NF — Can You Hold Me
И вот ты падаешь вниз. Когда под ногами пропадает опора, тебя со стремительной скоростью тянет на дно. Голова Чонгука уже с утра давала о себе знать, сейчас же она со страшной силой пыталась раздавить ему мозги, расплющить множественной пронзительной болью. Но при этом то, что жгло ему грудь, ощущалось в миллионы раз болезненнее. Он не хотел терять всё вот так в одно мгновение. Еще пару дней назад до боя Минхёка он был уверен, что счастлив, что любую трудность, которую ему подкинет жизнь, они преодолеют вместе. Только суть была в том, что он один так считал, что это волновало лишь его. Его сердце не находило покоя, тогда как Валери сделала свой выбор, без сожаления вычеркнув его из своей жизни. Как же он жалок! Снова брошен и никому не нужен, потому что доставляет проблемы, бесполезный и мелкий сопляк, возомнивший себя кем-то особенным в этом беспощадном мире. Сколько раз ему удавалось любоваться чужим обожанием, сколько раз ему не удавалось отбиться от девушек, прекрасных с какой стороны не посмотри? Но когда он сам ощущал трепет, то никому не было и дело до его чувств. Разве Чонгук не готов был умолять? Разве готовы были его слушать и слышать? Но он не видел перед собой выхода. Где-то вдали полоска цвета розмарина занималась рассветом. Чонгук безразличным взором следил за тем, как она очень медленно ползет вверх. Быть может, вся правда крылась в истинности слов Валери? Это он один принес им столько страданий. Стоило ли кичиться своей силой и могуществом, если не способен даже удержать то, чем дорожишь?
Ночную улицу осветили загоревшиеся фары, и Чонгук вылетел на главную дорогу, втопив все сто двадцать. Ему было уже наплевать. Было желание сбросить стресс, как следует, набравшись в первом попавшемся месте. Не пугал красный свет, сигналы машин, штрафы, аварии, чужие судьбы. Просто скорость, и мышечный спазм от захвата кожаного руля снимали напряжение. Затрезвонивший в кармане телефон моментально был переведен в беззвучный режим, абонент «мама» осталась не то, что без ответа, даже без признания.
Как же ему осточертело одному всегда выдерживать любые нападки. Разве многого он просил? Просто довериться ему! Разве мало он для этого сделал? Но что же можно сказать человеку, который не хотел тебя и слушать? Пачка денег, которую он машинально запихал в карман, прожигала его с правого бока. Еще никогда он ненавидел так сильно Зарю, не презирал так сильно то, чему со всей страстью отдавался раньше. Чонгук бросил взор на зеркало, в котором отразился чей-то чужой взгляд. Какими запавшими и грустными стали его глаза. Где же былая твердость, с которой он выходил на ринг и сталкивался с трудностями? Где же былая самоуверенность? Чонгук ощущал себя немного изношенным и повидавшим виды чемоданом. Быть может, всё со временем теряет первозданную свежесть? Утратил ли он смелость, чтобы побороться за девушку, к которой у него чувства? Чув—ства. А может лучше в реку сброситься? Поганое одиночество, облепившее всего с ног до пят, мерзко посмеивалось.
Когда Чонгук тормознул возле знакомого клуба, лица прохожих стали размываться, будто резко отключили фокус, а шум стал отдаленным, словно кто-то огрел тяжелым предметом его по голове. Завертелись огни, улочки, слова, двери, стулья, завертелся и он, да так лихо, что очнулся уже на мягких провонявших сигаретами диванчиках с бутылкой отменного виски рядом. На стеклянном столике стояли в небольших блюдцах закуски. Опрокидывал он стаканы с особым запалом, после первых нескольких заходов настроение даже поднялось. И Чон долго и тихо хохотал просто и без причины. Горело внутри адским пламенем. Чонгук отгрохал из личного кошелька приличную сумму местным звукачам, чтобы сыграли его любимый трек. Стакан не успевал наполняться, как жидкость из него тут же выливалась в горло бойца. Но чем стремительнее заполнялся желудок отравляющим зельем, тем пустыннее становилось на душе. Будто они вместе составляли песочные часы, и каждый глоток потряхивал их, ускоряя ток песка и опустошая верхнюю его часть. Перед глазами плыли какие-то черты… Знакомые, раздражающие, манящие… И Чонгук снова долго и тихо…смеялся.
Он задумывался о том, как жалко выглядит со своими юношескими чувствами, со своей тоскою и желанием быть принятым другим человеком. И мысль, маленькая и редкая, не посещала его голову о том, что кому-то за несколько кварталов от него также плохо.
