Till I Collapse

Ruelle – War of Hearts День, когда Тё выписали из больницы, припечатав официальную подпись в конце длинной бумажки, пришел на несколько недель раньше, не вызвав ни у кого особого удивления. С отходчивой и совершенно незлопамятной Миндже они помирились сразу на следующее утро после перепалки (хотя в их отношениях и закроилась скованность), и Валери, обнажив оружия для боя, ринулась в борьбу за свободу и выход на волю, где ждали работа, учеба, куча домашних дел, готовые начаться в любой момент бои Минхека (на которые одного мальчишку отпускать было нельзя) и уход за Хоин. Помимо всего прочего она не могла позволить себе разлеживаться на койке, пока где-то по свету ходили жаждущие крови наемники, ищущие по чьему-то приказу её след, оборвавшийся так внезапно, поэтому ей пришлось в больнице начать надоедать всем своим присутствием, тем самым указывая на очевидные плюсы её выписки. Настойчивостью и стараниями разломав барьеры, которые наставили медсестра и лечащий врач, Валери уже через три дня после начала войны с несколькими сумками гордо вышла из больницы, обозначив тем самым окончательную победу. Оказавшись на лестнице, вне оранжевых стен, она сразу же вдохнула полной грудью, и теплый воздух, такой прохладный и ценный, потому что доставшийся с трудом, проникший стремительно к легким, заставил её заулыбаться еще шире. Солнышко еще не успело подняться ровно над головой, но уже светило со всей силой и разгоняло своим сиянием облака, которые поспешно расползались в разные стороны, оставив над Сеулом только ярко синее, словно нарисованное ребенком, небо. Единожды лишившись свободы на неопределенный срок и заполучив её обратно, начинаешь ощущать насколько дорога она для тебя, насколько легко её потерять, если не дорожить и не беречь. За ограждением, из-за которого слышны были людские голоса и гудки автомобилей, затормозило такси, из которого размеренно вышел Минхёк, одетый совсем по-летнему в шорты и белую майку, даже солнцезащитные очки нацепил на глаза, тем самым укрыв свой невероятно радостный взгляд. Валери сразу же подметила сменившуюся форму рук мальчишки. Они стали крепче, рельефнее, также как и плечи шире. Тренировки не только закаляли его дух, но отлично отражались на его юношеской фигуре. Девушка, все еще прихрамывая, стала спускаться к нему навстречу, покрепче хватая многочисленные сумки, в которые с трудом получилось запихать все вещи, которые Минхек в течение двух недель привозил изо дня в день. Один рюкзак с самыми важными вещами покоился за спиной. — Привет, — поздоровался очень быстро сокративший путь мальчишка, моментально перехватывая обе сумки из рук сестры, которая не воспротивилась, как привыкла делать это обычно, и поравнялся с шагом рядом идущей. — Привет, — просияла дружелюбно девушка. — Уже готов к следующему бою? — заговорила сразу же о насущном сестра, щурясь из-за слепящего дневного света, который после больничных лампочек, воспринимался очень ярко. — Еще четыре дня, — хмыкнул Минхек спокойно, словно ожидал этого вопроса, — думаю рано говорить об этом. Валери фыркнула. В свое время она размышляла о своих боях за неделю, а то и за две до их начала. — А что говорит тренер? — продолжала любопытствовать девушка, ни коим образом не выказывая какого-либо стеснения при разговоре о Чоне, с которым им не довелось увидеться после случая на Хангое. Не могла же она себя выдать при Минхеке, который и так с прищуром посматривал на собственного тренера из-за их недомолвок и придирок к друг другу? Он видимо решил, что она многое надумает себе после того поцелуя, и пришел к выводу, что избежав встречи, сможет обойти и неловкость, приставания, возможно, поэтому и не приезжал больше. Уж как далеко могла добраться фантазия бойца, Валери было неизвестно, но собственная бурная не подводила совсем. Рассказать обо