***
Нереида вертела в руках палочку с лицом совершенно безэмоциональным и безжизненным. После смерти королевы и двухнедельного траура, была объявлена дата коронации совсем еще юной принцессы, но мероприятие без конца откладывалось. Совет сомневался, стоит ли отдать престол законной, но все же слишком юной и не отличающейся выдающимися магическими способностями, наследнице, являющейся прямым потомком рода Баттерфляй, или же провозгласить временным правителем одну из кузин Нереиды, выделявшуюся среди прочих талантом к магии. Ей же было все равно. Огромный снежный ком проблем предлагал принцессе два варианта: остаться стоять на месте и оказаться задавленной, или же совершить попытку убежать. Нереида предпочла первое. Внезапная смерть матери, бесконечные сомнения совета, отчаянные попытки родственников подобраться как можно ближе к трону — все это теперь не значило для нее совсем ничего. Она потеряла своего возлюбленного, матушку, отряд хранительниц, переметнувшихся на сторону врага. На самом деле, в последнем вины принцессы не было, но в голове Баттерфляй засела назойливая мысль, что она где-то допустила ошибку, запустила тот самый механизм, о котором писала в своем дневнике Эклипса, называя это «полу-возрождением», ссылаясь на то, что, благодаря этому, душа может вернуться в мир живых даже с прежней своей силой, но без тела. Она овладела этим заклятием, когда смогла постигнуть в полной мере темную магию и довести свое могущество до максимальной точки. И у нее бы, может быть, вышло воплотить в жизнь все построенные планы, но Королева Тьмы была схвачена и брошена в темницу. Некто, пожелавший остаться в тени, сообщил нескольким ее приближенным, высокопоставленным чиновникам, которые являлись противниками всех реформ, проводимых Эклипсой, о ее связи с монстром, которую она так старательно скрывала. Народ, не желавший принимать новые порядки, восстал под руководством вышеупомянутых чиновников, и королева была свергнута, а престол отошел к ее младшей сестре, к слову, она частично помогала господам революционерам. Как и следовало ожидать, Эклипсу Баттерфляй казнили, обвинив в преступлении против мьюнианцев и нарушении магических законов, запечатлев в истории под именем Королевы Тьмы, после месяца заточения. «Придет день, когда кто-то из королев совершит оплошность, которая позволит мне вырваться. И тогда все случится», — последняя запись в дневнике. И то самое «все», о котором она писала, начинало свершаться. В кристалле ее палочки, темно-коричневом, отражалось печальное лицо принцессы. Нереида понимала, что близится война, и велика вероятность, что война эта будет проиграна. Не для Мьюни, нет, она была уверена, что ее армия справится с монстрами, кроме того, на ее стороне сильнейшие маги во всех измерениях, нет, ее государству совершенно нечего бояться. Но для принцессы все было проиграно заранее. Сжав палочку так сильно, что побелели костяшки пальцев, она с трудом удержалась от желания ударить семейную реликвию о стену, чтобы та разлетелась вдребезги, на миллиарды маленьких осколков. Не зная, где уже найти причину всему происходящему, Нереида начинала обвинять во всем магическое оружие, доставшееся ей от матери, видя в нем источник бесконечного зла. Отчаяние давало о себе знать. Руки тряслись, а в голове раздавался протяжный, жуткий гул, из-за которого она не слышала собственных мыслей. Палочка в руках начинала нагреваться, но принцесса не могла разжать руку. Пальцы словно парализовало, и она просто упала на колени, зажмурившись, вытянув руку с палочкой перед собой не в состоянии понять, что происходит. Наконец, когда ладонь уже жгло так сильно, как будто ей на руку просто лили кипяток из чайника, Нереида смогла разжать пальцы и отбросить от себя магическое оружие. Когда принцесса опомнилась благодаря дикой боли в обожженной руке, на месте ее палочки уже лежало что-то другое. В глазах все расплывалось, и девушка толком не могла понять, что случилось. Спасительный стук в дверь, разорвал тишину, до этого нарушаемую лишь тяжелым дыханием Нереиды, и она, собрав остатки сил, кинулась к двери. — Глоссарик! — никогда еще принцесса так не радовалась появлению своего магического наставника, как в этот момент. У них всегда были натянутые отношения, как впрочем, и у всех королев в этом возрасте. — Доброе утро, Ваше Высочество, — он несколько секунд помолчал под пристальным взглядом Нереиды. — Нет, судя по твоему лицу, оно совсем не доброе. — Думала, ты не сообразишь, — она сделала шаг в сторону, пропуская Глоссарика в свою комнату и запирая по привычке