Till I Collapse

Placebo – Blind Асфальт местами был темнее из-за непросохших луж, но Чонгука нашел более или менее сухой кусочек и присел на край тротуара, решив дождаться окончания смены Тё, чтобы извиниться и попытаться как-то исправить ситуацию. Оставалось подождать еще около часа, но парень не сходил с места, ощущал себя виноватым, понимая, что доставил своей выходкой девушке неприятностей. Она ведь и сама могла за себя постоять, просто не хотела переносить конфликт на новый уровень, потому что ценила работу, за которую, Чон помнил, ей неплохо платили. А Чонгук сдержаться не смог. Его выбесила эта грязная вседозволенность, откровенное хамство и уверенность в том, что считаться с другими людьми не обязательно, особенно, если эти люди — женщины. В любой другой раз он, может быть, не стал бы так яро махать кулаками, но засаленные, небритые и отупелые рожи этих мужчин прямо-таки напрашивались на синяки. Ситуации, контроль над которыми мы теряем из-за чрезмерной эмоциональности, составляют девяносто процентов всех наших проблем. Рано или поздно все сдерживаемое внутри находит выход. Чаще всего мало подходящий для нас самих и доставляющий еще больше неприятностей, чем мы могли бы получить, не сдержавшись в первый раз. Но раньше Чонгуку всегда удавалось подавить в себе чувства. Хотя, быть может, в былые времена он жил стабильно, спокойно, а со своим разросшимся любопытством стал авантюристом, нарывающимся на неприятности и маленькие неожиданности. Сам-то он пострадал едва ли, а вот как обстояли дела у Валери было под вопросом. Ему не хотелось усложнять и без того сложную жизнь девушки и обострять ненависть к людям, тем или иным образом связанным с Зарей. И хоть как-либо рождать в её душе ненависть к себе. Валери вышла намного раньше, чем предполагал парень. Где-то через двадцать минут после того, как его вышвырнули, подобно побитой шавке, из бара. На ней уже была её привычная одежда, никакой формы официантки, так хорошо в этот раз отпечатавшейся в сознании бойца. Чонгук не стал вставать с парребрика, лишь развернулся в пол оборота, не зная, что ему стоит сказать в своё оправдание и вообще стоит ли оправдываться. С моральной точки зрения он поступил более чем правильно, поэтому стыдится, возможно, и не нужно было. Разве можно было позволить, чтобы к ладоням столь тонким прикасались без разрешения? Сейчас Чон ощущал правильность очень остро. Картинка с отупелыми от грязной похоти лицами мужчин выстраивалась плывущим образом позади Тё. Чон тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. — Меня уволили, — просто поведала девушка, не решаясь подойти ближе к Чонгуку, топчась на месте и слегка покачиваясь из стороны в сторону, не решаясь взглянуть на него. А вот это уже повод постыдиться. Боец прикусил щеку изнутри, раскаиваясь, опуская взор. — Слушай, я не подумал, что так получится, — вздохнул устало Чонгук, признавая ошибку. — Извини. Может я смогу помочь с поиском другой работы? — предложил сразу же он, пытаясь хоть чем-то вину свою загладить. Валери не ответила, подошла ближе и, поглядев на края тротуара, присела рядом с парнем, сразу же запрокинув голову. На небе прозрачные облака полукружьями прятали звезды, игриво мелькавшие вдали. Вдруг девушка тихо засмеялась, а потом, увидев непонимание на лице бойца, расхохоталась в полную силу. Смеялась так долго, так заразительно, что под конец и сам Чонгук не сдержался от парочки смешков, кажется, начиная понимать, что произошедшее не сильно и задело Тё. А он думал, между ними теперь встрянет еще и обида в довесок ко всему прочему. — Не извиняйся, — чуть успокоившись, немного смущенно сказала Валери, а Чон невольно засмотрелся, — да