***
Нереида юркнула за угол и не шевелилась, ведь её мог выдать малейший шорох. Монстр, выслеживавший ее, медленно шел по коридору. Это было невысокое существо, весьма мерзкое с точки зрения мьюнианцев, но для его расы внешность была вполне приемлема. У него не было достаточно хорошего нюха, и видел он довольно скверно, но вот слух его был очень острым, и даже шуршание юбок платья принцессы могло быть услышано, чего допустить было нельзя. Если монстр успеет позвать подмогу — ей не избежать сражения, а она и так уже измотана. Как только мужчина поравнялся с ней, она одним движением Меча Справедливости уничтожила его, до того, как он успел хоть раз пискнуть. Баттерфляй поморщилась, обнаружив, что ее светло-розовое платье, одетое ею по случаю совещания магического совета, чтобы быть красивой на случай, если придется принимать поздравления, что, собственно, и случилось пару часов назад, было запачкано кровью. В пятый раз. Омерзительно. До тошноты омерзительно. Когда она вернулась с заседания совета, где было объявлено имя будущей королевы Мьюни, то обнаружила, что королевский дворец захвачен, и захвачен не кем иными, как принцем монстров и главнокомандующими его армии. Это было серьезным ударом: в плен были взяты все, находившиеся в этот момент во дворце. Впрочем, это скорее играло ей на руку. Так она сможет заручиться поддержкой короля одного из соседних государств, ведь у нее гостила его дочь, а значит, она тоже в числе пленных. Нужно было только добраться до библиотеки — там она сможет спрятаться и связаться с кем-нибудь, уже неважно было, с кем. Как подло было с их стороны напасть без объявления войны, да еще когда замок и все королевство были беззащитны. От столь благородных существ она ничего подобного не ожидала, вернее, от Тайрона и его отца. Король монстров был рассудителен, справедлив и честен, поэтому, даже при всей своей ненависти к мьюнианцам, отобравшим еще в древние времена столько прекрасных земель у его народа, соблюдал все приличия и все те мелкие формальности, навязанные традициями. Здесь не обошлось без постороннего вмешательства, и Нереида догадывалась, что и кто посмел вмешаться. Замаскировавшись с помощью магии, тратя последние силы и уже сомневаясь, что попадет и в главный зал, принцесса двигалась мимо монстров. И вот, на полпути, коридор, полный охраны. Баттерфляй задержала дыхание и решительно двинулась вперед, но где-то на середине заклятие невидимости спало, и к ее скромной персоне обратилось с дюжину взглядов, никак не ожидавших ее появления. Девушка достает меч из ножен, но все бессмысленно — кто-то уже позвал подмогу. Сколько было монстров во всем замке? Десятки, может быть, сотни? Или она умрет, или окажется в плену, но вырваться на свободу не сможет. Впрочем, был еще один, рискованный вариант. Она бросила меч перед собой. — Видите меня к вашим главнокомандующим, — решительно сказал Баттерфляй, не чувствуя ног, от волнения сперло дыхание, и всю ее перекашивало от страха, и чтобы этого не выдать, приходилось прикладывать слишком много усилий. Послышался смех. Конечно, кто бы не стал смеяться над королевой, которая сдается без боя. Но Нереида не сдавалась, она лишь ненадолго откладывала. Ее вели по темным коридорам и маршрут, несомненно, был ей знаком. Ее вели в кабинет, где когда-то заседала ее покойная матушка, будучи королевой, и это было так же ожидаемо, как, например, пренебрежительное отношение к ней со стороны солдат. Какой-то монстр, идущий впереди, с интересом рассматривал Меч Справедливости. Еще несколько рядом с ним на своем языке, лишь частично знакомом принцессе, обсуждали, из чего он может быть сделан. Наверное, если бы магический совет увидел ее сейчас, то тут же переменил свое решение отдать ей престол. Баттерфляй старалась выглядеть максимально жалкой и беспомощной, чтобы враги и впрямь поверили, что она решила просто покориться всему происходящему. Для этого нужно было лишь немного расслабиться, ведь ее тело и так было измотано. Ее буквально швырнули через порог кабинета. За столом сидел Тайрон, слева от него стояли Фомальгаут и Капелла, справа — Бетельгейзе