Till I Collapse

XXXTENTACION — Save Me Бушующий ураган в виде толпы грозил снести на своём пути всё, безжалостно растоптав, расчленив, пережевав и выплюнув. Она безостановочно требовала гладиаторских игр, сумасшествия, насилия, наглядная картина которого доставила бы ей душевное удовольствие. Больные, страшные в своих желаниях люди, которых привлекает извращенность, жестокость и вседозволенность. Их наклонности воспринимаются нормально обществом, на подобном отклонение, такие как Чонгук зарабатывают огромные деньги. А ведь у большей части этой толпы огромные состояния, есть в руках даже существенная власть. Не лучше ли, чтобы деньги перетекали в карман к таким бойцам, как Чон, которые просто мирно устраивают собственную жизнь? Хотя и они, получая власть, пренебрегают правилами и устанавливают собственные, выгодные для них. Валери наблюдала за тем, как Чонгук тщательно и с расстановкой объяснял Минхёку ход будущего боя. В деталях, что делать можно, что делать категорически нельзя и что исполнять только в крайних случаях. Чонгук поступал правильно, давая подробные наставления перед боем ребенку, которому предстояло сделать важный шаг. — Не забывай, главное первый удар провести с наибольшей осторожностью. Напоминаю, что никаких фронт киков, хай киков* делать нельзя. Вероятность, что они пройдут — очень мала, лучше лоу кик**. — Чонгук не разжимал пальцы на плечах мальчишки, сильно сомневаясь, что он слышал хотя бы слово из его монолога. Минхёк, напротив, кивнул, делая вид, что все запомнил и уяснил, и медленно, будто взбираясь на эшафот, зашагал к рингу, но оглянулся на пару минут. Чонгук улыбнулся ему поддерживающее, согревающее, не сразу заметив, что взгляд ученика направлен не на него, а будто сквозь. Посмотрев туда же, куда и младший Тё, Чонгук словил ответный взор серых глаз. Валери была взволнованна, рассредоточена, невнимательна, взвинчена, чего никогда не позволяла себе в обществе Чона. В данном случае она действительно не владела эмоциями, топящими разумные мысли, натягивая нервы туго, чтобы в определенную секунду накала страстей они с хлопком могли разорваться. Ей было страшно за брата, как когда-то в клубе, при их первой встрече. Чонгук помнил тот случай в мелочах, и что-то в глубине души неприятно защекотало, подталкивая утешить Валери маленьким и незначительным добрым словом. Ученику уже нельзя было помочь, они вместе сделали всё возможное, чтобы он отвоевал победу. Дальше решетки мог пройти только боец. Чон не знал, как поддержать девушку, потому подойдя поближе к ней, чтобы его расслышали из толщи криков, свистов, несуразности происходящей вокруг, обнадеживающе заговорил: — Всё будет нормально. Он справится. — Я не сомневаюсь, — с напускной уверенностью сказала в ответ, бегая глазами по рингу, на котором бойцы готовились растерзать друг друга, на котором брат впервые стоял, непонимающе озираясь вокруг. Она хоть различала, кто к ней обращается? Или уже все на одно лицо? Потому что на её физиономии никакой заинтересованности, а лишь возрастающая паника. — По тебе заметно, — с издевкой указал на очевидность её состояния Чонгук. У неё на лице написано всё, что переворачивается сейчас глубже. Тё оставила его слова без комментария и лишь закатила глаза, даже не стараясь делать вид, что слушает. — Я же был его тренером, он по определению не может проиграть, — самодовольно подметил Чонгук, не веря в произнесенное даже наполовину, но точно зная, что подобную фразу Тё точно не оставит без внимания. — Ой-ой, — хоть и не сразу, но ожидаемо развернулась Валери с ухмылкой на губах, — конечно-конечно. — Что? — невозмутимо протянул Чонгук, сдерживая улыбку, — я не проиграл ни одного боя за три года чемпионства. — Да-да, я лично в этом убедилась, — со смешком громко ответила Валери, сдерживая рвущееся наружу злорадство, напоминая позорный проигрыш Чона, который сам уже успел давно вычеркнуть тот товарищеский бой, как страшный сон из своей памяти. — Уже забыл? Мысленно обругав себя и коротко улыбнувшись, Чон выдохнул. — Такое не забывается, — соврал Чонгук