12 лет назад.
Они зашли домой примерно в половине шестого. Родителей ещё не было дома, а Майк (толстый зануда) вернётся домой только через две недели. Эшли смеялась, а Форд то и дело прикрывал ей рот рукой, сам едва сдерживая смех. Скрипнула дверь, и из комнаты вышел Шерлок. Волосы его были взлохмачены и лежали хаотичными прядками от бесконечного перебирания — когда младший Холмс думал, он часто запускал пальцы в волосы. Прислонившись к косяку, Шерлок задумчиво выгнул бровь. Похоже, последние несколько часов он провёл за книгами — через пару дней у него выпускные экзамены. Шерринфорд выставил вперёд руки, а потом прижал палец к губам. Шерлок кивнул, поправляя мятую рубашку и уходя в комнату. На секунду Шерринфорд подумал, что глаза у Шерли уж слишком чёрные — радужка затопила весь зрачок, но о причине возникновения подобного цвета подумать он не успел, в этот же момент хватая повисшую у него на шее Эшли. Зайдя в комнату, Шерлок (постояв несколько секунд у двери и удостоверившись, что брат и его очередная пассия ушли) щелкнул задвижку и подошел к столу. Слегка потянув за ручку, он выдвинул ящик. В самой глубине его мирно лежали темные таблетки, имея самый безобидный вид. Шерлок долго смотрел на них, прикусив фалангу пальца и сосредоточенно хмурясь. Как отличный химик, он знал, чем грозит принятие этих таблеток. Именно поэтому он и хотел их. Несмотря на все побочные действия, они обладали одним большим достоинством — ускоряли мышление и запоминание. Не говоря уже об удовольствии. А оно действительно было. Проведя пальцами по спутанным волосам, парень шумно выдохнул, протягивая руку и доставая их. Уже через секунду на ладонь легли две белые таблетки. Перехватив их двумя пальцами, Шерлок внимательно рассмотрел каждую на свет. Он перекатывал их по ладони, не желая признаваться себе, что просто тянет время. Однако в следующий момент он, решившись, одним движением закинул их в рот и проглотил, не запивая. Таблетки неприятно царапали горло и имели противный привкус, так что Шерлок поморщился и закашлялся. Побив себя кулаком по груди, он шаркающей походкой дошел до кровати, буквально падая на нее. Сбитое одеяло неприятно давило на спину, и Шерлок выгнулся, нащупывая его и выкидывая прочь. В голову снова вернулась назойливая мысль о том, что в день нельзя принимать больше 3. По скромным подсчетам Шерлока последняя была десятой. Он пожал плечами и закрыл глаза — в конце концов, он не виноват, что эффект длится так мало. Это помогает. А с последствиями он справится. Позднее вещества, которыми Шерлок сейчас просто баловался станут его лучшими друзьями. После трагедии с Шерринфордом все изменилось. Майк, отец, мать — все они стали другими, холодными, чужими. Их и так немногословные ужины теперь напоминали скорее вечные поминки, чем вечера нормальной семьи. Может быть это и были поминки по нормальной семье. Родители и Майк никогда не говорили о Форде, а все попытки заговорить о нем Шерлока пресекались на корню. Он не понимал почему. Они ведь даже не успели попрощаться. Как будто имя Шерринфорда Холмса навсегда было вычеркнуто из истории этой семьи. Раз за разом натыкаясь на игнор и холодное равнодушие, Шерлок впадал в отчаяние. Пока однажды не вспомнил о спрятанных таблетках. Идея пришла не сразу и не полностью. Опасений и сомнений было много, они давили, как и чувство долго, морали и ответственности. Но получив очередной отказ, он решился. И пошел в этот раз гораздо дальше. Вскоре к таблеткам присоединились капсулы, потом ампулы и шприцы. Шерлок Холмс хорошо умел быть тем, кто он есть. Он хорошо выполнял свою роль — никто не видел. А может никто и не хотел видеть, предпочитая закрывать глаза на проблемы. Если бы тогда не вмешался Майкрофт, семья Холмсов потеряла