дверь. — Мне нужна помощь. Я понятия не имею, что творится с этой чертовой палочкой. И моей жизнью тоже, — фыркнула девушка. — А можно поконкретней о палочке? Кстати, где она? — старый маг обратил внимание на руку принцессы, и та спрятала ее, натянув на ладонь рукав. — Вот, — принцесса указала на меч, лежащий около стены на том месте, где несколько минут назад лежала семейная реликвия. — Мне можно начинать паниковать? — в ответе на этот вопрос никто не нуждался, потому что страх и без разрешения Глоссарика завладел Нереидой в полной мере. Неожиданное превращение волшебной палочки в меч в очередной раз напомнило ей, что все в весьма плачевном состоянии. — Да, можешь начинать, — маг, не приближаясь к палочке, рассматривал ее. — Хотя нет, подожди. Если после этого совет скажет, что твои магические способности недостаточно сильны, то я окончательно в них разочаруюсь. Жаль, что светлая сторона произошедшего только в открытии твоих способностей и заключается, кхм. — Слушай, ты же прекрасно знаешь, что я не понимаю, о чем ты говоришь, — ее чертовски раздражало, когда наставник начинал вести речь о чем-то, как будто это была очевидная истина, которая известна даже маленькому ребенку. — Объясни мне какого черта произошло с палочкой?! — Успокойся, у тебя нет причин чего-то бояться. Ладно, может и есть, но, тем не менее, пока что лучше успокоиться. Этого не случалось уже очень давно. Ты… пробудила Меч Справедливости, коим является палочка на самом деле… Я понятия не имею, как ты могла это сделать, но ты это сделала, и это свидетельствует о том, что твоя магия намного сильнее, чем все считали. На это не каждая королева способна, кхм, я последний раз встречал подобное во времена… — Эклипсы? — перебила его принцесса по своей неосторожности, тут же закрыв рот рукой. В памяти всплыли фрагменты из дневника Королевы Тьмы, в которых говорилось как раз об этом самом Мече Справедливости, но тогда Нереида не придавала значения этому, а просто пролистала дальше. — Нет, не Эклипсы, но это хорошо, что ты ее вспомнила, потому что иначе я бы так и не сделал то, что собирался сделать после того, как поговорю с тобой… — Глоссарик хмыкнул и собрался покинуть комнату, но Нереида его остановила. — Что ты собираешься сделать? — Тебе не нужно этого знать. — Глоссарик, я теперь королева, и ты обязан подчиняться мне, — неожиданно властным тоном произнесла девушка. — Я требую, чтобы ты ответил на заданный вопрос. Что ты собираешься сделать? — Я должен уничтожить дневник королевы Эклипсы, — все также безэмоцианально отвечал маг. — Особенно теперь, когда пробужден Меч Справедливости, я обязан это сделать незамедлительно. Он не должен попасть в руки Хранительниц. — Подожди, а вот с этого момента поподробнее, — принцесса нервно сглотнула. — То есть ты все это время знал, что они опасны и при этом молчал в тряпочку?! — искреннее негодование отразилось в глазах Нереиды. — Глоссарик, да ты должен был быть первым в очереди рассказать об этом совету! — То есть ты и сама об этом знаешь? — маг в вопросе изогнул бровь. — Откуда? И почему не побежала первой, сбивая колени, чтобы совет об этом узнал? — Это… это все неважно! И вообще, я первая спросила! — Отличный аргумент, Ваше королевское Величество. У меня нет чувства юмора, но вы меня рассмешили. Ха-ха. А сейчас, прошу прощения, но мне нужно сделать кое-что, от чего зависит дальнейшее существование вселенной, — наставник предпочел не замечать дальнейших восклицаний будущей королевы и поспешил удалиться. Нереида глянула на меч, по-прежнему лежащий на полу, и в два шага оказалась около своего письменного стола, достав из ящика дневник Эклипсы и принимаясь судорожно листать его. Голова все так же гудела и не давала сосредоточиться на тексте, но ей все-таки удалось найти необходимый фрагмент. Описание темного ритуала. И, как она и ожидала, был необходим Меч Справедливости. И девушка из рода Баттерфляй. Ритуал мог быть проведен и с палочкой, но тогда все намного усложнялось. Выходит, что она только что дала врагу прекрасный шанс уничтожить весь свой род без каких-либо особых трудностей. А если планы Эклипсы не заканчиваются на мести?..Глава 12
24 апреля 2017 г. в 16:58
Стар поежилась от холодка, пробежавшего по спине. Марко вопросительно взглянул на нее, она же в ответ лишь покачала головой, мол, ты не дождешься ответа, что бы ты там не хотел сейчас спросить. Она не горела желанием разговаривать не только из-за того, что в душе царил беспорядок, и все катилось к тому, к чему в таких ситуациях обычно катится, также из-за больного горла.