всем произошедшем много лет назад с её стороны было осознанным поступком, к которому она пришла постепенно. Чонгук сделал немало для них и, причем абсолютно, что всегда настораживала, бескорыстно. Валери надеялась, что откровение избавит их от давящего напряжения, готовящегося переползти в опасную красную ячейку «ненависть», но на деле они, кажется, постарались и создали какой-то новый барьер, дарящей и тому, и другому смущение. Хотя не встретившись с парнем ни разу после того поцелуя, было тяжело делать выводы и верить в их рациональность. Все витавшие в розоволосой голове мысли были лишь догадками, сформированными от безделья в больнице. Не о чем было думать, кроме как о том всплывающем в сознании поцелуе, порыве, посыле, вкладываемом Чонгуком. Если силком не забивать голову делом, она забьется легко залетаемым мусором. — Хён пока об этом не говорит, — неловко почесал затылок Минхёк то ли от факта, что собственный тренер не задевает такой важный вопрос, то ли от своего уважительного обращения к нему. То, что братик повысил пренебрежительное «Чонгук» до смущенного «хён», показалось Тё до ужаса милым, но чтобы не смущать его лишний раз она не акцентировала на этом внимания. У Минхёка и так было туговато с выражениями чувств. — У него своих забот полно, — добавил тут же он, закидывая вещи в багажник такси, — ведь его бой состоится уже завтра. — Значит, сегодня у тебя не будет тренировки? — немного нахмурившись, спросила Валери перед тем, как сесть в автомобиль. — Будет, — уже находясь в салоне, ответил Минхёк, — хен отменял тренировку вчера. Сегодня он не напрягается, сказал, что у него серьезный противник, — намекая на отдых перед боем, дополнил он, — и сказал, что мы сегодня позанимаемся в щадящем режиме и чуть меньше обычного. Задумчивым взором окинув через окно остающуюся сбоку больницу, Валери окончательно выдохнула в надежде больше не вернуться туда с той же целью и возобновила беседу с больно разговорчивым братом, из которого обычно приходилось вытягивать слова насильно. От девушки не укрылось то, как он старался измениться и полностью раскрыться перед ней после потасовки и её не длительной, но устрашающей комы. Минхёк всё еще ощущал вину из-за того, что не смог защитить сестру. — Это хорошо, потому что я собираюсь на неё сходить, — легко поведала девушка, молчаливое лукавство осталось незамеченным братом. — Кстати об этом, — снова замялся мальчишка, приподнимая очки на голову, — тебе не кажется, что хен заслужил маленький кусочек доверия? Я понимаю, он тот еще гад, связанный с такими же отбитыми мажорами. Но он ведь нас спас, — как бы защищая тренера, разъяснял он, — может не стоит теперь всегда быть со мной? — Ты не понял, — улыбнулась Валери, мальчишка выгнул бровь, как бы соглашаясь и призывая объяснить ему, — я иду тренироваться. Молчание повисло внезапно, Минхёк, пораженный новостью, не мог заставить себя вымолвить хотя бы одно несчастное слово. Атмосфера расположилась поперек горла, как встрявшая кость, не желающая двигаться с места. Лицо мальчишки побагровело от злости. — Не подумай, что я отказываюсь от своих обещаний, — поспешила внести ясность Тё, увидев помрачневшую мину брата, — просто врач сказал, что колено надо разрабатывать, иначе есть риск, что оно не придет в норму. А мне бы не хотелось терять то, к чему мы с папой так долго шли, поэтому я решила, что побывать на нескольких тренировках лишним не будет. Она и об этом успела подумать в перерывах между раздумьями о поцелуе Чона и о плане побега из больницы. Конечно, врач говорил о ноющей коленке и о том, что её нужно разрабатывать, но главная причина зарыта была в совершенно другом. В гибком оплетающем страхе, о котором поведать брату она не могла. Если сейчас у не получилось дать им достойный отпор, а у них не получилось завершить дело до конца, значит, их