бы ещё одного сына, но в этот раз насовсем. Именно он выследил, а после и вытащил почти бездыханное тело Шерлока из очередного притона. Он валялся там в куче грязной одежды, из которой тут и там выползали огромные тараканы. Один из них и вовсе полз по лицу Шерлока, пока его «друзья» варили на плите очередную дрянь. Даже тогда Майкрофт не вышел из себя — молча стряхнул с него грязь, молча взвалил его руку себе на плечо и понес брата прочь. Шерлок иногда приходил ненадолго в себя, но долго в сознании не пребывал. Когда он очнулся через две недели в больнице, рядом была вся семья. Мать держала Шерлока за руку и плакала, отец, осунувшийся и исхудавший, смотрел строго и укоризненно. Майкрофт стоял у двери в своём излюбленном синем костюме с зонтом-тростью в руках. Он смотрел на Шерлока с холодным равнодушием. Младший Холмс кивнул, а брат выгнул бровь. Это стало переломным моментом. Прошло столько лет, а их отношения так и остались холодно-отстраненными. Но сейчас всего этого не было. Сейчас Шерлок склонил голову над очередным учебником Химии, пока в столе своего часа дожидались темные таблетки. *** Форд запнулся об ковёр и едва не упал, пока шёл в гостиную, успевая отвечать на поцелуи Эшли. Они познакомились на работе — Форд пришёл туда месяц назад и практически сразу приметил её. Она была красива (во всяком случае именно так утверждали таблоиды) — высокая, с длинными тонкими ногами и пухлыми губами. Свои светлые волосы Эшли почти никогда не закалывала, позволяя свободными волнами спадать на плечи, чистым золотом отливая на солнце. Глядя на неё, Шерринфорд думал о том, как приятно было бы зарыться в них пальцами. Что ж, потребовалось меньше двух недель, чтобы это проверить. Даже не слишком интересно. Полы цветастого платья взметнулись, и девушка упала на диван, продолжая хохотать. Форд хотел бы думать, что её смех похож на журчание ручья, но он скорее напоминал лай гиены. Ее это не красило, но, по большому счёту, Шерринфорду было все равно. Заткнув ее поцелуем, он провел руками по ее ребрам, опускаясь ниже. Последние дни они почти все время проводили вместе, гуляя по паркам, кафе и… отелям. Почему бы и нет? Он был красивым холостым 26 летним мужчиной, а она свободной девушкой, которая и не прочь хорошо провести время. Один к одному. Сейчас она лежала на его груди, пальцами вырисовывая какие-то круги и понемногу приходя в себя. Волосы разметались, и вполне возможно, что потом Форд найдёт парочку на полу, чтобы брезгливо выкинуть — терпеть не мог, когда валялись волосы. Она рассказывала какую-то чепуху, а он поглаживал ее по плечам и делал вид, что слушает. Да-да, дорогая. Да-да, это платье тебе к лицу. Да-да… Какой бы миленькой она не была, в какой-то момент Форд просто отключался. Ставил «блок». Позже Шерлок назовёт примерно то же самое фильтром. Во время очередного ее «интересного» рассказа об очередной подружке и ее собачке/кошке/парне/муже, он осознал, как сильно он от неё устал. От всего этого фарса и откровенной её тупости. Даже ее красота перестала казаться притягательной — на ногах был целлюлит, волосы, казавшиеся идеалом красоты, на поверку оказались немногим лучше старой мочалки, а ногти кислотного цвета и вовсе вызывали желание их немедленно оторвать. На секунду он даже позавидовал Шерлоку с его книжками. Ее тонкий голос стал почти невыносимым, и Форд поспешил ее прервать. -Эшли, — два зелёных глаза с несоразмерно огромными искусственными ресницами уставились на него. — Детка, у меня ещё дела. Встретимся завтра, идёт? Я вызвал тебе такси. Вот, — он протянул ей пару купюр, вытащенных из пиджака. — Купи себе что-нибудь. Она надула губы, но уже через мгновение улыбнулась и захлопала глазами, видимо придумав очередное развлечение. — Я буду