и Альдебаран. Все пятеро несколько удивленно посмотрели на Нереиду, но та невозмутимо поднялась с колен и, стряхнув с окровавленного платья невидимые пылинки, смотрела на них абсолютно равнодушно, настолько, что ничего нельзя было сказать по ее глазам. Ни страха, ни волнения, только безмолвное равнодушие. — Неужели наша принцесса сдалась сама? — надменный тон лидера бывшего отряда хранительниц никак не задел Нереиду. — Я думала, вы устроите героическое побоище и умрете в луже с кровью, Ваше Высочество, — Бетельгейзе, очевидно, пыталась ее разозлить, но Баттерфляй по-прежнему не проявляла никаких эмоций. — А я была уверена, что вы более благородны, чем вас описала в своем дневнике Эклипса. И в ваше благородство, принц, я тоже свято верила, но, как видите, все мы оказались обмануты ожиданиями. Весьма забавно, неправда ли? — она говорила развязно и с нескрываемым презрением. — Где дневник? — Бетельгейзе поморщилась, но отвечать на ее реплики не стала. Опускаться ниже глупых провокаций было некуда. — Он имеет какую-то важность? — Тайрон обратился к девушкам, но в ответ получил лишь кивок головой от Фомальгаут, которая без конца мотала головой из стороны в сторону, словно что-то искала. — Я еще раз спрашиваю, где дневник? — у старшей хранительницы, кажется, не было терпения вовсе. Она подошла к принцессе и была готова вцепиться в нее, если та бы не ответила. — Где. Этот. Проклятый. Дневник? — Я не знаю, — Нереида пожала плечами, насмешливо улыбаясь. — Я потеряла его, — конечно, она ничего не теряла и прекрасно знала, где-то, что необходимо Бетельгейзе, но, конечно же, не собиралась отдавать, а иначе последняя надежда на спасение Мьюни от монстров и от мести Королевы Тьмы канет в лету вместе с последней принцессой, которую не успели короновать. — А вы уже искали? Или тебе опять не по глазам самые очевидные вещи? — Заткнись, дрянь! — рука темноволосой женщины в момент стиснула тонкую и хрупкую шею Баттерфляй. Одно движение — и она сломает ее, но вместо этого Бетельгейзе лишь сильнее стискивала пальцы, причиняя принцессе адскую боль. — Ты сейчас же ответишь, иначе… — Иначе, что? Я умру? А я не боюсь смерти. Мне плевать. Можешь убить, можешь не убивать и бросить в темницу, пытать, я перетерпела такие муки, что твои жалкие пытки, которыми ты выбивала секреты из предателей, для меня, как укол иголкой, — принцесса вновь насмешливо усмехнулась, изо всех сил стараясь не выдать своего страха, который сжирал ее всю изнутри. Пальцы Бетельгейзе сильнее стискивали бледную шею, а из груди Нереиды вырывались хрипы, и она вцепилась в руку женщины, хоть и понимала, что это ничего не даст. — Не надо, — раздался голос принца монстров, — не убивай ее, она еще может быть нам полезна, — но все поняли, что за последней фразой, произнесенной им, скрывалась далеко не желание воплотить в жизнь планы отца, а простое чувство, не прошедшее и не собиравшееся проходить. Недовольно фыркнув, темноволосая презрительно посмотрела на Баттерфляй, такой же взгляд бросила на Тайрона и вернулась на свое место подле принца, чтобы все же не сорваться случайно и не убить ее. Обстановка царила напряженная. Меч Справедливости все еще держал тот же монстр, солдаты были на взводе, ведь привели собственноручно к своим начальникам саму принцессу Мьюни, предпочитая не брать во внимания тот факт, что она сама сдалась. Нереида прокручивала в голове план последующих действий, взвешивая различные варианты, глядя в пол и ожидая, пока кто-нибудь что-нибудь сделает, потому как все замерли. Повисла гробовая тишина, только чье-то тяжелое дыхание ее нарушало. Чтобы заполучить меч ей необходимо больше сил, так как она очень устала, и Бетельгейзе могла в любой момент применить магию крови. Даже не будь этих факторов, ей бы не хватило силы. Вручную она, конечно же, не справится. Дождаться, пока ее поведут в тюрьму, и сбежать уже оттуда? — Фомальгаут, ты ведь можешь попасть в ее сознание и найти необходимую нам информацию? — спросила Бетельгейзе, ухмыляясь и наконец увидев такой желанный страх на лице принцессы Баттерфляй. — Действуй. Фомальгаут молча подошла