Взгляд плыл, тихие всхлипывания никак не утихали, хотелось спрятаться, хотелось убедиться, что всё сделано правильно и что Валери не ошиблась, отказавшись от единственной радости, промелькнувшей в её жизни за последние несколько мрачных лет. Как ныло внутри, как же тянуло развернуться, догнать и просить прощения за уже причиненную боль, за совершенную ошибку и нежиться в руках сильных и надежных. Но она знала, что это лишь минутная слабость, что выбор сделан верно. И путь назад, так сладко призывающий к себе, повергнет её жизни в ад, не сейчас, так в скором будущем. Она шла, кажется, уже не разбирая дороги, проезжающие мимо машины сигналили на её нарушения дорожных правил, люди, сталкивавшиеся с ней на тротуаре, бросались словами о том, какая она дура. Валери сквозь слезы, криво усмехалась, ведь незнакомцы даже понятия не имели насколько глупая и дурная у неё голова.
Как могло бы быть всё по-другому не дай они волю своим чувствам, оставайся они оба с холодной головой. Если бы Валери не завлекала бы Чонгука в сети своим загадками, если бы не тянулась к боям, к прошлой жизни и страсти, ничего бы не было. Она на минутку смалодушничала, и теперь каждый из них страдал. Никогда не стереть ей из воспоминаний этот его полный горечи взор, его запах и нежность рук, его слова, похожие на патоку… Если бы был регулятор времени, возвращающий назад, то с её уст возле Зари не слетело бы согласие на обучение Минхёка. Да, он не стал бы таким сильным, уверенным и счастливым, но он, тем не менее, был бы здоровым, а не сломленным и потерянным ребенком, который тенью мерил углы дома и отказывался разговаривать и есть. В тихом укромном пространстве своей комнаты, быть может, даже жить…
Чувства стынут, время остужает и пыл и, если сейчас не отказаться от Чонгука, бросив все к их обоюдному влечению, то спустя годы не выясниться ли, что оно того не стоило? И сожаление подругой примостилось бы тогда уже на целую оставшуюся вечность. Если что и стоит ценить так это потерянное время. Знать бы еще, когда мы его теряем, а когда экономим.
Вытерев рукавом толстовки не прекращающиеся слезы, Валери громко шмыгнула носом и оглянулась. Морозная ночь пустила неприятная мурашки. Улица казалась очень туманной и незнакомой. Где-то вдали эхом разнесся чей-то раскатистый хохот. В домах, обступивших её вокруг, давно погасли огни, с востока, где был заметен недавно рассвет, угрюмо поглядывали каменные высотки мегаполиса. Неприятно сосало под ложечкой.
И музыка быстро надоела, Чонгук рявкнул, чтобы они заткнули свои пищащие инструменты и катились к черту. Бармен на него пугливо поглядывал. Да уж в самом деле проблемный посетитель, того гляди и забуянит. С этими бойцами неприятностей не оберешься.
Зато необходимое развлечение самого его нашло чуть позже. Красивая и точеная фигура, плавный изгиб темно-синего платья, шелковый и черный взор, прямые волосы цвета карамели, откинутые за спину и интерес, который принадлежит ему. Вот как должны смотреть глаза, а не отталкивать холодом стали. Поплывшая голова соображал в полсилы, дала волю развязному языку и низким желаниям. Чонгук оправил волосы, спавшие ему на глаза, и, с трудом удерживая походку, направился к девушке, не спускавшей с него взора. Теперь он свободен и волен делать то, что хочет, может быть и с тем, кем хочет… А нет, этого он как раз таки не может. Какая дилемма. Свободен вроде, но привязан, как послушная собака на цепи. Незнакомка вся подтянулась, засияла от проявленного внимания. Чонгук же заговорил ровно и бархатисто, комплименты легко слетели, образуя незатейливый флирт с многообещающим продолжением.
— Эй, парень, налей девушке выпить, — и обворожительная нисколько не пьяная улыбка притаилась у него на губах. Если его не способны любить, то он не способен сыграть в любимого. Вот так просто. Она сделала свой выбор, теперь Чонгук непременно сделает свой. — Такая красивая девушка и одна, просто какое-то чудо. Как мне повезло. Как зовут тебя? — впрочем, абсолютно наплевать, ведь завтра, вероятно, он и не вспомнит даже первого слога её имени.
— Миен, — девушка улыбнулась.
— А я — Чонгук, — еще одна кривая усмешка.
— Я знаю, — хмыкнула она, поблагодарив кивком головы поданный барменом бокал, и посмотрела на бойца, — тебя знают все.
— А мир должен знать, как зовут красавицу Миён, — пропуская слова мимо ушей, продолжал Чонгук.
