И никого не стало

Влюбленный болван. Кира не для таких, как ты. Но ничего, помечтай пока. И верь мне, верь. Я же хочу своей сестре только добра, а Жданов мучает ее своими изменами. Нет, конечно, ты никогда ее не обидишь, я это понимаю. Маленький план, о котором знаем лишь мы двое. Тебе не надо вникать в детали, запомни основное – это ради ее счастья. Я знаю, как доказать ей, что Жданов ее недостоин. Ты потом сам все узнаешь, ты же будешь здесь, всё произойдет при тебе. Она разочаруется в нем раз и навсегда. Избавится от него. И я тоже избавлюсь, но тебе об этом знать не надо. * Это снотворное, таким пользуются в Кремле, оно совершенно безопасно. Зачем тебе упаковка? Я растолок, чтобы легче было растворять. Ну как в чем? Клочкова вечно тут у тебя сидит, она что пьет? Вот, в кофе ей и подсыплешь. Ну и кто тут еще будет оставаться, всем сыпь. Мы же с тобой не хотим, чтобы посторонние видели Кирину боль, когда она поймет, что отдала сердце ничтожеству? Надо ее поберечь. Жданову и Пушкаревой не давай, они как раз не должны спать. Нет, изменяет не с ней, но она помогает, проводит их, прячет. Ты и не заметишь, как ловко она всё организует. А тут мы позовем Киру. В бутылку воды насыпь это чуть заранее, в нее при них незаметно не получится. * Мобильник Пушкаревой дался легко, она всегда так забавно сжимается, стоит над ней нависнуть, будто того гляди иголками порастет. Спросил про дела и нагнулся через стол, вот уж и улов в кармане. С Андреем тоже особых сложностей не было. А Малиновский близко не подпускает и телефон не оставляет на столе, но я науськал на него Клочкову, объяснив, что мне нужен список его деловых звонков за последние два часа. Она поверила, что из-за этого я и приехал. И все-таки я устал! Мобильник Киры перекочевал ко мне совершенно незаметно – она старалась меня не слышать и не видеть. Мой союзник забрал мобильник у Вики, торчащей в баре, и ушел. К счастью, он технарь по образованию, так что о лифтах, телефонах и интернете позаботится как надо. Но на мою долю осталось достаточно работы. Я заглянул в мастерскую и забрал мобильник Милко, заодно подсыпав порошок в кувшин. Ольгу немного жаль, я ее помню с детского сада, а, впрочем, обычная клуша, каких тысячи. Я не виноват, что она решила задержаться на работе. Дурдом, а не фирма. Чем они занимаются целыми днями, если им приходится сидеть поздним вечером? * Спокойно приклеиваю к шее резаную рану, купленную у киношников "для розыгрыша", и тут слышу, что Малиновский намерен выйти покурить! Можно заскочить в конференц-зал и пусть бы нашел меня на обратном пути, но я не хочу терять время даром. Быстро открываю бутылек с анилиновой краской, наливаю лужицу крови, закидываю пустую тару в ящик стола и едва успеваю упасть в убедительной позе. Жаль, что нельзя открыть глаза, ужасно хочется видеть выражения их лиц. Ничего, и интонации радуют. Заметались. Того гляди, на ноги наступят! Я был прав, Киру они не приводят посмотреть на меня. То есть, во всём будет виноват Андрей, который ей зачем-то сказал о моей смерти. Наверное, дурацки пошутил. Я ведь буду жив. Ушли. Чуть меняю позу, а то рука затекла. Дверь в кабинет открывается, кто-то выходит. Наверняка Пушкарева, шаги легкие и мерзко пахнет алоэ. Что она делает? Любуется мной, что ли? Да она точно ненормальная... что она задумала? Вертится вокруг меня, касается. Я же труп, меня даже отважные Андрюша с Ромой трогать не стали, в чем я и не сомневался, а эта... Странный звук, поскрипывает чем-то вдоль меня... Она хватает меня за лодыжки и я от неожиданности дергаюсь, но она слишком занята процессом и не замечает этого. Или принимает за игру воображения. По полу! Через весь кабинет! О, мой стильный итальянский костюм. После звука захлопывающейся двери аккуратно приоткрываю один глаз. Она сложила меня в каморке. А сама сидит в кабинете. И того гляди придут эти двое. Думай, Воропаев, думай. Надо как-то выбраться. * Через узкую полоску прозрачного стекла я вижу, что она еще кого-то тащит по полу. У меня от этой девицы мурашки по коже. Срочно возвращаюсь под стол. Мое одиночество разбавлено Викой. Отодвигаюсь как можно дальше. Не боюсь. Чего мне бояться покойников? Просто неприятно. Трупов будет больше. И никаких мотивов, указывающих на того, кто совершил преступление. Бессмысленное, нелогичное. Идеальное, потому что раскрыть его невозможно. Истинная жертва затеряется среди случайных. * Видимо, готов кто-то еще. Они сказали про два трупа, но о Клочковой еще не знали. Борюсь с соблазном просто пройти мимо них. Слишком рискованно. Но и оставаться нельзя. Много надо успеть, да и союзничек, не найдя меня на условленном месте, может наделать ошибок. * Жду. Жду. Жду. А это верно говорят, что всё достается терпеливым. Пушкарева выходит из кабинета и чем-то занимается в приемной. Я уже всё продумал. Перебрасываю Вику через плечо, и одним духом пересекаю открытое пространство кабинета, рву на себя дверь в конференц-зал и сбрасываю тело. Заталкиваю ее под стол, чтобы не слишком бросалась