Баттерфляй прокашлялась, невольно прикладывая руку к груди, как будто это могло ослабить боль. Простуда была последним, что было ей нужно, особенно теперь, когда она напросилась сопровождающей Мун, пока она будет у сестер Пинкертон. Сама Мун оказалась категорически против и совсем не хотела, чтобы Стар ехала с ней, чего следовало ожидать. Но после того как Ее Высочество узнала, что с ними будет и Диаз, она несколько притихла и сделала вид, что ей это совершенно безразлично.
Стар невольно начинала допускать в свою прелестную голову такие мысли, которые могли любому показаться не более чем бредом сумасшедшего. Не нужно было особой наблюдательности, чтобы заметить, что Мун по-прежнему любит Тоффи. И все же, видя Марко вместе с ней, девушка невольно начинала бояться, как бы их, «чисто дружеские», со слов Диаза, отношения, не перешли случайно во что-то большее. Но еще страшнее ей было признаться самой себе, что она боится не столько изменений в будущем, которые повлечет за собой подобный роман, и того, что сердце ее лучшего друга будет разбито, сколько просто ревнует.
Сборы были окончены, хотя и состояли то они не во многом, так как небольшим количеством вещей обзавелись нерадивые путешественники во времени и теперь могли беспечно поболтаться по городу до самого вечера, чем, собственно, и собирались заняться, потому что более заняться им было попросту нечем.
Попытки вычислить сестер-преследовательниц заканчивались или неудачами, или какими-то мелкими неприятностями вроде небольших взрывов и всего подобного. Не работало ни одно заклинание слежения, и Баттерфляй предпочитала просто ничего не делать, чем раз за разом с трудом сдерживаться, чтобы не разнести все вокруг от злости. Диаз предложил пока подождать и просто затаиться, делая вид, что все нормально, расслабиться и малость отдохнуть, а затем как следует подготовиться к любой из их возможных атак, может быть, поискать какую-то информацию о них.
Взяв друга под локоть, Стар через плечо обернулась на замок и с удивлением обнаружила, что на самом-то деле, Мьюни прошлого совсем не был похож на то, что было там, в будущем. Все еще был ярко-выражен этот отпечаток войны, продлившейся несколько веков. Она была уверена — столько же уйдет времени и сил, чтобы восстановить все, что разрушалось так долго бессмысленной враждой двух рас. Если вообще у Мьюни есть будущее.
— Надень хотя бы капюшон, ящерица, на улице не май, — Марко остановил девушку и развернул к себе. — Когда ты станешь более ответственно относиться к своему здоровью? Где-то подхватила простуду, и продолжаешь упорно ходить без шапки, ты невыносима, все время за тобой надо следить… — бубнил парень, надевая на нее капюшон, старательно заправляя платиновые пряди ее волос, чтобы они не мешали девушке.
— Ну, не надо, — Стар отмахнулась от него, не желая, чтобы кто-то прикасался к ней, даже если это был лучший друг. — Все нормально, на улице может и не май, но и не мороз в минус тридцать пять! — наконец ей удалось вывернуться и избавиться от суетливо поправляющих ее волосы рук Марко. — Я ценю твою заботу, но в данный момент не нуждаюсь в этом, — Баттерфляй чуть улыбнулась, настолько, насколько хватало сил и желания, и, снова схватив его под локоть, потащила за собой.
