Нежеланное сбывшееся (рабочее название)

Это, наверное, какой-то сон. Если подумать, то я могу просто лежать в палате без сознания, видя всякие фантастические сны, как сейчас. И могу с уверенностью сказать, что фантазия у меня отменная. Самое интересное, когда нас заселили в небольшой, но уютный двухэтажный домик, с рядом располагающимся водоемом, нас не предупредили, что вода в нем соленая, и в этой, по сути, большой, но глубокой луже может находится чудовище. С длинным гибким телом метров десять в длину, покрытое чешуей ярко-алого цвета. Рыбья голова с широкой пастью, нашпигованная острыми клыками размером с кухонный нож, демонстрировали перепуганной мне всю их значимость в жизни этого существа. Этими клыками можно было с легкостью перекусить человека, и я не удивлюсь, что это животное — хозяин местных морей и водоемов. Очень внушительная змея сейчас атаковала близ находящиеся дома, а я сидела под карнизом нашего, трясясь от страха. И, кажется, я теперь верю Верон. — Идиоты, — тихо прошептала, смотря на радостных соседей, которые с обожанием смотрели на подоспевших генералов и короля. Не знаю, наверное, я должна была уже давно привыкнуть ко всем странностям мира, но сияющие клинки в руках беловолосого мулата меня не просто шокировали. Я чуть не завизжала от страха, когда острие пронеслось около меня, распарывая длинное брюхо монстра. Руки трясло как в лихорадке, а я всматривалась в лица этих разноцветных людей, и понимала: для них это не впервой; эти люди уже сталкивались с подобным, и походу убийство этого существа приносит им удовольствие. Когда я вышла на улицу, на задний двор этого дома, то не думала, что эта тварь вылетит к небу, сверкая чешуей, приманенная запахом недавно жареного мяса. О, этот восхитительный аромат шашлыков почувствовали многие, и даже прохожие жадно вглядывались в темные окна домишки. И теперь это существо выпотрошено до чиста. Даже гребаный скелет целехонько лежал за домом на небольшом пустыре, и рыбья голова примостилась рядом с ним. На удивление, монстр обладал очень мягким и нежным мясом. Розовое, сочное, оно было нарезано ломтиками, размером с меня саму, и по кругу разложено на белой скатерти. Все могли спокойно подойти и взять кусок. Собственно, брать мясо я не хотела, поэтому, кинув чуть недовольный взгляд на генералов с королем, пошатываясь, направилась обратно в дом, надеясь, что найду в шкафчиках валерьяну, ну или хотя бы ромашку. Тело било дрожью, а пережитый шок еще не выветрился. Это феноменально. Заваривая себе ромашковый чай, пришло осознание, что, если я не стану сильнее, меня сожрут или поймают в рабство. С моими планами на будущее в стиле «Я хочу путешествовать», понимаю, что нужно уметь сражаться. Хотя бы ножичком. — Эм… есть кто? — в дверь резво постучали, и от неожиданности с моих рук выпала пиала с настойкой. Раздраженно выдохнув, посмотрела на дверь, в надежде, что скоро незваные гости уйдут. — Извините, что беспокою, но мне надо вам кое-что передать, — настырный посетитель все не унимался, и мне ничего не оставалось, кроме смиренно подойти к выходу. Распахнув деревянную дверь, больше похожую на сарайную, мой взгляд зацепился за впереди стоящую фигуру. При чем высокую такую, что грудь незнакомки колыхалась у меня перед носом. — Ах, король Синдбад просил передать, что все недавно прибывшие гости приглашены на праздник, который состоится сегодня вечером, — интересно, сколько капусты надо съесть, дабы отрастить такие дыньки? — А в честь чего праздник? — тихо поинтересовалась, предположительно догадываясь. Сейчас как нельзя кстати вспомнилась Верон, которую, увы, я не видела уже третий день. — В честь поимки монстра, — любезно подтвердили догадки. Я, как не особый любитель столь многолюдных пиров и праздников, уже продумывала ходы отступления. — А можно ли не посещать праздник, — взгляд ониксовых глаз выжег на моем лбу дыру. Она так страшно сверлила меня взглядом, а эта улыбочка. Да столько сахара я не видела даже в наших местных шкурах на районе. — Думаю, не стоит пренебрегать личным приглашениям господина Синдбада. Надеюсь, мы еще встретимся, — мне определенно не нравится эта особа. И этот ее заблестевший взгляд, когда она стремительно ринулась прочь, поджимая губы. Не дай бог, какую пакость решит устроить, я ее блондинистые волосы в дреды закатаю. Оставалось только направиться в небольшую кухоньку, обставленную тремя шкафчиками, полочкой и столиком, на котором и готовилась еда. Плита, холодильник, вытяжка? Да тут и в помине ничего подобного нет, единственное, на чем можно хоть что-то сварить, так это на самодельном костре и котелке, впридачу! Спички? Э, нет. До такого здесь не дошло еще. Уже заварив полноценный чай, я сразу выпила всю пиалу. Теплая жидкость заскользила по стенкам горла, и неприятный горчичный привкус осел на языке. Что самое отвратительное, здесь нет таких удобных для меня зубных щеток. Были толстые деревянные мягкие палочки, которые надо было разжевать, а после импровизированной щеточкой чистить зубы. Неудобно, но приходится приспосабливаться. Не было и зубной пасты, приходилось полоскать рот мятной водой. Я молчу про туалеты. Не было керамических унитазов, что вообще выбило меня из колеи. Зато была небольшая комнатка. с высоким полом, в котором была выстругана дырка. Я часто бывала в поселке, где у родственников есть дача. В огромном огороде есть дом и уличный туалет, которым все пользуются. Я много раз имела счастье опробовать супер-сооружение, собственно и пользоваться им мне было не стыдно. Но черт. Тот туалет был уличным, а этот в доме находится. Но любезные соседи по комнате мне объяснили, что Синдрия имеет свой водопровод, трубы там, канализации. И тут я повторно удивилась, оказывается