Игры Разумов. Шторм возвращается с Севера.

— Ну и что ты об этом думаешь? Шерринфорд подпер подбородок ладонью, глядя на Шерлока. Тот пожал плечами, продолжая крутить в руках несчастную зубочистку. На улице только-только стало светать и еще никого не было в кафе, так что, если не брать в расчет сонную официантку и злого повара (кто же знал, что люди надпись «работаем с 5.00» воспримут буквально и придут), братья Холмс были в полном одиночестве. — Я раньше слышал о нем, но не придавал этому большого значения. Кажется, он из Америки? У него своя сеть компаний по производству лекарственных препаратов. Пожалуй, на этом мои познания о нем заканчиваются — миссис Хадсон в этот момент переключает рекламу, одновременно что-то твердя об его ужасной улыбке, и что она-то знает толк в мужиках. В этот момент ее переключаю я и ухожу в другую комнату. — Придется узнать побольше, братец мой. Лондон — его новая цель. — Какой ужас, заполнит Англию американскими лекарствами — мир такого явно не переживет. Нужно ставить на ноги всю тайную полицию и сообщить Ее Величеству, королеве Англии. Форд вздохнул, потирая виски и зажмуриваясь. В этот же момент к ним подошла официантка, поставив перед мужчинами скромный завтрак. Остывшая каша теплыми комочками собиралась по краям тарелки, а тосты подгорели с одного бока.Каша остыла, теплыми комочками собираясь по краям тарелок. Вяло поводив по ней ложкой со старательно стертой надписью (дабы повара и хозяина забегаловки не уличили в краже с соседнего ресторана столовых приборов), Шерринфорд отставил тарелку, взяв один из тостов. Шерлок все это время смотрел на него, наливая в чай молоко и помешивая его ложечкой. Видеть Шерринфорда было непривычно. Он помнил его еще юным молодым человеком — острые скулы, губы, вечно растянутые в приятной улыбке, горящие глаза, любимая темно-синяя футболка в большую клетку и растянутые домашние штаны. В отличии от Майкрофта, они раньше могли забраться с ногами на диван и часами смеяться до слез, рассказывая друг другу истории, дурачась и отдыхая. Они были очень близки — настоящие братья. Родители не могли нарадоваться — у их деточек хоть что-то нормальное в жизни. — Лови! Послышался смех, и в Шерлока полетел дипломат., который тот ловко поймал прямо на лету. Форд щелкнул двумя пальцами, выписывая танцевальное Па. Шерлок громко свистнул, начиная аплодировать. Прижав руки к груди, Шерринфорд демонстративно поклонился. В этот момент мимо комнаты проходил Майкрофт. Став невольным зрителем этого скромного представления, он выгнул бровь, выражая на лице смесь недоумения, презрения и отеческой строгости. Форд ему помахал рукой и послал воздушный поцелуй, чем снова вызвал приступ хохота у Шерлока. В один прыжок преодолев расстояние до двери, он закрыл ее, подмигивая Шерлоку. Последний постарался успокоиться, мотнув головой и подтягивая к себе ноги. — Что случилось-то? — Меня в университет приняли. Вот прислали бумагу. Так что, братец, не только Майки теперь у нас ученый зануда. Шерлок улыбнулся широко, вставая и крепко обнимая Шерринфорда. Тот улыбался так же сильно, жмурясь и выдыхая. — Я очень рад за тебя. — Не представляешь, как я переживал. Шерлок толкнул брата в плечо, отходя на шаг назад и усмехаясь. — Что, похоже, у нас теперь только я остался неучем? — О, мир еще узнает Шерлока Холмса. Вспомнив это, Шерлок едва заметно улыбнулся. Что же теперь стало? Едва ли они могли себе позволить прежнее веселье и смех. Перед Шерлоком был совсем другой человек — сильный, волевой и серьезный. Судя по его костюму, привык следить за собой и имеет хороший вкус. Несмотря на то, что приехал он пару дней назад, пиджак и рубашка были идеально отглажены — Шерринфорд явно приучен к порядку. Возможно, был военным или управляющим. Однако стрижка и выправка далеки от военной — все-таки управляющий. Этим объясняется и неравномерный загар — едва ли Форд часто выходил