к Нереиде и несколько минут так стояла, пристально глядя ей к глаза и… ничего не делая. Девушка не почувствовала никакого вмешательства в мысли, она даже не пыталась проникнуть в ее голову, только все смотрела, сосредоточенно и многозначно, чуть прищуриваясь и нервно подергивая головой, как обычно делала, когда пыталась атаковать кого-то, но попытка оказывалась неудачной. Вдруг Баттерфляй четко расслышала слова в голове, и говорил ей уже знакомый голос: «Сейчас я отвлеку их, а ты хватай меч и беги». И тут Фомальгаут закричала схватившись за голову, закричала так громко, что все рефлекторно попытались заткнуть уши и зажмуривались, словно это могло спасти их от душераздирающего крика, который издавала девушка. Принцесса осознала — это был ее шанс и, прошептав заклинание, притянула к себе меч. Оборот вокруг себя, удар, а заклинание никто не услышал — все были окончательно оглушены. Сдув с лица прядку волос, выпавшую из разваливавшейся прически, Нереида торопливо огляделась, убедившись, что все, кто еще остался в сознании, не способны причинить ей никакого вреда и не смогут вызвать дополнительную охрану, покинула кабинет.***
Пенелопа потянулась и зевнула. Дневной сон ее был невероятно сладким, хотя она в последнее время спала весьма беспокойно, но сейчас ей было так хорошо, что просыпаться ну совсем не хотелось. Все эти бесконечные приготовления к праздникам так выматывали… Выходя из своей комнаты в коридор, увешанный картинами, которые никак не подходили ко всему окружающему интерьеру, Пинкертон услышала шум внизу. Похоже, приехали еще гости. Она съехала по перилам лестницы вниз и выглянула в коридор — приехал Тоффи, и, как и Баттерфляй, без родителей и родственников, хотя предполагалось все иначе. — Ты так и будешь там стоять, да? — Рабен обратился к ней, тихо хихикнув. — А Мун уже приехала? — Да, но… ей немного плохо… — Памела, принимавшая гостя, пока сестра изволила почивать, несколько замялась. — Она говорит нам о какой-то Стар, утверждает, что мы были знакомы с ней и что она училась в нашей школе, но никто из нас не знает никакой Стар… Это пугает. — Это… странно, — ящер нахмурился, очевидно, взволновавшись таким известием. — Ну, ты сможешь зайти к ней позже, а сейчас пойдем, я покажу тебе твою комнату, — Мел схватила его за руку и потащила с собой, а тот едва успел снять пальто. Пенни проводила их взглядом. В глазах резко потемнело, а голове замелькали образы, размытые и непонятные. Она видела рыжую женщину, еще каких-то людей, и все было в движении, все кричали, кажется, ссорились. Люди представляли собой расплывчатые пятна, и Пинкертон не могла даже сосчитать, сколько всего было их в помещении, но эта картинка сменилась чуть более четким изображением, и снова Пенелопа видела рыжую женщину, слышала противный лязг оружия, как кто-то выкрикивает заклинания, но, но не могла сказать, кричала ли это женщина или крик принадлежал мужчине. Последнее, что ей особенно запомнилось, это девушка, которую она точно никогда раньше не видела. Это странное существо, являющееся, судя по отметинам на щеках и хвосту, помесью чистокровного мьюнианца-дворянина с монстром, умоляло помочь, просило вернуть все на свои места, едва ли не рыдая. Пенелопа пыталась спросить, чего от нее хотят, но в ответ получала лишь больше отчаянных просьб о помощи. Образы исчезли так же резко, как и возникли. Никогда она не получала настолько прямых видений. Никогда в ее голове не было конкретных людей, всегда какие-то намеки на них, и как будто закадровый голос, а это было нечто совершенно из ряда вон выходящее. — Что вернуть?.. Куда?.. — Пинкертон пустым, ничего невидящим взглядом, не в состоянии понимать реальность, с трудом дошла до вешалки в коридоре. — Что нужно расставить на места?.. — она говорила сама с собой, повторяя вопросы из видения, обрывки заклинаний, которые ей удалось разобрать, но это ничего ей не давало. Выбравшись на улицу, Пенни побрела куда-то в зимнюю пустоту, надеясь, что холод вернет ее в нормальное состояние, и она сможет на трезвую голову разобрать все видение по деталям, чтобы понять то, что ей хотели сказать.