следующая встреча непременно должна была произойти в ближайшее время. Валери хотела защитить братика и все остальное её мало волновало. Она сляжет в эту чертову больницу еще сотни раз, несмотря на то, что ей до слез страшно вспоминать тот день и боль, которую после приходилось терпеть, цепляя зубами подушку, чтобы горько не завыть в голос, чтобы только укрыть Минхека от той же устрашающей участи. Мальчишка все еще молчал, посматривая то на сестру, то на лобовое стекло, в котором улица напоминала коридор в тронном зале. Валери рассказывала про отца много хорошего, потому что у них было общее время, наполненное родительской любовью. Будь подобное у Минхека, он бы ни за что не позволил себе потерять единственное, что от них осталось. Вперив понимающий и трепетный взор на сестру, Тё легко кивнул, осознавая, что именно осталось у него. — Конечно, я не против, — проговорил подросток, успокоившись и вспомнив удивленного тренера, повержено лежащего на ринге, прибавил, — думаю, будет весело. Примерно догадываясь из-за чего так дьявольски расплылся Минхёк, сверкающий безжалостными глазками, девушка усмехнулась и спросила: — Только давай сначала заедем в Мак и нажремся до отвала, мне как раз привалили больничные! — Да уж, еда в больнице оставляет желать лучшего, — понимающе покивал мальчишка, обратно надевая очки. — Желать хоть что-нибудь съедобного, — закатила глаза девушка. — Но ты ведь помнишь о моей диете? — вдруг спохватился разочарованный мальчишка, даже немного приподнявшись на сидение. — Конечно, — заверила Валери таким тоном, будто у неё все схвачено, — мы закажем тебе колу без калорий и гробовое молчание рядом с тренером. Она обратилась к водителю, чтобы скорректировать маршрут. А мальчишка счастливо разулыбался, воспринимая момент покоя, дарованный ему, как ЕВА последнее растение в мире. Все же он сильно скучал по компании сестры. Теперь привычный распорядок дня должен был вернуться, развеивая навалившиеся хандру и одиночество.

***

Противник, с которым должен был встретиться завтра на ринге Зари Чонгук, уже как два года метил на место чемпиона и обладал силой и умениями, способными привести его к титулу. Бои с ним выходили всегда тяжелыми, долгими, к ним всегда приходилось готовиться заранее, придумывать тактику, ходы. Дохван со скрытыми завистью и ненавистью, замазанной лобзанием и внешним дружелюбием общался с Чоном так, будто готов был крестить вместе с ним будущих детей. Чонгук вежливо принимал правила игры и вне боя тоже вел себя мирно, хоть и нарочито вежливо и отстраненно, не желая пригревать змея на груди. Предчувствие подсказывало ему, что он выиграет этот бой, несмотря на то, что вокруг ходили шепотки о перебегании многих фанатов на сторону соперника. Чонгук нутром чуял, что одержит победу в завтрашней битве, и внутри говорила не самоуверенность и бахвальство, а чуйка шептала, успокаивала своей настойчивостью. Именно поэтому парень ощущал себя спокойно, не трепетал, не сжимался от страха и не бросался к груши, в отчаянии выбивая из последних минут тренировок максимум. Старик, простившись с утра и совсем необычно потрепав его по голове, вновь канул в лету, обещаясь отписываться и давать сигналы, повествующие о том, что он жив, здоров и скоро вернется. Чонгук, еще державший в душе подозрения и тайные обиды на тренера, холодно покивал, смирившись с выпавшими на его долю обязанностями, принялся за работу в зале. С мальчишкой решил встретиться немного пораньше, потому что подумал о том, что неплохо было бы вернуться на квартиру и отдохнуть побольше, привести мысли в порядок. Минхек воспринял идею сократить тренировку положительно, потому что и сам мечтал побыстрее оказаться дома из-за выписки сестры. Ему не терпелось провести время с родным человеком. Услышав о возвращение Валери в строй, Чонгук, не замышляя ничего