Игры Разумов. Шторм возвращается с Севера.

Эта ночь отличалась от остальных. В воздухе висел густой туман, застилающий все небо и все звезды. При каждом вдохе холодный воздух оседал в горле, сковывая его и неприятно царапая. Немногочисленные деревья по краям дороги как-то разом посерели и пожухли. Старая трава под ногами вместо роскошного ковра теперь напоминала выцветший вонючий коврик в ванной. В дальнем углу — сгнившая машина, на капоте и стекле которой мелкими каплями собиралась предутренняя раса. Генри вышел из машины, хлопнув дверью, и поежился от холода. Ночной ветер проникал под пальто, покрывая кожу мурашками. Генри сунул руки в карманы, доставая кожаные перчатки. Вокруг него немыми истуканами стояли телохранители, наблюдая за его движениями и оценивая обстановку вокруг. Дверь ангара открылась, выпуская человека в серой водолазке. Сложив руки на груди, он осмотрелся вокруг, а заметив Гранта, мелко посеменил к нему. Следом за ним было высунулся еще один, но, заметив количество людей, практически тут же юркнул обратно. Когда он подбежал, то расплылся в дружелюбной, учтивой улыбке, протягивая руку для пожатия. Грант молча смотрел на него, не удостоив вниманием протянутую руку. Не переставая улыбаться, мужчина опустил ее. — Добрый день, сэр. Доехали без происшествий? — голос его, как и весь вид, был приторно-дружелюбный, наигранно бодрый и учтивый. — Надеюсь… — Они уже на месте? — перебил Генри, глядя на наручные часы. — Да, сэр, то есть нет. Не совсем. Их сейчас сортируют, расставляют и избавляются от трупов. — ответил мужчина, заметно нервничая. — Видите ли, на борту произошло небольшое ЧП. Так, локальный бунт, ничего особенного. Его подавили почти в самом зачатке, но… Движением руки Генри оборвал его речь. — Что произошло? — Женщина, одна из дикарок. Ее разлучили с сыном и она буквально сошла с ума. Кричала что-то бессвязное, размахивала руками. Генри выгнул бровь, складывая руки на груди. — Так почему ее не заткнули? Кляп в рот, укол успокоительного. Я должен объяснять вам, мистер Джоунси, как решать эти проблемы? От подобного обращения мужчина побледнел и замотал головой, сглатывая скопившуюся слюну. — Нет, что Вы, сэр. Мы пытались. Но они ведь дикари — она съедала тряпку, проглатывала буквально целиком. Ее пришлось держать троим, прежде чем удалось вколоть успокоительное. — Связали бы и отрезали чертовке язык. Околеет — черт с ней, зато остальным не повадно будет. Я должен объяснять такие простые вещи? Сейчас она здесь? — Да, сэр. — мужчина кивнул, опасливо глядя на дверь ангара. — Их доставили первым рейсом. Ей вкололи лошадиную долю успокоительного и связали. Сомневаюсь, что… — Приведите ее ко мне. Сейчас. Джоунси вздрогнул и неуверенно замялся. В ежиком, по-армейски, стриженных волосах поблескивал пот. Из недр пиджака он вытащил сальную тряпку, которой промокнул макушку. — Сэр, при всем уважении, я не думаю… — А Вам и не надо. Исполняйте. Мужчина кинул и быстрыми шагами удалился прочь. Генри вздохнул воздух полной грудью, поворачиваясь и окидывая взглядом каждого из своих шести охранников. «Тупые, но исполнительные», — пронеслось в голове Генри, и он улыбнулся своим мыслям. В этот же момент из ангара донесся истошный крик. На улицу волоком выволокли женщину, верещавшую и дергавшуюся так, будто ее, как минимум, бьют током. Он вырывалась, выкручивала и заламывала себе руки, так и норовя укусить ведущего ее мужчину. Тот останавливался, кричал на нее и отдергивал. Следом за ними шел Джоунси, сложив руки на груди и ежась от холода, периодически прикрикивая на охранника. В очередной раз тот, когда она особенно сильно дернулась, тряханул ее и залепил звонкую пощечину. Женщина визгливо вскрикнула и затихла. Когда ее кинули к ногам Генри, вид у нее был жалкий. Из носа тонкой струйкой текла кровь, губа была разбита, а под правым глазом