Немного о младшем или вселенная Билла Каулитца.

— Б-и-и-и-л! — прокричала я с кухни, заставив мирно сидевшего парня подорваться и бежать на мой зов. — Что случилось?! — буквально ворвавшись в кухню, спросил он. — Успокойся, все хорошо, просто я не могу достать до верхней полки, — указываю на закрытые дверцы ящика. — Поможешь? — Конечно, дорогая, — отозвался Билл и, подойдя к стеллажу, открыл его. — Что именно тебе нужно? — рассматривая всевозможные баночки, поинтересовался он. — Спаржу. Достань мне ее, пожалуйста, — оторвавшись от плиты, попросила я. С легкостью протянув руку и выудив с верхней полки заветную баночку, он поставил ее на столешницу рядом с плитой. — А ты знаешь, что спаржа — это афродизиак? — заглядывая мне в глаза, лукаво улыбнулся он. — Знаю, Билл, знаю, — улыбнувшись в ответ, я легко чмокнула своего парня в щечку. — И все? — наигранно надув губы, спросил Билл. — Н-е-е-е-т, — нарочито сладко промолвила я, и он вновь потянулся ко мне за новой порцией ласки. — Нарежь еще перец и томаты, — произнесла я, и его лицо замерло в нескольких сантиметрах от моего. Сощурив глаза так, что они стали похожи на две маленькие щелки, Билл, было, открыл рот для возмущения, но, получив быстрый поцелуй в губы, довольно улыбнулся и принялся за дело. — Не думай, что так просто от меня отделалась… — прямо на ухо прошептал он, потянувшись за разделочной доской. — Единственное, о чем я сейчас думаю, так это как бы мне успеть с праздничным ужином до прихода твоих родителей и не накормить их замороженной пиццей, — сверкнув глазами, ответила я. — Это пока что, милая… — коварно произнёс Каулитц. Тихая праздничная музыка, стойкий аромат цитрусовых и еловых, яркие красочные украшения и любимый человек, помогающий в подготовке к празднику, были самыми яркими и приятными моментами наступившего Рождества. -Дженни, а что если нам запереть дверь, хорошенько надраться и как следует повеселиться вдвоем? — неожиданно обхватив меня за талию и покачивая бедрами, предложил Билл. -Каулитц, ответь честно, ты что, заболел? — легко ударив по рукам, что расположились на моем теле, поинтересовалась я. — Хочешь, чтобы я потом от стыда твоим родителям в глаза взглянуть не могла? Я развернулась и с улыбкой уставилась в глаза Биллу. — Если не хочешь помогать, так и скажи, только не мешай мне готовить, — кинув кухонное полотенце в Билла, я вновь развернулась к плите. Настойчивый поцелуй в шею заставил меня съежиться и захихикать. Короткая щетина прошлась по щеке, вызвав новый приступ смеха. — Билл, ну пожалуйста! Я не хочу ударить в грязь лицом перед твоей мамой, не приготовив праздничного ужина… — вывернувшись из объятий, сказала я. — Ты и так уже очаровала моих родителей, — вытаскивая из моей руки лопатку для готовки, произнес он. — Так что, если ты даже сожжёшь этот ужин, они его съедят за милую душу. Вновь вернув руки на мою таллию и заведя их немного за спину, Билл принялся развязывать ленточки фартука. — А если они придут раньше… — тихо произнесла я. — Не волнуйся, я закрыл двери, — успокаивающе сказал Билл и мягко поцеловал меня в губы, заранее пресекая дальнейшие разговоры. — Погоди, — оторвавшись от поцелуя, я, не глядя, выключила конфорку. — Ух! — вырвалось у меня, когда одним ловким движением Билл поднял меня и, прижав к своим бедрам, понес в главный зал. Легко кинув меня на диван, он навис надо мной и накрыл губы настойчивым и грубым поцелуем. Быстро проведя по изгибам тела рукой, Билл хитро улыбнулся, сверкая небольшими колечками пирсинга в нижней губе, и, нащупав подол моего праздничного наряда, задрал его. — Люблю, когда ты в платье, — обжигая горячим дыханием кожу на груди, произнес он и, ловко отодвинув в сторону ткань трусиков, резко вошел в меня двумя пальцами. — Ах! — от