и, с лукавой улыбкой наклонившись к уху девушки, прошептал, — мне нужен реванш. — Ха, — горделиво отвернулась от него Валери, ощущая его теплое дыхание на щеке. На ринге, куда устремился её взгляд, уже объявили о начале боя. — Я подумаю. Чонгук отвлёк Тё от тягостных мыслей небольшой перепалкой и всерьез подумал, что неплохо было бы провести с ней реванш. Он уверен — будет интересно. Противник Минхёка почти такой же мальчишка, но с пронизывающим взглядом и копной высветленных волос, которые собраны были в хвост на затылке. Ни футболки, ни майки, ни какого-либо другого предмета из верхней одежды на нем не было. И потому углядывались юношеские мышцы, очертания еле заметного, но рельефа на темной коже. Правда была в том, что единственным кто выглядел, как мальчишка, был Минхёк. Ни устрашающего вида, ни мускул, ни роста. Ничего такого, что позволило бы ему выделиться, кроме пометки «Ученик трехкратного чемпиона». Судья взмахнул рукой и резко скрылся за решеткой (что напрягло Валери, ведь он тот, кто останавливал бой в чрезвычайной ситуации). Толпа расшумелась ещё больше, а бойцы испуганно затаили дыхание. Минхёк выглядел как телевизор, который отключили от сети. Он просто замер в стойке, не подавал сигналов жизни. Зрители напряженно проследили, как Ким Дону, противник Тё, попытался провести удар, мальчишка чудом увернулся от него под удивленное «ооо» толпы. Валери приложила руку к губам, чтобы случайно не воскликнуть, а Чонгук напряженно пригладил волосы. «Черт, это было слишком близко. Что он вытворяет?» Атмосфера начинала давить, прохладная ночь уже не казалась такой холодной, и жар чужих тел передавался воздушно-капельным путём, заставлял изрядно вспотеть. Дону перешел в защиту, а Минхёк потерянно глазами, как у маленькой зверушки, ласки, осматривался вокруг, не зная, что делать, и вдруг, словно проснувшись, быстро отступил назад. — Блять, — громко и безнадежно слетело с губ обычно спокойного и сдержанного Чонгука, который уже, как опытный боец, предвидел следующие действия ученика, и Валери поняла, что сейчас вероятность того, что братишка проиграет, возросла в несколько раз. Потому что на ринге в самый неподходящий момент Минхёк решил провести фронт кик. Это не просто технически сложный прием, но удар, эффект которого бывает дельным только при существенной силе бойца. Силе, которой пока Минхёк пока не обладал. Вены взбухли от напряжения, в горле нещадно пересохло и волнение крепко стиснуло в широких объятиях. Чонгук поджал губы до побеления, мысленно отсчитывая до десяти, попытался успокоиться. Минхёка спасет только чудо. Валери зажмурилась, но тут же заставила себя раскрыть глаза; ведь надо будет как-то вытащить брата до того, как от него останутся жалкие кусочки. Механизм в голове со скрипом запустился. Девушка решительно шагнула вперед, судорожно соображая, как пробиться через толпу, поближе к рингу, принялась разглядывать щелку. Зацепив лазейку среди людей, она не успела отодрать стопу от земли, как кто-то сбоку железно вцепился ей в руку. Злющий взгляд направился снайперским прицелом на помешавшего Чонгука. — Ты никуда не пойдешь, — процедил Чон сквозь зубы, разгадав намерения перепуганной Тё. Если даже его ученик проиграет, он сделает это достойно. Чонгук зол. Это было видно по тому, как он действительно пустил ситуацию на самотёк и позволил эмоциям взять вверх. Неужели проигрыш так сильно разочарует его? Так сильно разочарует сам Минхёк? Или же собственные тренерские способности? Девушка порывисто и бессмысленно дернула рукой, тщетно пытаясь вырваться, шипя от злобы и негодования. — Отпусти сейчас же! Тебя забыла спросить, что мне делать. — Даже если он проиграет, — обдал обжигающим холодом Чонгук, неосознанно усилив хватку на девичьей руке, — то сделает это достойно, потому что он мой ученик. — Даже если он твой ученик, — выдала в ответ Валери, не оставляя попытки вырваться, — я не позволю его покалечить, потому что он мой брат. Так что убери руки! Девушка нервно осмотрела ринг в надежде, что у неё еще есть время. Но решительность Минхёка оказалась