скучать. — Не будешь, мы увидимся завтра. (Или послезавтра) (Или вообще никогда, что было бы прекрасно) Последняя мысль едва не сорвалась с языка, но Форд вовремя сцепил зубы. Вместо этого он улыбнулся, а затем встал и помог собраться. Через 20 минут об её недавнем визите напоминал лишь стойкий шлейф духов (Господи, как же это воняло, она вылила на себя литр, не меньше). *** Потянувшись и поправив волосы в отражении, Форд пару раз стукнул в дверь и зашёл к Шерлоку в комнату. Он лежал на кровати в окружении книг, задумчиво глядя в потолок. — Если ты впал в летаргический сон, скажи сразу. Вместо ответа в Шерринфорда полетела подушка. Прыснув от смеха, тот увернулся и запрыгнул на кровать к Шерлоку. Тот вздохнул и потёр виски, встречаясь взглядом с братом. — Для нашей семьи молчаливых брёвен ты отвратительно активный и эмоциональный. — Я взял эмоций за всех вас. Иначе тут был бы мрак. А так лишь… сумрак. От последнего комментария они оба зашлись смехом. Вытерев выступившие слезы, Шерринфорд со свистом втянул воздух носом. — Как её звали-то? Что-то вы совсем быстро разошлись. Форд поморщился и махнул рукой. — Да не важно. Это ненадолго, поверь мне. Она красивая, но тупая. Не мой вариант. Просто… — Я этого не понимаю. — перебив его, Шерлок сел напротив по-турецки, подогнув под себя ноги. — Зачем ты тогда её терпишь? И как ты все выслушиваешь? — Ставлю блок, и только. Не обязательно слушать все, что тебе пытаются сказать. Уж поверь мне. — Это некрасиво. — Но облегчает жизнь. Мой дорогой братец, когда ты наконец-то поймёшь, что мир не делится на белое и чёрное, хорошее и плохое, жить станет гораздо лучше. — А что если это что-то важное? — Это подружка-одноночка. У неё нет важной информации. Усмехнувшись, Шерлок продолжил его мысль. — И ей не делятся в подобной ситуации. Но все-таки. Шерринфорд кивнул и улыбнулся. — В нужной ситуации мозг сам переключится на важное. Ты услышишь, поверь. Шерлок выгнул бровь, задумчиво глядя на страницу. Пальцами он потирал корешок книги, слегка поддевая его ногтем. Форд проследил за его движением. — Но не советую этот трюк использовать на Майкрофте — он раскусит на раз-два, а после будет долго и нудно читать нотации. — он сделал неопределенное движение руками в воздухе. — Ну ты знаешь. Шерлок закатил глаза, поднимаясь и подходя к столу. Взяв учебник, но положил его к остальным, выравнивая стопку. — Я тебя услышал. — Кстати, — Шерринфорд почесал висок, чуть наклоняя голову. — Когда у тебя все закончится? — Через четыре дня. — У меня есть отличная идея, куда мы можем сходить. Так что напряги все силы, братец. *** В огромном здании торгового центра пахло сахарной ватой, кукурузой и чем-то ещё, что нос Шерлока отказывался распознавать. Яркие бутики соседствовали с киосками еды, причудливые цветы источали благоухание, а неоновые вывески слепили глаза. То и дело мимо пропархивали невесомые девушки, шурша кучами пакетиков. Спустя какое-то время можно было заметить уныло плетущихся за ними мужчин. Шерлок жмурился и почти все время улыбался, а Шерринфорд не на минуту не замолкал. Когда впереди них показалась будка, он издал довольный возглас, от которого Шерлок вздрогнул. — О, фотобудка! Я думал, таких уже и нет. Идем, — он потянул брата внутрь. — Мы обязаны сфотографироваться. Сопротивляться было бесполезно — если Форд что-то хочет, он это сделает. Да и сегодня у Шерлока было больше, чем прекрасное настроение — сегодня он узнал результат последнего экзамена, и он был впечатляющий. Теперь он без пяти минут дипломированный химик. А сейчас он посмотрел отличный фильм (что в последнее время такая редкость) и прекрасно проводит время с человеком, который понимает его лучше всего. Зайдя в кабинку, Шерринфорд со скоростью света понажимал