Я тебя накажу

      Анастейше было неловко. Нет, не так. Анастейше было страшно оставаться наедине с Торином Дубощитом. Впрочем, ни для кого это не было новостью. Так было с самого первого дня появления гнома в маленьком домике Бэггинса, так оставалось и по сей день. Вот только о новой причине скованности девушки знали лишь двое: сама Анастейша и Торин.       Последний, к слову, вел себя вполне обычно. Голос его всегда оставался спокойным и даже чересчур ровным, когда гном обращался к хоббитянке. Взгляд его ничегошеньки не выражал. Ну, разве что скуку.       Девушку это не могло не радовать, однако она все же предпочитала держаться подальше от старшего гнома.       «На всякий случай, » — каждый раз думала Тук, выбирая самый дальний стул за обеденным столом.       Зато хоббитянка все больше сближалась со своими «братьями». С Фили, например, она могла целые выходные провести в обнимку: на кровати, за просмотром сериалов, за обеденным столом, на прогулке. И ничто ее не смущало. Ни завистливые разговоры соседских девиц, ни удивленные вопросы полушепотом от подруг.       «Мне с ним комфортно. Мне нравится, — равнодушно пожимала плечами Анастейша. — Он же мой брат, что здесь такого?»       На этом подобные разговоры всегда и заканчивались. Действительно, проявлять нежность к члену семьи — обычное дело.       С Кили дела обстояли не менее радужно. Его девушка могла притащить с собой на вечеринку, познакомить с подругами и даже попробовать с кем-то свести. Они вместе дурачились, разыгрывали всех и вся. Образцовые друзья. Разве что Кили мог иногда позволить себе чмокнуть Тук непозволительно близко к губам, но… это же просто выражение привязанности. Ничего больше.       Так хоббитянка проводила свои дни: поближе к Фили и Кили, подальше от Торина. Но привычный распорядок вскоре был нарушен. И нарушен тем, от кого девушка этого вовсе не ожидала.       — Дорогие мои, я уезжаю! — заявил однажды за завтраком Бильбо.       — Куда уезжаешь? — Торин недовольно приподнял бровь.       — В командировку, — Бэггинс беспечно пожал плечами. —  Денечка на три.       — А Торин с тобой? — тихо подала голос Тук.       — Не переживай, зайка, он останется с вами, — широко улыбнулся хоббит.       — Да, зайка…- старший гном слегка искривил рот в усмешке. — Не переживай.       Анастейша выжала из себя улыбку в ответ.       «Только. Не. Это! — пронеслось у нее в голове. — Один на один…это слишком!»       — А я… А я как раз собиралась на ночевку к подруге сходить, — девушка очаровательно захлопала ресничками. — Можно, дядя?       — Спрашивай Торина, милая. Если он отпустит, я тоже не против, — Бильбо залпом допил чай. — Но сначала помоги мне собраться, пожалуйста.       Тук согласно проследовала за хоббитом наверх. Там они провозились, наверное, около трех часов, выбирая нужные рубашки, подходящие к ним подтяжки и еще много всякой, казалось бы, неважной, но очень нужной ерунды. В конце концов, Бэггинс был укомплектован.       — Ну, я готов! — хоббит довольно смотрелся в зеркало, висящее недалеко от входной двери. — Поцелуешь меня на прощание, дорогой?       Торин удовлетворил эту просьбу с радостью.       — Ведите себя хорошо. Торин, смотри за детьми, — Бильбо обнял мужа и тихонько прошептал тому на ухо: — Особенно за Анастейшей. Ты знаешь, как она умеет влипать в неприятности.       — Конечно, — мужчина понимающе ухмыльнулся. — Глаз с нее не спущу.       Хоббит по очереди обнял каждого члена своей семьи, пожелал всем хорошо провести время и убежал, помахав рукой. А в доме повисла тишина.       Анастейша стояла впереди всех, а потому ей было очень страшно оборачиваться. Ей казалось, что все смотрят на нее. Так и было. Фили смотрел на девушку мягко, но как-то испытывающе. Словно он ждал, что она откроет дверь и с криком побежит вслед за своим дядей. Это, к слову, было немного обидно. Неужели Фили думал, что Тук боится остаться с ним наедине? Так… не в первой же…       Кили глядел с озорством, в его глазах то и дело вспыхивало что-то, похожее на языки пламени, но это, конечно, были не они. Младший гном, казалось, задумывал новую шутку, пранк, прикол. Вот только… не над ней ли?       Страшней всего было перевести взгляд на Торина. Тот тоже неотрывно всматривался в лицо девушки. Он выглядел, как и всегда, спокойным и уверенным в себе. Но в глубине, где-то за этой стеной сдержанности, поблескивал спящий интерес. Гном словно ожидал чего-то от девушки. Впрочем, Анастейша, решив не задумываться, отвернулась.       — Так… можно я пойду к подруге? — с надеждой спросила хоббиянка, хотя, сердцем на уже чувствовала, какой будет ответ.       — Нет, — мягко, так, будто бы говорил «да», произнес Дубощит. — В последний раз, когда ты была у друзей, все закончилось плохо. Мы ведь не хотим повторения, верно?       Девушка нервно сглотнула. Повторения она явно не хотела. Ни того, что было на вечеринке, ни того, что последовало на следующий день. Поэтому она согласилась. Но почему-то ей казалось, что дома эти три дня будет опаснее, чем на любой из вечеринок. Впрочем, Тук откинула эти мысли и ушла к себе в комнату, чтобы немного развеселиться. Хоббитянка включила музыку достаточно громко, но не настолько, чтобы это мешало остальным; задернула шторы, чтобы свидетелем ее отдыха не стал никто посторонний, и принялась танцевать. Она никогда не училась этому, но музыка сама вела девушку, выгибая ее под разными углами. Однако это занятие ей скоро надоело, и она вышла из комнаты.       