Нежеланное сбывшееся (рабочее название)

Я лежала в трюме среди таких же грязных и потных тел девушек, как и у меня. Кто тихо постанывал, кто хрипел, а кто-то молча сверлил пространство пустым взглядом. Небольшой кучкой мы лежали на грязном полу в грязной клетке, где было мало места. За неделю пути я привыкла к смраду помоев и пота, а так же, как оказалось, у меня есть задатки морской болезни. Периодически укачивало, но рядом не было ни тазика, ни какой другой емкости и мне приходилось все позорно глотать, от чего становилось еще хуже. После моего обморока прошел день, как я проснулась. И проснулась я уже в этой клетке. Открыв глаза, первое, что я увидела, — лицо незнакомки. Ее большие серые глаза без эмоций сверлили во мне дыру, а миловидное лицо, как и взгляд, ничего не выражало. Она просто смотрела на меня, ничего не предпринимая. Звали эту девушку Аканэ, и я удивилась столь странному имени. На вопрос о ее фамилии она непонимающе хмыкнула и спросила, что это такое. Дальше пошло долгое повествование: где я, куда мы направляемся и как я тут очутилась. Мы находились на пиратском корабле, практически рабовладельческом, нас везли в Магноштад в качестве рабов. Сбежать не получится: шлюпок запасных у этих пиратов не было, а другого выхода не находилось. Нас везли в этот город как будущих слуг и куртизанок. Но она тонко мне намекнула, что лучше стать куртизанкой, нежели служанкой. Если проституток в этом волшебном городе и пытались не трогать, так как женское тело там ценилось, то слуг могли убить, словно скот. И тогда я поинтересовалась, почему город волшебный и почему в мире разрешено рабство. Та вновь посмотрела на меня, как на умалишенную и объяснила, что город этот волшебный потому, что там живут только волшебники, которые принижают обычных людей и создают ограничения в их стороны. Плыли мы от Бальбадда, через Актию и Партевию. Столь странных городов я не видела и не слышала о таких ни разу в жизни, и была яро уверена, что на Земле нет ничего подобного, недаром я экзамен по географии сдала на пять и карту мира знаю чуть ли не как свои пять пальцев. Дальше я плакала, долго и скрупулезно стараясь подавить всхлипы, так как пираты наказывали нас за любые провинности; как я им на глаза не попалась — вообще загадка. Рыдала я много, некоторые рабы даже стали на меня раздраженно поглядывать, а Акане задавалась вопросом: откуда я такая взялась? Не знаю самых известных городов, империй, королей и лордов, удивлена, что нахожусь на пиратском корабле и закованная в кандалы. На что я неразборчиво всхлипывала, глотая слезы и сопли. Грязное серое платье, больше похожее на половую тряпку, неприятно натирало кожу, отчего та чесалась. — Хватит дрыгаться, — буркнула Аканэ, схватив меня за плечо. — Не могу, — ответив шепотом, вспомнила о России и ее морозах. — Я так хочу домой,  — уже пролепетала, чувствуя, что новая порция истерики не за горами. — Мы все хотим домой, — сталь и холод прорезался в безразличном голосе раба, и та, увидев мою не особо радостную реакцию, чуть смягчилась. — Знаешь, а ведь когда ты попала на корабль, была совсем дикой, — я удивленно посмотрела на девушку. — И не смотри на меня так. Одному пирату даже пыталась вилку воткнуть в горло. Но ничего не получилось, тебя избили плетью. Тебя бросили в трюм всю в крови и… — она чуть замялась, — выделениях. Посмотрела на свое руки и плечи, увидела яркую красную полоску на предплечье, которая расширялась, ведя вниз к спине. Засохшая кровь неприятно стягивала раны, отчего лежать на спине практически было невозможно: боль была жуткой. Но факт того, что я обделалась, пусть и не была владелицей тела в те моменты, стыдливо охватывал меня с ног до головы, отчего я старалась избегать разговоров о том случае. Мое недельное прибывание на этой посудине, казалось, длится вечность. Как забвение, глупый сон, иллюзия. И, как только она развеется, я проснусь у себя в комнате, встану с дивана, на котором сплю и пойду в ванную, умоюсь. После направлюсь на кухню, где, попивая