Runaway, Baby 2

      Стар смотрела в потолок, боясь шевельнуться. Каждое движение отдавалось волной боли, разносившейся по всему телу за считанные мгновения, и утихавшей нескончаемо долго. В руке сжав кулон, она думала о том, как могло такое с ними приключится. С ней, как раз, все было очень даже понятно — идеальной принцессой никогда не была и уже не будет, а вот как в такую передрягу оказался ввязан Марко? Только из-за нее. Все происходило из-за нее, и от этого становилось в десятки раз тяжелее.       Где-то здесь, в комнате, торжествующе ждет Эклипса освобождения первоначального состояния палочки семьи Баттерфляй. Ведьма ничего не говорила и никак не заявляла о своем присутствии вообще, просто Стар чувствовала ее победоносный взгляд, ощущала легкий ветерок от ее передвижения, знала, что она покинула хижину, чтобы сделать что-то с Марко и Гекапу. Кровь под ней растекалась теплой лужицей и дышать уже было невмоготу, на грудь как будто положили огромный камень.       Принцесса тяжело втянула воздух, лишь на мгновение прикрыв глаза. В мыслях рисовала портреты друзей, с ужасом обнаружила, что совсем не помнит их лиц, ускользали из памяти даже крупные детали вроде цвета кожи или волос. Даже лицо сестры не удалось вспомнить.       Что же, Эклипса все время была на шаг впереди, совсем неудивительно, что Королева Тьмы с такой легкостью смогла их победить.       Дверь распахнулась и в хижину ворвалась Мун. Принцесса вскрикнула, отшатнувшись назад, и кинулась к полукровке. — Я такая никудышная принцесса, — прошептала Стар. — Устроила апокалипсис вселенского масштаба, нарушила все законы, какие только могла и даже исправить ничего не смогла. Прости меня, если сможешь. — Это не так, вовсе не так! — принцесса замотала головой. — Ты хорошая принцесса! Все будет хорошо, Стар, слышишь меня? Все будет хорошо! — Передай Марко, что я люблю его. — Ты сама ему скажешь это, только держись, осталось совсем чуть-чуть! — Да, чуть-чуть… Только я все равно не смогу… ему сказать… — полукровка закрыла глаза.       Пальцы безвольно разжались и маленький стеклянный пузырек, покрытый белым налетом, покатился по полу. — Ты прекрасная принцесса, Стар, — Мун не могла больше сдерживать слез. Она гладила полукровку по волосам, просила прощения за свое отвратительное поведение, словно никак не понимала, что гостья из будущего уже никогда не ответит.       Принцесса поднялась на дрожащие ноги, забрала кулон, который должен был стать их спасением, и покинула хижину. Марко и Гекапу все так же лежали на траве. Во всей этой солнечной картине леса никак не укладывались два мертвых тела, два человека без сознания и убитая горем девушка, на руках у которой умерли ее самые дорогие люди. — Ну вот и все, надо полагать. — Да. Все. Для тебя все, — Баттерфляй развернулась на голос. — Ты хочешь сражаться? — Эклипса была искренне удивлена. — Нет, хочу с тобой в карты сыграть, — саркастическим тоном отвечала ей девушка. — У тебя еще хватает сил шутки шутить? — Моя будущая дочь умерла на моих же руках. У меня сил даже разговаривать с тобой нет.       Мун почувствовала резкую боль по всему телу. Конечности невыносимо сводило, она слышала, как хрустит каждый сустав в ее теле. Собрав в кулак всю волю, принцесса выпрямилась и посмотрела Королеве Тьмы в глаза, но тут же снова согнулась пополам.       Эта женщина не оставила в ней ничего, кроме могильного холода и желания удавиться.       Палочка в руке нагревалась, но Баттерфляй крепко стискивала пальцы на рукоятке, даже когда температура была настолько высокой, что почувствовался запах паленой плоти. Эклипса продолжала издеваться над ней, с помощью магии неестественно выгибая податливое бессильное тело. По выражению лица становилось понятно, что ведьма получала от этого небывалое удовольствие.       Принцесса вздрогнула, снова взглянув в лицо это жуткой безумной женщины. Ей на мгновение показалось, что она понимает это дикое желание Королевы Тьмы отомстить Баттерфляям за то, что они сделали с ней.       И этого мгновения хватило, чтобы войти в состояние Баттерфляй и освободить Меч Справедливости. Она наносила удары четко, быстро, и даже Эклипсе было не под силу уследить за ее движениями, но ведьма едва ли была расстроена таким поворотом событий: она ликовала. Ударив в полную мощь, женщина отбросила от себя Баттерфляй на десяток метров.       Они сошлись в битве, равные по силе настолько, что можно было бы сказать, что это будет длится вечно. Мун наконец поняла, чего добивалась Эклипса все это время. Сейчас Баттерфляй была на пике своей силы и максимально уязвимой. С каждым ударом женщина оттесняла ее все ближе к краю поляны, но принцесса в мгновение возвращала ситуацию в прежнее положение. Однако Эклипса знала, куда следует ударить, чтобы окончательно взять под свой контроль.       Девушку подкосило. Она ничего не почувствовала. Вообще ничего. С трудом удерживаясь на ногах, Мун понимала, что ничего не видит и не слышит. Новая волна паники охватила ее.       Чьи-то холодные руки бережно коснулись ее крыльев. Тоффи! Он жив! Жив!       Он направлял ее, стал ее ушами и глазами. В кромешной тьме и в глухой тишине принцесса смогла снова сопротивляться Эклипсе.       Как только заклятие немного рассеялось, Мун собрала все силы, что у нее остались и вложила их в одно единственное, но самое сильное заклятие, которое только знала. Когда мрак окончательно рассеялся, она обнаружила, что пригвоздила Королеву Тьмы к дереву Мечом. Женщина смотрела на нее, широко распахнув глаза, часто моргая. Струйка крови стекала с уголка губ по подбородку. — Вот теперь все точно кончено, — Баттерфляй сильнее налегла на меч, еще глубже уходя им в дерево сквозь тело женщины.       Она отошла подальше и подняла над собой кулон.       Все. Наконец. Кончено.       Яркая, ослепительная вспышка бесшумно накрыла лес голубым куполом.