темного и гнусного и сам от себя не ожидая, чересчур пылко предложил помочь с переправкой вещей домой. Но мальчишка совершенно твердо и непоколебимо отказался, аргументируя тем, что тренер и так многое сделал для них, что тревожить его по таким пустякам они не станут, особенно перед важным боем. Ученик отбился очень грамотно и вежливо, да так красноречиво, что Чон не смог что-либо противопоставить, лишь задумчиво заломив брови, понимающе кивнул. После парень немного поразмыслил и пришел к выводу, что такой расклад даже лучше. С необоснованными порывами проблему нужно было решать. Он и без всего прочего успел натворить дел у реки в ночь полной откровений и животрепещущих историй, пробирающих до костей своей драматичностью. С Минхеком, впорхнувшим в зал оживленным и искрящимся, поработали над комбинациями, разучили новые связки, которые теперь мальчишке давались проще. Он легко начал понимать структуру и, побывав всего лишь раз на ринге, ощутил ту грань между отработкой ударов и их применением в реальном бою. Из-за слишком хорошего настроения Чонгук не стал расспрашивать о состояние Валери. Минхёк ведь и так с подозрением посматривал на него при любом, даже малейшем упоминание сестры в разговоре. Это недоверие уже не смущало Чонгука, стремящегося достичь с учеником полного взаимопонимания. К вечеру зал, полный людей, начал потихоньку опустошаться. Спортсмены, расслабленные с забитыми спортивными сумками тихонько покидали обитель сильных и несломимых личностей. Чонгук, заваривший себе горячего чая с телефоном в руках сидел на лестнице, прислонившись к железным прутьям, прощался с ребятами, наблюдал за их уходом и с нетерпением ожидал, когда дверь перестанет хлопать и он сможет повернуть табличку, поставив желанное «закрыто». Ему хотелось поскорее закончить со всем, собрать вещи и отправиться на квартиру, где его терпеливо, с любовью ждали кровать, подушка и одеяло. Когда за дверью скрылась долго собиравшаяся девчушка, Чонгук наконец-то облегченно выдохнул и, попутно пролистывая новостную ленту в социальных сетях, начал медленно спускаться. Звук города на мгновение вновь проник в помещение, ознаменовывая приход какого-то гостя. — К сожалению, мы, — оторвал взор с экрана телефона Чонгук с намерениями дать пришедшему отворот поворот, но тут же осекся, признав в посетителе Валери, после паузы, затормозив, договорил, — закрыты. При их первой встрече, Чонгук отчетливо помнит даже сейчас груз несоизмеримой усталости, прилипший намертво к её лицу, не сходящие бездонные круги под глазами. Однако больничный режим немало, как видно, облегчил Тё жизнь, подарил необходимую передышку перед решающими забегами. Она выглядела «легче». Не было в её плечах напряженности, постоянной загруженности и озабоченности насущными проблемами в глазах. Валери совсем беззаботно улыбалась, синяки и ссадины ещё не исчезли, но заметно побледнели. Волосы аккуратно — совсем непривычно — собраны были в конский хвост, красиво сочетаясь со светло-розовыми свободными штанами, зауженными к низу, и белой футболкой. — Тебе еще нужен реванш? — совсем просто полюбопытствовала девушка. Чонгук растянул губы в широкой ответной улыбке, а недавнее желание уехать на квартиру растворилось в небе как ранний туман в жаркую погоду: — Конечно, мне же нужно отвоевать свое доброе имя. А то какой же из меня чемпион? — развеселившийся в миг Чонгук еле сдержал себя, чтобы не подмигнуть. — Только ты уверена, что потянешь? — хмыкнул он, скрыв зачаток беспокойства за открытой усмешкой. Валери направилась вперед, посматривая на окружающие её предметы, будто в первый раз и словно высматривая кого-то кроме Чона. — Твоя самоуверенность станет твоим айсбергом однажды, — заверила она, проходя мимо него и направляясь в сторону раздевалки. Чонгук не ответил, проводил её долгим, изучающим взглядом