расцветал синяк. Сальные спутанные волосы облепляли грязное темное лицо. Огромные, налитые кровью глаза смотрели на Генри с нескрываемой ненавистью. Грант молча снял перчатки, зажимая их в руке. Размяв шею, он присел, оказавшись напротив ее лица. — Как тебя зовут? — Пошел к черт… — она не закончила, прикусив язык от удара прикладом. — Говори свое имя, грязная свинья. — ее снова ударили в спину. Генри все так же спокойно ждал, не проявляя никаких эмоций. — Мартха. — выплюнула она, закашливаясь кровью. Она упала на руки, тяжело дыша и выгибая спину. Глаза закатились, оставив на обозрение только красноватые белки. Тяжело прокашлявшись, она облизала грязные губы и попыталась ровно сесть. Генри наклонил голову, немного прищурившись. Протянув руку, он провел по ее спутанным волосам, убирая прядь за ухо. Либо от бессилия, либо от понимания, что за каждое движение ее ждет удар, женщина даже не дернулась. — Красивое имя. Так это ты устроила мятеж? — Пошел к черту, ублюдок. Ты, — она вскрикнула от очередного удара и резко дернулась вперед. — Все вы полетите в ад, прямиком к дьяволу! Генри усмехнулся, поднимаясь на ноги. — Конечно. — он достал из кармана салфетки, начиная медленно протирать ими руки. — Но отсюда до ада путь неблизкий. Придется отсрочить встречу. Выкинув салфетку, он медленно обошел ее вокруг, оглядывая с ног до головы цепким взглядом. — Мне сказали, что у тебя здесь сын. — при упоминании его женщина вздрогнула и присмирела. — Ты, наверное, хочешь его увидеть еще раз? Ты же так любишь его. Пошла на такой риск. Очень сильная женщина. Очень сильная. Она подняла на него злой взгляд, глядя в самую душу, но не проронила ни слова. Грант рассмеялся. — Ну конечно же ты не будешь разговаривать со мной. Уверен, сейчас ты шепчешь все известные тебе проклятья по мою душу. — Ты будешь гореть в аду синим пламенем, ибо уготованы тебе муки… — Тшшш, — он перебил ее, прижимая палец к ее губам. — Не старайся, Мартха. У меня нет души. Все твои призывы останутся без ответа. Но, послушай, — Генри сократил расстояние между ними до минимума, чувствуя отвратительный запах пота, мочи и запеченной крови. Практически прикоснувшись губами к ее мочке, он прошептал. — Ты думаешь, что у тебя в жизни высшая миссия. Но ты ведь из низшего слоя. У вас смысла в жизни не больше, чем у помойных крыс. Но те силы, которые ты сейчас так зовешь, тебя услышали. У тебя есть шанс послужить высшей цели. Теперь ты не рядовая крыса. Ты можешь стать шагом к великому делу. Делу, ценность которого выше любой жизни. — Но не твоей, конечно же. — сказала она. Генри рассмеялся, немного отстраняясь. — Нет, не моей. Потому что это Мое дело. Но я потрясен, с каким жаром ты отстаивала своего сына. Любовь… — он поднял глаза к небу и улыбнулся. — Вот что толкает нас на самые безумные свершения. — Что ты можешь знать о любви, чертов ублюдок. — прошипела она. — О, я знаю достаточно. У меня ведь есть дочь. — щелкнув пальцами, он повернулся к управляющему. — Приведи ее сына. Тот было открыл рот для протеста, но, передумав, кивнул и удалился. Женщина разом посерела. В глаза ее, секунду назад полыхавших ненавистью и решительностью, остался ужас. Ужас такой силы, что затопляет рассудок, затмевает разум. Генри чувствовал его в воздухе, буквально мог потрогать, коснуться. И он наслаждался. Мальчика привели меньше, чем через пять минут. Длинноногий, босой подросток с заплаканными глазами то и дело спотыкался. Увидев мать, он зашелся глухими рыданиям, сотрясавшими все его худое тело. Она беззвучно шевелила губами, протягивая к нему руки. Генри, все это время наблюдающий эту картину, кивнул охраннику. Тот грубо толкнул женщину к ее сыну. Вскочив на ноги, она сгребла его в объятия, что-то беспрестанно бормоча и гладя его по отросшим волосам. Генри забрал перчатки, поворачиваясь к Джуонси. Тот все это время