всевозможные настройки, не переставая восхищаться. Шерлок стоял сзади и едва сдерживал смех. — Я видел такие недавно в учебнике. Это ооочень старый и очень классный автомат. Нам сказочно повезло. Все! — он отпрыгнул назад, поправляя рубаку. — Улыбайся. Тут же камера вспыхнула, а через мгновение из узкого окошка медленно выползли две теплых фотографии. Оба Холмса взяли по одной, внимательно рассматривая. Нужно было признать, фото было более, чем удачным. Шерлок стоял чуть в профиль и на нем топорщилась рубашка, поверх которой был надет джемпер с черепами (их мать каждый раз закатывала глаза и требовала «снять этот вестник смерти»), а Шерринфорд удобно облокотился на плечо брата, обнажив все зубы в искренней улыбке. Они оба выглядели такими молодыми и такими счастливыми. Выйдя оттуда, Шерлок легко толкнул брата в бок, усмехаясь. — Знаешь, это самый предсказуемый и самый лучший сюрприз. Шерринфорд притворно возмутился и поднёс руку ко рту. — Этот наглый 23 летний бывший студент сейчас оскорбил меня до глубины души. Вообще-то… — он поднял руку, глядя на наручные часы. — Мы всего лишь ждём 12 ночи. — И карета превратится в тыкву? — Шерлок усмехнулся, доставая из портфеля яблоко и с удовольствием откусывая его. — Очень смешно, маленький брат. Эту сказку ты знаешь хорошо. Как и много других книг. Но! — выждав пару секунд, с чувством собственного достоинства Форд вытащил из кармана связку ключей и потряс ей перед лицом Шерлока. — О, люблю это мгновение. Ты ещё ничего не понял, но нужно всего два слова, чтобы все прояснилось. Городская библиотека. Да-да, мой дорогой Шерлок, именно так! Сомневаюсь, что ты видел СТОЛЬКО книг. Шерлок рассмеялся, выхватывая из рук брата связку и внимательно рассматривая каждый ключик. — Вся ночь? — Именно. — И чего это тебе стоило? — Ну, — Шерринфорд ловким движением забрал у Холмса ключи, скидывая их в карман. — Плохим же я был бы фокусником, если бы выдал свои тайны. Оставь это мне. А теперь у нас есть ещё час до закрытия. С твоего позволения, я бы поел. *** В библиотеке пахло пылью и чердаком. Стройные ряды книг манили искушенного читателя, а старые шкафы тихо поскрипывали, когда открывалась дверь и в помещении возникал сквозняк. Паркет тут и там покрывали царапины и пятна, а возле столов он и вовсе практически стерся, обнажив темные некрасивые полосы. Пару дней назад библиотекарь принесла цветы, но с тех пор ими никто не занимался, так что на них уже появились первые «поцелуи смерти» — подсыхающие листья, выцветающие лепестки. На старом дубовом столе блестели разводы от плохо вытертого кофе. Студенческая драма — он, стакан кофе и ноутбук, на который это кофе обязательно прольется. Пол тихо скрипел под ногами, а местами и вовсе проседал — библиотека, хоть и была городской, богатой не считалась. От перспективы стать субботним местом сборища старых бабок ее спасло проведение бесплатного wi-fi. Что ж, в какой-то степени это помогло — в библиотеку стала стекаться молодежь. На радостях администрация даже хотела сделать бесплатный ксерокс и принтер, но после того, как в первый же день вездесущие студенты распечатали на нем порядка 20 сорока листовых курсовых, от иди пришлось отказаться. Со временем людей снова убавилось — в современном мире бесплатным wi-fi могли похвастаться все многочисленные кафе и бары. Сейчас же она была исключительно для Холмсов. Шерринфорд довольно усмехнулся, глядя как Шерлок восторженно оглядывает все вокруг. Он был хорошим братом. А хороший брат знает слабости младшего. Слабостью Шерлока была именно библиотека. Не одаренный общительностью и особой коммуникабельностью, Холмс-младший находил свое наслаждение в книгах. — Так, у нас с тобой порядка семи часов, пока не откроется библиотека. За полчаса