и вообще спасибо тебе. Паршивое на самом деле место, давно стоило его бросить, — дополнила она, хватая какой-то камешек с боку и запуская его в ближайшую лужу, из которой вода резво выпрыгнула в разные стороны. — Ну, — протянул Чонгук, отчасти понимающе, но как бы стараясь перевести всё в шутку, — там, надо отметить, неплохой американо подают. — Понравился? — участливо поинтересовалась девушка, загадочно расплывшись. — Да, — насторожился Чонгук, посматривая на довольное выражение лица рядом, — а что, с ним что-то не так? — Все с ним хорошо, — отмахнулась Валери, — это же мой кофе. — Твой? — Ну, да, — кивнула она, — ты сказал принести тебе что-то на мой вкус, но я бы не рискнула что-то пробовать из местного, поэтому тебе повезло. А мороженое из вредности принесла, — прищурившись, хитро дополнила Валери, снова засмеявшись. Это обескураженное выражение Чонгука было таким забавно-милым, что сдерживать серьезность действительно бывало затруднительно. Чонгук усмехнулся. Вот почему он ждал этот заказ целую вечность! Эксклюзив от Тё! — Дурацкий день выдался, — все же попытался оправдаться Чон, устало вздыхая и еще ощущая вину за произошедшее. — Со всеми бывает, — согласилась Валери, — но выглядишь ты помято, что корона поджимает? — Да нет, как обычно, будто под меня готовили, — отбил Чонгук, грустно улыбаясь, — просто с утра как-то не задалось. Валери тактично промолчала, подумывая, спрашивать ли, что произошло. Не надо было ей лезть в дебри, происходящее с Чонгуком. Проблемы обсуждать приходит к ней, а дальше что? Детей крестить вместе будут? Девушка приподнялась, отряхивая осевшую на брюках грязь, и поправила лямки рюкзака, намереваясь уйти. Но Чонгуку только стало легче, ему не хотелось вновь оказаться в темном колодце одиночества, не хотелось оставаться один на один с мыслями обо всех нелепых сложностях, с которыми он столкнулся за один чертов день. Видя эту потерянность на лице парня, Валери тяжело вздохнула. И вот он — помятый, несобранный юноша — единственный в треклятом баре заступился за неё, решив, что неправильно, по-свински распускать руки, лапать первую попавшуюся девушку, подкрепляя все какими-то её обязательствами по должности. Чонгук — чемпион подпольных боев. Он варится в котле грязи, и действительно умудряется сделать так, чтобы она к нему не цеплялась. Неужели он сильнее, чем общество и волен поступать по-своему уразумению, по своим пунктам добра и зла? Вот таких бойцов планировал сотворить Нио, идя наперекор словам старшего брата? Но Чонгук исключительный экземпляр только для Тё, ведь с другими ребятами из зала она не общалась. Быть может, таких на самом деле много? — Прогуляемся, может? — предложила она без задней мысли, смилостивившись, а потом добавила, сразу же даруя ему причину, чтобы отказаться: — А ты же на машине. Забыла. — Да не проблема, — слишком быстро возразил Чонгук, поднимаясь следом и сталкиваясь с девушкой лицом к лицу. — Я потом заберу. Он затаил дыхание, отыскивая что-то в неожиданно заполнивших все пространство чертах. Вернулась усталость, которой не было заметно, после её выхода из больницы, и линии скул снова заострились, обозначая худобу. Только серый взгляд неизменно блестел, чистым завораживающим светом вонзаясь ему куда-то глубже в сердце, где сейчас было так много свободного места. Валери под изучающим взором неловко отступила, откашлявшись, после чего и юноша встрепенулся, смущенно потерев шею ладонью. — Тогда пошли, — пожала девушка плечами и легонько кивнула головой в сторону темных улиц. Неспешно зашагали вдоль дороги, иногда шлепали по лужам, из-за чего раздавался еле слышный всплеск. Тучи расходились, и стало заметно