на улицу. Но в помещении было жарко — все рубашки Форда исключительно с короткими рукавами, а значит там не было кондиционера. Вывод: отель (а вероятнее всего это был именно отель), в котором Холмс работал, не был элитным или престижным. В развитых странах Индии всего два варианта расселения туристов — либо очень дорого, либо очень дешево. В очень дешевых вариантах нет мухобойки от мух, чего уж и говорить о прислуге. Следующий вывод: Шерринфорд жил где-то на окраине Индии. Окинув последний раз взглядом Шерринфорда, он отвел глаза. Размешав чай, Шерлок отпил немного, отламывая кусочек тоста. После, отложив его, Холмс-младший сложил руки в замок перед собой, распрямляя спину. — Извини, я был несерьезен. Я внимательно тебя слушаю. — Надеюсь, ты увидел во мне ответы на все вопросы, которые тебя волновали относительно моей личности, и на этом мы останавливаться не будем — время не на нашей стороне. Как ты любезно заметил, вопрос поставки некачественных лекарств действительно острый, однако, как ты уже догадался, в этом деле все не так просто. Я потратил несколько лет на изучение Генри Эдварда Гранта. И хотя может показаться, что вся его жизнь на виду, достоверной информации о нем в сети практически нет. Он умело скрывает свою личную жизнь, активы, сотрудников, производство и союзников компании. Другими словами, его личность — еще один хорошо продуманный рекламный шаг. И мне пришлось изрядно потрудиться, подключив все свои таланты (не особенно законные, в общем-то) и связи, чтобы накопать на него. Шерлок молча слушал его, улавливая каждую мысль. Облизав губы, он нахмурился и кивнул, давая понять, что внимательно слушает. Шерринфорд продолжил: — Так вот, что в итоге я нашел. Его имя действительно Генри Эдвард Грант — он столь самовлюблен и тщеславен, что не пользуется псевдонимом. Все сделки, все покупки и продажи он совершает под этим именем. А покупок он делает очень и очень много. Ты помнишь, в какой момент GrantSave стала всемирно известна? Когда именно ее стали крутить круглосуточно по всем телевизорам и сайтам? Шерлок пожал плечами, откидываясь на жестком кресле. Закрыв глаза, он пару мгновений помолчал. — Это случилось примерно 7 лет назад. Да, там еще была совершенно ужасная реклама — пухлый ребенок что-то говорил о солдатах, которые победят его сопли. Это умиляло миссис Хадсон. Шерринфорд коротко хохотнул, качая головой. — Точно-точно. Никогда ее не любил. А она добралась даже до Индии. Но почему именно тогда? Эта компания существует на рынке 50 лет, из которых 42 года находилась на грани банкротства. Все изменилось, когда умер основатель — Эрик Грант, который и оставил полуразрушенную компанию на своего сына. Несмотря на то, что дела были действительно плачевны, Генри сразу взял бразды правления в свои руки. Можно только позавидовать его хватке и упорству. Через полгода он выплатил все долги компании, еще через полгода он запустил пробную рекламу (тот самый ужасный ребенок), а еще через два года открыл целую сеть филиалов во всем мире. Неплохо, не правда ли? — Сколько у него был долг? — 457 млн долларов. — Это невозможно. Даже у самой успешной компании едва ли получится покрыть столь значимую сумму за полгода, что говорить о GrantSave? Ты говорил о его отце, Эрике Гранте. Я вспомнил его — он фигурировал в одном из моих дел. Мы даже лично виделись однажды, когда мы с Ватсоном были в Ирландии. Джон тогда говорил с ним около трех часов. Гениальный человек — прекрасно разбирается во всевозможных травах и настойках. Немудрено, что он решил открыть собственную аптеку. Однако я совершенно не помню, что у него был сын — потому, когда ты мне прислал то видео, я их и не связал. Эрик Грант всегда жил один, больше похожи на затворника, чем на бизнесмена. К тому же у них совершенно нет ничего схожего. — Совершенно верно. Генри — племянник его покойной жены. Она вместе с родителями Генри попала в