неожиданности вскрикнула я и сильно прогнулась в пояснице. Одно глубокое, парочка коротких проникновений, и вновь он входит в меня пальцами до самого их основания. — Мучитель… — притянув его за ворот рубашки, я громко выдохнула ему в шею и, отыскав его губы, впилась в них страстным поцелуем, одновременно застонав ему прямо в рот, когда его пальцы вошли в меня последний раз. Оторвавшись от моих губ и вынув пальцы из лоно, Билл победоносно улыбнулся, но в глазах у него по-прежнему плясали знакомые искорки, красноречиво свидетельствующие о сексуальном голоде моего любимого мучителя. Освободившись от клетчатой рубашки, Билл запустил руки под мое платье и ловко освободил он нижнего белья. — Хочу тебя! — хрипло произнес он, целуя мою неровно вздымающуюся грудь. — Знаю, — буквально одними губами прошептала я и положила свою ладонь на выпирающий бугорок в районе паха Каулитца, вызвав его тихий стон. — Чур, я сверху! — томно прошептав и обдав лицо Билла порцией горячего дыхания, я попыталась вывернуться из-под его тела, но на таком небольшом диване эта попытка заранее была обречена на провал, и мы оба полетели вниз, со смехом приземляясь на пушистый бежевый ковер. — Ты могла просто попросить, — открыто улыбаясь, проговорил Билл. — Обойдешься! — ответила я и, пройдясь руками по его груди, остановилась около пряжки ремня, слегка оцарапав нежную кожу. Быстрым движением расстегнув ремень и освободив Билла от джинсов, а после и от боксеров, я пару раз провела рукой по возбуждённой плоти, заставляя его плавиться под этой лаской словно масло на сковородке. Закончив с предварительными ласками, я вновь перевела руки на ему грудь. Такое действие вызвало его тихий возглас недовольства, который сразу же был прекращен, как только я погрузила в себя крепкую плоть парня, стараясь как можно чаще двигаться вверх-вниз. — Ох! — стон удовольствие сорвался с губ Билла, заставляя меня улыбаться. Придерживаемая руками Билла, я то набирала темп, то замедлялась, даря нам обоим необычайные моменты наслаждения. Последнее соприкосновение, горячее, просто обжигающее дыхание по поверхности губ, скользящие движения рук по моему телу, усыпанного бисеринками пота, приглушенный выдох, когда мои ногти буквально впиваются в его кожу — все это смешивается в совершенно дикий коктейль из эмоций, чувств и ощущений, когда, наконец, наступает долгожданная разрядка. Я обессиленно падаю на грудь своего парня, чувствуя, как приятная истома наполняет низ живота, а сильные руки, продолжают удерживать все еще бьющееся в экстазе тело. Уже через мгновение я тянусь за нежным поцелуем, таким мягким, ленивым и тягучим, который бывает только после пережитой страсти. Звонкий противный писк пожарной сигнализации и неожиданный поворот ключей в замочной скважине заставляют нас резко отпрянуть друг от друга, попутно перекидываясь разбросанными вещами и смачными выражениями. Быстро отдернув подол платья, я молниеносно вбежала на кухню и отключила духовой шкаф, в котором сгорела овощная запеканка. Я открыла дверцу духовки, и помещение тотчас наполнилось стойким черным дымом и запахом гари. Откашливаясь, я энергичным шагом вернулась в главный зал. — Рубашка, Билл, запра… — недоговорила я, когда трое людей вошли в дом. — Ты же говорил, что закрыл двери! — тихо прошипела я. — Привет, а я тут свои ключи достал… — увидев нас, рассеяно произнес Том, стоя позади родителей. — Мама, папа… — подавляя смех, пытался говорить Билл. — А у нас тут небольшой пожар был. — первое, что пришло в голову, произнес он. — Большой пожар, если быть точным, сынок… — отозвалась женщина, оглядывая мои взлохмаченные волосы, раскрасневшееся лицо и неаккуратно заправленную рубашку сына. — Симона, Гордон, — подала голос я, — как на счет пиццы?