молча стоял неподалеку, контролируя ситуацию. — Откуда они, говоришь? Африка, Индия? Что сегодня? — Индия, сэр. Они из касты рикш. Низшее звено. — Вот как. Стало быть, по законам их государства, они навсегда останутся рикшами? Они, их дети, дети их детей? — Да, сэр. Прижав палец к губам, он внимательно следил взглядом за матерью и сыном. — Что с их отцом? — Убит, сэр. — мужчина кашлянул, а затем продолжил. — Несчастный случай. Кажется, его переехала машина. — Какая жалость. — задумчиво проговорил Генри, присаживаясь рядом с семьей. — Что говорится в твоей вере о следующей жизни, Мартха? Женщина, все еще находясь в шоке, прерывая рыдания, ответила: — Что мы будем спасены. Что в будущей жизни нам воздастся за наши страдания, за наше терпение. — И родитесь уже не рикшами, конечно же? — Нет, сэр. Уважаемыми людьми. Улыбнувшись уголками губ, он покачал головой. Взметнув полы черного пальто, он отошел к машине. — Оттащите мальчишку. Пара цепких рук под истошный крик матери оторвали парня от матери, заламывая ему руки и кидая на колени перед Грантом. — Радуйся. Твое спасение начинается сейчас. — Генри надел перчатки. Поправляя ткань, он продолжил. — Джейк, убей его. Выстрела не последовала. Чернокожий охранник выступил вперед, жестикулируя рукой. — Но, сэр, может не стоит так. — сказал тот. — Мальчишка ведь ни в чем не виноват. Он может еще послужить… — Я сказал: убей его. — в голосе Генри послышался лед. Он смотрел перед собой, не обращая на истошные вопли женщины, сцепив руки за спиной в замок. — Что тебе не ясно? — Я… — неуверенно ответил он. — Я не думаю, что… — А знаешь, — Генри повернулся к нему и улыбнулся. — И не нужно. Я зря тебе дал такое задание. Это было ошибкой. Извини. — он развел руки в стороны и шагнул к нему. — Дай мне пистолет. — Сэр… — Пистолет. Выпрямившись, тот сглотнул и упрямо поднял подбородок. Достав пистолет из кобуры, он трясущимися руками передал его Генри. Перехватив холодный металл, Грант ощутил влажную рукоятку. — Ты просто слишком переволновался. Все-таки новая работа. Я все понимаю. — Спасибо, с… Грянул выстрел. Колени Джейка подкосились, и через мгновение он рухнул безвольным телом на асфальт. Стеклянные глаза невидящим взглядом уставились перед собой, пока из ровного отверстия во лбу на лицо текла густая кровь. Генри цокнул, перехватывая пистолет и протягивая его в другую сторону. — Поздравляю, Джексон. У тебя повышение. Убей мальчишку. Огромный бугай шагнул к Генри, забирая у него пистолет. Послышался еще один выстрел, и мальчишка рухнул в двух метрах от мертвого мужчины. Женщина истерически кричала, находясь в припадке. — Заткните ее и уведите к остальным. Генри поправил лацканы рубашки, проходя мимо. Извернувшись, он схватила его за подол пальто и едва на повалила на пол. На помощь подоспел второй охранник, перехвативший ее. Завалив ее, он заломил ей руку, причиняя как можно большую боль. Тяжело дыша, задыхаясь кровью, она шептала: — Ты… сгниешь… в аду… Дьявол явится по твою душу. — Ты его увидишь гораздо раньше. — усмехнувшись, он переступил ее и пошел дальше. Уже открывая дверь ангара, он услышал еще один звук выстрела. *** Их везли по морю; путь был долгим и тяжелым –многие не вынесли. Два месяца пленники плыли, довольствуя крошками еды и несколькими бутылями воды, которые иногда закидывали в узкое окошко в двери. Уже спустя неделю начались смерти. Сначала умирали самые старые и больные. Затем дети, затем слабые и зараженные. Смрад стоял жуткий — адская какофония экскрементов, мочи и разлагающихся тел; даже сейчас, несмотря на полную уборку и дезинсекцию, он все еще чувствовался. На корабле трупы не убирали из контейнеров — они их даже не открывали, опасаясь мятежа и бунта. Люди просыпались среди ночи, чтобы стряхнуть с себя трупных червей и посильнее запахнуть нос и рот тряпками, в надежде хоть немного уменьшить