до тех пор, пока она не скрылась за дверью, и пораженный таким поворотом поднялся на второй этаж, где оставил опустевшую чашку и телефон, предварительно проверив последний на наличие сообщений. К тому момент, как он спустился вниз, девушка уже успела переодеться в черные свободные спортивные шорты и серую свободную майку, из-под которой выглядывали такой же расцветки спортивный топ и белая тугая повязка на ребрах, сняла кеды, оставшись только в черных носках, и занималась растяжкой на матах. До продольного шпагата ей оставалось совсем чуть-чуть, что озадачило Чонгука. Человек, быстро теряет форму, если не тренируется постоянно, но Тё уже при первой растяжке делала это так легко. Возможно, она посещала другие залы, фитнес клубы, хотя ей бы не хватило денег на посещение нормальных мест. Немного неподготовленный к таким преобразованиям незамеченный Чон потоптался на месте, после чего смелее направился к ней. — Нио не в зале? — осведомилась Валери, как только он подошел и присел на один из тренажеров напротив. — Нет. Он часто отлучается по делам, — покачал головой Чонгук, следя внимательно за действиями девушки, и заявил, — хорошая растяжка для человека не тренирующегося. — Мастерство не пропьешь, — самодовольно посмотрела она на него, откинув хвост, спавший на плечо за спину. — Я смотрю, самовлюбленность то заразна, — весело брякнул Чон, закинув руку на тренажер и подперев ею голову. Его игривый настрой вот что по-настоящему было заразно. Но Чонгук не желал останавливать перепалку, за несколько последних дней во второй раз после встречи с четой Ни, почувствовав себя так свободно. — Наконец-то, ты понял насколько страдаешь нарцизмом, — ехидно сощурилась девушка, продолжая растягивать теперь уже спину, поворачивая корпус, находясь в позе лотоса. Кости похрустывали, все же говоря о неготовности к чрезмерным нагрузкам. — Не припомню, чтобы я когда-либо отрицал это, — сдвинул брови парень, недоверчиво посматривая на старания Тё. Необычные у неё были упражнения, нестандартные. Да, и хруст пугал своим гулким звуком. — Только чтобы поднять самоуверенность, взрастить самолюбие и самоуважение мне пришлось долго и кропотливо работать, — проговорил он. — Вот сейчас и посмотрим насколько усердно ты трудился, — полная серьезности и непробиваемой решимости Тё, потянувшись в последний раз, вскочила на ноги и почти повелительным тоном заявила, — раздевайся. — Что, так сразу? — выгнул бровь Чонгук и, скрыв улыбку, рвущуюся наружу, протянул в надежде смутить Валери: — Детка, я не готов. — Прекрати паясничать и снимай толстовку, если не хочешь лежать в нокауте на первых же секундах, — абсолютно спокойно отбилась она, в один прыжок запрыгивая на ринг и приглаживая длинный хвост розовых волос. Её умеренный голос отскочил от стен, протянувшись на второй этаж эхом. Большинство бойцов снимали верх полностью, боясь подлости со стороны противника, который мог схватиться за одежду, сыграв нечестную игру. Первое время и Чонгук этого придерживался, но позже все чаще стал выходить на ринг в облегающих майках, за которые хвататься было бесполезно и почти безрезультатно, они бы в миг порвались, ошметками слетая на ринг. — А ты собираешься вести себя на ринге нечестно? — отчасти изумленно взыскал Чон, не произнося пришедшей в голову мысли о том, что он не проиграет ей снова. С Тё нельзя было быть в чем-либо уверенным. — Не знаю, как пойдет, — ни капельки не обидевшись на вопрос парня, поведала Тё, а после того как он скептически оглядел её, капитулировала, — шучу. Просто перестрахуйся, зацеплю, будет больно, — пожала плечами. — А настрой у тебя серьезный, — хохотнул Чонгук, послушно снимая толстовку и оставаясь в одной черной футболке и шортах. — Не хочешь сначала на лапах поработать? — предложил он, еще до согласия хватаясь за названные предметы. Маленько