чай, буду вспоминать этот корабль и все, что здесь происходило. — Ты идешь с нами, — приоткрыв глаза, стала наблюдать, как молодую женщину хватают за копну черных волос, а после волокут прочь из клетки, сверху добавляя все ударами плетью о спину. Практически никто не обратил на это внимание. — Разве будущим куртизанкам не положено сохранять тело в целостности? — Она стара для проституции, — Аканэ фыркнула, потирая синяки на руках. — Единственное, кем она может стать, это слугой. Она обречена, как и все мы. Наверное глупо смиряться с таким положением дел, которое окружает меня сейчас. Надо принять попытку что-то изменить, попробовать выбраться, хоть что-то сделать. Ну, по крайней мере, я лелеяла надежду, что нас спасут. Когда я попыталась дать отпор пирату, который заставил меня драить палубу, головорез просто избил меня, вырвав приличный клок волос и исхлестав меня плетью. Ноги до сих пор не зажили и порой кровоточат, если я принимая попытку пройти больше десяти шагов. Хотя в этой клетки мы спим друг на друге и расходится здесь негде. — Я думала, что ты в истерике биться будешь, мы все проходили через это. — Это ты мне? — я с пола перевела взгляд на сероглазую. — Ну да. — Тебе было мало моих слез? — издав иронический смешок, почувствовала противную боль в желудке. Хотелось есть, а еще пить. Когда приходит осознание обреченности, единственное, чего желаешь, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Приходит обреченность, и всю картину дополняет факт того, что ты будущий раб, ну или куртизанка. Как кошмар, в который ты погрузился, а выбраться не можешь. И желания реагировать совсем нет. Когда тебя избивают, ты молча глотаешь слезы и всхлипы, понимая, что тебе не помогут. С тобой в клетке заключены еще с десяток таких-же несчастных рабов. — Если повезет, нас могут продать не особо жестоким хозяевам, — в метрах двух от нас с Аканэ сидела маленькая лет восьми или девяти девочка. Худющая, покрытая синяками и ссадинами, она прижимала к себе мальчика младше нее на три года. Блондины, похожие чертами лица, они были как брат с сестрой. — Брат и сестра, — подтвердила мои догадки девушка. — Они, как и я, из Бальбадда. И из трущоб. Мне оставалось только качать головой. — Корабль, впереди корабль! — услышала отдаленно грубый голос одного из пиратов. — Две мили, Юго-Запад. — А ну, мерзкие крысы, приготовится к бою, — отдал команду командир корабля, премерзко хохоча. — Сегодня будет новый улов. Через двадцать минут началось какое-то бедствие. Мы сидели в трюме и с жадностью вслушивались в звуки, исходящие на верхней палубе. Лязг мечей, крики неизвестных людей и известных пиратов, которые каждый день издевались над девушками и молодыми парнями. Мы сидели затаив дыхание, а Аканэ даже вцепилась в мою руку, необычно сильными пальцами сминая кожу. Не знаю, сколько длилась суматоха, но мне показалось, что эти минуты тянулись вечность. — Глупые пираты, неотесанные идиоты. Грубой силой ничего не достигнешь, — по полу сгнившей лестнице спустилась крупная женщина. Накаченные ноги без труда выбили дверь в нашу каюту, а сильные руки с легкостью вертели сабли. — Мало того, что пираты, так еще и рабовладельцы, — кареглазая недовольно выдохнула, критически осматривая замок на железной решетке. Сжав ладони в кулаки, что даже вены выступили из-под смуглой кожи, та резко ударила по замку. Жалобно звякнув, железка упала на пол. — Выходите, я не собираюсь вам вредить, — некогда заключенные потихоньку начали плестись на выход, настороженно посматривая на незнакомку. Высокий рост, смуглая кожа, подтянутая фигура, откровенный наряд с саблями на ремешке приковывали взгляд. Но мое внимание больше обращалось на ее лицо. Карие глаза, крупный нос и необычайно большие губы; острые черты лица обрамляли смоляные косички, закрепленные разноцветными бусинами. Она так походила на африканку. Настоящая воительница. Почему-то, при взгляде на нее, я чувствую странные ощущения. — А вы чего там сидите? — она с усмешкой осмотрела нас