до мы должны уйти. Если, конечно, нам не надоест раньше. — взглянув на лицо Шерлока, Форд улыбнулся. — Но, что-то подсказывает мне, что не надоест. С чего начнем? Шерлок повернулся к нему, сложив руки на груди. Проигнорировав последний вопрос, он заговорил. — И как тебе это удалось? — Связи, брат мой, связи. Умение разговаривать с людьми. Шерлок усмехнулся, проводя пальцами по спутавшимся кудрям и пропуская прядки сквозь пальцы. Облизнув губы, он внимательно огляделся, ища глазами учебную секцию. — Я начну оттуда. Ты? — Мне давно хотелось побольше узнать о культуре Индии. Она завораживает. Все их божества, обычаи, традиции… Это приводит меня в восторг. — окинув рукой зал, он продолжил. — Здесь есть очень неплохие книги. Некоторые из них нельзя найти нигде больше. Это большой успех. — Зачем тебе это все? Это лишь… людские предрассудки, домыслы и заблуждения. Шерринфорд засмеялся, подходя к столу и облокачиваясь бедром на него. Сложив руки в замок, он с какой-то нежной отеческой любовью посмотрел на Шерлока. — Ты совершенно прав, Шерлок. Но ведь именно это и делает людей –людьми. Совершенство человечества в его несовершенстве. Шерлок неопределенно пожал плечами, подходя к вазе и касаясь пальцами увядающих лепестков. Форд молча наблюдал за ним, прикусив нижнюю губу. Ему сложно было понять, что сейчас происходит в голове Шерлока. Младший брат был как среди двух огней, так и не определившись, к какому же лагерю он примкнет; он не мог понять, кто же все-таки прав — Майкрофт, с его абсолютным разумом, или Шерринфорд, с его человечностью и гуманностью. Шерлок стоял и думал, как же быстротечна жизнь. Легкие, невесомые лепестки приятно холодили кожу, касаясь пальцев и ногтей. Но одно неверное движение — и они рвутся, буквально распадаясь в руках. Шерлок непроизвольно думал о том, что в жизни красота всегда уступает место хаосу. Он как незримая тень, как черный человек идет следом, приготовившийся пожинать созданное. И имя ему Смерть. Но в этот же момент в его ладонь высыпалась горстка маленьких зернышек. Холмс едва поборол желание дунуть и посмотреть, как они мелким облаком разлетятся. — Смерть всегда дает начало красоте. Повернув голову, Шерлок наткнулся на внимательный взгляд Шерринфорда. — Да, но она же ее и забирает. Получается, что красота никогда не существует без смерти. Смерть есть конец, но… — … она же и есть начало. — закончил за него Шерринфорд, кивнув головой. — И это не делает смерть хорошей или плохой. Как ни делает любую вещь, любое создание хорошим или плохим. Оно такое, какое оно есть. И только. — Но при этом мы всегда оцениваем так или иначе. — Да. Но это лишь сравнение с самим собой, со своими выводами, со своими мыслями и взглядами. — И осуждая другого человека, мы осуждаем себя, только на его месте. Договорив, Шерлок обошел стол, садясь прямо напротив брата. Лунные свет проникал сквозь окно, падая на лицо Шеррифнорда и причудливым образом освещая его и делая практически белым. Короткие рыжеватые кудри падали на лоб, отбрасывая тень, а узкие поджатые узкие губы и вовсе превратились в полоску. Шерлок на секунду задумался, как же сильно все они различаются, как внешне, так и внутренне. — Почему Индия? Форд поднял на него взгляд, проводя рукой по шее. — Я уже говорил почему. — Ты мог выбрать любую отрасль, любую специальность, любую науку, но ты выбрал это. Шерринфорд изогнул губы в улыбке, кивая. — Чем негласно заслужил в семье титул «паршивая овца». Почему-то историк-культуролог не заслуживает уважения. И даже в твоих глазах, дорогой братец, я читаю непонимание. — Майкрофт всегда говорил, что главное, что у нас есть — это наш разум. Это то, что отличает нас от животных, это наше самое совершенное оружие. — В таком случае большинство