Расскажи о своей катастрофе

Плисецкий снял темные очки, на секунду забыв о том, что носит их скорее из конспиративных соображений, нежели из эстетических, и, напряженно нахмурив брови, осмотрелся. Разумеется, надежда встретить друга прямо в аэропорту была совсем призрачной, но все же она была. В зале ожидания находилось огромное количество людей, но знакомой частично выбритой макушки видно не было. Юрий тяжело вздохнул и полез в карман рюкзака за телефоном. - Кого-то ищешь, Юра? - заметив метания ученика, поинтересовался Яков, надеясь на то, что Плисецкий не исчезнет из поля зрения в следующие несколько секунд, оставив его наедине с тяжелыми чемоданами. - Отабека, - пробормотал Плисецкий, снова осматриваясь, но теперь уже в поисках таблички с паролем от местного Wifi. Её нигде не было видно, отчего юноша хмурился еще сильнее, представляя, как влетит в копеечку пользование интернетом за границей - вариант не пользоваться им вовсе, разумеется, не рассматривался. - Я думал, что мы прилетаем в один день. - Алтына-то? Насколько я помню, он здесь уже два дня. Решил начать тренироваться заранее или у него номер был забронирован раньше, - Фельцман достал из кармана старой потёртой куртки, с которой всё никак не желал расставаться, не менее помятую пачку "Примы". После долгого перелёта, которому предшествовала не самая приятная поездка в плацкарте на поезде из Петербурга в Москву, курить хотелось особенно сильно. - Пойдем, все равно ты его здесь не найдешь, вряд ли он попрётся в аэропорт на окраину тебя встречать. Юрий вздохнул и, засунув одну руку с так и не пригодившимся мобильником в карман, а второй уцепившись за ручку кричаще-леопардового чемодана, последовал за тренером, мысленно поставив у себя в голове зарубку о том, что в следующий приезд на родину стоит поменять тариф на более удобный для того, кому так часто приходится путешествовать. - Ты здесь бывал раньше? - поинтересовался Яков, когда они вышли на улицу. Едва отойдя от аэропорта на положенные несколько метров, он закурил неприятно пахнущую сигарету, дым от которой казался слишком едким и лез в глаза. Плисецкий недовольно поморщился. Хоть он и сам время от времени покуривал, запах сигарет тренера юноша на дух не переносил. - Нет, ни разу. Кстати, напомни, где мы? - В Брюсселе, - усмехнулся Фельцман. - Быстро ты об этом забыл. - Города мешаются в голове. И вообще, все европейские столицы похожи между собой. - Слишком избалованным стал. Все легко даётся, - на лице тренера отобразилось недовольство. Такое выражение оно принимало всегда, когда Яков ударялся в рассуждения о том, что молодое поколение стало уже не то, да и вообще, мол, вот в Советском союзе... - В советском союзе, - будто угадывая мысли Юры, продолжил учитель. - Для нас возможность выбить поездку за границу была целым праздником. А вы только жалуетесь и не можете в полной мере насладиться теми привилегиями... - Ой, прекрати, - Плисецкий досадливо отмахнулся. - Я уже всё это слышал, причём не раз, тебе не надоело повторяться? Давай лучше такси вызовем, или ты планируешь тут до ночи сидеть? - юноша снова достал телефон, с лёгкой гримасой недовольства включил интернет и, настроив необходимое приложение на нужный город, заказал машину. - ...Которые вам дала цивилизация. Доехали бы мы еще лет сорок назад до гостиницы с таким комфортом? Тряслись бы в общем автобусе со строгими людьми в гражданском, следящими за тем, чтобы кто-нибудь ненароком не эмигрировал. - Лет сорок назад меня в проекте не было, - не слишком проникся описанием Юрий, явно не испытывая особой эмпатии по отношению к тому, что пришлось пережить предыдущим поколениям. - Пойдем, водитель сказал, что машина подъедет к терминалу B. *** В гостинице не было совершенно ничего примечательного - самый простой аналог студенческого общежития, предназначенный для спортсменов где-то на окраине города. Добраться до центра не составляло особого труда, так что расположение не было какой-то серьёзной проблемой, а комнаты вполне отвечали представлениям Юры о чистоте и уюте, так что жаловаться совершенно не на что, но и ничего сверхъестественного. Самым приятным сюрпризом