В доме было тихо. Подозрительно тихо. Все как будто вымерли. Но Анастейша ведь знала, что это не так!       -Фили? — громко позвала девушка. — Кили?       В ответ не донеслось ни звука.       «Ладно, сама их поищу», — решила девушка и направилась в ближайшую к ней комнату — комнату Кили.       Дверь была прикрыта, но не совсем плотно. В щелке можно было разглядеть приятный полумрак.       «Должно быть, у него тоже закрыты шторы, » — подумала хоббитянка, прежде чем войти внутрь.       — Анастейша? Заходи, я как раз о тебе думал, — голос был слегка хрипловатым, словно Кили объелся мороженного.       Хозяина этого голоса Тук увидела не сразу, но когда увидела, замерла на месте, широко раскрыв глаза и рот.       — Закрой дверь, — мягко попросил гном.       Девушка, все еще пребывая в шоке, послушалась. Попроси ее сейчас кто-нибудь спрыгнуть с крыши, она бы исполнила и это, насколько сильно она погрузилась в прострацию. Да и, надо сказать, было от чего…       Кили, блестя влажными глазами, лежал на полузаправленной кровати и глубоко дышал. Одеяло, кусочек которого был заправлен под матрас, всей остальной своей частью обвивалось вокруг голых ног гнома. Да… голых ног. На этом моменте разум Анастейши вдруг вернул себе былую острость и с остервенением стал впитывать другие детали этой картины. Рот Кили был слегка приоткрыт, а глаза из-под полуопущенных век в упор смотрели на девушку. И… одна рука неестественно быстро двигалась вверх и вниз.       Тук, конечно же, понимала, что происходит. Слышала об этом. Знала. Но… не представляла, что это может случиться с ней. На ее глазах.       — Иди сюда, — не своим голосом позвал ее «брат».       — Я не… нет, Кили, — девушка замотала головой.       — Чего ты боишься? — гном слегка улыбнулся. — Иди.       — Это ненормально… так не должно быть! — хоббитянка заворожено смотрела на то, как двигается рука парня.       — Ничто в нашей семье не нормально, — фыркнул тот, и, добавив в голос немного металлических ноток, повторил: — Иди сюда.       И Тук, словно под гипнозом, подошла ближе. Кили протянул ей свободную руку и заставил взобраться на кровать. Взглянув внимательно в глаза девушки, он положил ее руку поверх другой своей руки, двигающейся на члене.       — Ты ведь не бросишь меня в беде, правда? — улыбка у гнома вышла какая-то острая, словно он над ней смеялся.       Хоббитянка нервно облизала губы, понимая, что это ее последний шанс развернуться и убежать сломя голову. Еще секунда, и дороги назад не будет. Еще секунда, и она ступит на опасную дорожку. Однако, несмотря на это, она продолжала сидеть.       «Это ведь отличный шанс выкинуть из головы Торина,» — мелькнула преступная мысль.       Гном, словно чувствуя сомнения девушки, послушно ждал ее решения, замерев в ожидании. Он цепким взглядом очерчивал слегка закушенные губы «сестры», ее испуганные, но заинтересованные глаза, покрасневшие щеки.       «Она согласится, — кивнул про себя парень. — Точно согласится. Будь ее душа ангельски чиста, она не дала бы себя наказывать и уже тем более раздевать. В ее душе, глубоко-глубоко, точно живет червячок, прогрызающий дорогу греху».       Анастейша, будто услышав эти слова, окончательно сломалась. Она отняла руку, но не для того, чтобы уйти, как на секунду решил Кили, а для того, чтобы получше рассмотреть происходящее.       Член гнома был достаточно большим. Неровный свет, просачивающийся все-таки через шторы, полосами освещал синие венки, кое-где проходящие довольно близко к коже. Видно было пару капель полуразмазанной смазки.       — Анастейша, — голос Кили было тихим, но вкрадчивым. — Помоги мне.       И хоббитянка согласилась. Она позволила взять свою руку и обхватить ею орган гнома. Девушка слегка смутилась, такой нежной показалась ей сначала влажная кожа, но, видя, что парню вовсе не больно, успокоилась. Кили тем временем, управляя ладонью Тук, медленно повел кисть вверх, а затем вниз.       — У тебя такие ласковые руки, — выдохнул он, приподнимая уголки губ. — Как я и представлял.       Анастейша, ободренная этим комплиментом, продолжала. В уголке ее сознания еще теплился страх, но его уже вытесняло какое-то новое, тягучее чувство, заставлявшее девушку почти наслаждаться происходящим. Она с удовольствием отметила про себя, что полумрак комнаты очень располагает, и что она вполне могла бы продолжить и без помощи Кили. Вскоре, тот и правда убрал руку, позволил хоббитянке самой выбирать темп своих движений.       — Еще! Быстрее! — все же неровно выдыхал он порой, сжимая в кулаках простынь.       Еще немного, и Тук почувствовала, что плоть в ее руках запульсировала. Она уже готова была снова испугаться, когда до нее донесся хриплый рык:       — Только. Не. Останавливайся.       Девушка снова послушалась. Она перевела взгляд на лицо гнома, который то прикрывал глаза, то вновь с упоением всматривался в ее лицо. Еще немного, и он вдруг слегка задрожал, глуша рык, который все же слегка прорвался, и излился в руку девушки.       — Хорошая девочка… — довольно прошептал гном, откидывая голову на подушку.       — Определенно, — раздался, как всегда спокойный, голос Торина, который стоял, облокотившись на косяк двери.