До неба и выше.

В нашем городе был лишь один дом для душевно больных, но мне было не известно как до туда добираться и по этому пришлось нанять повозку. Это было высокое здание с с острыми крышами, расположенный в отдалении от других жилых построек и окружённый высоким забором. Фактически это была тюрьма из которой не было шансов выйти. И я надеялась, что у пациентов не было возможности и сбежать. — Только имя? Девушка этого не достаточно. — Я могу описать вам как она выглядит. Старший надзиратель притормозил меня у ворот и пытался выяснить к кому я пришла. Проблема заключалась в том, что я и сама не знала. — Она попала сюда семнадцать лет назад или чуть позже. — Мы не ведём учёт того, когда эти убогие сюда попали. Мы просто запираем их, что бы они не заразили своим безумием нормальных людей. По его словам я сделала вывод, что этот человек далёк от понимания что такое медицина как ни кто другой. — Роза? Что ты здесь делаешь? Я обернулась на знакомый голос и с убивлением увидела Ибрагима Мазура. — Мистер Мазур? А что вы здесь делаете? — Здесь находится моя сестра, Таша Мазур. Вот такого поворота сюжета я не могла себе представить. Кто бы мог подумать, что бывают такие совпадения. — Как ты узнала о Таше? — Я пришла в монастырь в который меня подбросили ребёнком и там мне рассказали про женщину, которая неадекватно реагировала на меня и даже пыталась задушить. Я посчитала, что она сможет пролить свет на моё прошлое. — Почему ты думаешь, что она что-то знает о твоём прошлом? — Матушка Анна сказала, что она назвала меня «осквернительницей жизни» и что меня нужно убить. Ибрагим вдруг замер, словно его что-то поразило до глубины души. — Что-то не так? — Таша так называла мою дочь. Она считала её грязной и не достойной жизни, так как она родилась от бывшей рабыни. Она вообще отличалась жестокостью по отношению к рабам. Если раб заболевал, она приказывала избивать его розгами, что бы убить злого духа, который по её мнению овладевал рабом. Она считала, что лишь в рабов вселяется зло, так как они мерзкие и ничтожные существа. Я помню случай, когда она натравила своих собак на пожилого раба, но лишь потому, что он был стар и не мог работать так как она требовала. Ибрагим грустно вздохнул. вспоминая ужасные события прошлого. Я меня просто передёргивало от одной мысли о том, что эта сумасшедшая ещё могла сотворить. — Да моя сестра безумна и это безумие стало проявляться рано, просто тогда мы ещё не знали, что это безумие. — О чём вы? Она делала что-то более ужасное? — Я бы назвал это аморальным поведением или как-то так. У неё очень болезненная и не правильная привязанность ко мне. — Это в каком смысле? Я всё ещё не понимала, но боялась что это шокирует меня ещё больше чем зверства над рабами и попытка убить ребёнка. — Она любила меня не так как должна сестра. Однажды я обнаружил её совершенно голую в своей спальне. Тогда она сказала, что мы должны сделать ребёнка. Я выставил её и вызвал для неё врача, ей прописали таблетки и они некоторое время помогали. До тех пор пока я не сообщил о том, что собираюсь жениться на Джанин. Она взбесилась и покалечила себя, порезав лицо ножом. А когда она узнала, что Джанин беременна, то кинулась с ножом уже на неё. Мы отослали её сюда и здесь она живёт уже почти восемнадцать лет. Так что скорее всего та женщина о которой говорили монахини не моя сестра. Она была здесь всё это время. — А что если она сумела сбежать? До меня стали доходить некоторые детали, которые казались мне фантастическими, но в то же время разумными. — Что если она сбежала из психушки и украла вашего ребёнка? — Что ты хочешь этим сказать? Кажется Ибрагим стал выстраивать ту же логическую цепочку, но она и ему казалась невероятной. Я залезла рукой в свой дорожный мешок, в котором аккуратно сложила своё детское одеяльце. Теперь я вспомнила где ещё видела точно такую же вышитую розу. Такая же была на маленькой подушке, которую мне подарила Джанин и которая предназначалась для их потерянной дочери. При виде маленького детского одеяла Ибрагим расплакался.