авиакатастрофу. Эрик остался единственным родственником Генри. Он его усыновил, однако вместе они практически не были — у мальчика начался сильнейший психоз на фоне травмы, срывы и истерики. Он был эмоционально очень неустойчив. Увы, через два года, когда ему было 14 лет, Эрику Гранту не оставалось ничего, кроме как поместить его в госпиталь Куэльсона*, надеясь на улучшение дел. — Но его не наступило, я полагаю. Шерринфорд поджал губы, перебирая в руках салфетку. — Ему становилось только хуже. В какой-то момент он стал просто неуправляемый. Не было надежды, что однажды Генри вернется. Эрик не сдавался. Тогда он и начал разрабатывать всевозможные препараты и лекарства, чтобы хоть как-то помочь своему сыну. Но дело осложняли ежемесячные побеги Генри. Его невозможно было остановить, и никто не знал, как у него это выходит. В итоге он провел в госпитале 12 лет. — Выходу способствовал Эрик, конечно же? — Верно. Возможно, большая часть долгов как раз отсюда, но я не смог это узнать наверняка. Когда он вышел, он попросил у отчима денег на квартиру, а получив их, уехал в Америку. Вероятно, более они не общались вплоть до самой смерти Эрика. Любое упоминание их родства было предано забвению. И когда умирал Грант-старший, все были уверен, что компанию (а точнее те крохи, которые от нее остались) наследует его партнер. Однако Эрик в завещании указал своего сына, и так весь мир узнал о Генри Эдварде Гранте. Мужчины ненадолго замолчали, когда к ним подошла официантка, чтобы забрать пустые тарелки. Пока она гремела посудой, Шерлок закрыл глаза, прижав пальцы к вискам, и напряженно думал. Форд жестами попросил еще чайник с чаем. Обворожительно (насколько это у нее получалось) улыбнувшись, девушка кокетливо поправила волосы, подходя ближе. Однако ее действия остались совершенно без внимания. Недовольно фыркнув, она одним резким движением стерла крошки со стола, после разворачиваясь и обиженно уходя прочь. Шерлок открыл глаза, глядя перед собой. — Но если мир узнал о Генри Гранте, вероятно, в прессу бы обязательно просочились слухи о его психическом здоровье и прошлом. Однако об этом ничего не известно. Полагаю, Генри очень постарался, чтобы замести все следы и скрыть этот факт. Отсюда сразу вытекает следующий вопрос — сколько человек из тех, кто лечил его, живы на сегодняшний день? Форд встретился взглядом с Шерлоком. — Один. Та медсестра, которую мне удалось встретить. Все остальные умерли в результате серии несчастных случаев — 50 смертей, никак не связанных друг с другом. — Однако как жестока судьба отнеслась к этим людям. Еще более жестока она, когда у нее есть определенное имя и связи. Что ж, меня не устает поражать количество и качество людей, находящихся в психиатрической больнице. Могу сделать смелое предположение, что с большинством из своих будущих коллег он познакомился именно там. — Вероятно. Хотя и не стоит забывать, что он провел в Америке более 10 лет. Этот человек — искусный притворщик, прекрасно владеющий даром убеждения и способный манипулировать людьми. Он — чудовище, в котором человечность умерла очень и очень давно. Шерлок провел пальцами по волосам, приводя их в беспорядок. Стряхнув с рубашки пылинки, он выпрямился, пододвигая к себе чашку с чаем. — Ну, у меня уже есть некоторый опыт общения с чудовищами. Большинство их них поддается дрессировке и последующему усыплению. Так что, думаю, даже с Генри Грантом мы справимся. Едва ли он уступает Джеймсу Мориарти. Шерринфорд едва сдержал невеселый смешок. — Брат мой, ты не представляешь, что это за человек. Джеймс Мориарти был меньшим из возможных зол. Он как тонкая занавеска прикрывал этот город. Да, это была большая крыса. Однако сейчас на ее место пришел крысиный король. И нужно будет очень постараться, чтобы не дать ему уничтожить нас. *** В знакомом кабинете пахло крепким кофе и корицей. Белый диван, обтянутый кожей, был безукоризненно