призадумавшись, Валери кивнула: — Да, давай. Только чуть-чуть. Чонгук поднялся на ринг и надел лапы, выставляя правую ладонь вперед. Девушка, встав в стойку, несильно ударила по вытянутой руки, начиная следовать за перемещением синих больших перчаток. При работе с лапами не нужно было бить сильно, вкладывая всю мощь, основная задача — попасть по ним, проделать комбинации за самое короткое время. Сначала Валери легко проделывала обыкновенную и классическую двойки, двойки с уклоном тоже выполнила, не напрягаясь, даже удар локтем с разворотом получился хорошим. Но когда дело дошло до тройки с наклоном, девушка промазала. И сначала Чонгук не совсем понял почему, а, углядев гримасу на её лице, понял, что щелкнула коленка, при перемещении стойки. Из-за боли она и промахнулась. — Думаю, хватит, — промолвила она, отворачиваясь и отходя от ринга за бутылкой воды, которую оставила рядом с матами. Сделав несколько незначительных глотков, Валери поднялась обратно, где её уже ждал боец, снявший лапы и готовый к защите. Просить его действительно подраться с ней — было бесполезно. Один удар с его стороны снес бы её с ног, хотя проверить стоило. Она ведь выдержала удары наемников, а они уж были щедры, их и просить не пришлось. Скривив губы в презрительной ухмылке, Валери встала в начальное положение. — Готов? — зачем-то решила спросить она перед тем, как ринуться в борьбу. Чонгук сдержался от язвительных комментарий и просто кивнул, отзеркалив позу Тё. Искрящиеся лучи проникали в помещение, оранжевыми цветами обозначая середину ринга, которая разделяла как золотая песочная пропасть Чона и Валери. Девушка решила провести самые простые из приемов — два прямых удара, следующих друг за другом. Чонгук легко уклонился, все так же посмеиваясь, но, тем не менее, в этот раз он не позволял себе отвлекаться, чтобы случайно не зацепиться за крючок, который — он был уверен — закинула Тё. Следом за еще одной двойкой девушка неожиданно провела тройку с уклоном. Чонгук сразу же обратил внимание на её лицо, чтобы убедиться, что ей было не больно, но Валери ничем не выдавала дискомфорта, который приносила травмированная коленка. Лишь коротко напряглись желваки. В этот момент она попыталась провести прямой удар ногой, но Чон отошел назад, сохраняя стойку; секунду спустя также просто отскочил от удара ногой с разворота. Парень довольно прыснул, Валери прищурилась, злясь на царскую безмятежность его лица. Она злодейски усмехнулась так, как ребенок затеявший шалость. Перемену в движение Чонгук не заметил, хотя проанализировал, предполагая, что после не проходящих ударов и стандартных приемов, она выдумает что-то новое, потешное, однако дальше ничего не произошло. Всё те же однотипные удары: простейшие двойки, тройки, лау-кик, фронт-кик, предугадать которые было довольно просто. Боец чутка сник, словно неоправданные надежды разбились. Скорость, конечно, удивляла. Чон даже предположил, что среди всех знакомых бойцов Валери единственная, кто развивает такой же темп, как у него. А на минуточку в «Заре» Чонгук укрепился только благодаря своей скорости. — Я ожидал от дочери известного тренера большего, — подтрунивал он. — А я от чемпиона Зари большего и не ожидала, — вывернула Тё. В ход пошли и локти, и голени, бегать по рингу начали активнее, разбивая воздух на части. Перемещались молниеносно из стороны в сторону, от каната к канату. Разгорячились не на шутку, желание Тё нанести сокрушительный удар начало бить ключом, а Чонгук попытался пару раз провести захват, но девушка выставляла блоки и изящно выскальзывала из цепких рук бойца. Она ненадолго отошла, отдышалась, не сводя колкого взгляда с парня, с лица которого не сходила эта бесячая ухмылка во весь рот. Валери сделала рывок, хотела ударить локтём правой руки противника по подбородку. Чонгук, снова предвидя, выставил