мерцание звезд. Шли в тишине, наслаждаясь свежестью после ливня, оросившего город еще каких-то два часа назад. — Не ожидал на самом деле, что ты так долго станешь их терпеть, — не сдержавшись, заговорил о былом Чонгук, который уже совладал с эмоциями и теперь выражал даже какое-то восхищение самообладанием девушки. — Раньше и мне так казалось, — грустно хмыкнула Валери, — но со временем ко всему привыкаешь. Примеряешься с мыслью, что другого выхода нет и временная уступка перед своей гордостью позволяет выжить. — Другой выход всегда есть, — скептично произнес Чонгук. — Под другим имеешь в виду Зарю и все, чем готовы заниматься некоторые ради денег? — враждебно уточнила Тё. Беседа вновь набирала крутые обороты. — Почему же сразу Заря? — примирительно бросил Чонгук, принимаясь разъяснять: — Масса других мест, где такое хамское отношение терпеть не придется, где с правами людей считаются и где каждый выполняет только то, что указано в трудовой книжке, а не сверх меры. И если уж на то, пошло. В данном случае именно ты занимаешься всем, чему тебя попросят, ради денег. Девушка уничтожающе на него посмотрела, и в её глазах полыхнула настоящая обида, но признаки оскорбленности она быстро скрыла. — Тебе легко судить, ты — одинок, — усмехнулась Валери, не сдержав ответной попытки обидеть. Желваки на лице Чона заиграли, память вернула к сердечным изъянам и травмам. — Когда ты в ответе не только за себя, зарабатывать нужно прилично. Но без образования я не смогу работать официально, а там, где смогу, мне не заплатят столько, сколько меня устроило бы. Приходится учиться и работать, — поделилась Тё, тут же горько усмехаясь, — хотя ты прав: другой выход был и здесь, но, наверное, я сразу решила, что не справлюсь и выбрала путь попроще. — Забей, я погорячился, — буркнул Чонгук, раскусив намек на «легкодоступный» вариант заработка, и глянул мельком на девушку, но извиняться не стал. — Да, и если судить о легкости, то это с какой стороны посмотреть. Ты стараешься ради других — в этом твоя сила; тот, кто делает для себя, уже по определению слабее. Способность взять ответственность за судьбу другого человека есть не у каждого. — Ты живешь для себя и считаешь себя слабым? — призадумавшись, спросила Тё. — Я живу для себя, но это не означает, что позже я не возьму ответственность за кого-то, — пожал плечами Чонгук, снова вспоминая утренний разрыв с Наён. «Разрыв». А было ли что разрывать, если они не встречались, не признавались в любви, однако были близки? Близки не только телами, но и по духу. — Дело в том, сможет человек или нет. — Так, наверное, может каждый сказать, — неуверенно пробормотала Валери. — Сказать — может, сделать — не уверен, — спокойно поведал Чон. — Нынче это модная тенденция: идти вразрез с высказанными принципами. — Знаешь, — примирительно улыбнулась Валери, — думаю, для того, чтобы жить для себя, нужна недюжинная смелость. Чтобы выстоять перед массами, которые вешают на тебя ярлык эгоиста. — Для всех поступков, так или иначе, нужна смелость, — дополнил Чонгук, ответно улыбнувшись, — люди судили друг друга и будут судить, независимо от того, как ты поступил: плохо или хорошо. Даже, если у тебя нимб над головой, они укажут на него пальцем и скажут: «Не такой, как мы; значит — осуждаем.» — С другой стороны, ведь для кого-то ты сделаешь хорошее, но оно же для другого будет плохо. Исходя из этого, получается, что в любом случае тебя осудят. — Конечно. Вопрос только в том, как ты себя будешь при этом ощущать. Валери расплылась в хитрой полу усмешке, что красиво вырисовывалась на её лице. Наваждение схватило Чона в приятные, греющие объятия. — Да? — задала она риторический вопрос. — Тогда