мирок не такой еще и не продвинутый. Жаль, только, что с канализацией они не придумали зубных щеток. Очень жаль. Сквозь дыру в стене, именуемое окошком, можно было услышать, как кипит жизнь. Я бы тоже вышла к солнцу, но чуть задремавший страх оккупировал сознание и в голове билась мысль, что на улице не особо безопасно. Хотя бы потому, что недавно около нас, в метрах пяти-шести, был убит монстр, который уничтожил несколько домов. Да, местная королевская знать нас спасла, но фиг знает, что этот водоем, из которого как раз и появилось существо, еще таит в себе. Дети бегали рядом с нашим домом, весело таская куски убитого животного. Люди по тихой расходились схватив свои порции, и от туши осталось не так много. Полураздетые стражники, собрав остатки, погрузили все в повозку, направив это добро во дворец. Походу, этим вечером мы только и будем питаться тушей монстра. — Алекс! — кто-то обвил мою шею руками, повиснув на мне. Заостренный ножик в миллиметре от пальца сделал рубец на деревянной досточке. — Ты видела монстра, — и тут мне поплохело. — Я знаю, что ты его видела, в доме, кроме тебя никого не было, а он появился совсем рядом и недавно, — она предостерегающе покачала указательным пальцем у меня перед носом, на что я показательно фыркнула. — Жаль, я была у господина Джафара. Милый молодой человек, — открывая и закрывая шкафчики, старалась меньше внимания обращать на болтовню подруги. С самого утра ее забрала местная стража во дворец, дабы выяснить все ее данные. Где жила, кем работала, есть ли родственники. Я через все это прошла еще вчера, и, собственно, мне пришлось нести такую ахинею, что я до сих пор сомневаюсь, а поверили ли мне? Я врать умела, спасибо матери за столь скромный дар, и сумела наговорить самую простецкую, но более менее правдоподобную историю своей житейской жизни. Бедная я, жила в Бальбадде на цепи у местного шейха (кстати никто не знал значения этого слова), была я рабыней и подтирала ему задницу, каждый день выполняя у него роль местного шута. Родителей он заколол за неповиновение, а меня оставил в живых, дабы я смогла расплатиться с их долгом. Мне высказали искренние соболезнования, но также поздравили с предоставленной возможностью начать жизнь заново. Конечно, я хотела фыркать и пфыкать, но я также осознавала, что лучше мне попридержать свой характер в узде. К тому моменту подошел уже король, чего я не ожидала, и он стал так убедительно вещать мне свою позицию жизни, все плюсы своего королевства, что на его земле нет такого, как цепи и кандалы, что я даже впечатлилась ораторству этого мужика. И от него фонило силой, энергией и чем-то еще. Еле уловимым, но цепляющим. И я старалась отсесть на тахте подальше от короля, жалась, чего не мог не заметить как советник, так и его, смотря по их отношениям, друг. И когда я увидела один озадаченный, а другой довольный взгляд, при чем доволен был именно всегда серьезный Джафар, я неловко улыбнувшись, прошмыгнула за дверь, бросаясь наутек. В тот раз я додумалась запомнить дорогу. -… поэтому я смогла найти нам неброские, но удобные платья, — под нос мне сунули бежевого цвета тряпицу, и, переведя удивленный взгляд на Аканэ, заметила хитрый прищур серых глаз. — Бери-бери, я не собираюсь одна идти на площадь, — и важно покачав головой, сунула в руки платье. Я повертела тряпку в руках, немного не додумываясь, зачем она мне. Растерянность от недавно произошедшего еще не выветрилась, и я особо не вникала в суть сказанного женщиной. — Что ты молчишь? Милое же платье? — Аканэ покружилась вокруг себя, приложив тряпицу к телу. Боже, но у меня нет никакого желания куда-либо идти. Хотя бы потому, что, зная себя, я найду укромный уголок и буду сидеть там, пропуская все веселье. Всегда так делала. — Аканэ, извини, но я не пойду с тобой на праздник, — положив на дощечку ножик, примирительно начала. — Нужно убраться в комнате, там полный бардак, поесть приготовить, — увидев чуть настороженный взгляд женщины, даже руки подняла в примирительном жесте. Сероглазая поджала губы, напрягаясь всем телом. — Ну ты ведь понимаешь? — поинтересовалась с мнимой надеждой, неуверенно посматривая на Аканэ. Повисшая сразу тишина давила, и я ожидала ответа девушки, сгибая пальцы на руках. Конечно, мне не хотелось расстраивать ее, в конце концов, мы сдружились и даже появилась такая вещь, как доверие. Мы помогаем друг другу, стараемся поддерживать. Аканэ-то и женщиной сложно назвать. Слишком миловидная, не старше двадцати пяти, ну и пусть, что есть ребенок. Она хочет веселья, забыть хоть на одну ночь о своих проблемах, окунуться в это веселье. — Ты с ума сошла? — я сразу обратила внимание на сероглазую особу, замечая ее слишком нахмуренные брови, практически сведенные к переносице. — Когда мы сможем еще повеселиться? — да я особо то и не стремлюсь к празднованиям. — Ты пойдешь со мной, и это не обсуждается. Я сделаю из тебя такую красавицу, все местные девки обзавидуются, — самодовольно сложив руки на груди, хмыкнула. Я же захихикала, нервно так, теребя копну волос. Было бы чему завидовать.