Место было точно незнакомым и пустынным. Страх быстро вытеснил мысли о разломленных отношениях и высушил слезы. От долгих и горячих рыданий стало холодно. Ветер подул, обдувая мокрые щеки, Валери зябко повела плечами, крепче сжав ладонью ремень от спортивной сумки. Мерзкое и липкое чувство одиночества отбило всякий инстинкт самосохранения, девушка просто зашагала вперед. Обязательно к чему-то рано или поздно придешь, главное не стоять на месте.
Скольким она обязана именно Чонгуку! Сколько радости и легкости он привнес в её жизнь! Впервые за многие годы каторги, нескончаемой работы, решений проблем, она ощутила себя снова человеком. Человеком со своими желаниями и чувствами, со свободным временем, которое Валери снова могла тратить на себя, обязанности, к которым можно было отнестись проще. Ведь рядом появился тот, кто готов был подставить плечо, кто легко поддерживал, пока приходилось вышагивать по краю бордюра. Вновь защипало глаза, горло душило рыдания, свободная ладонь то и дело тянулась к телефону, чтобы набрать его номер, чтобы вернуть всё так, как было несколько часов назад. Но нельзя! Нужно было взять себя в руки ради своей семьи, ради того, что от неё осталось.
Непривычно сгустившийся туман затруднял видимость. Ноги отказывались шагать бодро. Сверх душевных терзаний навалилась еще и физическая усталость. Тё поморгала и вгляделась в даль. Впереди явно вычерчивался чей-то силуэт. Девушка затаила дыхания, всматриваясь в темноту. Расшатанные нервы давали о себе знать. Это просто прохожий, просто прохожий! Ладонь на ремешке сумки сжата была уже до побелевших костяшек.
Человек из тумана зашагал навстречу, когда он подошел ближе к фонарному столбу, Валери смогла разглядеть его повнимательнее, чтобы немного успокоить забившееся из-за какого-то неприятного предчувствия сердца. Молодой темноволосый парень, под глазом татуировка с каким-то иероглифом. Просто прохожий. В момент, когда они поравнялись, Валери слышала в ушах только биение своего сердца. Всё хорошо. Он прошел мимо, потому что просто прохожий.
— Простите, девушка, — приятный и спокойный голос, прозвучавший уже за спиной, остановил её спустя несколько секунд после того, как они разминулись.
Просто прохожий, которому что-то нужно спросить.
— Да? — Тё развернулась, сфокусировав взор на незнакомце.
— Мы раньше нигде с вами не встречались? — уточнил он и выглядел вполне задумчиво и безобидно.
— Думаю, что нет. Вы обознались, — не своим голосом произнесла Валери и, не сводя острого взора от прохожего, сделала два шага назад.
— Ах, подождите, — улыбнулся он, озаренный какой-то мыслью, и вытянул ладонь вперед, призывая девушку остановиться, — я вспомнил. Милая сестричка мальчишки Чонгука, Тё Валери.
И сердце ухнуло вниз. Ноги сработали быстрее мозга, Тё молниеносно развернулась, чтобы убежать, но уткнулась носом в грудь еще одного незнакомца. Из горла вырвался крик ужаса. Действуя только благодаря адреналину, бегущему по венам, Валери уклонилась в бок, увернулась от чужой ладони не пойми откуда взявшегося третьего и принялась бежать, не оборачиваясь и не разбирая улочки, которые, казалось, становились всё уже и темнее. Голова кружилась, сердце продолжало разгонять кровь на максимальной скорости, но топот ног бегущих за ней ребят не позволяло ей остановиться. Дыхание перехватывало от скоростного бега, Валери петляла по незнакомым улицам, пытаясь выйти к более или менее светлым местам. Только голова кружилась, декорации словно повторялись, мозг не позволяла быстро выбраться из предельно простой ловушки. Нужно было лишь немного отдышаться и сообразить, всмотреться в вывески, переулки, разглядеть свет больших высоток. Но страх душил зачатки разумных мыслей, позволяя лишь бежать, изредка поглядывая назад. Господи, почему снова! Что им нужно! Когда же их семью оставят в покое? Спустя, кажется, бесконечное количество бега, закололо в боку, Тё вынужденно остановилась и уперлась рукой о кирпичную стену здания, высматривая, бегут ли преследователи, прислушиваясь к любому шороху и пытаясь успокоиться.