оказалось то, что селили гостей по одному - обычно приходилось делить жилплощадь с Яковом, что приводило к огромному количеству конфликтов, да и в целом раздражало. В свободное от тренировок и выступлений время Плисецкий предпочитал одиночество. От необходимости общения с фанатами и особенно фанатками юноша ужасно уставал и не представлял себе, как живётся тому же Виктору, который ещё более популярен. Ему вообще проход на улице дают? Юрий потянулся, с удовольствием хрустя костями, и отправился по направлению к небольшой ванной. После почти бессонных последних суток хотелось развалиться поперёк кровати и вырубиться, но было бы обидно так бездарно тратить время в новом городе. Несмотря на все утверждения Фельцмана, путешествовать юноша всё же любил. Но поездки на соревнования так гордо назваться не могли, поскольку тренировки съедали слишком много времени, оставляя на осмотр достопримечательностей считанные часы. Когда Юра был помладше, он любил сбегать от докучливых "воспитателей" и осматривать незнакомые места, но с годами стал более ответственным. Человек, в пятнадцать лет побивший мировой рекорд и ставший самым молодым победителем крупнейших соревнований, не может позволить себе быть легкомысленным и беспечным. Об ответственности помимо тренера любил талдычить Отабек, когда разговор невольно заходил о фигурном катании, а к нему, в отличие от Якова, Плисецкий предпочитал прислушиваться. Друга нельзя было отнести к категории общительных людей, так что каждая его продолжительная речь расценивалась юношей как откровение. Идти осматривать достопримечательности в компании сварливого Фельцмана совершенно не тянуло. Тот начнёт жаловаться на то, что Юрий слишком поверхностно проходится "по верхам" в музеях, слишком много фотографируется, слишком часто заходит в магазины... Нет, это будет дохлый номер. Яков строгий и злопамятный, после совместной прогулки точно будет на следующей тренировке гонять как сидорову козу, лучше тихонько смыться из комнаты, не привлекая внимание живущего по соседству тренера, найти компаньона поприятнее и с удовольствием осмотреть город. Но для этого нужно сначала привести себя в порядок. В глубине души Юра гордился тем, как вырос за последние несколько лет, хоть поначалу и шутливо жаловался на тему того, что теперь уж "русской феей" никому не придет в голову его назвать. Ему нравилось то, что люди наконец начали видеть в нём альфу - пусть и не здоровенного да накачанного (что было бы не слишком кстати в мире фигурного катания), но высокого, статного, умеющего за себя постоять. Плечи стали чуть шире, на руках даже наметились некоторые мускулы, а на лице, если не побриться, отрастала жестковатая светлая щетина. Волосы отросли до плеч, черты стали резче, а ярко-зелёные глаза приняли задумчивое выражение. Плисецкий не помнил, в какой конкретно момент с ним произошла такая метаморфоза, скорее всего, она была постепенной, но зато помнил, какое удовольствие испытал, когда даже Отабек, не слишком эмоциональный по своей натуре, удивленно вздёрнул левую бровь при встрече после расставания на несколько месяцев. Кажется, Юре тогда было лет семнадцать. "Ну и кабан", - рассмеялся в тот раз Алтын. - "Тебе только в тяжелоатлеты идти". Плисецкий в ответ только шутливо толкнул друга кулаком в плечо и рассмеялся. Теперь же он тщательно, стараясь не поцарапаться и ничего не пропустить, сбривал отросшую за ночь в поезде щетину и негромко ругался. Чёрт бы побрал эту маскулинность, только раздражает. Идея найти кого-то, с кем можно будет направиться осматривать достопримечательности, оформилась в конкретную мысль. Юноша решил спросить на ресепшне номер Беки и заявиться к тому с целью позвать пойти погулять вместе. *** Как оказалось, хвалёная политика конфиденциальности здесь прекрасно работала, можно даже сказать, цвела и пахла. Когда Юра попытался донести до не слишком хорошо говорящего по-английски (и здесь еще поселили интернациональных фигуристов!) портье свою идею, тот принялся остервенело мотать головой, которая от такой активности грозила отвалиться и твердить, что сказать номер "мистера Алтина" никак не может. Плисецкий был