***

Я уже пожалела, что дала Аканэ уговорить себя сходить на этот праздник. Кроме платьев, в комнату она притащила очень занимательные вещи. Черную подводку, с не особо тонкой кисточкой, наверное, видевшей времена сотворения мира. Но, чтобы не обидеть девушку, я благоразумно промолчала. Дальше шла баночка с эссенцией, больше смахивающее на густое масло светло пурпурного цвета. Как оказалось, оно приятно пахнет цветами и это был бальзам для губ, который оставлял несильный оттенок на губах. Также неугомонной подруге удалось достать румяна, но увидев только ярко алую пудру, я чуть не крякнула от шока. Уж такого я точно не переживу. Аканэ выглядела великолепно в бежевом платье, похожее на пеньюар. Легкая ткань скользила по молочной, чуть тронутой загаром, коже. Ленточки удерживающие лиф платья закреплялись на шее, завязанные в бантик. Тонкий, в виде веревочки, пояс расположился у нее под грудью, иногда переливаясь на свету коричневым и красным блеском. На ноги она надела обычные сандалии с гладиаторской вязкой, прицепив к ним живые цветы, собранные на заднем дворике нашего дома. Светло-русые волосы, собранные по бокам, были закреплены заколками, и пряди мило торчали по бокам. Эта неугомонная умудрилась и на них прицепить цветочки. Серые глаза, подведенные черной подводкой, блестели радостным огнем, а пухлые губы изгибались в улыбке. Такая живая, радостная, она кружилась по комнате, подпевая под нос веселые мотивчики, да так незатейливо, что даже я смогла принять этот настрой и сама занялась своим внешним видом. Я ведь тоже девочка и тоже хочу красиво выглядеть, время от времени хотя бы. Поэтому, вооружившись найденными ленточками, платьем и расческой, решила сама навести так называемый марафет. Наряды были у нас одинаковые, единственное, что вязку на платье я закрепила на бедрах, верх чуть подтянув на вид балахона. И ждал меня не особо приятный сюрприз. Дырка, открывающая вид на мой живот, находилась прямо по центру ткани. Возмущенно посмотрев на Аканэ, я увидела хитрый прищур кошачьих глаз. — Это выглядит очень сексуально, — пыталась заверить меня девушка, пытаясь найти плюсы в своей пакости. Меня особо не смущала эта дырка, пусть и виден был живот, просто как-то непривычно. Но протянутые в мою сторону чистые бинты все компенсировали с лихвой. Обмотала я себя на два слоя. С прической проблем не было. Волосы не отросли за месяц особо, поэтому вьющиеся пряди, а их было немного, я связала в ленточку, на подобии дреда, оставив игривый хвостик болтаться у плеча. — Красавица, — присвистнула соседка. Она изучала меня со всех сторон, словно пыталась выискать минусы моего скромного образа. — Ну все. Увезет тебя кто за море, и не найду я пропажу, — покачала головой, заливаясь громким смехом. Я подхватила этот веселый настрой, наваливаясь на утонченное тело, пальцами щекоча открытые бока. Пух от подушек летел в стороны, но я совсем не обращала внимания на возмущенные вопли подруги, продолжая резвиться на тахтах. Было так легко на душе, и я понимала, что предстоящий праздник этому поспособствовал. Слишком все дышало жизнью и невольно я сама вздохнула этот чистый воздух, плавно вливаясь в радостную суматоху. Улица горела фонарями, освещаемая даже в самых мрачных улочках. Везде стояли куклы различных чудовищ, причудливо отражая свет факелов. В воздухе плавно летали розовые лепестки вишен, и аромат фруктов щекотал нос. Босые ноги, украшенные только тонкими металлическими браслетами с крохотными бусинами на них, так хотели подбежать к какой-нибудь лавке с различной вкусной едой. Сладости, острые закуски. Особенно взор привлекали красные шарики, политые белым сиропом. Пахли они причудливо маняще. — Не стоит их есть, — заметила Аканэ, настороженно наблюдая за хитро ухмыляющимся старичком. — Я слышала, шарики Бонго очень острые. Я же наклонилась к небольшим порциями, наблюдательно рассматривая шарики. Уже протянув руку, одернула. — У нас все равно нет денег, — тяжело вздохнула, насильно отрывая взгляд от вкусности. Я бы попробовала такую прелесть… — Так отчего же? В честь праздника все продается бесплатно, — видя мое разочарование, старик ободряюще улыбнулся, уже протягивая небольшую деревянную мисочку. Я благодарно кивнув приняла угощение, и как только шарик оказался во рту, я увидела один заинтересованный и один вопросительный взгляд. — У-у-ух, — чуть ли не присвистнула, втягивая ртом воздух. Бонго угощение оказалось не просто острым, а нереально жарким. Во рту пекло так, что даже хотелось высунуть язык. Но моя противная и гордая натура решила взбунтоваться, и место того, чтобы выплюнуть шарик, я раскусила его, ожидая порцию горечи. Но, на удивление, внутри мякоти была какая-то сладкая подлива. Мой удивленный взгляд позабавил старичка, и как только он увидел мою усердную работу челюстями, рассмеялся себе в усы. — Маленькая особенность моего лакомства, — хитрющий старикан забавно подмигнул, протягивая мне небольшую коробочку. — Держи, порадовала старика. Давно так не забавлялся. Поблагодарив милого дедушку, направились вглубь площади, принимая из рук радостных детей цветочные венки. Голубые, зеленые, розовые, белые. Столь богатое разнообразие цветов удивляло и приводило в восторг. — Ну хороша, — воскликнула рядом идущая девушка, прожевывая подаренное лакомство. Я уговорила ее попробовать хотя бы один, и под моим напором она с осторожностью вкусила еду. Чуть не заплакав, Аканэ прожевала шарик и ее реакция оправдала мои ожидания. Точно как у меня, она так же удивленно пыталась распробовать сладкую начинку. Я же ухмылялась, не задерживая взгляд на лавочках, продающих всякие безделушки. За свой товар они брали деньги, что немного удивило. Но потом мы выяснили, что если еда продается бесплатно, то вот за сувениры пришлось бы платить. Поэтому, благоразумно наплевав на безделушки, мы старались пробиться к центру. Я заметила, что везде пахнет немного рыбой. — Ну так правильно, — кивнули в ответ светлой головой. — это мясо, которые генералы добыли после нападения. Каждый обязательно должен съесть пойманную добычу. — Ну нет, спасибо, — настороженно посматривая на кусок зажаренной рыбы в руках Аканэ, я понимала что не осилю мяса монстра. Съеденные недавно жгучие шарики Бонго давили на желудок и очень хотелось пить, так как во рту образовалась невообразимая сухота. Но, увидев умоляющий взгляд серых глаз, с