вонь. Многие сходили с ума. А позже появились и самоубийцы. Но в какой-то момент все закончилось — больше не стало смертей. Идея смерти так прочно закреплялась в их мозгу, что они переставали ее бояться. Обычно доезжала всего четверть. Поэтому их гнали по 3 контейнера за раз. Выгружали пленников поздней ночью и под дулами автоматов в дальнем порту. Обезумевшие, они жмурились от слепящих лучей прожекторов, безвольно продвигаясь туда, куда их загоняли. Порой случались эксцессы, и некоторые пытались бежать. Но пара свинцовых пуль в голове беглецов на корню прирезала эту попытку. А остальные, видя это, начинали обычно кричать, толкаться и бежать уже в нужную сторону, стремясь укрыться в контейнере. В этот раз все пошло не так. Во время перегруза столкнулись два потока из разных контейнеров. Это было недопустимо, но надзиратели перед этим пропустили пару баночек пива, просидев дольше, чем положено. А затем был звонок, и визгливый испуганный голос Алекса Джоунси на том конце провода сказал, что сегодня заявится сам Грант, и что он лично пристрелит каждого из них, если через час «эти поганые черномазые» не будут в ангаре. Любого другого на его месте послали бы к черту, но Алекс был правой рукой Гранта, ценившего его за хитрость, безжалостность и беспринципность. За это он и получил свою кличку — крысун, но выхода не было — приходилось подчиниться. Отсюда и спешка — было принято неправильное решение запускать людей в два потока. В них оказались мать с сыном. Ее крик (столь сильный, что все, кто там был, на какое-то мгновение заткнули уши) заставил отшатнуться идущих рядом людей, образуя своеобразный живой коридор. Она дернулась, расталкивая оставшихся людей локтями, и устремилась к сыну. Прогремел выстрел, и ее правую ногу ужалило болью. По голени побежала струя теплой крови, но женщина даже не сбавила темп. Толстый обвисший охранник, стоящий ближе всего, первые секунды ничего не предпринимал, наблюдая за ней маленькими поросячьими глазками. Раздался еще один выстрел откуда-то сбоку, и, хотя он был мимо, люди успокоились и затихли, продолжая монотонное передвижение. Под звуки брани толстяк пробрался к Мартхе, грубо хватая ее и оттаскивая в сторону. Она пыталась сопротивляться, лягаясь и извиваясь на руках, но для своего веса надзиратель был слишком силен. Он откровенно наслаждался ее мучениями. Несмотря на ее грязный вид, она была весьма симпатичной женщиной с формами. Толстяк откровенно пялился на нее, рисуя в голове совершенно неприличные сцены с ее участием. Он не сомневался, что ее отдадут ему — один человек ничего не значит. В конце концов, никто не будет против, если ее просто назовут мертвой. А у него так давно не было женщины. Глаза его горели похотливым огнем, губы скривились в мерзкой ухмылке. Ладошки разом намокли, и он едва сдерживался, чтобы не переместить их на более интересные места. В глазу разбились тысячи искр, следом женщина укусила его за руку, вырываясь и предпринимая попытку убежать. Заревев не своим голосом, он на ощупь схватил ее за волосы, потянув на себя и швыряя на пол. Она закричала, а когда он открыл глаз, увидел, что в руке осталась толстая прядь черных волос. Подоспела подмога, женщину растянули двое за руки и за ноги, не давая и малейшей возможности движения. Глаза толстяка налились злостью. Подойдя к женщине, он залепил ей звонкую оплеуху. Она тихо вскрикнула. Из разбитой губы сочилась кровь. Схватив ее за подбородок, он откинул голову и с силой харкнул. Подошел человек в белом, и что-то вколол ей. Женщина разом размякла и едва не упала. Где-то сзади рвался мальчик, но люди вокруг надежно сцепили его кольцом, не пропуская — после перенесенных ужасов не хотелось терять еще одного «своего». Запыхавшись, к ним прибежал Алекс, на ходу размахивая руками. Остановившись, он выдохнул, опираясь руками о колени. Лицо его