— А бегаешь ты быстро! — не успела Тё закричать, как сзади чья-то грубая ладонь накрыла её рот. Девушка, отточенным движением вдарила позади стоящему человеку локтём в живот, в момент ужаса, превосходя в скорости даже бывалого чемпиона Зари. Не ожидавший такого бойкого сопротивления мужчина ослабил хватку, давая возможность девушке бежать дальше. Только теперь она видела и слышала, как за ней бегут другие двое, полные сил, здоровые и мощные ребята. Валери начала сдавать, уже слышала как неприятности и боль дышат её в затылок, как намертво вцепляются в неё незнакомцы и ломают кости безжалостными ударами берцовок. Страшно было представить, какие сюрпризы подготовили они для неё.
Она разучилась быть сильной. Она разучилась быть одна, научившись доверять и видеть свою опору. Валери, снова принялась бегать, петляя по улицам. Это единственное, что могло позволить ей выиграть время. Какая же она дура. В последний раз, только в последний раз она попросит помощи у него. Лишь раз. Ладонь потянулась к телефону, дрожащие пальцы нажали на звонок. Давай же бери трубку, ты не можешь не ответить! Гудки идут, ответа всё нет. Черт подери, Чонгук, чем ты занят?
И чемпион распинался перед новой знакомой, смешил её, был обольстителен, немного дерзок и всё превосходил самого себя во флирте, который уже терял свою легкость. Милая девушка, польщенная вниманием такого завидного красавца, вовсю пересекала границы личного его пространства, ласкательно называя, невзначай касаясь мужских ладоней, плеч, призывая пойти с ней танцевать. Чонгук продолжал нещадно пить, взгляд его размывало всё сильнее, а сознание становилось менее ясным. Ах, пить-то он умел! Когда-то! И принципы тонули в граненом стакане, там же плескалась и боль. Диоды вокруг шли каким-то хороводом, то расходясь, то сходясь, и Чонгук ощущал, как рядом много чужих тел, пышущих жаром, как чьи-то руки скользят по его шее, ласково вплетаются ему в волосы. Прикосновения будоражили, пока принципы падали. Чей-то голос в голове ласково шептал: «А бойцы в моих глазах самые прекрасные люди». Он крутил в отрицание головой, и разноцветные огоньки гуляли по его лицу. Как же душно! Чонгук падает, спинка кожаного дивана ловит его пьяное тело, мозг снова ненадолго включается. На нём сидит распаленная Миен и тянется к его губам, он тяжело отворачивает голову, пытаясь сказать «не надо».
— Что-то не так? — спрашивает чуть сбивающимся голосом Миен, в нетерпении ерзая на его коленях.
«А бойцы в моих глазах самые прекрасные люди», — дрожащий голос какой-то незнакомки.
— Всё так, — лихорадочно мотает головой Чонгук, и внезапно в полумраке комнаты на нём сидит уже не Миен — другая: волосы розовые, губы бледные и серебряный ласковый взор. Ненавидит, но его тянет. Воображение играет, Чонгук фальши не замечает, и пылко тянется вперед, размыкая губы и страстно целуя, пытаясь передать всю горечь, осевшую на сердце. Руки вплетаются ему в волосы, боец мычит в поцелуе. Это какой-то сладкий кошмар.
Пальцы безостановочно в который раз жмут на вызов, Валери не теряет надежду, что рано или поздно Чонгук ей ответит, несмотря на обиду и боль, которые она ему причинила. Он поймёт, осознает, что просто так после всего случившегося она бы не стала ему звонить. Пальцы остервенело давят на зеленое «вызов», но ответа нет. Как не было, так и нет. На одном из поворотов девушка спотыкается о свои же ноги и стремительно летит, рука, предательски дрогнув, выронила телефон. Экран смартфона пошел опасной паутинкой. Валери молилась богу, лишь бы только работал! Она сдержала порыв захныкать от отчаяния и испуганно потянулась к мобильнику, который был единственной соломинкой от полного бессилия и проигрыша. Не успела она подняться, как её поймал один из преследователей, схватив за щиколотку. Что-то на уровне желудка порвалось от страха, а телефон вновь выскользнул из рук. Валери снова истошно закричала, лягаясь подобно лошади, которую огрели кнутом. Удар кроссовком настиг мужчина под правым глазом, и девушка, подхватив телефон, принялась бежать дальше. Легкие горели, воздуха катастрофически не хватало, и перед глазами начали появляться мушки. Кнопка вызова, и снова ожидание, гудки... Автоответчик: «Оставьте сообщение после звукового сигнала».