чистым, хотя и стоял здесь уже далеко не первый год — таково было обязательное условие. Зеленый фикус, стоящий на полу, раскинул свои листья, вероятно, старательно вырабатывая кислород. Листья его, как и все вокруг, были без единой пылинки. Ореховые глаза внимательно оглядывали все вокруг, подмечая каждую деталь. Вскинув руку, мужчина посмотрел на часы — дорогие Role с золотой окантовкой и кожаным ремешком. Циферблат показывал 14:03. А, значит, она задерживается. Недовольно цокнув языком, Генри сел на тот самый диван, привычно закинув ногу на ногу. Встретившись взглядом с собой в зеркале напротив, он усмехнулся. На него смотрел уверенный 48-летний мужчина в дорогом синем костюме и белой рубахе. Галстук перехватывала бриллиантовая застежка, руки были ухожены (здесь у Гранта был буквально пунктик), а сам он производил вид человека, уверенного в себе, богатого, знающего, что ему нужно и как это достать. Дверь скрипнула, и в кабинет юркнула маленькая светловолосая женщина с папкой в руках. Прищурившись, она повернулась и вздрогнула, увидев Гранта. Последний выгнул бровь, поднимаясь и засовывая руки в карманы пиджака. Женщина учтиво кивнула, продолжая идти к своему столу. Положив папки, она мельком глянула на телефон и практически тут же подняла голову, собираясь заговорить. Однако мужчина ее опередил. — Вы опоздали на 7 минут. — Да, извините. — женщина на автомате заправила выбившуюся прядь волос за ухо, садясь в кресло. — Переезд — дело хлопотное, сложное, много нюансов, которые нужно… Генри оборвал ее на полуслове, сделав жест рукой. Женщина обижено замолчала, выпрямляясь и вздернув подбородок. — Дорогая мисс Джонс, меня, как Вы должны были понять очень давно, совершенно не интересуют проблемы и сложности. Я Вам плачу деньги и не маленькие. Вы знаете, что я за человек и сколько у меня дел. Скажите тогда, почему я должен в свое время Вас ждать? — При всем уважении… — Не надо этот детский лепет про переезд и грузчиков. Вы вполне способны справиться с этим сами в любое другое время. Рейчел, — могу я так Вас называть? — мы с Вами знакомы не один год, и я прекрасно осведомлен, какой Вы прекрасный специалист. Однако это никак не отменяет тот факт, что есть еще много прекрасных специалистов. Не хотелось бы заканчивать наше сотрудничество, как думаете? Грант внешне оставался совершенно спокойным, хотя голос его и приобрел металлические нотки. Но на последних словах он весьма выразительно посмотрел на психотерапевта, слегка прищурившись. У последней по спине невольно пробежали мурашки — подобная реакция была у всех, кто видел и, что более важно, слышал Гранта не в лучшем настроении. Взяв себя в руки, она сглотнула и кивнула, стараясь не смотреть мужчине в глаза. — Поэтому для Вас не будет неожиданностью, что сегодняшний наш сеанс, от которого мы отняли… — он демонстративно закинул руку, глядя на часы. — 20 минут на совершенно не нужные разборки, не будет оплачен. Вам все понятно? Рейчел, успокоившаяся к тому моменту, уже сидела на своем кресле, закинув ногу на ногу, с блокнотом и ручкой в руках. Последняя новость, хоть и была не самой приятной, ничуть не испортила настроение женщины — к счастью, Генри Грант в остальное время постоянно оплачивал сеансы в двойном объеме. А потому и на переезд из Америки она согласилась спокойно — здесь Грант сразу же организовал ей офис и жилье. Из требований было только приходить вовремя — Генри Грант не любил ждать, и привезти фикус и белый диван. «Зачем» не стоило и спрашивать. — Итак, мистер Грант, на последнем сеансе мы с Вами говорили о контроле Вашей агрессии. Сейчас у Вас это получается? Генри обошел ее комнату, взяв одну из конфеток, лежащих в прозрачной вазочке, и лег на диван, подложив руки под голову. — Полагаю, что да. Я не стал более спокойным внутренне, но больше я не срываюсь на людях, окружающих меня. Я стал более сдержанным и доброжелательным. — Хочу