скоростной. Тё исполнил фронт кик. Но сделал это в два чертовых раза быстрее и техничнее, чем на тренировках. И это стало тем самым чудом. Прямой удар с ноги неожиданно отбросил противника, Ким Дону, в противоположную сторону ринга с чудовищной силой. Парень с грохотом припечатался к решетке спиной, и из его рта брызнула кровь, он коленями упал на ринг и сразу же попытался встать, но его остановили рвотные позывы. Повреждение жизненно важных органов лишили его способности сопротивляться, а дальнейшее развитие событий стало очевидным. Наблюдая за проделанной работой, Минхёк впал в ступор, стремительно бледнея, начиная смахивать на белое полотно, и сам сдерживаясь, чтобы вместе с колотящимся сердцем наружу не вывернуть обед. Кровожадные, озверевшие зрители начали отчёт, пока Дону тщетно пытался подняться на ноги. Глаза ласки бегали вокруг, пытаясь хоть на чем-нибудь зацепиться. Мальчишка испугался своих действий и не понимал, что происходит и почему все ведут отсчёт. Слишком много звуков. «Хватит, хватит, хватит» — на повторе в голове. Когда руку Тё поднял в воздух судья, глаза Валери от гордости и облегчения покрылись влажной пленкой, и она вместе с Чоном, забыв о стычке, произошедшей минуту назад, восторженно закричала: «Ура». После чего словно провал в памяти, всплеск эмоций, и девушку уже кружили на руках. Осознание положения пришло не сразу. Валери от души обнимала Чонгука, который приподнял её над землей. Но когда оно все же пришло, то оба смущенно отскочили друг от друга, торопясь ближе к рингу, где Минхёк, заметно дрожа, спускался по ступенькам. Валери и Чонгук не успели дойти к мальчишке, как к нему подошел какой-то фрик: растрепанные темно-зеленые волосы, ярко накрашенные глаза, проколотые в нескольких местах уши и идеальный черно-белый костюм. Нелепо, но в таком месте выглядил еще и неприятно устрашающе. Взгляд парнишки слишком масляный, отдающий каким-то нездоровым блеском, заставлял от страха покрыться липкими мурашками. Девушка, завидев этот неопознанный объект, замерла, отстав от Чона, который заметил, как она застопорилась и, обернувшись, поторопил её. Валери надела слетевший капюшон и, держась на расстоянии, последовала за бойцом. — Какой впечатляющий бой или вернее удар, — сумасшедший хохоток, — ты откуда такой? Мы раньше не встречались? — елейный, неторопливый голос долетел до Чона, но прошел мимо Минхёка. Чонгук не церемонясь и не обращая внимания на фрика, накинул на ученика свою олимпийку. Мышцы после нагрузок нужно держать в тепле. В глазах напротив непонимания, вопросы. «Почему это так страшно?» — громко вопил взор из глубины души, и Чон впервые видил Тё таким — доверившимся. Именно ему. И впервые он не мог дать внятного ответа, потому что не ожидал, что мальчишка собственную победу воспримет так тяжело. Чонгук оглянулся в поисках поддержки, но Валери не спешила к брату, что вызывало миллионы вопросов, потому что так не бывает. Их единство ведь нерушимая аксиома? — А вы кто? — с интересом воскликнул обладатель поляны на голове и, не получив ответа, сам же ответил. — Тренер? Знаменитый Чон Чонгук? Впервые вас вижу, — и снова неадекватный хохот. Фрик с интересом осмотрел мальчишку, тут же, как хамелеон, сменив собственную окраску, стал каким-то заторможенным, будто все его движения лишились былой энергии. — Твоя кожа, — произнес он странную фразу, и Чонгук нахмурился, пытаясь привести ученика в чувства и поскорее смыться из этой преисподни, чтобы не подцепить еще какого-нибудь больного, — и твои губы…я где-то их видел…Только чего-то не хватает. Фрик, зацепив и Валери взглядом, попытался заглянуть под капюшон, но из-за света и расстояния он так ничего и не разглядел. Чон взял на все согласного Минхёка за руку и повел за собой, коротко кивнув Тё головой. Они пролезли через стадо оглушающее рычащих и пытающихся дотянуться до бойца «существ». Сзади послышалось громкое восклицание фрика: — Я вспомнил, подожди… Безопасность ученикам предоставляли в виде маломальской охраны и ограды. С трудом выбравшись за пределы территории этой