не из тех, кто сразу сдаётся, поэтому прирекался с упрямым мужчиной, пока к тому на помощь присоединилось ещё несколько человек, владеющих языком не в пример лучше, и они уже спорили с Юрием все вместе. Сотрудники отеля согласились только позвонить в номер Отабека, чтобы осведомиться о том, знаком ли он с "мистером Плисецки", но к трубке никто не подошёл. В конце-концов, поняв, что ему уже нечего тут ловить, Юра уже собирался было сдаться, плюхнуться в ближайшее кресло в попытке поймать связь, которая в его номере ловила плохо, и, забив на большую растрату, позвонить Беке самому уже на мобильник, но в итоге эта мера не понадобилась. Алтын вместе со своим тренером, немногословным и очень суровым мужчиной средних лет, вошёл в стеклянные двери отеля. Судя по тому, что одет он был в спортивную одежду и в руке держал сумку, парень только вернулся с тренировки. Вид у казаха был недовольный и весьма помятый, к тому же он несильно прихрамывал на одну ногу, что делало его похожим на вернувшегося с войны. - Отабек! - радостно воскликнул Плисецкий, тут же направляясь навстречу другу и наглухо игнорируя Бактияра, который Юрия недолюбливал и считал, что русский отвлекает его подопечного от тренировок, разбалтывая его соревновательный дух. - Тебя тут найти оказалось тем еще квестом, ты как в воду канул! Тренировался? - Как видишь, - при виде Юры лицо Алтына сразу смягчилось, он опустил сумку на пол и с улыбкой протянул Плисецкому руку для рукопожатия. - А чего искал-то? Я разве не предупредил тебя, что приеду на несколько дней раньше? Мне нужно было начать готовиться заранее. - Оставляю вас друг на друга, - сухо произнёс Бактияр и, обогнув двух молодых людей, направился к лифту. Юрий приподнял левую бровь. Нет, тренер и по совместительству цепной пёс Алтына всегда был не слишком дружелюблен, но сегодня излучал уж совсем неблагоприятные флюиды. - Что это с ним? - закономерно поинтересовался русский фигурист, провожая сгорбленную фигуру мужчины удивлённым взглядом. - Он выглядит ещё более злобным, чем обычно. - Он не злобный, - привычно принялся отстаивать честь тренера Отабек. - Даже и не спрашивай. - Что-то с тренировками? - Вроде того, - через стиснутые зубы пробормотал Бека. Всё-таки дружба дружбой, но они были друг другу соперниками, так что рассказывать о своих недомоганиях и неудачах не хотелось даже Плисецкому. - Не будем об этом. Ты что-то хотел? - Да, вроде того, - Юра немного смутился, на долю секунды подумав о том, что предлагать максимально уставшему и затраханному жизнью товарищу прогуляться - не слишком хорошая идея. К тому же, вдруг Алтын ненароком подумает, что Плисецкому некого больше позвать, кроме него? Но, раз уж начал, то надо договорить, так что юноша, коротко вздохнув, начал бодро тараторить. - Как ты относишься к тому, чтобы навернуть пару кругов по центру? Хочется посмотреть город, да и вообще... Тыщу лет ведь не виделись! - Всего месяц, - усмехнулся Отабек. - Забыл уже, как я в Питер приезжал? "Как уж тут забыть", - подумал Юрий, но мысль свою не озвучил. Они тогда знатно надрались и пьяный Плисецкий, если не изменяет память, завёл классический разговор в духе: "Ты меня уважаешь??", а потом полез обниматься. Затем они ели шаверму из какого-то ларька в Купчино: та, видимо, оправдала все слухи о подобном фастфуде и была изготовлена не то из дохлых кошек, не то просто из чего-то давно протухшего, потому что Алтын после подобной трапезы заметно позеленел и отпросился в кусты проблеваться. Отлично они тогда потусили, ничего не скажешь. - Всего? Целый месяц! Я, может, хочу повторить наши приключения! - Юра весело оскалился, но тут же как-то скис. - Но если ты устал, можно, конечно, на завтра отложить... Да и ты, наверное, уже успел погулять. - Ну, насчёт "повторить приключения" я не уверен, мой организм вряд ли переживёт такое, - улыбнулся Отабек. - А вот прогуляться можно. Ты не поверишь, но я здесь пока кроме катка и унылых окраин ещё ничего не видел. Разве что из окна такси на город посмотрел, и на том спасибо. Дай мне, мм, десять минут, мне нужно сполоснуться и надеть что-нибудь свежее, а потом встретимся на