почему же ты поступил, как хотел, вроде бы сделал доброе дело, но в результате чувствуешь вину передо мной? — с любопытством выпытывала Тё. Молодой человек, пойманный с поличным, немного смутился, но, быстро собравшись с мыслями, расплывчато разъяснил: — Наверное, дело еще и в последствиях. Я ведь хотел, как лучше, а на деле ты лишилась работы. Получается, что я просто усложнил твою жизнь. — Всё оно вроде так, — согласилась девушка спокойно, — но, несмотря на исход, я вижу в твоем поступке хорошее. И от того, я чувствую, — она снова улыбнулась, — радость, а не горечь от потери хорошего и удобного места заработка. Работу можно найти со временем, а действительно хорошие поступки удается увидеть редко. Чонгук сказанное немного польстило, и он не нашел, что ответить, и молча, внутренне еще раз удивился противоречивости характера Тё. Однажды проявленное им любопытство позволило ему порассуждать с такой девушкой, увидеть её внутреннюю борьбу, борьбу реальную. Не это ли может служить доказательством того, как чуйка, интуиция или сотни других необъяснимых вещей приводят к нужным результатам, к поразительно привлекательным исходам? — Но все же если что с работой не выйдет, ты можешь ко мне обратиться, — обнадежил Чон. — И что ты сможешь сделать? — с некоторой иронией поинтересовалась Валери, не совсем уверенная во всевластии чемпиона подпольных боев. — Ты даже представить себе не можешь, как многое могут деньги и власть в отдельности, а еще больше вместе, — усмехнувшись и красноречиво выделив нужные слова, проговорил Чонгук. —Да, глупо было спрашивать, — немного смутилась из-за своей недальновидности девушка, сухо добавив, — я буду иметь в виду. — Но в Зарю и бои я не вернусь, — еще раз повторила. — Уже уяснил, — понятливо покивал Чон, — хотя ты отказываешься от хороших денег. — Теперь мне большие деньги не к чему, — безразлично бросила Тё, засовывая руки в карманы из-за налегающего на город холода, — главное, чтобы жить на что было. — Выходит с долгами отца рассчиталась? — совсем осмелев, задал вопрос Чонгук. — Да, под чистую, — кивнула девушка, не став скрывать или увиливать, — хотя те ребята пытались выбить из меня что-то больше... — Думаешь, им нужны были деньги? — поинтересовался Чонгук сомневающимся тоном. — Не знаю, вероятнее всего, или же кто-то решил кому-то насолить, — Валери накидывала варианты, не первый день ломая голову над тем случаем. — Кому-то через тебя? — недоверчиво. — Не исключено. Это мне еще предстоит выяснить. — Если что ты знаешь, где меня найти. — Ну, уж, нет, — чуть громче проговорила Валери, — быть перед тобой в долгу больше чем есть, я уже не смогу. — Никто и не просит у тебя чего-то взамен, — закатил глаза Чон, в который раз поражаясь мнительности. — Не припомню, чтобы ты работал в бескорыстном бюро помощи, — сыронизировала Тё. — Я просто большой добряк, — засиял Чонгук, — но ты упрямо не хочешь это осознать. — Что-то твоя доброта дальше меня не распространяется, — с сомнением пробубнила девушка. — У всего есть границу, — замял тему Чон, не желая объяснять свои мотивы. — А где ты взяла деньги, чтобы расплатиться с долгами отца, если в то время уже не была бойцом Зари? — давно назревавшая мысль вдруг сформировалась в настоящий вопрос. Чонгук предполагал, что суммы там были крупными, потому что играть иначе Заря не умела. — Неважно, — коротко обрубила Валери, потупив взгляд и явно намекая, что не хочет об этом разговаривать. Догадки, не блещущие красотой и изысканностью, парень оставил при себе, решив, что лучше такое не озвучивать. Если ошибется, то обидит её; если угадает, попадет в неловкое положение, выбираясь из которого опять нарвется на