пещеры, трое вздохнули с облегчением. В глазах Минхёка задвигался прежний огонёк жизни, он отошел от забвения и первое, что сделал — завыл, как раненный подбитый зверь, увидевший безжалостное падение своего собрата. Валери, дрогнувшая от ужаса и страха за родного человека, бросилась к нему, осыпая вопросами о самочувствие. Минхёк, не слыша ничего и не понимая, что делает, неосознанно оттолкнул Валери и бросился к обочине, где всё содержимое ужина, обеда и завтрака вылезли наружу. После чего он, как безвольная кукла, упал на холодный асфальт и… заплакал. — Минхёк, — Валери хватило лишь на жалкий шепот. И снова хватка на руке и уже не приказ, а просьба: — Оставь его. Валери, пойдём в машину. Тё кивнула и молча, поджав губу, направилась за бойцом. Чонгук понимал, что никто теперь не сможет помочь Минхёку. Он должен был справиться сам. С одолеваемыми его страхами, волнениями и вопросами, со всем тем, что не даёт ему принять, что мир — не сказка, и словарь, принадлежащий ему, не содержит слова «просто»***. …Он плакал из-за того, что произошло на ринге. Его слабость взяла над ним контроль и не позволила ему выступить так, как хотелось. Тё думал, что справится, а на деле разочаровал сам себя, потому что поплыл как девчонка, стоило увидеть первую каплю крови и даже не свою, а противника. Только что мальчишке пришлось причинить вред абсолютно чужому человеку, но не менее живому, такому же, как он. Которого ждут дома, ждет хоть кто-то, который пьет с утра, наверное, крепкий чай или же кружку холодного молока, который дышит, дружит, любит и живет. Разве ему хотелось ощутить бесполезность и вновь жалкую бесчеловечность? Разве тропа силы не отличается простотой выбора и хорошей, легкой жизнью? Если победа на вкус такая горькая, то что ожидать от возможного проигрыша? Какой же он жалкий раз жалеет остальных, даже больных ублюдков, не приносящих миру ничего светлого… А впрочем, что он приносит миру? Страдания близким? «Берите же, ну, вам мой подарок. Не надо лишних благодарностей!» Улыбка мальчишки несуразно прорезалась на лице, делая его безобразным. Ведь кому может быть к лицу несчастье? Что же дальше? Машина позади тихонько зарычала, ожидая, когда он соберется с силами и вновь поднимется, не потому что кому-то что-то должен, не для того, чтобы отчитаться или похвастаться, а просто, потому что там его ждут. Терпеливо и с волнением о нем. И Тё знает, это главная причина, по которой он оттер слезы, поднялся на ноги и сел в машину, с благодарностью взяв бутылку воды, которую протянула Валери. Во рту противный привкус рвоты, и глоток воды, как спасительная шлюпка в море. Он даже не ощущал до этого, насколько сильно хотел пить. Мальчишка почти сразу заснул на плече сестры, что успокоило всех. Легкое молчание, повисшее в салоне, не разбавлялось ничем, и уже через полчаса однотипный пейзаж пустующей трассы сменился полыхающим городом. — Останови на следующем повороте, — тихо попросила Валери, пальцем указав на остановку, — и, пожалуйста, довези Минхёка домой. — Хорошо, — кивнул Чон, внутренне сдерживая вопросы. Он понимал почти всё. Валери работала недалеко от этого самого поворота. — Оставишь его одного в таком состоянии? — поинтересовался Чонгук. Он старался, чтобы его слова не звучали как упрёк, но вышло из рук вон плохо. — Он уже успокоился и справится сам, — твердо произнесла она. «Частично так и есть» — подумал про себя Чон, притормаживая возле тротуара. Девушка осторожно выбралась, пытаясь не разбудить Минхёка, и коротко поблагодарила парня, который проводил её взглядом и тронулся с места. Чонгук быстро доехал до нужного дома, разбудил ученика, который сперва не понимал, где находится. — Ты справился на отлично, Минхёк, — искренне осведомил Чонгук полусонного юного бойца, прерывая тишину в салоне, — я…горжусь тобой. Тё посмотрел доверительно на тренера, взгляд которого впервые казался таким открытым и честным. — Я не подведу тебя, хён, — слетела, как клятва, с губ мальчишки, перед тем как захлопнулась дверь автомобиля. Чонгук улыбнулся. Ведь впервые для кого-то он — хён.