блок в эту сторону, уже хотел выдать очередную колкость, но схлопотал слева прилетевшим из ниоткуда локтем по челюсти. Отшатнулся, от удивления схватился за щеку. Удар-то поставлен отлично. — Как ты это сделала? — ошарашено зашипел он, вылупив глаза. — Оу, — растерялась вдруг девушка, кажется, не рассчитавшая силу удара. Выбивать его из турнира перед важным боем она не планировала. — Что? Больно? — вышло чересчур надменно. — Так то, да, — нервно засмеялся он, не отпуская щеку скорее из-за шока, — но меня больше интересует, как ты это сделала? — Секрет, — тут же хитро прищурилась Валери, опуская руки, и в считанные секунды оказалась сбитой с ног, как в их первый бой. — Я запомнил урок, — довольно расплылся Чонгук, сократив расстояние и щуря черные глаза до мелких щелочек, — никогда не отвлекайся. Тё промолчала, немного вымученно улыбнулась и вдруг стиснула зубы, зашипев. Чонгук побелел, насупился, торопливо спросил: — Снова коленку защемило? — Валери невнятно промычала, и Чонгук поторопился поставить ей на ноги, чтобы не причинить дополнительной боли, почти успел вернуть её в горизонтальное положение, как тут же с грохотом повалился на ринг из-за точно рассчитанного удара по ногам. Он улыбался, лежа на спине, пораженный прикрыл глаза рукой, пока девушка гордо восседала на его животе. — Урок номер два, — триумфально и учительским тоном поведала Валери, улыбаясь и показывая знак победы, — никогда не доверяй противнику. По крайней мере до того момента, пока не объявят победителя. Чонгук неосознанно зацепил зубами нижнюю губу, положил ладони на талию девушки, которая лишь приподняла брови, требуя объяснений, и подмигнул ей. Поза была уж очень интересной, парень, по крайней мере, оценил. — Ты точно чемпион подпольных боев? Не реванш, а очередное разочарование, — насмешливо выдала Валери, приподнимаясь, чтобы прекратить поползновения чересчур повеселевшего бойца, давшего рукам вольность. Но парень внезапно одну ладонь запустил Валери за спину, под тихий вскрик и цепкую хватку на плече ловко и аккуратно поменял их местами, все еще желая отыграться за фокусы, которые она проворачивала в поединках с ним. Теперь распаленная Тё лежала на ринге, волосы рассыпались алыми лепестками пиона на полу, пыхтящая от злости, вцепившаяся от испуга одной рукой за него, а между её ног находился Чонгук, ожидающий увидеть желанное смущение. Однако девушка оставалась предельно спокойной, за исключением образовавшегося на её лице недовольства, стремящегося к ярости. Между ними словно не было душевного расстояния, настолько близко друг к другу они себя в тот момент ощущали, несмотря на все недоразумения, возникавшие между ними. И Чон не чувствовал чего-то неправильного в происходящем, хотя понимал, что всего этого делать не стоило. Он ведь ни на йоту не серьезен, с его стороны это все забавная игра, интерес ради интереса. А вот о чем думает Тё, ему было неизвестно. Чонгук давно рассудил, что за чужие ожидания ответственности не несет и, если кто-то что-то и надумал в своей голове, неправильно трактуя действия бойца, его вины в том, нет. Но сейчас он больше боялся самого себя. А не затягивалась ли игра? Не становился ли он слишком зависим? Не воспринимал ли он это все серьезнее, чем сам же предположил, раз уж начал рассуждать подобным образом, вдаваясь в подробности, обращая внимания на мелочи, казалось бы, незначительные? Когда решив что-то сотворить просто по велению души, результат всегда неожиданный: приятный или не очень. Оказавшись ровно на середине ринга, Чонгук осветился под ударом солнца, как артист под софитами. Гордый взгляд, отросшая челка, спадающая на правый взгляд, призывно сверкающая сережка и какая-та растерянность в глазах, которые торопливо огибали черты лица девушки. — Так приходи завтра на бой и увидишь, за какие умения я получил