ссору. В конце концов, Валери приходит к откровенностям сама, постепенно. Это по-своему и пугает, и завораживает, заставляя томиться от предвкушения. Пока судьба Тё в глазах Чонгука была самой интригующей историей, какие ему доводилось слышать или видеть за свою не большую, но богатую приключениями жизнь. Они прогулялись по ночному городу, время от времени возвращаясь к обсуждению тех или иных тем, но в основном большую часть пути ребята провели в тишине, рассматривая разнообразных прохожих, вывески и баннеры, количество которых множилось ближе к центру. Но Тё, выжатая после работы и стрессовых ситуаций, вскоре свернула на улицу, ведущую к дому, решив, что Чонгук при желании сможет переночевать у них, учитывая, что для него это не в новинку. На том мысленно и порешили, только вслух так и не обмолвились об этом и словом. Они почти успели дойти до дома, но трель мобильника Чонгука внезапно разнеслась по улице так неожиданно, что хозяин вздрогнул. Даже внутри неприятно екнуло и сжалось, ожидая чего-то неприятного. Номер не был определен, и Чонгук выдавил усмешку. Судьба не могла так просто отпустить его в такой дерьмовый день, надо было чем-то приправить поток невзгод. — Я слушаю, — почти промычал сонный Чонгук в трубку, нахмурив брови. Валери слышала только одну из сторон, ведущей разговор, и сложить внятную картину произошедшего не смогла, потому что боец отвечал просто и лаконично, не растрачивая время на пустые излияния слов. Но по перемене, произошедшей на лице Чона, можно было с уверенностью сказать, что новости были большие настолько, что даже чемпион Зари не остался в стороне, немного разволновавшись. Когда он положил трубку, Валери не удержалась, вытягивая парня из оцепенения, аккуратно уронила: — Случилось что-то серьезное? Черный взгляд впился с усилием в лицо девушке, отразив тем самым страсти, разгоревшиеся неистовым пожаром в груди Чонгука. Он думал о том, стоит ли посвящать в тонкости собственной жизни Валери? Ведь с одной стороны она заслуживала немного знаний о нем в ответ на то, что разъясняла для него сама. А с другой Тё никогда особого интереса к его персоне не проявляла. Разрешить все нужно было как можно быстрее, поэтому Чонгук решил дать право выбора ей. Пусть сама решает нырять в это болото или нет. — Мой второй после Тэиля ученик объявился, — издал нервный смешок Чонгук, ладонями скользя по лицу. — Оу, — стушевалась девушка, наблюдая за бойцом, — у тебя был еще один кандидат? Ты не говорил. — О нем не очень хочется помнить, — хохотнул болезненно Чон, рисуя в воображение предстоящую встречу со своим несостоявшимся учеником номер два. Вообще они с Юто неплохо ладили, и в мальчишке Чонгук видел хорошего друга. Но в проблемах, который он создавал, можно было потонуть, как в бурлящем водопаде. — Мне нужно забрать его, — пояснил Чон, его уста сомкнулись в благодарную улыбку, — спасибо за…просто спасибо, Тё. — Да, это тебе спасибо, — неловко прокашлялась Валери, вспоминая про все произошедшее в баре. Время бежало, но никто не сдвигался с места, ощущая необходимость в каком-то жесте, который сгладил бы всю возникшую щель в беседе. — Может быть, ты хотела бы с ним познакомиться? — вдруг предложил Чонгук, ощутив какое-то нежелание расставаться с собеседницей. Одиночество напугало его именно сегодня. Казалось, что если хоть на минуту он будет один на один с пустотой в сердце, то она сожрет его, затянет, подобно тому, как черная дыра затягивает в безызвестность все, что в неё попадает. — Да, — так же неожиданно согласилась Валери, даже не подумав об усталости и необходимом организму сне, — почему бы и нет? — Потому что ты хочешь спать, спать и снова спать. Такси, примчавшееся спустя каких-то пятнадцать минут, рвануло вместе с ними к полицейскому участку, путь до которого занял намного больше. Что стало для Тё сюрпризом, как и то, кого из себя представлял маленький и худощавый мальчишка Юто, — второй псевдоученик Чонгука.