***

В клубе к приезду Чонгука уже каждая собака знала о блестящей победе Минхёка на арене. О сокрушительном поединке в один удар. Чон проник к бару, попутно получая "искреннейшие" поздравления от людей, независимо от того знакомы они ему или нет. Кто-то пытался вывести его на разговор о прошедшем бое, но Чонгук умело отлынивал от навязчивых личностей, пытающихся наладить с ним связи для корыстных целей. Ему хотелось выпить, первые десять минут в баре желания нажраться прямо набатом било по голове и рецепторам. Но после рюмки рома захотелось исчезнуть, раствориться и покинуть Зарю, позабыв приезд, как страшный сон. Какое-то внутренне недовольство всем произошедшим. Не Минхёком, который наперекор его словам исполнил сложный прием совсем не к месту, а собой из-за ненормальной реакции и потери контроля. Отвратное чувство жгло изнутри. Будто сейчас ему стоило быть не здесь, в надушенном клубе среди незнакомых личностей, а где-нибудь в собственной квартире, а лучше всего было бы оказаться в зале вместе со стариком, которому Чон бы рассказал обо всем случившемся в мельчайших деталях и попросил бы совета. Учитель уже давно не ходил на бои и не появлялся в Заре, наверное, потому что не хотел, но Чонгук не берется утверждать. Он сам расскажет, если захочет, а если нет, то и клещами из него не вытянешь. — О чем задумался? — оторвала от тягостных ночных мыслей сидящая рядом Наён. Она подошла к Чонгуку почти сразу же, как только он дошел до бара. Эффектная, хороша как всегда, без единого изъяна, в блузке с открытой спиной и коротких шортах, не скрывающих длинных ног. И её информация о победе не обошла, но в отличие от других ей удалось подметить настроение, в котором Чон пребывал. Это сдержало девушку от раздражающих парня расспросов, и она составила ему компанию, став собутыльником на вечер. — Да так о всякой ерунде, — вяло отозвался Чонгук, ненадолго прикрыв глаза. Разговор не клеился, и парню не хотелось рассказывать ничего. Разве Наён поймёт? Можно завалиться к Тэилю, но он вероятно уже десятый сон видит. Слишком правильный для их криминальной, грязной, скотской жизни. Раньше бы Чонгук так не стал бы говорить, а вот сейчас он умышленно желал раскритиковать своё существование в мелочах. Что же не устроило Минхёка? Неужели победа может сломить не хуже поражения? — Всё в порядке? — с неподдельным волнением уронила девушка, кладя ладонь на плечо бойца и легонько поглаживая. — Как всегда, — безразлично бросил Чон, никак не реагируя на действия Наён. Мин прикусила щеку с внутренней стороны и решилась предложить: — Может быть, поедем ко мне? «Может» — в голове устало произнес Чонгук, но сам не понимал, чего именно хочет. Наён великолепна как всегда, однако даже взгляда поднять трудно. Тяжело как-то. Неправильно, что-то делает он неправильно. Ученику было так трудно после первого боя, потянет ли он уровень Зари? Боец, который вышел сегодня против него, был хорошей физической подготовки, но Минхёку крупно повезло задеть жизненно важный орган. Везение — имя того самого чуда, спасшего Тё от стремительного падения. Бармен принес чашечку с каким-то напитком для Мин и басовито изрек: — Ваш кофе. И правда горький запах напитка быстро распространился вокруг Чона. Ассоциации возникли невольно: розовые волосы, космическая глупость. Если бы он не остановил её во время боя, то без скандала бы не обошлось. Она ринулась вперед так стремительно, что Чонгук почти поверил, что её на это толкнула смелость, а не въевшийся под кожу страх. Почему-то воспоминания об этой девчонке вызвали легкую улыбку, и Чон услышал насмешливое: — Почему у меня ощущение, что в моём присутствии ты думаешь о другой женщине? — Наён прыснула и выглядела какой-то даже милой. Не сексуальной, не страстной, а именно милой. Такая Мин показалась ему невообразимым