заметить, что Вы и раньше были довольно-таки доброжелательным, однако эти перепады настроения… — Не надо напоминать мне мои диагнозы, Док. Я не страдаю проблемами с памятью, к счастью. Да, раньше был, однако сейчас я перешел на новый уровень — я всегда у СМИ на виду, нужно держать себя еще больше и сильнее. Вы понимаете, о чем я? Женщина кивнула, делая какие-то пометки в блокноте. Пока она быстро записывала, у Генри выдалась отличная возможность ее снова рассмотреть. За те десять лет, что они знакомы, Рейчел Джонс практически не изменилась — невысокая стройная женщина средних лет со светлыми волосами по плечи, одетая в строгий костюм светлых тонов и с неизменным французским маникюром. За это время у нее добавились лишь пару морщин и очки сменились на линзы. Генри усмехнулся, переводя взгляд. — Так что посоветуете, Док? — Продолжать в том же духе. И не отказываться от своих таблеток — эффект на лицо. Но сегодня я хотела бы коснуться еще одной важной проблемы — Вашей семьи. — У меня нет семьи. — Вашей покойной семьи. — Вот это уже ближе к сути. Но разговор будет коротким — я их практически не помню. Не Вы ли едва ли не в первый наш сеанс сказали мне, что у меня на фоне травмы развился блок в голове? Вы должны быть более внимательны, Рейчел. Женщина кивнула, пропуская последние слова мимо ушей. — Да, само собой, я помню. Однако все равно об этом стоит поговорить, так что это оказало значительное влияние на формирование Вашей личности. — На формирование моих срывов это оказало влияние. А старый дурак вместо того, чтобы успокоить меня, сбагрил в чертову психушку. — При всем уважении… — Да-да, — Генри перебил ее, садясь на диване и протягивая руку за следующей конфетой. — Он хотел, как лучше, и все делал для моего блага. Я прекрасно помню эту замечательную статью из журнала. Так вот нет. Он всегда мечтал от меня избавиться, потому что я был не такой. Старый дурак так и не простил свою жену. Яйца были маленькие — может поэтому у него так и не вышло детей. — Вы хотите сказать, что у Вашего опекуна были проблемы с покойной женой? Генри поднял на нее взгляд, усмехнувшись и разводя руками. — Ну, если проблемами можно называть ежедневные истерики, доходящие чуть ли не до драки, из-за того, что Эллис ему регулярно наставляла рога — то да, Док, проблемы у них явно были. Просто Эрик всегда умел тщательно скрывать это. На людях они были прекрасной парой, верно? Вы и сами это знаете не хуже меня. Так вот, когда мои родители разбились вместе с ней, у него не было другого выхода. Но едва ли он был хорошим отцом — да, я не нуждался ни в чем, но за любую провинность меня жестоко наказывали. Я мог не есть по три дня или спать с лошадьми (Эрик питал к ним особую любовь, которую я никогда не ощущал на себе). А когда начались срывы, Старик здорово подсуетился, чтобы сбагрить меня туда. Хотите узнать, каково это — жить в психушке столько лет? Женщина отложила ручку и блокнот, подаваясь вперед. Поджав губу, она внимательно слушала Гранта, стараясь сохранять спокойствие. На вопрос она лишь кивнула. — Так вот я расскажу Вам. Жизнь там больше похожа на существование — ты больше не человек в нормальном понимании этого слова. Ты — всего лишь жалкая оболочка, которой стараются раз за разом навязать все больше и больше диагнозов, чтобы продлить жалкое пребывание в стенах этого ада. Там никто никого не слушает, и жаловаться не имеет смысла — это тупиковая ветвь. Но если ты попытаешься что-то сделать против, тебя не просто остановят, а попытаются уничтожить личность, человека в тебе, накачивая лекарствами до тех пора, пока ты не станешь чертовым овощем. После побегов, которые случались не так часто до меня, пациента сажают в одиночку — Вам не напоминает это тюрьму? Только в тюрьме тебе не связывают руки, а стены не мерзотно белые и мягкие. Делается все, чтобы ты сошел с ума, ведь именно этого от тебя и ждут. Засмеявшись в голос, он