в глаза, если они вдруг сюда заглянут. Пусть даже наше отсутствие скоро обнаружат, объяснить не смогут. * Надо признать, что влюбленный всё-таки не совсем болван. Он описал мне произошедшее за время моего заключения быстро и внятно. Более того, он отлично управился с Милко. Заносчивый дизайнер вышел самостоятельно искать Ольгу и моему подручному его удалось удержать, пока он не свалился. Надо будет наведаться в курилку и немного сбить с толку этих сыщиков. Нельзя, чтобы они догадались про яд. Беспокоит Кира, не удалось понять, что с ней. Наверное, нервный срыв. Ничего, я уже скоро смогу ей помочь. * Еле успел забрать мобильники, подложенные в мастерскую. Лежали на виду, значит кто-то уже добрался. Пусть поломают головы. Загадки без ответа отлично отвлекают внимание. Очень удачно встретился с курьером. Пришлось потратить совсем немного времени. Записку написал измененным почерком и левой рукой. Не опасно. Потом я ее заберу. Тошнит, очень тошнит. Что за люди, разве сложно было выпить стакан сока, мне не пришлось бы... * Что они сказали? Мне становится страшно. Кире давали валерьянку, в мастерской. Значит, с водой из того... из того самого кувшина. Даже если очень небольшая доза... Нет, не буду об этом думать. Я успею ей помочь. После их ухода выбираюсь из-за барной стойки и достаю отравленную бутылку, кладу ее так, чтобы попалась под руку, если кто-то захочет здесь попить. * Жду. Почему они не идут? Я слышу бормотание этой с ресепшена, но Кира не произносит ни слова. Жду. Кира бы мне открыла, но закричит или она, или эта девица. Я не представляю, где сейчас Жданов. Может, убить его сейчас? Рука чувствует, как нож входит в сопротивляющуюся плоть, и меня снова начинает тошнить. * Я никогда не был так растерян и не готов. Сначала этот вой, напомнивший о собаке Баскервилей, потом их общие крики и вдруг все убежали. Я выглядываю осторожно из своего укрытия. Кира... Лежит одна. Хватаю на руки и бегу. Понимаю, что зря и не верю этому. Кладу ее на пол, проверяю пульс, дыхание. Ничего. Не может быть! Слишком быстро, она не могла столько выпить. Горло сжимает, когда я вспоминаю, что сказал мой пособник – Милко повторял, что она горячая. Горячая! Если раньше Жданов мне мешал, то в этот миг я возненавидел его каждой клеточкой. Четыре года встречаться с Кирой и не запомнить, что ей нельзя аспирин. Он погубил ее... Я мог... мог успеть ее спасти после небольшой дозы яда, но дыхательный спазм меня опередил. Как жаль, что я не могу убить его дважды, трижды, четырежды!!! Прости меня, сестренка. Я пытался отправить тебя домой, но ты ждала своего Андрея. * Он попался им на глаза. Ну или ему так кажется. И он уже с подозрением и страхом смотрит на меня. С трудом выдавливаю, что Кира просто в обмороке. Оставляю его на месте и бегу к холлу, бью олимпийские рекорды, но успеваю чуть сдвинуть труп курьера и спрятаться за столом ресепшена. Все силы уходят на то, чтобы не выдать себя. Я не знаю, где во мне помещается столько ненависти. Он пьет и разговаривает, когда она лежит там мертвая. Пей, пей. Ты платишь каждой каплей. * Ну вот, теперь осталось немного. Я открываю запасной выход и сталкиваю тело сообщника вниз по ступенькам. Здесь его найдут нескоро. Одним барменом в мире меньше, кто заметит? * Стер желтый мерзкий контур на полу в приемной. И теперь смотрю на них через полоску стекла. Жданов сильнее. Или девица пила еще воду в мастерской. Но и он замедляется и пошатывается. Малиновский едва глотнул, не думаю, что этого хватит. Пушкарева возится с "больной" и ничего не пьет. На какой-то миг решаю оставить ее в живых, но тут же отказываюсь от этой идеи. Заподозрить-то ее заподозрят, но она может рассказать что-то лишнее. Нет, милиция должна увидеть только то, что покажу я. Никаких россказней о трупе Воропаева. Ничего, я найду на тебя метод, у меня еще полно времени. * Не понимаю, что они затеяли, но мне это не нравится. Понял. Своеобразный ход, но вам это не поможет. * Зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать от облегчения, радости, да что там, счастья! Жданов упал, и я знаю, что он не поднимется. Пока я переживаю пик эмоций, у них что-то происходит. Из-за воя сирен я их не слышу и видно мне не всё. Ссорятся? Вздрагиваю, когда вижу, что сделала Пушкарева. Мне одной заботой меньше. Вот это подарок, к тому же она и не собирается стирать отпечатки с дурацкой статуэтки. * Не особенно и таюсь, но она не замечает меня. Отлично. Или таблетки, или вода, которой она их будет запивать. Можно уходить, тем более, что пора. Пока не прибыли пожарные. * В кармане ключа нет. Я не имею ни малейшего представления, когда и где я мог его выронить. Зачем я снова запер пожарную лестницу? Никто из них уже к ней не подходил. Ищу. Ищу. Ищу. * Двери лифтов открылись одновременно. Я мог бы спрятаться. Но в холле лежит труп с ножом в груди. И вскоре подъедет другая команда, которая обыщет все закоулки. * Я сел рядом с Кирой и положил ее голову себе на колени. Надеюсь, Кристине не дадут свидания со мной.