титул, — неожиданно хрипло проговорил боец, все еще не отпуская её. — У меня нет времени таскаться по боям, — поморщилась она при упоминании «Зари», прямо смотря ему в глаза. — Всё время уходит на влипание в неприятности? — сострил он. — В точку, — не стала отнекиваться Тё, убирая руку с его плеча и опуская её на пол. Этот жест не укрылся от внимания бойца, и он, еще сильнее заупрямившись, нарочно не убирал ладони с её тела. Она считает его настолько грязным? — Ну, тогда в любом случае я завтра занят, чтобы спасать тебя. Поэтому буду ждать к одиннадцати, — сказал он немного раздраженно и, мягко высвободив кисть из-под Валери, поднялся на ноги и протянул ей руку, за которую она не сразу, но ухватилась. — Думаю, на сегодня хватит, — как-то холодно отбрил он, отворачиваясь и отходя к краю ринга. — Честно говоря, я работаю в это время, — объяснила она, когда спрыгнула с возвышения вслед за Чоном, и, не дожидаясь ответа, прихрамывая, направилась в сторону раздевалок. Значит, не обманула, и Чонгук действительно, ставя подножку, навредил коленке. Это немного смягчило его, и раздраженность слегка притихла. Намекнула, что если бы не была занята, то пришла? Любопытно. — Эй, Тё, — когда девушка почти доковыляла до двери, Чонгук её все же окликнул, — тебе куда, я подброшу? — Не стоит, — отказалась она и, чтобы не слышать ожидаемых уговоров, поспешно скрылась за дверью. Спустя минут тридцать Валери вышла из раздевалки, сполоснувшись после тренировки, на лице не залегла усталость, только умиротворение от приятной тяжести, возникшей из-за физических нагрузок. Чонгук, выхоленный в черной кожаной куртке, сидящей как влитая, поверх простой белой футболки, потертых джинсах сидел на скамейки и поглядывал на часы. — Что за привычка отказываться от помощи? — сразу же вернулся к прерванному побегом девушки разговору Чон, обратив на неё свой взор. — Я думал, после всего произошедшего, ты поняла, что я не похож на большую часть бойцов и не стану требовать от тебя чего-либо взамен? — К хорошему быстро привыкаешь, и расставаться с этим тяжело. Я не нуждаюсь в помощи и совсем справлюсь сама, — твердо и безмятежно поведала Валери, не в силах ощущать ничего кроме неги, стягивающей мышцы. — Как ты там сказал? — она сделала вид, что призадумалась, и выдала, прищелкнув пальцами: — Контролирую свою судьбу сам? — Вот незадача, мы, кажется, пытаемся контролировать одно и то же, — усмехаясь, протянул Чонгук, играясь с ремешком часов. — Меня? — состроив непонимание, улыбнулась девушка. — Твою судьбу — вероятно, она ведь теперь переплелась с моей, а то, что вокруг меня, контролирую я, — как само с собой разумеющееся поведал Чон, — я пытаюсь помочь, но ты упрямо отказываешься. От того, что я тебя подвезу, земля не обвалится. — Ты не солнце, а я не часть солнечной системы, — едва заметно возмущенно протянула Тё. — Уф, какой ты сложный! Тебя что в голову никогда не били? — не настроенная на серьезные перепалки Валери увиливали от рассуждений, смеясь и стараясь не поддаваться злости. — Но на счет подвезти, знаешь, я погорячилась, — хмыкнула она, уставшая после тренировки, — теперь совсем не хочется двигаться. Если предложение еще в силе, то мне на работу. — Какое же стереотипное мышление, — закатил глаза Чонгук, — это так не работает. В баре или? — не договорил он. — Да, там, — сразу же обозначила девушка и направилась к двери. Реванш действительно превратился в еще один проигрыш. Но Чон не расстроился ни капельки, даже угнетенности, как в первый раз, не ощущал. Наверное, потому что этот проигрыш давал надежду на еще один реванш, на еще одну встречу, которой не нужно будет оправдание ни перед собой, ни перед Тё. Чонгук лишь фыркнул себе под нос и поспешил догнать слишком шустро выскочившую на улицу девушку, чтобы не выслушивать очередные шутки про его скорость и чемпионство.