откинул голову, закрывая глаза. Смех его действительно был безумным. — За десять лет я был там более сотни раз. И знаете, о чем я думал? О том, что все люди на свете — всего лишь выводок мышей. Таких маленьких, мерзких, снующихся туда-сюда без определенной цели, движимые лишь своими инстинктами. Вы никогда так не думали? — он впился взглядом в ее лицо, выгибая бровь. — Нет, конечно же. Вы ведь идеальна. А в Вашем университете Вам прочно вбили в голову, что каждый человек — индивидуален и прекрасен этим, верно? Какая жалкая и смешная ложь. Все люди — ничто, это жалкие, завистливые и слабые существа, похожие друг на друга как неудачно снятые копии…. С копии. А если так, — он подался вперед, все так же глядя и широко улыбаясь. — Так почему бы некоторым не послужить более великой, большой цели? Выдохнув, женщина отвела взгляд и стала что-то писать. После, поднявшись, она подошла к окну, открывая его. Опираясь спиной на стену, она сложила руки на груди. — В таком случае, считаете ли Вы себя мышью? — Мышью? Возможно. Только очень крупной и влиятельной мышью. Хотя нет, помните сказку «Щелкунчик»? Так вот, я, скорее, крысиный король. — Которого в конце победили. — Хорошие концы для идиотов. Они оставляют ощущение незаконченности, приторного послевкусия, как после сладкой ваты, — облизав губы, Грант поправил галстук, глядя в отражение. — Когда в начале ты так хотел ее, но вот ты и съел, и спрашиваешь у мамы, а зачем же она вообще тебе ее покупала? — Но людям нравится сладкая вата и хорошие концы. — Вы слушаете меня внимательно, Док? Практически все люди — тотальные идиоты. Кажется, еще незабвенный Шерлок Холмс это говорил. Они бы не вынесли правды. А правда в том, что крысы тогда сожрали и Щелкунчика, и все остальные игрушки и даже покусали бедную девочку. На несколько мгновений повисло молчание. Рейчел сама не заметила, как к горлу подкатил комок — ей было страшно. Как ни крути, человек, сидящий сейчас у нее на приеме, был действительно безумным. Порыв ветра обдул ее сзади, колыша волосы и приводя в чувство. Развернувшись, она постаралась закрыть окно, однако из-за низкого роста у нее не вышло. В следующий момент сзади к ней прижалось сильное мужское тело, а низкий голос шепнул на ухо: «Давайте я Вам помогу». От этого голоса ее едва не прошибло потом, а сама Рейчел еле удержалась, чтобы не шарахнуться в сторону — едва ли от Гранта укроется этот жест, а сильно вряд ли он обрадуется. Однако ее размышления прервал тихий хлопок и щелчок — и окно закрыто. Поблагодарив его, женщина выскользнула, садясь на свое кресло. — Итак, но как именно Вам удалось освободиться? Как Вы вышли, извините, на свободу? Генри тихо засмеялся, отдергивая полы пиджака и поправляя запонки, глядя на свое отражение в зеркале. Проведя рукой по волосам, он повернулся к женщине и доброжелательно ей улыбнулся. — Рад был бы рассказать, да я уже опаздываю на встречу. А мне ведь еще нужно людей на нее пригласить. Так что, Док, полагаю, начнем с этого в следующий раз. Вы были сегодня весьма внимательны. — он шагнул вперед, но Рейчел непроизвольно отодвинулась назад. Усмехнувшись, он остановился, делая успокаивающий жест руками. После Грант вытащил несколько стодолларовых купюр, кладя их на край стола. — Я не поощряю опоздания, Вы это прекрасно знаете. Но так же я прекрасно понимаю, насколько я тяжелый пациент и как Вам порой непросто. Считайте это моей благодарностью — сходите в бар, Рейчел, Вам жизненно необходимо расслабиться. Кивнув, женщина ему несколько вымученно улыбнулась, однако Грант уже развернулся и пошел прочь. *** Достав телефон, он на ходу набирал номер, толкая дверь и выходя на дождливую улицу (осень была премерзким временем года). Спустя пару гудков, на том конце провода ответили. — Мистер Грант, сэр. — Здравствуй, Алекс. Мне нужны твои услуги. — Весь во внимании. — Помнишь ли ты некого Шерринфорда Холмса, о котором я