— Чонгук, — не сдерживая всхлип, сил больше нет, — помоги мне…
Толстовка полетела куда-то на пол. Выпрыгнувший из его кармана телефон призывно мигал, не издавая ни звука, поэтому никто и не обратил на него внимания. Следом последовала и футболка. В помещение становилось жарко, душно, липко; Чонгук терялся в ощущениях, переставая разбирать, где реальность, а где лишь иллюзия, подкинутая ему опьяненным состоянием. Находясь в чужих объятиях, он верил, что прикасается к той, которую готов был оберегать и защищать. Ощущая, прикосновения чужих пальцев, он думал, что рядом с ним сестра его ученика. Отдавая себя совершенной чужой женщине, он дарил себя любимой. И отпуская себя, Чонгук шептал родное имя, которое было набито в подкорке его сознание, о котором он готов был кричать на весь мир.
Только рядом была не она, а чужая.
Когда самый шустрый из троицы всё же догнал Валери, завязалась маленькая потасовка. Да, он был крепче, поэтому зарядил Тё знатную пощечину, что её разозлило. В первые несколько секунд ей даже удавалось вести бой в свою пользу.
— Сука, — простонал мужчина, получивший по носу хорошим джебом, и в порыве злости вытащил из кармана складной нож с зазубринами, — я убью тебя.
Валери сглотнула. Это уже другая игра. Иной уровень сопротивления, в котором она может не выстоять. Холодное оружие. Один удар такой штуковиной оставит на ней глубокий шрам, а если заденет вены… Нет. Об этом и думать нечего. Она выстоит. Снова. Один на один. И пусть весь мир прогнётся. Тё приняла стойку, мужчина набросился на неё с ножом и замахнулся. Уклон вправо, левый апперкот. Тот взвыл еще раз. Неуклюжий баран. Валери ушла от еще одного замаха, замахнулась ударом ноги и сделала ошибку. Щелкнула опорная коленка, поэтом удар ногой вышел кривой. Мужчина успел задеть её ножом, который распорол ногу вдоль голени. Но зашел не глубоко. От вида собственной крови, нехватки воздуха и болевого шока у Валери начала еще сильнее кружиться голова. Она стала заваливаться назад, сперва села на задницу, а потом повалилась на бок, приземлившись головой на асфальт. Теперь она видела потенциального убийцу снизу вверх. Это конец?
Заплывшим взором Валери смотрела на то, как к ней подходит мужчина. Что ему было нужно и почему он это делал, вернее, сколько он за это дело получил, возможно, навсегда останутся для неё загадкой. Пульсировала рана, кровь капал на асфальт. Жалкий конец. И появился еще кто-то: невысокий, худой, но широкоплечий, лица невидно, накинутый капюшон. Он что-то кричит, слов не разобрать… Только его движения, до боли знакомые движения. Маленькие дорожки горячих слез побежали по щекам. Валери попыталась встать или закричать, горло неожиданно сдавили рыдания. Так двигался только один человек в её жизни.
Папа.
После всего произошедшего, Чонгук словно протрезвел. Сознание стало возвращаться. Оно упало на него с большой высоты, придавив тяжестью. Рядом сидела улыбающаяся и обнаженная Миён. Чужой запах, руки, страсть. Какой же он дурак! Чонгук встал, второпях стал натягивать одежду, захватил не слушающимися руками телефон, выпавший из кармана.
— Милый, куда ты? — она в непонимании схватила его за ладонь. — Всё же классно было?
— Не трогай меня, — неожиданно нервно прошипел Чон, выдергивая ладонь и, врезавшись плечом в косяк, вылетел из чертовой комнаты. В клубе били басы, Чонгук, пошатываясь, с трудом выбрался на воздух. Ранняя прохлада приятно осела на теле. На улице почти расцвело.
— Блять, — Чонгук коротко выдохнул. Ладонями пригладил волосы, свыкаясь со всем произошедшим. — Блять, — уже тише выдохнул Чон, ощущая как всё внутри дрожит от усталости. Он достал телефон, чтобы взглянуть на время, и сначала не сообразил совсем, проморгался и вновь пытливо посмотрел на экран. Сорок два пропущенных звонка…от Валери. Полтора часа назад последний звонок.
Дрожащей рукой он нажал на вызов. «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — прошелестело ему в ответ. В этот момент сердце у Чонгука от испуга остановилось, и он, кажется, уже и не соображал, что делает.
— Минхёк? — сразу же накинулся боец, как только на той стороне взяли трубку.
— Санта Клаус, — загробным голосом пояснил мальчишка, — хён, объясни мне, ты ахренел?— Спокойно продолжил ученик. — Ты своими швейцарскими часиками пользуешься или не? — саркастично уточнил Тё.
— Прости, что поздно, — не собираясь тратить время на шутки и перебранки, извинился Чонгук, — просто скажи, сестра — дома? — Проглотив предварительно её имя, задал он вопрос.
— Откуда я знаю, — услышал Чон приглушенный ответ, — не должна, она же работает.