ресепшн. - Договорились! *** В номере Отабек первым делом зачерпнул ладонями горсть воды и плеснул себе в лицо. Колено ещё слегка ныло, но основная проблема была не в этом. Организм как-то странно отреагировал на встречу с Юрой, магическим образом парень одновременно чувствовал бесконечную слабость и прилив сил. Да и запах Плисецкого почему-то в этот раз ударил по рецепторам куда сильнее, чем обычно, затуманивая рассудок. Чудо, что он от одного вида русского не лишился чувств, как какая-нибудь экзальтированная фанатка. Алтын пришёл к выводу, что, скорее всего, у него попросту шалили гормоны перед приближающейся течкой, так что беспокоиться не стоит, и на всякий случай сунул в карман рюкзака блистер с таблетками. К слову, особенностями омежьей физиологии можно было объяснить и хреновое самочувствие перед самыми соревнованиями. Правда, раньше такого за Отабеком не наблюдалось, но ведь всё когда-то бывает в первый раз? Отпив воды из-под крана, юноша стянул через голову видавшую виды старую майку защитной расцветки, выскользнул из белья и сунулся под душ. Боже, он с самого утра мечтал нормально помыться. *** - Ну что, есть какие-нибудь планы по осмотру достопримечательностей? - поинтересовался Отабек. Зная Юру, можно было предположить, что день уже распланирован по минутам, а сам русский знает карту города почти наизусть. С той же долей вероятности ситуация могла складываться с точностью до наоборот. - Неа, - подтвердил второй вариант Плисецкий, не отрываясь от мобильника, с которого что-то яростно печатал в твиттер. - Давай пока просто пройдёмся. Потом можно будет зарулить в какой-нибудь бар и выпить по пиву. Идёт? - Отличный план, - не смог не согласиться с такой идеей Алтын. Где-то внутри черепа уже привычной волной разливалась головная боль, заставившая поморщиться. - Хреново выглядишь, - с обезоруживающей честностью вдруг заявил Юра, наконец убрав телефон в задний карман джинс. - Плохо спишь? Отабек в ответ только пожал плечами. Ну да, наверное, он с таким режимом и самочувствием не кажется ах каким красавцем, но ныть и жаловаться как-то не хотелось, да ещё и в первую же встречу, так что парень предпочел перевести разговор в более безопасное русло. - Что нового? Как там остальные ребята? Кто едет, кто нет? - торопливо засеменил Отабек, надеясь, что это не будет выглядеть подозрительно. Юрий моментально забыл о всем, что говорил раньше, оседлать конёк под названием "моя семья и другие животные" было для него милым делом. - Оооо, даже не напоминай, сил нет даже думать об этих долбоебах! - Плисецкий вскинул руки к небу, как бы вопрошая "По што?", и Отабек прыснул от смеха. - Но главные долбоебы, конечно же, Никифоров и Кацуки, то есть, простите, теперь уже Кацуки и Кацуки. - Они всё-таки поженились? - удивлённо приподнял бровь Алтын. Не то чтобы это было неожиданно, но идея о том, что эти двое "почти-что-женатая-пара" за последнее время так приелась, что к завершению этого затянувшегося этапа он был не готов. - Ты телевизор вообще смотришь? - с презрением поинтересовался Юра. - А в интернете сидишь? Ой, даже не отвечай, я помню твою страницу ВКонтакте, где ты аватарку четыре года не обновлял, безнадежное дело. Неужели я тебе в Питере забыл рассказать? Мне кажется, я всем уже ныл. Фишечка, мой друг, в том, что эти... Одаренные товарищи не просто поженились, а уже успели приплодить близнецов в количестве двух штук, зачатых, по моим подозрениям, после финала предыдущих соревнований, не зря же они с вечеринки куда-то пропали... - Плисецкий гадливо поморщился, всем своим видом показывая, что не одобряет такое поведение, а Отабек от таких новостей подавился кофе, который успел купить себе в уличной кафешке. - Короче говоря, один долбоеб в декрете, а второй из соображений солидарности в отпуске, помогает с младенцами. Дебилы, ей Богу! Отабек рассмеялся. Юрка в своём репертуаре: послушаешь его, так он "коллег по цеху" на дух не переносит, так сказать, чудом не сел за двойное убийство, но стоит вслушаться - сразу понимаешь, что за показной грубостью скрывается искреннее расположение. С чего ему беситься, что вечные соперники не будут участвовать с ним