***

Пока такси, подобно чайке, парящей над водой, летело по перекресткам, Чонгук успел очень коротко объяснить девушке, что Юто был его учеником и им же остается. На выразительно выгнутую бровь Валери, передающую масштабы непонимания, Чон вывел дополнительную сноску о том, что этот парнишка не годится для криминальной жизни, также как не годится на роль будущего чемпиона, на место которого и выбивался Минхек. А отсутствие юного бойца в зале все это время заключалось в решеточке, за которой он мирно сидел уже который месяц. Собственно в этом и была главная причина, по которой Юто не подошел для суровой жизни Зари, не подошел под критерии, выведенные в голове Чона во время поисков ученика им же самим. К тому моменту, как автомобиль плавно притормозил возле парадного входа в тюрьму, мальчишка, все еще скованный наручниками, под присмотром молоденького лейтенанта, терпеливо ожидал появления учителя. Издали Валери, взирающая с любопытством в окно, смогла лишь нечётко определить некоторые параметры тела Юто. Он был определенно невысок, даже, наверное, пониже Минхека, что сразу контрастом выделялось на фоне двухметрового лейтенанта, худощав, по-юношески стройный. Тем не менее, черная футболка, прилегавшая к его телу, позволяла заметить очертания рельефа. Это могло означать природную одаренность или долгие месяца среди гантелей и штанги. Или все же Чонгук успел с ним попрактиковаться до того, как встретил Минхека. И девушка (когда они уже вылезали из такси) остановилась на том, что последний вариант наиболее вероятен в данной ситуации. Вблизи же Валери приятно удивили черты его лица. Хоть он и был корейцем, но его разрез глаз смело можно было назвать широким. В ночи цвет зрачков, такие мелочи как родинки, шрамы установить с точностью не представилось возможности, и Тё мысленно остановилась на насыщенно черным оттенке, почти таком же как у Чонгука. Но если у старшего был глубокий пронизывающий взор, то у Юто заметно мелькало ехидство, задорность, какая-та шальная искорка, присущая людям с неугасаемой жаждой жизни. Слегка изогнутый орлиный нос придавал ему резкости на фоне чересчур мягких изгибов лица. И губы, расплывшиеся в широкой ухмылке, не были тусклой полоской, а представляли собой красиво очерченные линии, подчеркнутые заметной аркой купидона. Стоило признать — он был не смазлив, но привлекателен, даже, несмотря на несуразность, отдельно взятых частей лица. Все же любопытно. Чонгук успел его натренировать, как Тэиля или нет? — Знаешь, я думал ты не приедешь, хенним, — заговорил первым Юто, продолжая ухмыляться, и вытянув ладони к полицейскому, проговорил, — будьте любезны? Сотрудник органов власти, сонный и нахмуренный, расстегнул наручники, и, не сказав ни слова стушевавшемуся Чону, направился обратно за ворота крепости тюрьмы. Обычно если заключенных отпускали, то это происходило уже в здании, но Юто, — из ряда выходящий экземпляр, — по особенной просьбе был выведен скованный, чтобы у него не было и шанса на побег. А в том, что он сбежит, Чонгук нисколько не сомневался. Этому стоило только дать свободу, и он уже метался в поисках проблем с законниками, безжалостно расправляясь с размеренной и спокойной жизнью. Ким Юто по стечению не самых радужных обстоятельств являлся угонщиком и небезызвестным человеком в не очень хороших кругах. Работал, конечно, тихо, но в конечном итоге всегда попадался, разгребая штрафы, отсиживая