единственных, оставшихся, а точнее, зажавшихся в углу. Чуть помедлив, со вздохом, негритянка подошла к нам, но остановилась в трех шагах от наших тушек, присев на корточки. И тут я увидела, что ее юбка, большее похожая на обмотанную повязку около бедер, задралась, открывая вид на… бинты. Под тканью у нее были бинты, мать вашу. Она протянула в нашу сторону руку, и мышцы еле заметно перекатились у нее под кожей. Красиво. — Я не причиню вреда. Когда мы вышли на свежий воздух, я ужаснулась. Неизвестные складывали окровавленные тела пиратов в кучу, накрывая белым полотном, а после на них расползались кровавые пятна. — Не бойтесь нас, — начал вещать странной наружности старик, стоящий около штурвала. Одетый в странную желтую мантию с бубенцами, он улыбался своим ртом, забавно шевеля длиннющими усами. — Мы не несем вреда. Мы цирковая труппа и плывем в Синдрию, дабы дать выступление.  — Могу ли я вам верить? — тихо поинтересовалась маленькая девочка, лет шести отроду. Ее потухшие жизнью глаза с явным безразличием осматривали забавного старика. Хрупкое, больше похожее на скелет, обтянутый кожей, тельце, обмотанное грязной тряпкой, вот-вот сломается под порывом морского ветра. И это даже померещилось экипажу другого корабля, так как мощенный очень высокий и широкоплечий мужчина подхватил малышку, хватая ту своими мускулистыми руками. Она такая маленькая, а уже стала рабом и потеряла веру в будущее. — Бедная, — покачал головой здоровяк и подкинул свою ношу вверх. — Откормить бы вас, — теплым взглядом обвел толпу рабов. Мы же с Аканэ стояли поодаль, около негритянки. Почему-то к этим людям подходить не хотелось. Я подошла к бочкам, наполненным водой, и, зачерпнув ладошкой питьевую воду, выпила. Нас морили голодом и не давали воды, пить преподносили один раз в три дня; кидали гнилые объедки. Чтобы полностью не иссохнуть, мы глотали собственную слюну. Мне же было труднее всех. Привыкшая к обеспеченной жизни, получать все необходимое моментально, я не раз падала в обморок, за что порой избивали. — Мы предлагаем вам отправиться с нами в Синдрию, где король Синдбад обеспечит вам кров и еду. Он предоставит вам также одежду и работу. Синдрия — страна сбывающихся надежд, — мягким тоном вещал старец, хитро щуря блеклые глаза. — Меня зовут Тотуэй Микихиса. — Синдрия? Король Синдбад? Я слышал там очень красиво… Нет рабов, — зашептались люди, а я продолжала пить воду, словно в последний раз ее вижу. Аканэ, как и другие, слушала старика, и в ее серых глазах я заметила огонь надежды. — Синдрия… — тихо прошептала девушка, оборачиваясь ко мне. — Нам несказанно повезло, — и она заплакала, падая на колени, прижимая покрытые синяками руки к груди. Я часто вспоминаю бабушку и мать, и даже брата. И если с мамой и братом у меня плохие отношения, то, находясь здесь, я поняла… Я по ним скучаю и уж лучше буду терпеть их присутствие в своей жизни на протяжении долгих лет, нежели находиться на этом корабле. — Вы счастливчики, — тихо произнесла воительница. — Мы как раз из Партевии направляемся в Синдрию. И встретили этих пиратов, — она поморщилась, теребя косичку. — Обычно мы стараемся не встречаться с разбойниками, но эти напали первыми. Как оказалось, они еще и работорговцы. Мое имя Верон. — Александра, — кивнула, зачесывая грязные волосы назад. — Ал-лесан-дра? — чуть коверкая мое имя, Верон озадаченно почесала кончик носа. Губы невольно растянулись в улыбке, когда я увидела ее забавное выражение лица. — Алекс, просто Алекс. Мы перешли на другой корабль, где нас встретили остальные члены команды. Каждому из нас досталось по дольке хлеба с медом, чашке молока. Также нам выделили каюту, бочки с водой, два хороших куска мыла и пару чистых тряпок. Парней попросили пропустить девушек вперед, и те согласились. Единственный, кого мы впустили, был тот блондинистый мальчишка. Каждый ожесточенно тер свою кожу грубыми щетками, теребил волосы и даже мылом чистили зубы. — Давай я тебе помогу, — мягко обратилась к той худенькой шестилетней девочке. Она