Тревога Чонгука не отпускала.
— Пожалуйста, не мог бы ты спуститься и посмотреть?
— Хёёён, позвони ей, — голос стал затихать.
— Минхёк, не засыпай, — торопливо и умоляющее произнес Чонгук, — у неё телефон выключен.
— Как это? — уже осмысленнее проговорил мальчишка, активно чем-то зашуршав. — Валери редко выключает телефон, она всегда на связи. Подожди, ты же обычно забираешь её? — продолжая шуметь, спросил Минхёк, кажется, немного отойдя от сна.
— Мы, — расстались, — мы…немного повздорили.
— Аа, вот оно что, — неловко промычал мальчишка, не зная, что добавить. Послышался равномерный стук из трубки. Костыль. Какое-то время Чонгук слышал лишь его удары. — О, хён, в ванной свет, значит она дома, — чемпион выдохнул, — можешь не переживать.
— Спасибо, прости еще раз.
— Хён, — как-то серьезно протянул Минхёк, — иди и проспись. Моя сестра, конечно, классная, но ссора — это не конец жизни.
— Да, спасибо, — потерянно ответил Чон, — заеду на днях тебя проведать… Мм, может, покатаемся немного, созвонимся.
— Круто, только перед звонком, будь добр, посмотри на часы, — не удержался Тё и сбросил трубку.
***
Светлые пятна, ажурные картинки и отдаленный шум, смешавшийся с болезненным стоном. Валери раскрыла глаза, рассмотрев перед собой силуэт человека. Всё продолжится? Тот человек? Ломота в теле не давала собраться. Девушка обессилено закрыла глаза, перед тем как попыталась рассмотреть, что же происходит вокруг. Намного светлее, рассвет совсем близко.
— Хорошо ебнулась? — встревоженный не на шутку голос. Знакомый едкий взор, растрепанная копна необычных волос.
— Ты…, — не удалось скрыть удивления в голосе, в горле пересохло, пришлось покашлять, — где, где тот человек?
— Мудила дал деру, — произнёс Чимин. И Валери только после заметила второго парня с очень интересными чертами лица: веснушки, рыжие волосы. Спокойный и видно, что сильный, под белой футболкой выглядывали внушительные руки.
— Нет, где тот, кто меня спас? — увереннее спросила девушка, припоминая картинки. Неужели шутка воображения?
— Эд? Он рванул за наемником, — озадаченно произнес Чимин и грубо поинтересовался, — идти можешь?
Эд? Кто он? Нет, это мог быть только отец, Валери была уверена в этом. Как же так…
— Эй, я тебе вопрос задал? — цокнул недовольно Джуро. — Где твой хахаль-то, когда он так нужен? — ехидно интересуется.
Точно! Чонгук. Валери принялась шарить руками по асфальту и схватила, попыталась включить. Разряжен.
— Могу, — спокойно ответила Тё, с минуты помолчав. Конечности были ватными, но просить помощи у этого бешеного парня желания не было.
— Что? — Джуро был явно не настроен на милую беседу.
— Хэй, — Грег приятно засмеялся, незаметно для окружающих располагая к себе, — остынь, брат. Ты её пугаешь, — незнакомец подошел ближе, и Валери еще раз убедилась, какая у него необычная внешность, — идти ты не сможешь, у тебя рана и, возможно, что еще. Далеко живешь? — Перешел он сразу к делу.
— А где мы? — оглядываясь вокруг, поинтересовалась девушка. — И как вы здесь оказались? — буркнула она.
— Я не могу больше слушать, два сапога пара. Грег, давай без меня, — хмыкнул Чимин другу и двинулся в сторону выхода из переулка.
Парень с веснушками, — Грег, — добродушно назвал примерный адрес места, где они находятся. Оказалось, что Тё двинулась вовсе в противоположную сторону от дома. Она плутала так долго и бездумно.
— Далеко от моего дома, — задумчиво протянула девушка, устало поглядывая на рассвет позади парня, — можете вызвать мне такси, пожалуйста? Мой телефон разрядился.
— Давай на ты, — он засиял, — конечно, с тобой доехать?
— Нет, — совсем оробев от спокойствия собеседника, проговорила тихо Валери. В голове гудело, ногу, которая ныла, она подтянула к себе. Тут же затрещала ткань разорванных штанов. — Посвети, пожалуйста, — уже увереннее произнесла, парень послушно включил фонарь на телефоне. Так было удобнее рассматривать рану — вены не задеты, но рана довольно глубокая.
— Воу, — Грег присвистнул, оценив масштаб увечья, — может в больницу?