Марко что-то пробормотал, нахмурив брови, но больше не стал пытаться надеть на свою спутницу капюшон. Он постарался отстраниться от окружающей его действительности, которая становилась с каждым днем все более печальной и отталкивающей. Диаз проводил параллель между тем, как усложнялась вся сложившаяся ситуация, и тем, как стремительно изменялось Мьюни, как бы готовя их к предстоящему хаосу.
Мьюнианцы и монстры упорно игнорировали происходящие перемены в декорациях их спектакля, именуемого всеми жизнью, как будто природа постапокалептического мира была одним из самых нормальных явлений для них. Диаз замечал лишь некоторых, кто мог замереть среди улицы, оглянуться по сторонам, наконец, заметив, что вокруг что-то не так, испуганно оглядеться, а затем, пустым и несколько безумным взором смотря себе под ноги, возможно, пытаться вернуться в свой мир, из которого они выпали на то время, что к ним пробились противные склизкие щупальца реальности.
Он прокручивал в голове разговор с Глоссариком, который рассказал ему свои предположения о том, что на Мун действительно есть что-то темное, но вот что это — старый маг сказать не мог, не решаясь что-то утверждать без доказательств. Суть всех теорий наставника рода Баттерфляй заключалась в том, что нечто влияет не только на саму принцессу, но и на ее палочку, а так же, вполне вероятно, помогает вычислить местоположение Ее Высочества.
Стар, в свою очередь, тоже мысленно отсутствовала. Она также была занята воспоминаниями, но более ранними и куда более печальными, чем беседа Марко с Глоссариком. Сознание Баттерфляй перенеслось в день, когда она заметила первые последствия одного из самых ужасных когда-либо совершенных ею поступков. На глазах погибающая страна. Мама, которая вела себя особенно странно, оказавшись не в состоянии скрыть своей паники от придворных и семьи, что было ей совсем не свойственно. Отец был хмур и почти не покидал своего кабинета, и в те редкие моменты, в которые принцесса видела его, он был беспокоен и нервозен. Даже младшая сестра, которой всего-то десять, внезапно стала бесконечно закатывать истерики и устраивать скандалы, и на ней явно не просто сказывалось общее напряжение.
А потом тьма. Холодная, плотная, словно хлопковая ткань, тьма, через которую невозможно было пробраться и даже свет магии великой королевы Баттерфляй не мог разогнать этой тьмы. Она то накрывала Мьюни внезапно, как огромная волна, то тихо кралась, как подлое и никчемное создание, не умеющее играть по-честному.
Но через несколько дней произошло еще более ужасающее и пугающее событие — королева впала в летаргический сон. Никто не мог найти причин произошедшему, но это окончательно уничтожило надежды людей на спасение. В тот день Стар впервые увидела в глазах своего отца страх. Животный, дикий страх, передававшийся от него всем, кем он тогда был окружен, в том числе и его дочерям. И пока старшая из двух принцесс отчаянно пыталась исправить свою ошибку, используя те знания о магии, которые у нее имелись, младшая осталась без присмотра и вскоре уснула, как и ее прекрасная матушка.
Затем — первая встреча с Капеллой. Молнии, пронизывающее тело, способные испепелить всю ее изнутри, и жуткая, холодная улыбка, какие-то фразы, не имеющие смысла и ничего не значащие. И, наконец, когда в непробудный сон впал и весь магический совет, сраженный таинственным заклятием или заболеванием прямо во время собрания, украденные ножницы времени и побег в прошлое.
И только после того, как принцесса вместе с лучшим другом довольно долго скиталась по различным временным отрезкам, находя все новые и новые подсказки, оставленные кем-то неизвестным, но раскрывающие все планы демониц, Баттерфляй поняла, куда же должна отправиться. Теперь они здесь, и все только ухудшается с невероятной скоростью. Они ничего не знали ни об их планах, ни о том, как их можно было остановить. Неизвестность пугала ее.