сроки или просто откупаясь деньгами, которые успевал наделать на угнанных машинах, мотоциклах и иногда грузовиках. Удивительнее всего, что упечь надолго его не получалось, а почему именно Чонгук не знал. То ли мелко работал (что было легко оспоримо), то ли хорошо работал (что более вероятно). — Ммм, — блаженно прикрыв глаза и вдохнув морозного воздуха, Юто промурлыкал от удовольствия, тут же поясняя, — ты не представляешь, как приятно вновь оказаться на свободе! — Не представляю, и это делает меня счастливым, — не без иронии отметил Чонгук, все еще не приступая к разбору полетов. — Скажи честно, ты ученика по степени проблемности искал? — не выдержав, ровным голосом спросила Тё, лишь взором показывая, как удивлена увиденным и услышанным. — Заметь, твой брат преуспел, обскакав всех. — Хенним*, ты не предупреждал, что будешь с дамой, — Юто приятно улыбнулся, оглядев девушку. А взгляд пошел опасной рябью. — В Заре все больше прекрасного, да? Чонгук с трудом сдержал улыбку, появившуюся невольно с миной злости и недовольства на лице Валери, которую так искусно прилепили к выходцам кровавого клуба. Ему стало интересно, как долго она выдержит, не припечатав кулак по лицу Кима? Наверное, намного меньше, чем держалась в баре с пьяными скотами. Юто не был плохо воспитан и был умён, поэтому терпеть его было труднее, чем безмозглых людей, ведомых инстинктами. — Нет, там все так же плохо, как и во времена его открытия, — холодом обдала мальчишку Валери. — Ух, это что бойцовский характер? — подзадорил Юто, чуть наклонив голову вбок, потешаясь. — Тебе лучше заткнуться, если ты не хочешь лицом ощутить бойцовского кулака, — усталость толкала на откровенную грубость в ответ на безобидную колкость. Юто не воспринял угрозу, как реально осуществимую, продолжая безумолка болтать: — Я не согласен. Заря сейчас гребет бабло в десять раз больше, чем при открытии, хотя удивительно — огребает все так же много. Но и с точки зрения интересных экземпляров, я смотрю, у них тоже все хорошо. Псам Зари теперь под стать и суки? — и провоцирующая бровь взметнулась вверх. После этих слов пыл, обязанный разгореться, наоборот, остыл. Валери услышала фальшь, которая у человека, действительно так думающего, прозвучать не могла. Юто просто играл, пытаясь вывести из равновесия её. Она сама была виновата, потому что не совсем красиво начала разговор. Кажется, его задело упоминания учеников и выбора Чонгука. — Ну, я понимаю, беспринципными быть легко, — попытался парень еще раз, как бы разговаривая со всеми, как на сцене. — Тем более ваш зал ведь таких штампует, да, хенним? Взметнувшийся в воздухе кулак Юто, расплывшись, остановил одной рукой, несильно сжимая девичью кисть. — Поразительная скорость, — восхищенно выдал Ким, всматриваясь в сталь напротив, будто под гипнозом. От сокрушительного удара локтем по челюсти парень уже не увернулся. — Проверила? — наконец-то, осознав, что к чему, полюбопытствовал Чон, внутренне безмерно радуясь, что ученик отхватил за неприятности, которые высыпает на его голову. — Что ученик, что учитель, — прыснула девушка, оглядывая потеплевшим взором Юто. — Значит, все же тренировал? — Все еще тренирует, — с оттенком злости, оттерев большим пальцем кровь из лопнувшей губы, бросил Юто с улыбкой. — Вам повезло, что я женщин не бью, — с детским максимализмом выла униженная гордость. — Можешь попробовать, если хочешь, — Валери хмыкнула, а Чонгук за её спиной отрицательно покачал головой, грозным взором предупреждая ученика, что если он хоть шаг сделает, ему не поздоровиться уже от него лично. — Если продолжишь страдать ерундой, тебе не стать бойцом. На ринге ты как музыкант. Может быть, и