Зазеркалье

— Привет, — почти прошептал он в трубку. — Я попрощаться. — Ну нельзя же так! — сразу накинулась она. — Ну, подумаешь, какой-то мудак психанул, а ты-то чего?! — Ничего. — Слушай, так не пойдет, — вздохнула она. — А как же родители? — Не смеши меня, — скривился он. — Я уже давно для них взрослый и… чужой. Переживут. — Не говори глупостей! Ты им по-прежнему дорог. Ты же их ребенок, каким бы не был. — А какой я? Нет, правда, скажи мне. — Не начинай, — перебила она и тем самым пресекла неудобный разговор на корню. — Да я, собственно, и не думал, — теперь вздохнул он, потер подбородок, заросший четырехдневной щетиной. — Приедешь провожать? — Провожать? Да мы довезем тебя, все как полагается. — Тогда я жду. *** — Может, останешься? — не унималась она, разглядывая его наспех собранные сумки. — Зачем же сразу вот так? — Да это не сразу, Аньк. Это уже давно началось и к этому стремилось. Так что все закономерно. — Не умничай. — Тогда не спрашивай. — А что мама? — А что она? — усмехнулся он. — Сказала, что работает и проводить не сможет. Но, скорее всего, из-за папы. — Конечно же, нет, — возмутилась она. — Мама уже давно перестала следовать его мнению. — Мне пофиг, пойми! Поехали уже. *** — Сразу, как приедешь, позвони! — наказала она. — Или маякни, я сама тебе перезвоню. Денег побольше закину и перезвоню. — Хорошо. — И не тупи там. — Офигела? — Не психуй. Все будет нормально. — Хорошо. Обняла. Крепко и долго. Знает, что не «хорошо» ни разу. Понимает, что не скоро еще вот так обнимет. У выхода машет, часто моргая. Ясное дело, плачет. Он и сам проморгается вот сейчас и снова обернется, чтобы еще раз посмотреть на нее. Повернулся, а ее уже нет. Ушла, пропала, смешалась с толпой и в новогодней мишуре. И тут он увидел: все чужие, нет больше ничего родного в его городе. Одна только мысль, как острый тонкий осколок, саднила под кожей, кровоточила — не сказал, не попытался, не побежал за любимым. Не простил, не умолял вернуться обратно. По звуку хлопнувшей двери понял, что — всё, нет у них и между ними больше ничего, кроме совместного прошлого. Нет будущего. И не надо. Не должно быть. Но что-то еще, самое последнее, не было сделано. Набрал до разрывающей боли знакомый номер. Уткнулся в ледяной автоответчик. — …оставьте сообщение после сигнала. — Привет, — почти прошептал он. Голос сорвался, утонул в навернувшихся слезах, застрял под твердым комом в горле. — Я попрощаться… И молчал. До тех пор, пока не звякнул короткий сигнал в трубке. Оставил все слова в себе, отправив в записи лишь шум аэропорта.