на одних соревнованиях? А с того, что без них будет пресно и неинтересно. Но Плисецкий скорее откусит себе язык, чем в этом признается. - Есть ещё Бабичева, - продолжил свой монолог Юрий. - Эта так вообще клиническая идиотка, но, слава Богу, узами брака себя не связала и потомством вроде тоже пока не обзавелась. Зато присела мне на уши со своим гундежом о том, как в кого-то там влюбилась. Ах, Сара такая хорошая, Сара такая замечательная, аж уши вянут слушать. Весеннее обострение какое-то. Хорошо, что тренироваться будем отдельно, а то я бы её об лёд пристукнул, честное слово... - Плисецкий прикрыл глаза и тяжело вздохнул, всем своим видом демонстрируя мировую, если не вселенскую скорбь, но надолго этой мины не хватило. - Да что я всё об одном! Это не главное! Я тут нам такую культурную программу намутил, закачаешься! Как только соревнования закончатся, только попробуй в свой Казахлэнд первым рейсом телепортироваться, я даже тебя слушать не буду. Устроим ансамбль песни и пляски, вся Бельгия... Мы ведь в Бельгии, да? Ну так вот, вся Бельгия содрогнётся. - Мне даже страшно думать, что ты там напридумывал, - вставил Отабек свои три копейки, когда грамофон Юры хоть на секунду затих. - Оооо, друг мой, ты себе даже не представляешь... - с горящими глазами посулил Плисецкий и с видом несколько маньячным принялся перечислять свои наполеоновские планы. *** Когда радиовещание русского наконец-то померкло, а сами друзья, устав наматывать круги по городу, приземлили задницы в ближайшем от них баре, Отабек наконец-то насладился долгожданным спокойствием. Он любил слушать ни к чему не обязывающую болтовню товарища, но в больших количествах это всё же утомляло, так что редкие моменты тишины ценились на вес золота. Плисецкий, у которого от многочасовой трепотни пересохло горло, молча посасывал пиво из бутылки, Алтын следовал его примеру. Выпивать не очень хотелось, - в животе неприятно тянуло, да и мигрень всё усиливалась - но отказываться было как-то не по-божески. Надо же как-то отпраздновать встречу. Они молча чокнулись бутылками, не удосуживаясь перелить их содержимое в предложенные стаканы, и молча пили, глядя друг другу в глаза. Наверное, со стороны напоминали парочку или телепатов, установивших зрительный контакт. Первым сдался Юра, моргнув, и разговор возобновился. Они перекидывались какими-то ничего не значащими репликами и негромко, чтобы не привлекать внимание в людном месте, посмеивались, когда Отабеку вдруг окончательно поплохело. В дополнение к мигрени и боли в животе затошнило. Поначалу парень подумал, что обойдется и нужно просто перетерпеть странный приступ, но уже через секунду подорвался с места и, скороговоркой проговорив "Я на минуту", рванул в сторону туалета как заправский спринтер. Выворачивать весь небогатый ассортимент своего желудка на пол или, что ещё хуже, на собственные колени не было никакого желания. К счастью, до кабинки Алтын добраться успел и даже успел слегка прикрыть дверь за собой. "Да какого черта творится?!" - раздраженно подумал Отабек. - "Никогда такого не было, и вот опять. Я же выпил всего ничего, из-за течки, что ли?". Плисецкий зашёл в туалет сразу за ним и даже деликатно постучался в дверь кабинки вместо того, чтобы по старой традиции выбить её ногой. - Ты в порядке? - настороженно поинтересовался он. - Цвету и пахну, - устало откликнулся Алтын, наплевав на санитарные условия и приложившись щекой к ободку унитаза. - Скорее только пахнешь. Траванулся, что ли? - Да нет. Это скорее... - Отабек на ходу перестроил фразу, чтобы не шокировать Плисецкого словом на букву "т". - Стресс перед соревнованиями. Я сегодня почти не спал. Юра не стал спорить, хоть ответ и был скомканным. Переутомление так переутомление. В конце-концов, каждый реагирует на внешние раздражители по разному. Он лично предпочитает крушить всё вокруг. А Алтын вон блюет. Смущал Плисецкого в основном запах. Помимо очевидной кислой вони желудочной желчи, в воздухе чувствовались стойкие запахи усталости и болезни. Обоняние у парня было чутким, он сразу различил их. А ещё почему-то тепло и по-домашнему пахло овечьей шерстью и топлёным молоком.