тяжелым вздохом приняла еду. Чуть поколебавшись, попробовала маленький кусочек. — Не так уж и плохо, — важно покивала головой, но, увидев этот довольный взгляд, поспешила пойти дальше, скрываясь в толпе. Подруга поспешила за мной, и, чтобы Аканэ меня не потеряла, махала рукой. — А солнце светит всем одинаково… — начала мычать под нос, скользя глазами по фонарикам, цветущим растениям и довольным лицам людей. Я была меломаном, любила различную музыку. Мне нравились такие песни, про природу, счастье. Что-то такое веселящее я слушала за удовольствие. Вера Брежнева не была исключением. Поэтому, окунувшись в эту приятную атмосферу, я начала напевать веселые песенки. — Возьми, — пока мы крутились на площади, стараясь пробиться через толпу к сцене, на которой должен выступать цирк, под нос мне сунули приятно пахнущую жидкость. Аканэ, чуть хихикая, смотрела на меня, кивая в сторону протянутой бутылки. Моргнув, попробовала на вкус вязкую жидкость. — Ты откуда это взяла? — перекатывая на языке остатки вина, обалдело поинтересовалась. Напиток отдавал знакомым вкусом. Когда я еще училась в школе и жила с бабушкой, то часто болела, а так как бабуля работает в больнице, я без труда ходила к врачам, не просиживая часы в ожидании своей очереди. А со своими заболеваниями горла, которыми я болела по пять-шесть раз в год, я выучила все известные мне таблетки и сиропы тоже. Корень солодки от кашля. Мое любимое лекарство. Такое вкусненькое, когда начинаешь его пить, оно немного непривычное, но распробовав вкус, сразу хочется выпить еще ложечку. Бабушка еще часто шутила, что я полюбила Корень Солодки из-за спирта, входящего в состав этого сиропа. И теперь, попивая вино, я явственно чувствовала вкус любимого лекарства. — А вот, — поиграла заискивающе бровями. — Кстати это самое крепкое вино на острове, — мне кажется, или она уже опьянела? Лично меня смущает этот нездоровый румянец на щеках и на носу. И этот расплывчатый взгляд. — Хи-хи-их, — и все-таки она пьяна. — Ну хватит строить из себя серьезную девочку. Забудь уже, хотя бы на ночь, о проблемах, — заканючила девушка, дергая бутылку в разные стороны. Как бы я не старалась не терять контроля над собой, мне хотелось и петь и танцевать, совершать всякие глупости. Каждому нужен отдых, а мне нужен не только физический, но и моральный, увы, которого у меня не было уже около двух месяцев. Не считая моего времяпровождения дома. Я бы сейчас и рада была бы видеть брата-идиота. — Давай сюда, — выхватив уже на половину выпитую бутылку, как истинный алкаш, хлебнула с горла. Язык и десна обожгло, но все быстро сменилось на приятное тепло и любимый вкус корня Солодки. Не знаю как вино называется, но я буду называть его Корнем Солодки. В голове все голоса слились воедино, мешаясь в приятное гудение. Сознание поплыло, а перед глазами картинка стала более яркая. И сразу появилась мысль, что нужно пожелать удачи Верон перед выступлением. — Ты сейчас куда хочешь? — обратилась к опьяневшей подруге, глупо улыбаясь. — Я? Ну… думаю пойти в бар. Посидеть, да поплакаться, — неожиданно сделала серьезное лицо девушка, хмыкая. — Если тебе куда нужно, иди, я найду тебя, — и ушла, я только успела прийти в себя и увидеть мелькнувшие пряди светлых волос в толпе. Она не может все время улыбаться, порой надо и плакать. Поэтому, грустно усмехнувшись, побрела к высокой стене дворца. Дворец снаружи выглядел еще красивее под разноцветными огнями, украшенный цветочными гирляндами. С цветов осыпались разноцветные лепестки, погружая площадь в необычайно магическое место. — Извините, не подскажете, где обитают цирковые артисты? Они еще должны сегодня выступать, — вежливо обратилась молодой паре, растягивая губы в улыбке. Те оторвались от созерцания дворца, и чуть встревоженно взглянув на меня, расслабились. — Конечно, каждый год они гостят подле дворца. Эти люди хорошие знакомые нашего короля, поэтому каждый приезд он обустраивает лично. — Но разве артисты не должны выступать на сцене? — Ах, представление начнется ровно в полночь. А сейчас только десять часов, — девушка протянула мне небольшую веревочку с насаженными на них ягодами. Кивнув, протянула в ответ. Столь странное действие мы разучили как только попали на площадь. Если человек познакомился с кем-то новым, то было принято дарить ягодные бусы, в знак дальнейшей дружбы. И, кстати, этот милый обычай придумали сами горожане. И что теперь делать? Как я доберусь до циркачки? — Ах да. Каждый праздник, король Синдбад проводит на общем балконе, — указал наверх пальцем молодой человек той девушки. Вскинув голову вверх, увидела яркий свет исходящий из стен дворца. Скорее всего, там и был балкон, на котором и отсиживался царек, ну, и Верон. Во дворец не попасть, там находится такая толпа людей, что невольно я сравниваю их с селедками, которых замариновали в бочке. Туда соваться я не собираюсь, слишком опасно. Лазить по стенам, конечно, тоже не вариант. Значит… — ВЕ-Е-ЕРОН… — заорала что есть сил, и даже от старания подпрыгнула на месте. Конечно, это не возымело эффекта. Разносящийся со всех сторон шум перекрывал мой хриплый, срывающийся иногда на фальцет, голосок. — ВЕ-Е-ЕРОН, — предприняла еще попытку, после заходясь в кашле. Горло пересохло, и я глотнула вина. — Ну блять, — не сдержавшись, ругнулась. Нет, конечно, можно попробовать предпринять попытку найти лестницу, но мне кажется в мире не существует ТАКИХ высоких лестниц, как эта стена. На глаза попалась знакомая зелень. Не длинный зеленый стебелек, держал на себе волосатый цветок, бледно-болотного цвета. У нас когда в поселок едешь, часто такие цветочки можно встретить. Если еще по обрываешь эти волосики, то можно сделать очень упругий и больно бьющий