в тонкую линию. — А что твои маркеры? Никто из них не ведёт себя подозрительно? Твой ход. — Нет, Майкрофт, можешь мне верить, я узнаю правду. Твой ход.       Холмс-старший становится серьёзным. — Я заверил премьер-министра, что ты в деле! — Я в деле? — удивляется Шерлок. — Ты в деле! Мы оба в деле! Разве мы сейчас не делом заняты?       В следующий миг раздаётся неприятный звук, сигнализирующий о том, что Шерлок выиграл. Майкрофт раздражённо выругался, бросая на столик пинцет от игры «операция». — «Разбитое сердце не склеишь», вроде так говориться, да? — Шерлок довольно откинулся на спину любимого кресла в гостиной на Бейкер-стрит, 221б, и сложил руки под подбородком. — Не умничай, — огрызнулся Майкрофт.       Шерлок чуть скривился: — «Не умничай, Шерлок, здесь я умнее», — передразнил он брата. — Прям детство вспомнилось. — Да, я всегда был умнее! — Майкрофт глядел исподлобья. — Я считал себя идиотом.       Майкрофт выпрямился в кресле и растянул губы в улыбке. — Мы оба считали. Сравнивать было не с кем. Пока родители не отдали нас в школу. — Да, это была ошибка. — Страшная, о чём они думали… — Возможно о том, что нам нужны друзья.       Майкрофт скривился. — Ах да, друзья. Как выяснилось, тебе не чужд такой вид отношений, — старший Холмс аналогично младшему брату скрестил руки.       Шерлок прищурился, дёрнув уголками губ в усмешке. Майкрофт изменился в лице, предчувствуя колкие замечания в свой адрес. — Ну да, ты же решил друзей обойти стороной.       Майкрофт закатил глаза, а Шерлок задумался. — И как так вышло… меня же не было всего два года.       Майкрофт вздёрнул подбородок в свойственной ему манере. — Целых два года, а чему ты удивляешься? — Холмс-старший закинул ногу на ногу. — Сам же прекрасно знаешь Алекс, она умеет… — Сбивать с толку, — кивнул Шерлок, всё ещё пребывая в задумчивости. — Тогда тем более непонятно. — Что именно тебе не ясно? — Что она в тебе нашла.       Майкрофт хмуриться и начинает прожигать младшего брата убийственным взглядом. — Ты же дальше своего носа ничего не видишь.       Сделав глубокий вдох, пытаясь себя сдержать, Майкрофт поправил галстук и уже хотел было продолжить говорить о делах, как вдруг Шерлок спросил: — Всё ещё злиться? — Злится. Но уже меньше. Ей, как и Джону нужно время.       Шерлок фыркнул. — Но я же здесь, зачем тратить время впустую? — Представь себя на их месте, Шерлок. Будто Джон или Алекс, как ты думал бы, погибли. Что бы чувствовал? — Я же извинился! — воскликнул Холмс. — Сколько можно?       Майкрофт закатил глаза. От лица Автора.       Было глубоко за полночь, когда Майкрофт перешагнул порог своего дома. Снял пальто, поставил зонт в вазу и прошёл в гостиную, где стояла звенящая тишина, лишь часы монотонно и размеренно отстукивали свой век.       Алекс точно была дома, об этом говорили вещи и сумочка, лежащая на комоде. Холмс прошёл в зал, а затем поднялся по лестнице на второй этаж, попутно расслабляя галстук и снимая запонки. Он свернул в свою часть коридора, где располагались его спальня и кабинет, но притормозил, услышав тихую музыку. Обернулся и прислушался. Тонкий, лёгкий звук исходил из рабочей студии Алекс. Майкрофт приблизился и заметил слабый свет, просачивающийся из-под двери. Выудил из кармана часы и нахмурился — почти час ночи.       Аккуратно приоткрыл дверь. Алекс сидела на подоконнике и что-то рисовала в альбоме. На столе возле ноутбука, из которого лилась современная музыка, что так не нравилась Майкрофту, горела свеча, источая персиковый аромат.       Мужчина сам не заметил, как залюбовался Алекс. Плавные движения старательно выводили линии на листе, дыхание ровное и спокойное, светлые, чуть вьющиеся волосы забраны в высокий пучок, однако пара прядей всё же упала на лицо, но она их будто не замечала, увлечённая делом. Испытывал ли Майкрофт угрызения совести, что обманывал её? Возможно. Хотел ли он, чтобы ей стало легче? Несомненно. От лица Алекс. — И долго вы собираетесь стоять там, мистер Холмс? — спрашиваю, не поднимая головы.       Майкрофт сделал пару шагов в мою сторону, но я бросила на него быстрый взгляд и он замер, засунув руки в карманы брюк. — Может, хватит весьти себя так? — Как? — Мы взрослые люди, — заметил Холмс. — Взрослые люди не врут тем, с кем хотят сблизиться, — парирую в ответ.       Ничего не ответил, лишь прошёл по студии и сел возле меня на подоконник. — Прости меня.       Я не реагировала, делала вид, что увлечённо рисую, однако мысли были взволнованны. Как странно… оказывается я сильно соскучилась по близкому общению, хоть мой разум и твердил, что так просто сдаваться не стоит. — Посмотри на меня.       Так и не дождавшись от меня никакой реакции, Холмс вдруг превзошёл все мои ожидания и сделал вещь, совершенно на него не похожую: выхватил блокнот из моих рук, откинул его на стол, стоящий неподалёку, после чего взял меня за запястья и потянул на себя. — Что ты делаешь? — воскликнула, а через миг оказалась сидящей на его коленях. Щёки моментально зарделись от такой неожиданной и, надо признать, желанной близости. Холмс крепко сжал руки вокруг моей талии, чтобы я не упала или, скорее не сбежала. — Давай поговорим нормально. Я не могу так бегать за тобой, мне много лет, если помнишь, — Майкрофт серьёзно посмотрел на меня. — Что мне сделать, чтобы ты меня простила? — Мне ничего не надо, — я попыталась спрятать лицо отвернувшись, чтобы не выдать своё смущение, иначе вся атмосфера обиды испариться. Но внутренний голос кричал о том, чтобы я расслабилась и получила удовольствие от объятий. — Ничего? Даже этого? — Майкрофт притянул меня к себе и поцеловал так, как ещё ни разу не целовал. Хотя, надо признать, делал он это не часто, в этот раз всё было иначе, а потому эмоциональнее — Майкрофт извинялся. Такое явление было редкостью, если не сказать — премьерой. — Я прощён? — Холмс оторвался от меня и сейчас самодовольно наблюдал за моим красным лицом. — Кхм, — я прочистила горло и осторожно высвободилась из его хватки. Встала и, одёрнув домашний костюм, непроизвольно облизнула губы. — Думаю, что мой внешний вид говорит сам за себя. — Более чем.