не могла дотянутся щеткой до спины. — Меня зовут Алекс, а тебя как? — Спасибо, — мы сидели на лавке, где я и вычищала новую знакомую. У нее была очень тонкая и нежная кожа, и только представив, что она могла стать куртизанкой в столь раннем возрасте… Даже и представлять не хочется. — Мия. — Приятно познакомится, Мия. Ну вот и все, — отложив щетку рядом, я провела мокрой ладонью по покрасневшей от интенсивного натирания спине. — Как новенькая. — Мы ведь больше не рабы? — Не рабы… Весь день мы вымывались, ели и благодарили этих людей. Эти хорошие люди были и вправду циркачами. Ближе к вечеру мы сидели на палубе, и пару человек решили показать свои умения. Кто жонглировал, кто играл с пламенем, а кто мастерски управлялся клинком. Половина команды являлись хорошими воинами, так как они умело размахивали саблями, что не поленились продемонстрировать нам. Не удивительно: простые циркачи не смогли бы одолеть целую команду пиратов. Во всей труппе было около девяти человек. И каждый был мастером в своей стезе. Верон, которая освободила нас, жонглировала саблями. Даже в своем мире в цирках я не видела, чтобы кто-то таким жонглировал. То, что я нахожусь не в своем мире, я осознала, когда мы легли спать. Нам расстелили матрацы на полу, так как все свободные койки заняли дети, чему никто не препятствовал. Себе место я выбрала около стены, которая ограждала нашу каюту и каюту того старика. Оказывается, циркачи решили устроить собрание, где обсуждали свои номера и куда поплывут после Синдрии. Услышав о какой-то Империи Ко и Коэне Рене, я окончательно убедилась, что я попала в какую-то жопу, где мне придется выживать, что сделать будет очень трудно в прямом смысле этого слова. Без связей, без документов, без денег и родителей, в конце концов, я была очередным мусором, который может подохнуть в любую минуту. И я позорно разревелась, подавляя всхлипы в импровизированную подушку, сделанную из небольшого куска ткани. Рядом лежащая Аканэ мирно посапывала, чему я была благодарна. Не хотелось, чтобы она видела мои слезы, а после задавала вопросы. Мы плыли в надежде, что дальше все будет хорошо. Все шептались о этой Синдрии, что жизнь там будет совсем другой, и что там нам ничего не угрожает. Не раз до моих ушей доходило и то, что тамошний король любит своих поданных и сам лично встанет за них горой, если то потребуется. Я пыталась разузнать у Аканэ больше подробностей. Так я узнала о семи генералах и о джиннах. На мой вопрос: исполняют ли они три желания, она рассмеялась и сказала, что это хорошая шутка. Но мой серьезный взгляд совсем не был расположен на шутки. — Издеваешься? Ты даже о джиннах не знаешь? — я отрицательно покачала головой. — Я промолчу о лабиринтах, — девушка тяжело вздохнула и стала пояснять мне все, чего я не знаю или не знала. Увы, но моя база данных была абсолютно пуста. Как оказалось в этом мире существуют лабиринты, в которых живут джинны. Они синие, и каждый из них обладает определенными силами и символизирует определенную стезю. Они мудры, сильны и богаты. И это не те джинны, о которых нам показывали в мультике «Аладдин». Они хитры и безжалостны, по-своему добры и жестоки. Лабиринт — это место где живет не только джин, но и монстр, и даже не один. Они как стражи, которые охраняют своего хозяина. Также, если пройти весь лабиринт и победить всех стражей, то ты выйдешь прямо на джина, который выберет тебя, как своего хозяина, а после отдаст несметные сокровища. Мой мозг кипел от обилии информации, на что я укрылась в каюте, где предалась размышлениям. — Верон, подожди! — застала воительницу в погребе, где хранились цирковые принадлежности. — Ты что-то хотела, Алекс? — Да, — чуть замявшись, потеребила подол коричневого платья, — я хотела бы… это… — мысли ускользали прочь, и я медлила, что начало явно раздражать циркачку. — Хватит ходить вокруг да около. Говори, — потребовала женщина, и собравшись я выпалила. — Я хочу выступать в цирке. Столь спонтанное решение для меня самой было неожиданностью.