шарик. Поэтому, нарвав, по большей части, этой травы, начала скатывать все это в большой шарик. Осталось найти доску. Найти ее оказалось очень просто. В укромном уголочке их лежало мерено не мерено. — А теперь, пробуем, — подбросив выше головы шар, ударила деревяшкой, на манер бейсбольной биты. Недаром я в школе лапту любила. Зеленая сфера улетела далеко в небо, а после стремительно скрылась за стеной дворца. — Надеюсь, листочек не выпадет. Я умудрилась в зелень запихать бумагу, нарисовав сомнительный рисунок себя и Верон. И если циркачка найдет мое послание, то сразу поймет от кого оно. Просто, я еще нарисовала там излюбленный мной жест в виде оттопыренного среднего пальца с кулака. И негритянка не раз его видела в моем исполнении. Чуть постояв и так ничего и не дождавшись, побрела в сторону небольшой толпы. Везде играла музыка, кто-то танцевал, кто-то играл в безобидные игры, наподобие костей, кто-то развлекал народ фокусами. Лично я хотела посмотреть на местные танцы. Девушки извивались телами, ведя бедрами в стороны. Откровенные наряды никого не смущали, и если так не придираться, то в этом было что-то завораживающее. Все эти брюлики, позвякивающие в такт ритмичной музыки. Вуали скрывающие лица и придающие им еще большей загадочности. Украшения, отражающие огни факелов. И, конечно, многие мужчины просто пускали слюни на пышногрудых красавиц. Мне не нравились их танцы, определенно. Одни и те же движения. Не было танца ногами. Да, их тела были гибкими и эластичными, когда они изгибались, их формы аппетитно колыхались, а украшения блестели на загорелой коже. Слишком муторные, где же огонь? Где азарт? И даже томные взгляды стреляющие по сторонам начинали надоедать. Эта сладкая нега, захватывающая тебя, появлялась только на первые минут десять, а когда глаза привыкают к свету и к лицам, все становится обыденным. — И это все? — я чуть скривилась, рассматривая танцовщиц. И походу моя реакция не осталась незамеченной. — А ты можешь лучше, девочка? — усмехнулся усатый мужик, стучащий ладонями по барабану. Замолкнув, прислушалась к мелодии. Ноги сами стали притоптывать, а гудение в груди стало нарастать с каждой секундой. Томительная мелодия вливалась в меня невидимым потоком, в который я постепенно погружалась. — А можно что-то более живое? — ритм барабанов стих на мгновение, но через долю секунды, мужик, что буквально взял меня на слабо без ухищрений, с новой силой принялся стучать по гладкой поверхности. Звуки флейт и струн удд* сменили ритм. Словно вся суть этого острова, вся суть живой любви и жизни отразилась в ритмичной игре музыкантов, под которую я стала вытаптывать ногами движения. Стопы все живее ступали по камню, и кто-то дернув за подол платья, выудил меня прямо на лестницу, что вела к сцене, на которой и танцевали девушки. Плюнув на стеснение, закружилась вокруг своей оси, чувствуя дурманящее опьянение. Подбадривающие выкрики людей совсем снесли все границы моей разумности, и я уже не понимала, что творю. Я летала по сцене, стучала ногами по ковру, хлопала в ладоши, после вырисовывая пируэты в воздухе. Еле как уложенные волосы растрепались и те теперь веером взмывали вверх. Свобода, та, что кружила голову, была так прекрасна, я забыла о своих проблемах, забылась, отдавшись танцу. Улыбка не сходила с лица, а слезы летели в стороны, не успевая коснуться щек. — Еще… еще… — сквозь вату доносились отголоски голосов, примерно догадываясь, что хотят от меня люди, вдыхала воздух и продолжала кружиться в танце. Непослушные пальцы сгибались и разгибались, ныряли в воздухе, выворачивая пируэты, и вслед за пальцами изгибались и руки. Огонь раздирал грудную клетку, разливаясь по венам, ведя меня в этой суматохе танца, и я не собиралась карабкаться обратно, в противную серую унылость, в которую я сама себя и загнала. И пусть я имела на это полное право, попав совсем в незнакомый мир и две недели просидев в грязной клетке с кандалами на ногах, но это называлось эгоистичностью. Я жалела себя, и вместо того, чтобы цепляться за жизнь и как-то бороться с обстоятельствами, я ждала чуда. Я жива. Я свободна. Я сама Свобода. Воля, радость, смех, любовь. Так почему же я должна вечно жить на серой стороне мира, погребенная собственным самокопательством и самобичеванием? Не обращая внимания ни на девушек, что сошли с сцены, ни на саму сцену, я чуть было не свалилась, как меня схватили за руку на самом краю, когда мое сознание вынырнуло из забвения. Лукавые карие глаза прожигали во мне дыру, а чувственные губы ломались в усмешке. — Ого, как мы умеем, — и Верон притянула меня к себе, хватая за плечи. — Я, кстати, нашла твое послание. Точнее, мне его передали. — я засмеялась, привлекая внимание прохожих на площади. Но мне было настолько все равно, что я даже умудрилась повиснуть на циркачке. — Ох как был удивлен король Синдбад, когда ему чуть ли не прилетело твоим сооружением, — в шутку фыркнув, негритянка остановилась, а по инерции и я тоже. Чуть ли не врезавшись в женщину, крякнула. — Вот тебе особое место. — меня усадили на невысокий каменный заборчик среди листвы. Чуть поодаль от сцены, но не так далеко, чтобы совсем не видеть, но и не так близко, чтобы видеть все. — Сиди тут, время пролетит незаметно. — уже было скрывшись в кустах, обернулась. — И, пожалуйста, не влипни в неприятности, — мне показалось уместным состроить серьезное выражение лица и отдать честь рукой. Но походу Верон не поняла моих действий, поэтому, покачав головой, она все же ушла. Тело еще не остыло, а сердце не успокоилось. Если бы не выступление Верон, я бы рванула обратно, в ту веселую обстановку. Но когда стоящая поодаль сцена вспыхивает столпами огня, и в воздух летят разноцветные конфети, я жадно