после большой паузы сможешь сыграть на инструменте. Тело помнить будет и через сорок лет. Но чуткость, слух обостряется только у тех, кто ежедневно практикует свое мастерство. — Ты кто такая? — усмешка и снова пренебрежительный вид, парень приосанился. — Я не собираюсь слушать тех, кто спокойно ложиться... — Заткнись, — Чонгук наблюдавший за происходившим и не вмешивавшийся в разговор наконец-то отмер, недовольный вольностью своего ученика. — Все верно. В том, что ты сам создаешь себе трудности, виноват только ты. Умения не материализуются по мановению волшебный палочки, — Чон позволил себе немного отступится, — выкладывай, зачем звонил? — Соскучился, — разулыбался парнишка, разводя руки в стороны для объятия, — разве не видно? — Ага, именно поэтому ты целых два месяца не появлялся в зале? — Чонгук и бровью не повел. — Скажи спасибо, что я тебя все еще держу, — сухо дополнил он. — Можешь не держать! — выплюнул, снова улыбаясь. — Ведь ты нашел ученика, который тебе был нужен, — договорил Юто. И в его голосе проскользнуло что-то знакомое для Тё. Так же она ощущала себя, когда взрослого Ёнки отец тренировал чаще, не позволяя родной дочери встать на ринг. Настоящая боль, которая твердит, что ты лишний, что ты никому не нужен и что тебя не оценивают так, как ты этого заслуживаешь. — Перестань дурить, — в голосе Чонгука явно слышно было раздражение, — сначала отучись угонять машины и обрети внутренние установки, тогда уже поговорим о боях. Если тебе больше нечего сказать, то, пожалуй, мы пойдем. Рад был повидаться. Чон уже было развернулся, кивнув головой замолчавшей Тё, призывая тем самым идти за ним. — Хенним, подожди, — выдохнул Юто, — я по-другому поводу. — Слушаю, — Чонгук остановился, но мальчишка почему-то молчал, посматривая на девушку. — Можешь говорить при Валери, — осознав, дополнил Чон. Юто хмыкнул. — Вообщем ходят слухи, что в Заре есть те, кто ходит по твоим пятам. В целом сейчас среди криминальных ребят слишком много народу вынюхивают про тебя и про зал. Слишком многие хотят с тобой поквитаться. На улицах неспокойно. Даже законники и те всполошились, прочищая районы от мелких бандюганов и бортуя небольшие ринги в округе. Не факт, что турнир не остановят. Хотел тебя предупредить. — У Зари проблемы с полицейскими? — Валери выглядела удивленной. — Точно не знаю с кем у них проблемы, — выразительно проговорил Юто, — но они есть. И если это действительно копы, тогда турниру стопроцентно крышка. Просто, хенним, — Ким сделал паузу, — будь начеку. Чонгук покивал. — Спасибо за информацию. И знаешь, — какое-то волнение отразилось на лице непоколебимого чемпиона, — завязывай ты совсем этим. Пора тренироваться, — Чонгук похлопал его по плечу. И они с Валери снова вызвали такси. В салоне пахло морским бризом и было тепло, из-за чего каждого быстро разморило. На время всей небольшой поездки, оба выпали в царство Морфея, незаметно подперев друг друга головами. Приехав по названному адресу, они сонные, встрепенувшись, вылезли из машины. Обдало неприятным морозным воздухом. Валери настояла на том, чтобы Чонгук переночевал у них. За окном уже воровато наступало раннее утро, и совсем скоро надо было уже начать новый день, с новыми задачами, проблемами и радостями. Чонгук согласился, и привычная гостевая комната приняла его с распростертыми объятиями, где он забылся безмятежным сном, вымотанный приключениями и многочисленными разговорами. Хённим* — так называют более старшего и статусного мужчину; иногда страшего по возрасту приятеля; в некоторых случаях так называют главаря преступной группировки. Что именно имел в виду Юто, говоря "хённим", оставляю вам додумывать и сопоставлять.