***
Траун не спеша продвигался к кабинету Славина вдоль причудливо выстроенных коридоров. Штаб явно оправдывал ожидания: милое семейное гнёздышко прекрасно годилось для обороны и хранения огромного числа боеприпасов. Хорошо, что этот дом был захвачен в отсутствие хозяина: Синдулла, отступая, наверняка заложил бы какую-нибудь бомбу замедленного действия… Впрочем, даже сейчас тут стоило бы всё проверить как следует. Из зала, где, по-видимому, в свободное время собирался младший состав, доносилась подозрительно заманчивая музыка и сдавленные смешки. Траун направился туда, рассчитывая найти среди них грубоватого капитана, и не ошибся. Честная компания имперских вояк, за строжайшим запретом алкоголя, от души развлекала себя празднословием разной степени пристойности. Славин расхаживал по залу и отпускал ехидные комментарии. У одной из стен стоял проектор, на котором затейливо плясала голограмма тви’лечки. Адмирала заметили не сразу: первым очнулся Славин — он прервался на полуслове и принял испуганный вид, что отрезвило остальных. …Траун обвёл гневным взглядом всех собравшихся. Унтера неловко притихли, отчего томные затейливые рулады, издаваемые проектором, стали на порядок слышнее. — Что здесь происходит? — разумеется, вопрос носил чисто риторический характер. Тон гранд-адмирала был абсолютно непроницаемым; а это означало высшую степень недовольства. — Ну… э-э… — попытался объясниться кто-то. Капитан грозно цыкнул на него, всем своим видом показывая, что он тут ни при чём. — Имейте хотя бы каплю уважения к местным жителям, — сурово произнёс Траун. — При всей примитивности их культуры, они вполне разумны и весьма самобытны. И их не следует недооценивать как противников, что весьма вероятно при вашем… одностороннем взгляде, — он сердито сверкнул глазами и приблизился к проектору. Запись танца уже подошла к концу. Прежде чем неведомый оператор когда-то успел нажать «стоп», в кадр на несколько секунд попало лицо остановившейся тви’лечки; и Траун поразился той безысходности с налётом умирающей надежды, которая сквозила во взгляде танцовщицы, во всём её облике… В сердце болезненно шевельнулось что-то давно забытое. Когда-то и ему самому довелось пережить разрыв с соплеменниками, тосковать по родине, заново обретать самого себя… Новым домом для него стала Империя; всё своё усердие и все таланты он поставил на службу её интересам. Однако тем ярче в его душе разгорался интерес ко всему многообразию форм жизни и культур, что существовали в Галактике. «Изъять или уничтожить?» — мелькнуло в голове, когда он достал мини-диск из проектора. Первое было познавательнее с аналитической точки зрения; второе — показательнее с воспитательной. Поколебавшись секунду, гранд-адмирал сжал хрупкий носитель в кулаке и вновь обвёл младший состав суровым взором. Тви’лекские танцы, давно ставшие именем нарицательным, — лишь следствие того зла, с которым имперцы были призваны бороться на Рилоте. Но начинать борьбу можно и со следствий.***
…На следующий день Траун в сопровождении взвода личной охраны направился в соседнее поселение: обстановка, как выяснилось, позволяла пойти на столь смелый шаг. Славину с небольшим штурмовым отрядом также пришлось лететь туда: формально — на правах представителя местной имперской власти, по факту — в качестве воспитательной меры после вчерашнего казуса с унтерами. Отряд имперцев высадился неподалёку от неказистого, но довольно большого здания, похожего на питейное заведение. Редкие в этой местности дневные прохожие испуганно озирались и разбегались, заметив штурмовиков в чёрной броне… Что ж, для такой глуши элитная охрана высших чинов Империи — и вправду дело невиданное. — Что известно об этом заведении? — осведомился Траун. — Кантина «Острые закуски», — Славин шустро сориентировался в базе данных. — Хозяин — некто Виман Фамус, кореллианин не первой молодости. Предлагают тви’лекские танцульки да коктейли «от шефа»… Вроде ничего особенного, командир! Траун нахмурился: это «ничего особенного» после изучения разведданных говорило о многом. То, что владелец бара был чужестранцем, да ещё с Кореллии, давало веский повод сходу зачислить его в крупные мафиозные фигуры. А в коктейлях «от шефа» на Рилоте подавали, как правило, рилл или невообразимые химические смеси на его основе. — Особенного здесь хватает, капитан, — возразил он. Лицо Славина приняло крайне озадаченный вид. Отряд направился к