всматриваюсь в старика Тотуэя и невольно представляю, что возьми он меня под свое покровительство, мне дали бы шанс выступить. Только с чем? Я бы начал импровизировать. Данте сильный, фигура его, как скала, устойчиво стоит на арене и ждет своего часа. Несколько знакомых с команды вынесли перед Данте странную вещь, в виде железной балки, на концах которой были прибиты метр на метр толстые деревянные платформы. И когда циркач довольно смотрел на радостных детей, стоящих на этих деревяшках. Когда накаченные руки медленно потянулись к железной балке, схватили ее и без особых усилий подняли ее над головой, я с зрителями шокировано ахнула выпуская весь кислород с легких и невольно задерживая дыхание. Мужчина крутил платформы, но осторожно, чтобы стоящие на них дети не потеряли равновесия и не упали. Это просто около триста килограмм живого мяса, и Данте без труда усиливает столь тяжелую ношу. — Круто, — чуть не свалившись с забора, хватанула ветку, вернув равновесие. — Беее, Лоло, — по детски высказав фи, фыркнула под нос. После ушедшего Данте под всеобщие аплодисменты на сцену с обручами в немаленьких количествах выскочила утонченная женщина двадцати пяти лет. Но она совсем не выглядела на свои двадцать пять. Уж очень миловидная внешность ей досталась от рождения. Среднего роста, блондинистые волосы, всегда собраны в забавные пучки и закрепленные канзаши с переливчатыми камешками. Карие глаза задорно блестят, а пухлые губы подведены светло персиковым бальзамом. Лоло имела средний рост, чуть выше моего, примерно метр семьдесят, но, в отличие от неказистой меня, природа ее наградила тонкой талией, небольшой, но аккуратной грудью и стройными ногами. Всегда одетая по минимуму, но со вкусом и легкой каплей эротики. Я заметила, что многие девушки стараются надевать откровенные наряды, что немного сбивало с толку. Я понимаю, жаркий климат, но, черт… ракушки на грудях, вы серьезно? Но, самое главное, имея ангельскую внешность, Лоло имела нереально противный характер. Стервозная девушка, которая, к моему удивлению, воспитывалась у Тотуэя. Между нами не было особо серьезных конфликтов, но словесными перепалками мы друг другу хорошо попортили нервы. Она управлялась обручами словно собственным телом, и не признать ее мастерство я не могла. Красиво, ярко, эффектно. Блондинка умела устраивать шоу. Но особенно цеплял номер с горящими обручами. Поливая железо горючим, Лоло поджигала обручи, а после крутила их, совершенно не пугаясь огня. Настоящим, не таким, каким нас дурят в цирках, создавая иллюзию мастерства циркача, а Лоло играла со стихией, как играют куклами. А после даже я признавала ее мастерство и порой радостно хлопала в ладоши. Я не знала, что Верон умеет так жонглировать кинжалами. Я видела ее тренировки, и не раз, хочу заметить, но то, что она вытворяла на сцене… лезвие сверкало в воздухе только так, я даже порой засматривалась, глупо следя за парными ножичками. Всегда собранная Верон сейчас походила на ребенка, которого привели на долгожданный праздник. Улыбаясь, она временами звенела своим проникновенным смехом и я поддавалась ее необычным чарам. Такая таинственная, чуть задорная. Необычная женщина. Пока я сидела на ограде, то постепенно погружалась в воспоминания. Когда была маленькой, часто ходила в цирк. Моя бабушка по отцовской линии работала директором в центральном клубе. Она все делала для развития своего детища. Конкурсы, концерты и различные выступления цирковых артистов. Я, как ее внучка, всегда получала место в первых рядах и совершенно бесплатно. Мое детство тогда казалось беззаботным, и я не воспринимала и просто не видела той холодной войны, что шла между двумя семьями. Но я сейчас смотрю на это шоу, и мне хочется плакать. Я так скучаю по детству, так хочется вновь оказаться в большом зале, на креслах в первых рядах и беззаботно смотреть на сцену, в ожидании фокусов и представлений. Опять ощутить этот божественный запах старого, но стоящего на ремонте здания. Опять смотреть в эти коридоры, погруженные в тусклый свет желтых ламп, бегать по комнатам, заставленным старой мебелью и декорациями. Улыбаться работникам Дома Культуры, боясь забегать в старый, но многогранный музей, где стоят устрашающие чучела животных. На глаза навернулись слезы, но привычной заложенности носа я не чувствовала. И даже не было дискомфорта в глазах. Просто капли влаги медленно собирались в уголках глаз, и также медленно скатывались по щекам, обжигая кожу своей горючестью. — И чего плачешь? — я резко опустила голову вниз и увидела стоящую у забора Верон. — Через минут двадцать все закончится, поэтому я предлагаю тебе сходить прогуляться, — кивнув, спрыгнула, подстраиваясь под шаг циркачки. — Ты красиво выступила. Ни разу не видела такой игры с оружием, — задумчиво протянула и уставилась в ноги. — Спасибо. Я думала ты сбежишь куда, — мы зашли в палатку с едой, где продавалась рыба в соусе. Несмотря на мои протесты, Верон заставила меня съесть пару кусочков мяса. — Я видела Аканэ, она искала тебя. Просила передать, чтобы ты не беспокоилась. Она пошла обратно домой, и походу она чуть перестаралась с алкоголем, — и почему я не удивлена? — Я бы тоже сейчас чего хлебнула, — протянула, рассматривая мимо проходящих людей. Верон ущипнула меня за бок, на что я громко взвизгнула. — Ну чего? — Ммм. Все равно делать нечего и спать, естественно, я буду в своих покоях. Не хочешь провести ночь у меня? — вот если бы сейчас мне это говорила не Верон, а кто-то другой, то я бы треснула его по голове. Двусмысленность фразы очень впечатляла. — А что у тебя там есть интересного? — негритянка только рассмеялась, качая головой. — Например, понравившееся тебе вино, — когда я резко повернулась к женщине, с чуть жеманной улыбкой на губах, и увидела ее смеющийся взгляд, то подпрыгнула на месте. Я уже представляю события надвигающейся ночи. Я и винишко со вкусом солодки. Этот божественный напиток прекрасен. — Но я не дам тебе упиться в стельку.  — Ну так не интересно. Когда я зашла в комнату Верон, то не предполагала, что друзьям король предоставляет двухспальные кровати, и в покоях их было две, но они были шикарными. С разбегу плюхнувшись в мягкие перины, я с удовольствием втянула аромат лаванды, сохранившийся на простынях после стирки. Ткань ласкала кожу своей шелковистостью, а мягкие подушки было просто приятно тискать. Но больше мне понравился навес, полностью укрывавший кровать Верон. Все эти свисающие ткани всегда приводили меня в экстаз, а сейчас, находясь среди всего этого богатства, я просто чуть ли не пищала от восторга. — Теперь тебе стоит быть осторожнее, — хмыкнула Верон, присаживаясь рядом. — Не стоит иметь терки с оракулом империи Ко. — при упоминании того странного парня, женщина скривилась, словно съела лимон. Вспомнив длинноволосого, но красивого мальчишку, именно мальчишку, так как своим характером он напомнил мне ребенка, я рассмеялась. — Мальчик-гей, что ли? — подергав бровями еще звонче рассмеялась. — Да… — она неожиданно расслабилась, откидываясь на подушки и тяжело прикрывая потемневшие глаза. — Каким бы избалованным на первый взгляд не казался, Джудал очень опасен. Он маг, он убивает людей и любит войну, — я резко замолчала, переводя взгляд на Верон. — Опасайся его, а лучше вообще избегай. Старайся не появляться вблизи дворца эти несколько дней. После той выходки, мне кажется, Джудал еще покажет свой стервозный характер. — Он сам виноват, что я назвала его геем и чуть оскорбила, — вот на этом моменте мне стало обидно за себя. Этот нахальный парень бесцеремонно вторгся в наше с Верон пространство, схватил меня за руку, еще и рассматривал как невиданную зверушку. Ну и, конечно, я показала свой характер, еще сверху догнанная алкоголем. А вино у короля отменное, хочу заметить. — Нечего было культяпки свои совать, куда не надо, — сложив руки на груди, задрала нос, на что циркачка усмехнулась. — Наше счастье, что маг решил не показывать свою силу, а просто ушел. — Знаешь, мне кажется, что перед уходом он успел меня раз пять мысленно обосрать, — заметила, отпивая с бутылки. Честно, меня не особо впечатлил этот красноглазый засранец. Высокомерный и заносчивый мальчишка, с чувством неполноценности. — Я лучше пойду, — пробубнила под нос, переминаясь с ноги на ногу. Я стояла перед занавеской, которая прямо вела на балкон, где находилась вся королевская чета. Было около полуночи. Серебряный диск луны ярко освещал землю своим белесым светом, а звезды необычайно ярко светили на небосводе. Редкие облака проплывали над Синдрией, оставляя незаметные тени на земле и камне. Шум и гам стих от части, и если прислушаться, то можно было уловить звуки ночи. Стрекот цикад, кваканье лягушек и шум листвы, усиливающийся под особо резкие порывы прохладного ветра. Ночная сказка прочно засела в коре моего мозга. Я стояла на окраине площади, откуда виднелся весь остров, и сияющим переливом белого и желтого сияния на синем фоне океан. Поистине завораживающее зрелище, особенно если наблюдать за этим со склона, где растут ароматные деревья вишен. И когда ветер обрывает нежно розовые лепестки, унося их к небу, ты представляешь, что находишься в сказке. — Тебе не стоит бояться, там находятся все члены труппы, — попыталась подбодрить Верон, наивно полагая, что я сейчас с низкого старта рванусь на этот чертов балкон, распахнув руки в жесте отчаянных объятий. Но я лишь нервно захихикала, после икая. Бутылка вина, накинутая после представления, давала о себе знать. Туман и сжимающие боли в голове не позволяли сосредоточиться на одном потоке мыслей, на что я порой то хмурилась, то улыбалась, как душевно больной человек. Собственно, Верон придерживала меня за плечо, шикая на мои дебильные улыбки, появляющиеся каждые десять минут. — Да иди уже, — меня толкнули, и я, взмахнув руками, пролетела сквозь ткань, успев пальцами зацепиться за край. Но желанного треска я не услышала и с удивлением обнаружила, что тюль очень длинная. — Ну как так, — прошипела под нос, резко вскакивая. Не обращая внимание на озадаченные взгляды всех здесь присутствующих, вышла обратно, хватая подругу за руку и волоча за собой. — Что думаешь, я там одна останусь? — продолжая издавать шипящие звуки, почесала шею. — Добрый вечер, — наверное, надо было поклонится Синдбаду, но упорно продолжая смотреть ему прямо в глаза, давила улыбку. — Как бы я ваш незваный гость. Прошу не любить и не жаловать. Верон пихнула меня в плечо, но я только дернулась в сторону, пытаясь увернуться от тяжелой руки. Отведя меня на какую-то тахту с милым стоящим рядом столиком, ушла в неизвестном направлении. Я уселась на мягкую ткань, скромно сложив руки на коленях и состроив вид пай-девочки. Всегда так делала в незнакомых местах. Все, кто меня видели такой впервые, наивно полагали, что я ванильная сахарная девица, зубрила и вообще лоли-девуля, которую воспитали на коротком поводке. — Не желаете вина? — перед глазами замаячили длинные ноги, облаченные в полупрозрачные цветастые шаровары, усыпанные блестками. Переведя взгляд чуть выше, заметила очень округлые формы грудей, на уровне которых стоял медный поднос. — Думаю, желаю, — сглотнув вязкую слюну, приняла протянутый бокал. Почти бордовое, оно симпатично расходилось ленивыми кругами в серебряной посудине. — Напиток богов, — прошептала скорее для себя, нежели для кого-то, залпом выпила. — Вот и куда она свалила? Разве так делают друзья? — рядом никого не обнаружилось и даже