— Нет необходимости, — голос треснул от одной мысли о больничных стенах, — не надо. Вы и так очень помогли мне. Джуро, — она окликнула другого бойца. Незнакомого, сурового и таинственного, — спасибо за помощь. И я бы хотела как-нибудь познакомиться с твоим другом, Эдом.
— Эй, этого засранца здесь нет, а он всё равно умудряется отбить у меня подружку, — Грег громко засмеялся, помогая девушке подняться на ноги.
— За эту подружку тебе чемпион яйца отобьет, — хмыкнул Чимин, а Валери решила оставить без комментариев его слова.
Грег от души хохотнул, не восприняв предупреждение друга всерьез.
— Ну, мы без боя не сдаемся, — он подмигнул девушке, и на свету его улыбка, кажется, даже сверкнула, до того была яркой.
Пока дожидались такси, они немного поговорили о том, что произошло. Валери описала в общих чертах всё произошедшее, упустив некоторые подробности. Ведь это точно не касалось этих ребят, её счастье, что они вообще здесь оказались. Было ли то случайностью или кем-то спланированный театр, Тё не знала и разбираться ей сейчас во всем не хотелось. Ребята помогли ей, хотя могли просто пройти мимо. Но впряглись за неё. Перед тем, как погрузиться во тьме такси, она дала Грегу номер телефона, не устояв перед его непосредственной настойчивостью и про себя решив, что так будет проще разобраться, кто же её сегодня спас.
Уже в салоне можно было немного выдохнуть. Она тоскливо посматривала в окно. Ответил ли ей Чонгук, обратил ли он хотя бы внимание на звонки? Или просто всё принял, принял сказанное ею и отпустил? Какая же Валери слабачка, раз не смогла держаться собственного решения. Заплатив таксисту, она выползла из машины и позволила себе расплакаться. Просто разрыдаться, как маленькому ребенку. Сил не осталось терпеть и впредь. Тишина дома казалась гробовой, Валери окинула взором родные стены. Смогут ли они снова вылечить её или действие их давно ослабло и не способно поддерживать дух семьи Тё? Может быть, пора уже расстаться со всем тем, что она не может отпустить? Ей и так достаточно пришлось тянуть всё это за собой шлейфом. Включился кран, вода полилась мерным потоком, заполняю ванну. Поставленный на зарядку телефон засиял, оповещая хозяйку о том, что никто не звонил, потому что не должен. Валери от чего-то легко улыбнулась и поставила мобильник на беззвучный режим. Значит, так правильно.
***
Чонгук почти не спал. Ему стоило только прикрыть глаза, как тут же перед глазами всплывали какие-то дурные картинки. Снился отец. Впервые после того, как он изменил матери, Чонгук видел его. В добром здравии, не на фотографии, а почти в реальности. В царстве Морфея. Он выглядел бодро и (о, вот ирония!) приглашал его войти в дом, отмечая, что его сын теперь много добился. Собственная совесть над ним совершенно точно издевалась, изощренно, убивая одним выстрелом и сердце, и разум.
Он не мог понять, как докатился до всего этого. Чтобы топить горе в стакане спирта? Чтобы шляться по бабам, когда всю жизнь твердил об уважении собственного выбора? Чонгук ведь сделал свой выбор, только выбор не сделал его (о, вот ирония!). Чертова пачка стояла на тумбочке. Чон из интереса пересчитал. Ровно две тысячи долларов. Он летним днем чуть больше года назад безвозмездно отдал такую сумму, даже не надеясь что-либо получить в ответ. Но это было лучшим решением, которое он когда-либо делал.
Крылся ли в словах Валери эгоистичный ультиматум? Или она или Заря? Чонгук знает однозначно, — нет. Откажись Чон от своего дела, которому отдал молодость, Валери бы и сама не смирилась с его решением. Боец быстро раскусил логику, вернее, хорошо себе представил, чем руководствовалась Тё. Она знает, что зал для него — дом, к которому всегда возвращаются, что Нио, как родитель, о котором никогда не забывают и принимают таким, каков он есть; бои — дело, которое сжигает, и из которого подобно фениксу рождаются. И во всей это пирамиде Валери обозначила себя, как временную перемену. Симпатия? Долго ли она живет? Люди свыкаются с уходом людей, но любовь не уходит; она остается при человеке. Так после выпущенной злости, перед Чонгуком и встал вопрос: «Валери просто человек, лицо которого сотрется из памяти со временем, или же любовь, которая поблекнет, но будет жить с ним?» Он недовольно поморщился, уже загораясь гневом к самому себе.