объекту, грохоча доспехами. …Посетителей в кантине, по случаю рабочего солнечного полудня, почти не наблюдалось. Несколько тви’лечек с обречённым видом протирали столы и пол. — Чего изволите?.. — осклабился хозяин заведения. — С дороги! — без лишних реверансов рявкнул Славин, и отряд двинулся в глубь строения. Часть штурмовиков заняли двор и зал — на тот случай, если не в меру авантюрный Фамус попытается задержать дорогих гостей в своей харчевне. За барной стойкой обнаружилась неприметная дверь на хлипком замке. (Ключи по требованию Трауна были изъяты у кореллианина, хотя качество замка теоретически позволяло обойтись без таких формальностей.) За дверью открывался коридор, освещённый тусклыми допотопными лампами на светодиодах. При ближайшем рассмотрении он не таил видимых опасностей; и офицеры вошли туда вслед за штурмовиками. В стенах коридора было вырублено ещё несколько дверей. — Вероятно, здесь держат рабов, — заметил Славин. — Проверьте. Один из штурмовиков взялся за ручку ближайшей двери. К удивлению, она открылась вовнутрь почти без всяких усилий. — Здесь чисто, командир, — вскоре доложил он. — Один безоружный. Офицеры заглянули в дверной проём; капитан достал фонарь.***
…Комната была донельзя душной и тёмной, без окон. В углу напротив двери на куче грязного тряпья сидел молодой тви’лек; услышав скрип двери, он инстинктивно забился в угол ещё дальше и попытался закрыться руками. — Кто здесь? — крикнул Славин. Юноша не ответил и продолжал испуганно глядеть на вошедших. — Не давите на него, капитан, — покачал головой Траун. — Сейчас он вам ничего полезного сказать не сможет. Он подошёл поближе к тви’леку. Тот, похоже, находился здесь не так давно и был порядочно напуган; на его лекку красовались свежие, довольно глубокие шрамы. «Лучше сразу пристрелите», — прочиталось в его глазах, когда он заметил оружие на поясе у гранд-адмирала. — Уведите его, — коротко распорядился Траун. — В штабе я с ним побеседую. Штурмовики подхватили юношу под руки и повели прочь. Его била крупная дрожь от пережитых потрясений; выйдя на свет, он зажмурился с непривычки. Заметив, что кожа пленника была розового цвета с лиловым отливом, Славин неприлично хихикнул: — Глядите-ка, какая прелесть… Да на нём бы вскорости живого места не осталось! Траун бросил на него сердитый взгляд. — Ну, в смысле, он-то ещё дёшево отделался, слава Империи… — забормотал капитан. — А то бы тут его… замучили. В рабстве. — Что ж, я могу понять сепаратистов Синдуллы, — промолвил гранд-адмирал. — Здесь действительно творится полное безумие. — Да… командир, если сюда даже вас прислали им мозги вправлять — плохо дело!.. — вздохнул Славин. — Вот что, капитан… Обыщите весь этот притон. Имущество, включая вещества, — конфисковать, опечатать и доставить на «Химеру» для экспертизы. Владельца тщательно допросить на предмет связей с повстанцами. — Слушаюсь, гранд-адмирал!.. А с этими-то… бедными-несчастными как прикажете быть? — Всю прислугу эвакуировать на ближайшую базу и организовать проверку на благонадёжность. Успешно прошедших привлечь к работе — в строго нормированных условиях, во избежание недовольства. — Вас понял. Снаружи послышался шум; раздалось несколько выстрелов, перемежавшихся с отчаянной бранью, прежде чем всё снова стихло. В коридор влетела перепуганная тви’лечка в грязном платье с блёстками — и замерла, заметив имперцев. — Взять её! — тут же скомандовал Славин своим штурмовикам. — Полегче, капитан. Вы здесь вершите порядок, а не упиваетесь властью, — негромко одёрнул его Траун. — Слушаюсь, — с опаской бросил капитан, но тут же в своеобычной манере взялся за раздачу приказов. — Зачистить весь притон! Конфисковать пойло!.. Рабов и танцовщиц — на северную базу! Хозяина — в штаб на допрос! Вышибал — к стенке. Траун незаметно выдохнул. Стиль Славина чрезвычайно коробил восприятие; однако невозможно было не признать его уместности в столь диких местах, где властвовали законы силы и принуждения. Положение на Рилоте оказалось даже хуже, чем представляли отчёты разведки. Операцию предстояло планировать со всем возможным тщанием: поверхностные успехи лишь усугубили бы ситуацию в целом, загнав мафию в сеть подземных лабиринтов. Для подлинной же победы необходимо было учесть все особенности и слабые места противника — чтобы после первого удара отпала необходимость в последующих. А это отнимало у имперского командования всякое право на ошибку.