людей безоружны, — добавил Шерринфорд, и они оба прыснули со смеху. — Но ты работаешь с людьми низшего уровня развития. С их заблуждениями. Это эмоциональное наследие. Шерринфорд подался вперед, показывая на него пальцем. — Именно! Именно, что эмоциональное наследие! — Но Майкрофт… Майкрофт всегда говорил, что эмоции людям только мешают. Они как вирус в идеальном компьютере. — Шерлок отклонился, закрывая глаза. В голове перед ним возник Майкрофт, продолжая. Слова Шерлока стали словами Майкрофта. — Они мешают думать трезво, заполняют мозг. Мы теряем драгоценные минуты на панику, на нервы, но не на решение. Гнев, боль, обида застилают глаза и отравляют тебя. Тик-так. Любовь — иллюзия, набор химических реакция организма, гормоны и только. Отключив эмоции, ты никогда больше не испытаешь разочарования. Шерринфорд слушал его молча, обдумывая каждое слово. Когда Шерлок замолчал, еще несколько мгновений была абсолютная тишина, не нарушаемая ничем. Затем Шерринфорд вздохнул и заговорил. — Ты никогда не испытаешь разочарований –это правда. Но ты никогда и не испытаешь кое-что другое. Счастье, радость, забота, ликование, гордость. — облизнув губы, он жестом остановил открывшего было рот Шерлока. — То, о чем ты говоришь, о чем говорит наш старший брат, — это модель идеального компьютера. Шерринфорд отошел от стола, подходя к книжным полкам. Проводя пальцами по корешкам книг, он полной грудью вдохнул запах старых книг. Маленькая слабость, столь притягательная, что он не в силах ей противиться. — Чем человек отличается от компьютера? Он им управляет. Он дает ему команды. Компьютер не может существовать сам по себе. И хотя здесь, — он коснулся пальцем виска. — У тебя стоит самый совершенный процессор, ты не сможешь запустить его без пуска. А этим «пуском» являются чувства. Чувства — самая сильная и самая страшная мотивация из всех, которые когда-либо были придуманы. Но чувства не рождаются сами по себе. Они — порождение эмоций. Эмоции делают нас теми, кто мы есть, дают нам наши положительные качества и отрицательные, формируют личность и характер. Они делают нас индивидуальными. Выключи их — и ты выключишь себя. Пустая оболочка с набором компьютерного кода. Искренняя радость, как и искренняя печаль, толкают человека на совершенствование себя, на анализ своей жизни и своих поступков. А Любовь и вовсе творит чудеса. Она меняет человека. И не надо говорить, что ее не существует. Да, в жизни всякое бывает, все мы люди, все мы меняем, но… Шерринфорд не закончил, повернувшись к Шерлоку и едва заметно улыбаясь. Тот выглядел напряженным и задумчивым. — Мне нужно это обдумать. — Конечно, — одними губами произнес Шерринфорд, снова поворачиваясь к книгам. — А сейчас предлагаю начать. Кандидатская сама себя не напишет, брат мой. Кстати, в рюкзаке бутерброды и еще по мелочи. Не стесняйся. *** — Что читаешь? — Шерринфорд заглянул Шерлоку через плечо, одновременно откусывая сочное яблоко. Тот вздрогнул от неожиданности, и тут же поморщился, толкая брата плечом. — Не чавкай, меня это раздражает. — Извини, — ответил Форд с набитым ртом, за что тут же получил в бок пальцем. — Дедукция? С каким пор тебя это интересует? — С тех самых, с каких Майкрофт начал активно ее применять на мне. Я нашел этому официальное название. Теперь читаю, думаю, как это применять. У меня получается, но… — Шерлок вздохнул, закрывая глаза. — Далеко не всегда. Иногда это слишком грубые ошибки. — Дай посмотрю, — Форд вытащил у него книгу из рук, внимательно и сосредоточенно изучая статью. Минут через 10 он протянул назад книгу Шерлоку. — Подожди меня немного. Не слушая ответ брата, Шерринфорд стремительно ушел вглубь библиотеки, буквально теряясь среди бесконечных книжных полок. Периодически он мелькал, и