служанка успела смыться куда-то. Верон выбрала очень незатейливое место, около внутреннего главного дворика дворца. Полуосвещенная территория была занята только нашим присутствием, и это не могло не радовать. — Знаешь Синдбад, нехорошо забывать про старых-хороших друзей, — слуха коснулся чей-то заносчивый голос, и я откликнулась на него, подходя к месту, где все пировали. — Я скучал, — вот тут я поперхнулась воздухом, запинаясь о гладкий пол. — Джудал, я рад видеть тебя в своем дворце, — и, чуть погодя, неохотно добавил. — Всегда. — Смотрю, ты опять притащил этих обезьян к себе, — почему этот странный парень одет в короткий топик и нереально широкие шаровары? — Тебе стоит пересмотреть круг общения, — и голос какой противный. Заискивающий такой, нахальный. Как раз такие терпеть не могу. — М-м-м? Новая макака в стайке необразованных обезьян? Все молчали, никто не решался ответить этому наглецу. И я имею ввиду не короля и его супер-пупер-крутых генералов. Тотуэй поджимал губы, щуря серые глаза. И даже нашедшаяся Верон только злобно сжимала кулаки. Лоло как-то странно смотрела на этого красноглазого Джудала. — Это ты мне, мальчик-гей? — я округлила глаза, тыкая в свою грудь указательным пальцем. Ранее прячась за колонной, я вышла на свет, замечая чуть испуганные взгляды циркачей и заинтересованные — монархических особ. — Кто я? — блин, я понять не могу, он тенями что ли пользуется, или это тень так странно падает? И чего он так вкрадчиво разговаривает? Элегантно подняв бровь, мальчик-гей неспешно направился ко мне, виляя бедрами. В шароварах это выглядело очень мило. Парень так быстро оказался рядом со мной, что я даже растерялась, но тот хватанул меня за запястье, дергая на себя. И резко одернул, на что я, по инерции, просто петлялась в стороны, как тряпичная кукла. Немного офигевшая таким поворотом событий, даже не сразу обратила внимание на взгляд карих, даже бардово-красных, глаз, сканирующий то меня, то пространство рядом со мной. — Твоя рух… — чуть лениво протянул, как я услышала, Джудал. — почему от нее веет теплом и она другая? Король и его генералы резко встрепенулись, еще внимательнее вслушиваясь в слова парня. И что за рух?.. — Эти крылья, — он поднес руку к плечу, и она остановилась прямо рядом с ухом. От кисти и пальцев веяло холодом, и чувствительная кожа среагировала, покрываясь мурашками. — Пыльца? — он удивленно расширил глаза, а брови взлетели вверх. — Откуда ты? — перешел на шипение странный гость. Я не нашла, что ответить, и в безмолвии только открывала и закрывала рот. — Джудал, отпусти ее, — строгий голос Синдбада отрезвил меня, и, крутанувшись, вывернулась из захвата черноволосого, который обратил внимание на короля. — Где ты собираешь этих деревенщин? Зачем они тебе, когда есть я? — этот широкий жест руками, исполняемый Джудалом, был воспринят мной не так, как другими. Я уверена, что все, кто находится на этом балконе, понимают все эти слова. Но я то не знаю ни того, ни другого, и, конечно, мое восприятие происходящего идет совсем не в ту сторону, в которую надо. — Только представь какую империю мы можем построить, сколько стран мы можем завоевать только вдвоем, — а я-то подумала. — Я — сильнейший маг этого мира и ты — покоритель семи лабиринтов. — Уж лучше быть деревенщиной, чем избалованным мальчишкой с завышенной самооценкой и раздутым эго в штанах, — буквально выплюнула и почувствовала как нарастающая злость стихает. — Спустись с небес на землю, парень, вокруг тебя мир не вертится. — Вот как, — задумчиво усмехнувшись чему-то своему, завел руки за спину, поднимаясь в воздух. Я уже видела как Ямурайха порой парит в небе, с помощью метлы, на что я долго и истерично смеялась, так что этот фокус Джудала меня не особо впечатлил. Но странный темный туман, вокруг парня чуть настораживал. — Еще увидимся, Король-болван, — и, махнув, рукой, взлетел в небо, растворяясь в ночной тьме. Но я заметила его взгляд, обращенный на мою персону, в последний момент Наступила тишина, и никто ее разрывать не собирался. Все выглядели удивленными, кто-то просто смотрел в небо именно туда, куда и улетел парень, из чего я могла сделать вывод: все, что здесь произошло, было чем-то новым для них, да и знали они этого парня немало. И этот маг принесет немало хлопот, не дай бог его еще раз встретить. А мы даже не договорили, я уже столько вспомнила крутых фразочек с мемов в ВКонтакте, что думала, если завяжется словесная дуэль, то я просто пущу его в нокаут своим остроумием. — Ты в порядке? — немного нервная Верон незамедлительно подошла ко мне, рассматривая руки. — Да нормально все. — Думаю, нам и вправду стоит уйти. — меня насторожило ее поведение. Все эти ее взгляды отдающие страхом и злостью, сжатые губы и напряженные мышцы лица. Хватая с подноса фрукты и кувшин вина, мы направляемся прочь, не слушая Синдбада. Я, конечно, понимаю, эта встреча с магом, эти его слова про крылья, пыльцу и какие-то рук или рух. Но зачем хватать-то так, мне только что досталось от этого Джудала. — Когда я завтра утром протрезвею, то обязательно захочу убиться, — уже похрапывая, провыла шепотом под нос, чуть хихикая. — Зато мы теперь знаем, что ты умеешь веселиться, — рядом лежащая Верон перевернулась на другой бок, спиной ко мне. — И не забывая про Джудала. — Мальчик-гей, — глупо улыбнувшись, окончательно закрыла глаза, чувствуя пустоту в голове. Мыслей нет, звуков нет, и даже соседки по имени Лоло тоже нет. А я уже и забыла, каково это, засыпать в нетрезвом состоянии. — И все-таки надо было вернуться домой, я забыла про Аканэ. Удд*— струнный инструмент в форме яйца, с большим «брюхом», предшественник современной гитары, напоминает лютню, на которой играли в средневековой Европе.