покрылось красными пятнами, на лбу выступил пот. Длинный нос пересекала глубокая ссадина, редкая рыжая бородка проплешинами покрывала подбородок. Кое-где на мочке остались кусочки пены, будто его только что оторвали от бритья. Тяжело дыша, он жестом просил подождать. Отдышавшись через минуту, он выпрямился, поправляя выбившуюся черную рубашку и расправляя пиджак. — Всех в машины, сейчас же. Он будет раньше, чем планировали. Какого черта вы здесь делаете? Тот, что держал пленницу справа, смачно плюнул на асфальт, скривив губы. — Какого черта ты здесь раскомандовался, крысун? Не надо делать вид, будто ты чертов Грант. — Пошел к черту, Майки. Он всех нас пустит на мясо, если мы сейчас же не привезем ему этих уродов. Тут взгляд его упал на лежащую женщину, и он скривился. — Это что еще за хрень? — Упрямая коровка. — надзиратель криво ухмыльнулся, пиная ее носом ботинка. — Пришлось применить силу. — Кидай ее в общее стадо. У нас меньше часа. — пригладив седеющие волосы, мужчина развернулся на каблуках, направляясь в сторону кабины машины. Лицо толстяка вытянулось от злобы и он с силой пнул пустую бутылку из-под пива. *** Когда Генри и охранники зашли в ангар, в нос ударил зловонный запах нечистот, старого тряпья и крысиного помета. Было темно как в пещере, а единственным источником света служила тусклая лампа где-то под потолком, вокруг которой кружили насекомые, отбрасывая тени. Ровно по середине стоял темно-коричневый контейнер. По бокам от него стояло шесть человек в масках и с оружием, направленным на его открытую дверь. В глубине стояли люди, тесно прижавшись к друг друга. Их были сотни. Никто не станет искать бродяг и нищих — каждый день они умирают сотнями в многолюдной Индии. Грант довольно улыбнулся, приподнимая подбородок и оглядывая всех сверху. Осмотревшись, он повернул голову и встретился взглядом с крысуном. Тот напряженно стоял, прикусив фалангу пальца, пока другой рукой с силой сжимал свой телефон. — Мои поздравления, Алекс. Отличная работа. — Генри пошел вдоль рядов, рассматривая пленников. — Очень неплохая партия. Даже лучше, чем два месяца назад. Это Восточная Индия? — Да, сэр. — ответил Алекс. — Тем лучше. Последнее время у меня особые отношения с Индией. — остановившись у одного из мужчин, он протянул руку, ощупывая его. Незримыми стражами сзади появились охранники, направляя на индуса автоматы. — Ты нарываешься на премию. Очень хорошо. Сколько не доехало? Крысун выступил, вставая рядом с плечом Гранта. Нацепив дежурную улыбку, он будничным тоном сказал: — Примерно 300 человек на 437 живых. Подсчитано мной лично. — Не трудитесь восхвалять свои заслуги. — Генри махнул рукой, продвигаясь дальше. Глядя в каждое лицо, он испытывал смесь ненависти и азарта. В каждом из них он видел подопытное животное, материал для опыта, живую игрушку. Удовлетворенно кивнув, он вернулся назад, вставая так, чтобы его всем было видно. Лицо его приобрело торжественно-проникновенное выражение. Сняв кожаные перчатки, он развел руки в стороны, качая головой. — Господа! Прошу немного внимания. Я знаю, каждый из вас сейчас напуган; вы многое испытали, многое пережили — чего только стоило ваше путешествие. Приношу свои извинения, но лучших условий я предоставить не в силах. Но сегодня для вас наступил великий день. Ваши жизни, не имеющие до сих пор смысла, наконец его обретут. Вы были подобными сорным крысам, жалко влачившим свое не менее жалкое существование. — усмехнувшись, он провел пальцами по волосам, убирая их со лба. Пожав плечами, он покачал головой. — В чем смысл вашей жизни? В наполнении желудков, в заработке пары грошей, чтобы купить себе пару тряпок, старых кроссовок или горстки еды. В ежедневном тупом труде, чтобы плодить себе подобных детей, вынужденных плодить столь же жалкое существование. Бессмысленно. Облизав нижнюю губу, он встал рядом