с каждым разом книг в руках у Холмса становилось все больше. Минут через двадцать с довольной улыбкой он поставил перед Шерлоком внушительную стопку книг. Тот выгнул бровь и начал с интересом их рассматривать. — Язык тела? Что значат наши жесты? Психология? — он смотрел на брата вопросительно и несколько с сомнением. Шерринфорд сложил руки на груди и кивнул. — Ты серьезно? — Более чем. Если ты хочешь овладеть дедукцией, тебе стоит овладеть сначала этим. — Психология — это даже не наука в нормальном ее понимании. — Тогда тебе придется изучать не-науку. Я что-то не понял, ты хочешь научиться или нет? — Тебе-то откуда это знать? Вопрос вылетел быстрее, чем Шерлок подумал. На удивление, Шерринфорд не возмутился и не обиделся. Заломив бровь, он улыбнулся. — Считаешь, что если я не Майк, то я не способен? — Я не это хот… — не слушая, Форд взял первую попавшуюся книжку с полки. — А теперь смотри. — открыв ее, он минут десять сосредоточенно ее изучал, а потом передал Шерлоку. — Эту книга появилась здесь явно недавно. Последней ее хозяйкой была старая женщина, которая перечитывала ее много раз. У нее были проблемы с сердцем и она любила жаренные тосты. Ко всему, она была весьма активной и часто куда-то ездила. Когда она умерла, книга по наследству передалась ее, скорее всего, дочери. Та любовь матери к ней не разделяла, но очень любила кофе. Она была неряхой и у нее была кошка. В конце концов, именно она и отдала ее сюда. — Хочешь сказать, что ты все это узнал по книге? — Не узнал, а увидел. Вот, — Форд поближе придвинул к Шерлоку книгу, указывая на пару пятен. — Это явно пятна жира, хоть и очень-очень старые. Если ты принюхаешься к книге, то ты уловишь едва заметный аромат духов и лекарств. Подобным чаще всего пользуются женщины в солидном возрасте. Книга потрепана и взлохмачена, но на корешке и в местах, где она надорвалась все заклеено. Вывод — ее любили и часто читали. С чего я взял, что хозяйка часто куда-то ездила? На корешке след от замка — такой остается, если класть книгу в набитую сумку и закрывать в спешке. Вот еще такой же след, — он ткнул в него пальцем, чуть надавливая ногтем. С чего я взял, что она умерла, а у книги появилась новая владелица? Перелистни в самое начало. Что ты видишь? Появились новые пятна. Такие остаются, если человек проливает кофе. Но пятна не растертые, а значит их не сразу заметили. Бывшая хозяйка не позволила бы себе такой оплошности. Взгляни, — Шерринфорд пролистал несколько страниц вперед, тыкая тут и там. — Еще несколько подобных пятен. А затем они обрываются, потому что ей надоело читать. Но… — он вытащил из середины книжки тонкий волос. — Вот и еще один читатель. Маленькая собака, но они не лежат на коленях, скорее всего кошка. Шерлок подался вперед, не скрывая своего обожания и любопытства. — Но с чего ты решил, что у нее дочь? Шерринфорд устало вздохнул и продемонстрировал обложку Шерлоку. «Унесенные ветром» Митчелл. — И что? — Это женский роман, Шерлок. Мужчина бы не стал читать столько. Он бы сразу отдал эту книгу. Шерлок разразился хохотом и театрально захлопал. Форд снял воображаемую шляпу и отвесил поклон. — Поэтому читай и изучай, бывший студент. Все в твоих силах. Улыбнувшись, Шерлок покачал головой, но придвинул к себе стопку книг. А этот роман он прочитает позже. Вот просто из вредности. ***Сейчас
Шерлок сидел на кровати, поджав под себя ноги и в который раз изучая старую фотографию. За одиннадцать лет она несколько выцвела и пожелтела, но все еще была целой и достаточно яркой. Мужчина криво улыбнулся, проводя пальцами вдоль рамки. Иногда ему казалось, что это было в прошлой жизни. Запустив пальцы руки в волосы, он закрыл глаза и отложил фотографию в сторону. Это была их последняя фотография с братом.