тебе упоминал? Найди его и передай мое настойчивое приглашение на встречу сегодня вечером. Адрес и время я скинул смс-кой до. Все понятно? — Будет сделано, сэр, в течении часа. Не удостоив его ответом, Грант сбросил вызов, одновременно останавливая рукой проезжающее такси. *** С того момента, как Джон подхватил простуду (а это уже около недели), забота о закупке продуктов в магазине целиком и полностью легла на плечи Шерлока Холмса. Миссис Хадсон, хотя и не делала ничего практически все свободное время, наотрез отказалась проявлять понимание и сочувствие и ходить в магазин, заявив в очередной раз, что она не их домработница. А потому, вооружившись списком и тележкой, Шерлок ходил между бесконечными рядами товаров, выбирая необходимые. Примерно через полчаса все наименования лежали в тележке, и Холмс поверну на финишную прямую своего задания — к кассам. Выкладывая продукты, он снова и снова мысленно возвращался к утреннему разговору с Фордом, анализируя и думая. Уже дома, вернувшись с завтрака, еще раз пересматривая видео, он старался подцепить те незначительные детали, что упустил в первый раз. Грант часто подносит руку к губам — безусловный жест, которым он неосознанно заставляет себя замолчать и сдержаться. Много улыбается и кажется доброжелательным — ситуация в корне другая, а новая роль звезды ему совершенно непривычна. Однако на журналистку он смотрит спокойно и даже как-то оценивающе — привык иметь дело с женщинами и знает, как им нравится. — Вам пакет нужен? Голос выдернул его из раздумий, заставляя фокусироваться на говорящем. Ей оказалась толстая продавщица, лениво жующая жвачку. Весь ее безмятежный и не обремененный интеллектом вид делал ее похожей на деревенскую корову на пастбище. — Эй, мистер, Вы очередь задерживаете. Пакет Вам нужен, я спрашиваю? — Нет, спасибо. Голос вызывающий, манеры совершенно отсутствуют. Облезлый маникюр, отросшие корни и дешевая косметика — женщина имеет весьма скромный доход и не привыкла ухаживать за собой. Два пятна на груди от детской смеси — у нее есть ребенок, но мужа никогда не было — кольцо отсутствует. Вероятно, у нее конфликт с матерью — пятна старые, а все вещи не первой свежести, из чего можно сделать вывод, что она сразу после работы бежит кормить ребенка. Но едва ли ей бы хватило на няню. Сад? Вряд ли, дети там уже не питаются смесью. Почему бы ей не отдавать ребенка матери? Она либо живет далеко, либо не желает общаться. Но женщина мать-одиночка, с чего бы ей уезжать далеко и жить одной? Вывод: они крупно поссорились из-за беременности, и она ушла. Улыбнувшись своим мыслям, он поставил на кассу еще и детское питание. — Накормите ребенка сегодня вкусным. Женщина сначала побледнела, а потом вытаращилась на Шерлока как на что-то сверхъестественное, пробормотав благодарность. Смутившись, она молча пробивала оставшиеся продукты, пока Холмс терпеливо ждал. Сзади послышались шаги, и Шерлок почувствовал приятный мужской одеколон. Посетитель, стоявший сзади, протянул руку, снимая что-то со стеллажа. — Приятно, наверное, мистер Холмс, вот так читать людей? Шерлок обернулся, встретившись взглядом с высоким мужчиной. Тот улыбнулся, протягивая руку. — Меня зовут Генри Эдвард Грант. Приятно познакомиться. Лично. Шерлок пожал протянутую руку, глядя в глаза Гранту и улыбаясь уголками губ. — Взаимно. Хотел бы сказать, что много о Вас слышал, но Вы сделали все, чтобы это было не так. — Мне пришлось изрядно потрудиться. — улыбнувшись, он снял очки, потирая переносицу. — Я заходил на 221B, но Джон Ватсон сказал, что Вы здесь. Я Вас искал. Вытащив из кармана свернутую бумагу, он протянул ее Шерлоку. Тот взял двумя пальцами, разворачивая. — Это приглашение на ужин. Сегодня вечером для Вас и Вашего брата Шерринфорда. Услышите от меня больше информации. Как и я от Вас, надеюсь. До скорой встречи. — Как знать, мистер Грант. Благодарю за приглашение. Оно принято.