открытием, которое быстро вытолкнуло из головы все другие мысли. — Как я могу? — поддержал «игру» Чонгук, пытаясь подольше полюбоваться незнакомой стороной Наён. — Это было бы огромным упущением думать о ком-то, когда рядом совершенство. — Выкрутился, — улыбнулась девушка перемене настроения Чона и сделала глоток горячего напитка, предварительно подув на него. — Так у тебя точно всё хорошо? — после небольшой паузы снова осторожно поинтетресовалась она. Чонгук не знает, насколько честным мог быть с ней. Они ведь друг другу по сути чужие. Не те, кто делится проблемами или интересуется тем, что не первый день разъедает изнутри. Любовники не делят ничего кроме постели, но внезапно Чон понял, чтобы влюбиться в Наён ему стоило хоть немного узнать её настоящую и хоть немного пойти навстречу. Он ведь не дал даже шанса той симпатии, которая начинала расти в сердце, а лишь отрубил ей корни коротким «Переспим?». Шанс влюбиться не в суку, которая карабкается вверх, несмотря ни на какие преграды, стоящие перед ней, не в модель, которая лишь взмахом волос привлекает внимание окружающих, а в девушку, которая только что так мило смеялась, обвиняя его в какой-то «ментальной измене». — Минхёк, — захотел начать парень, но сразу же перешел к концу мысли, — с ним так сложно. Девушка выдержала паузу и наклонилась к Чону, неожиданно грустно прошептав: — С тобой не легче, Чонгук… Было старику. Чонгук поднял взгляд, выдержал резкое повышение давления и непонятно почему замер. Девушка отодвинулась и продолжила: — Даже, если ты этого не замечал. Не всем ученикам дается все и сразу. А даже если такие и бывают, — она проникновенно посмотрела на Чона, как бы прямым текстом говоря о ком, идет речь, — то они вызывают не меньше опасений. Старика пугал твой взлет, он думал каждый раз, что ты выйдешь на ринг, и это будет твой первый проигрыш, и поверь мне, он этого боится до сих пор. Не сравнивай мальчишку с собой. Ты был другим. Боец согласился с высказыванием Наён. Чонгук столько раз говорил себе, что Минхёк не может повторить его историю. Просто потому что сейчас в Заре всё по-другому и тренирует его не старик, а он. Возникшая неуверенность скорее относилась к собственным способностям. Ведь если кому-то Чон и обязан победой, то только тренеру, который вложил даже больше в него, нежели получил взамен. Тё не будет вторым непобедимым, но Чонгуку хочется верить, что он будет достойным противником для тех, кто ищет серьезного боя. И как Чон и сказал в клубе его сестре — если его ученик проиграет, он сделает это достойно. Мысли принимают более легкое и приятное направление, и неожиданно Чонгук всерьез решает наверстать упущенное. Если он не дал шанса своему сердцу тогда, почему бы не сделать это сейчас? Он поднялся с насиженного места, попутно потягиваясь и разминая плечи: — Поехали, — произнес Чон и полез в задний карман джинсов за деньгами. — Куда? — приподняла брови Наён. — Что-то какие-то странные у тебя перепады настроения. На стол упало несколько купюр за кофе Мин. — В кино, — просто пожал плечами парень и наткнулся, как на острие выставленного меча, на недоверчивый взор Наён. — Не хочешь? — Это что свидание? — поинтересовалась она манерой светской львицы, ухмыляясь. — Дружеские посиделки, — хмыкнул Чон и подал Наён руку, за которую она схватилась без промедления. И впервые их вечер не был скрашен животной страстью, впервые они провели его действительно вдвоём. Без масок и без ненужных ярлыков. хай-кик* — удар ступней в голову. лоу-кик** — разновидность удара ногой по нижней части тела. словарь, принадлежащий ему, не содержит слова «просто»*** — в дораме "Токкэби" мать главной героини говорила о том, что каждый человек рождается с определенным словарём, в которой занесены слова, определяющие нашу жизнь (счастье, несчастье, веселье).