Беспокойство не давало ему покоя. Ему просто хотелось узнать, что значат долбанных сорок два звонка. Не от скуки же набирался его номер? Ну, сорок два раза? Вот и всё. Чонгук разумно расценил, что, приехав к ней, домой или на работу, встретит агрессивное сопротивление любым попыткам заговорить. Именно поэтому решил, что случайно пересечется с ней в университете. Якобы случайно, конечно.
Чонгук вызвал такси, машина так и осталась у бара (он достаточно протрезвел, чтобы не садится за руль). От него за километр несло перегаром. Не умудрено, в нём уместилось половина бара, если не больше. Он хорошо изучил Валери и знал, что она обязательно подойдёт к расписанию. Это ритуал, поэтому боец разместился недалеко от стенда и стал выжидать, иногда нервно поглядывая на время. Чонгук никак не мог её упустить. Она не изменяет себе. В отличие от некоторых. Прихрамывая, среди бурного потока студентов, Валери шагала очень тяжело. Странно, вновь колено? Подлечить бы его не помешало. Но поразительно уставшая и бледная, такой её он не видел давно. Уверенно взлететь с места и будто случайно столкнуться.
— Привет, — в два голоса, неловко.
Девушка опустила взгляд, намереваясь обойти парня, но тот перехватил за предплечье.
— Чонгук, — безжизненно, вяло, подзадолбавшись.
— Ты мне вчера звонила, что-то произошло? — он испытующе на неё посмотрел. Лицо припухло. Что-то явно не так. — Всё в порядке?
— Аа, — озарение, какой-то проблеск в глазах, — телефон разбила. — Она пошарила в кармане и продемонстрировала подбитого «товарища». — Из-за этого он подзавис, извини, ладно? — хмыкнула и двинулась дальше.
Чонгук невнятно промычал.
Перед лекцией он сидел в туманной задумчивости, вертя телефон в руках. Тот ловко крутился. Что-то явно не так. Не сходится. Чонгук еще раз достал телефон, посмотрел на пропущенные звонки. Или надумывает, желая, чтобы в этом был скрытый смысл? Раскрыв уведомления, Чонгук наткнулся на голосовое сообщение записанное автоответчиком. Вот это уже интереснее. Сообщение длилось ровно полторы минуты. Первые тридцать секунд Чонгук слышал лишь тишину. Надумывает. Он просто надумывает. Рука почти отключила запись, как он услышал главное послание. Просьбу о помощи.
— Надо поговорить, — грубо и бестактно перехватив её перед парой, произнес запыхавшийся от бега Чонгук.
— Наш последний разговор произошел вчера, — подметила Тё.
— Я не уйду, пока мы не поговорим.
— О чем? — спокойно поинтересовалась Валери, хотя ей это стоило огромных усилий.
— О произошедшем вчера?
— Ты снова о звонках что ль? — иронично засмеявшись, уточнила девушка.
— Нет, я о том, что произошло на самом деле, — боец нажал на кнопку телефона, позволив прослушать голосовое сообщение. Спокойствие разломалось.
— Тебя это не касается, — процедила Валери.
— Меня касается всё, что происходит с тобой, — твердо настаивал Чонгук. — Что у тебя с ногой? — хромала она на другую ногу. — Что вчера произошло? — еще раз спросил боец уже с нажимом.
— Что ты заладил? — вспыхнула Валери от злости. — Любопытно, наверное? — била словами, будто стреляла из оружия. — В таком случае вчера надо было отвечать, — как бы не хотела она произнести всё предельно спокойно, но обида и злость просочились наружу. Хотя Тё не имела ни малейшего на это права.
Чонгук прикрыл глаза, набираясь терпения и успокаивая себя.
— Я был занят, — уклончиво пояснил он.
— О, только не нужно оправдываться. Забей, ты не должен был отвечать, как и я сейчас.
— Стой, — он вновь поймал её за запястье, — Валери, я прошу тебя, расскажи мне, что с тобой случилось. Тот разговор был на эмоциях. — А этот прямо верх спокойствия. —Я не хочу тебя терять, — сказал он, смотря ей в глаза, пытаясь заглянуть в самую глубь, — и ты этого не хочешь. Ты любишь меня?
Она хмыкнула, впилась серебром, словно нож к горлу приставила. Валери прищурилась и вдруг чему-то ярко заулыбалась. Какое открытие. Что же так сильно её позабавило для Чонгука до некоторых пор останется загадкой.
— А ты меня? — контрольный в голову. Молчание. Растерявшийся чемпион.
«Я не знаю», — вдруг осознает Чонгук, зрачки его дрожат вместо ответа.
На прощание вместо слов — её усмешка бледными губами, словно пулю скальпелем из раны. И взгляд. И боль. Ох, сколько боли. Ведь то — разбитые надежды.