с Джоунси, похлопывая его по плечу. — Этот человек знаком всем вам. Вы видели его когда вас грузили и когда вас выгружали. Согласен, едва ли он может похвастать манерами и этикетом. Хотя, — Генри рассмеялся, качая головой как от хорошей шутки. — Какой у вас этикет? Но именно он выбрал вас и привез в светлое будущее. Все, что вы здесь видите, — подняв голову, он развел руками, поворачиваясь. — Часть огромной системы. Столь огромной, что ваши маленькие крысиные мозги даже и представить себе не могут. Грант Индастриз. Слово будущего. На улице окончательно стемнело, и лампочка перестала справляться, почти полностью погрузив помещение во тьму. Стало холоднее, и теперь при каждом слове Генри, у него изо рта вылетало маленькое облачко пара. Алекс повернулся к рабочему, нахмурился и сделал жест рукой. Кивнув, тот удалился. Буквально через мгновение помещение затопил яркий свет прожекторов. — Сцена подсвечена. — довольно пробормотал Генри, расправляя плечи и продолжая свой монолог. — Но теперь и каждый из вас — часть этой системы. Мы создаем лекарства, и вы нам в этом поможете. Здоровье стоит дорого. Здоровье, если можно так сказать, — голос Генри стал ниже, а на губах появилась хищная улыбка. — Дороже жизни. По крайней мере, некоторых точно. Не стану скрывать — многие из вас умрут. Но это будет жертва ради высшего блага. Великого блага. Это необходимость. Откуда-то издалека раздался грубый, хриплый голос: — Будто у нас есть теперь выбор. — Кто это сказал? — Генри медленно повернулся, глазами ища говорящего. — Кто? Ну же, не бойтесь, здесь не скотобойня, вас не убьют за свое мнение! Толпа расступилась, выпуская вперед черного сухого мужчину. Его лицо было покрыто сетью шрамов и язв, а левый глаз затянут гнойной пленкой. Когда он передвигался, все его тело ходило ходуном, будто он собирался прямо сейчас упасть навзничь. Он вышел вперед, с вызовом глядя на Гранта своим единственным глазом. — Я это сказал. Назвать бы тебя «сэром», да вот только язык не поворачивается. Разве что подонком. Как тебе эти манеры, козел? Генри наклонил голову, с прищуром разглядывая туземца. Шагнув вперед, он оказался в метрах пяти от мужчины. Вытянув руку, он погрозил пальцем, снова нацепив добродушную улыбку. — Ты мне нравишься. Ты смелый парень. Обойдемся без «сэров». Подонком меня тоже называть не стоит, но это на твое усмотрение. Что до выбора… он у тебя есть. — он повернулся ко всем остальным, обводя их взглядом. — У вас всех есть выбор. Вы можете отказаться. Это будет большим упущением, но это 21 век. Выбор здесь есть всегда. Сцепив руки за спиной, он поднял подбородок, глядя в глаза мужчине. Кряхтя, тот выпрямился, насколько мог и расправил плечи. Издав чавкающий звук, он сплюнул на пол, облизывая следом губы. — Тогда катитесь к черту, сэр. Я в этом участвовать не буду. — Твое право. — Генри вытащил пистолет, и до того, как хоть кто-то успел среагировать, прозвучал выстрел. Пуля попала индусу точно в глаз, разбрызгивая кровь вокруг. Мужчина упал на спину, дрожа в предсмертной судороге. Генри, изогнув губы, проследил за ним, а после поднял глаза на толпу. Люди в ужасе отступили назад. Кое-кто рыдал, другие взялись за руки, тихо причитая и дрожа. — Кто-нибудь еще хочет? Ну же, смелее! Ответом ему стала абсолютная тишина. — Так я и думал. Алекс, уведи их. — проведя ладонью по лицу, Генри увидел кровавый след. Достав из кармана платок, он протер лицо, одновременно убирая пистолет в карман. Закончив, он огляделся и, отдернув темную рубашку, направился к выходу. Уже на улице, закурив, достал телефон, набирая знакомый номер. Ответ послышался уже после второго гудка. Бодрый женский голос произнес: — Да? — Привет, Док. Что-то мне захотелось поболтать. Буду через час. — затянувшись, он выпустил в воздух струю дыма. — Я отменю все сеансы на сегодня, мистер Грант. — ответила она.