Извините, что части выходят не особо часто, но я стараюсь писать больше и выжимаю время по максимуму среди суматохи. Единственное, порой Муза уходит, чему еще и способствует противная учеба)))
Цветы, связанные красной лентой, лежали в неглубокой корзинке, источая приятный мягкий аромат. Солнце, светившее так ярко, что глаз к небу не поднять, дарило тепло всем, кто выходил на улицу. Трава, чуть вяленая от жаркой погоды, приятно хрустела под босыми ногами и щекотала кожу, она не доставляла дискомфорта, наоборот, чувствовать ее было очень приятно. Казалось, что это место — истинный рай на Земле. Солнечно, свежо, множество цветов и трав растут неподалеку, и эта поляна — лишь воплощенная фантазия мечтательного человека. Идеальное место для романтика.
— Мне кажется, нам стоит вернуться, — я медленно перевела взгляд с горизонта на Аканэ. Девушка сидела около растущих неподалеку маков, недовольно рассматривая местность.
А я удивилась, как можно оставаться таким недовольным, находясь в этом волшебном месте? Комаров нет — повсюду снуют бабочки, других противных насекомых тоже. Чем она недовольна?
— Когда кажется — креститься надо, — протянув руку к корзинке, немного потеребила цветы. Не хотелось по прибытию домой, обнаружить в них каких-нибудь насекомых. — Если хочешь, можешь уйти, а у меня есть незаконченные дела, — задумчиво посмотрела на благоухающие еще не сорванные мной цветы.
Кажется, я видела там полевые ромашки.
— Алекс, у нас вся комната завалена твоими вениками, — взбунтовалась подруга, махая руками.
Ну, да, я немного переборщила с травами. Подумаешь, пару пучков лежит у нее на кровати. И под кроватью. Ну и парочка в шкафу и в ее тумбочке.
— Они полезны, — отчасти Аканэ права, но свою неправоту я принимать не хотела. Поэтому неблагоразумно возмутившись, я получила удар в лоб. Пискнув, возмущенно уставилась на подругу.
— Ну все! — сдвинув тонкие брови к переносице, вспыхнула темными пятнами подруга. — Когда придешь обратно, ни одного цветочка, ни одной травинки в комнате не увидишь, — поучительно растянула слова, вскочила и потопала к городу.
— Ну и хрен с тобой, — оставалось только фыркать.
Последние два месяца я только и делала, что изучала травы. Были и такие, какие росли у нас, на Земле, а были и такие, которых я и не видала. Тигровая лапка, смучак. Некоторые названия забавляли своей заковыристостью. Читать я не могла, поэтому приходилось самой бегать по лескам и полянкам в сопровождении соседки по комнате. Многие травы использовались в медицине, и именно на них у меня «лег» глаз. Использовались и заваривались они в чаях, дабы успокоить и восстановить мои расшатанные нервишки. Я заметила за собой эту нехорошую особенность. Часто, нервничая и психуя, бывало грубила всем и показывала свой характер. Заносчивая девчонка с черным юмором и желанием морально унизить человека без особых на то причин. Я пила ромашковый чай, настои, даже умудрялась жевать какую-то подозрительно розоватую траву, имевшую тот же успокоительный эффект. Все это помогало и я продолжала заливать в себя успокоительное, при этом понижая чувствительность и эмоциональность. Это сказалось на мое отношение к окружающему.
Я чувствовала, что нахожусь в непривычной для себя обстановке. Все это постепенно мной воспринималось, принималось и усваивалось, но на периферии сознания я понимала, что это ненормально, и я пыталась вернуться в состояние своей хандры, где ночами я плакалась в подушку. И когда я навещала в последний раз Верон, а это было три недели назад, осознала, что сама себе противоречу. И эту вещь я остановить не могу, и даже с каким-то мазохистским чувством продолжаю развивать, еще больше путаясь в мыслях.
— Думаю, надо сходить на рынок, — достав мешочек с серебряными и золотыми монетками, потрясла. Те зазвенели.
Стоило купить немного еды, хотя бы корочку хлеба и немного овощей.
Не оставляло и противное чувство долга. Мы припеваючи живем подле дворца, минут двадцать ходьбы и ты уже стоишь у ворот, на деньги Синдбада, что еще больше раздражает. Но самое главное, это то, что все принимали столь возмущающую доброту Короля, как данное. Дом был оккупирован нами, никто не работал и никто не собирался возмещать долг. Ладно, детей забрали в детские дома, но нас, подростков и чуть постарше, никто не забирал, и мы просто медленно, но верно сжирали казну. Я была более чем уверена, что богатств на острове предостаточно, и двадцать монет не особо разорит кошелек короля, но если так будет продолжаться и дальше, мы будем представлять из себя балласт с огромным долгом. Мы, конечно, не выплатим всех денег, но все можно окупить работой. По крайней мере, я рассчитывала на это, все время напоминая себе это в мыслях.
А после пришло разочарование в Аканэ, пару дней назад, когда она назвала меня бесчувственной коровой.
— Я думаю, нам стоит пойти и поискать работу, — в комнате царил полумрак, и мелкие пылинки резвились в лучах еле пробивающегося через задернутые занавески солнца.
— У нас есть право еще отдохнуть, — мы лежали каждый на своей тахте. Только вот, Аканэ поедала все купленные сладости на рынке, при чем свою половину денег она уже потратила до копейки. Я же просто лежала на покрывале, бездумно рассматривая трещинки в потолке.
— Пока мы будем просиживать здесь штаны, будет капать долг, и нам будет трудно его выплатить, — хватанув рукой подушку, положила под голову.
— Если уж король Синдбад и решил нас приютить, то пусть терпит. Сам согласился платить за нас и сам решил выделять нам деньги, — фыркнула женщина, и тут я поняла, что она очень невежественна.
— Он предупредил нас, что желательно найти работу… — уже хотела возразить, как была нагло перебита кинутой в меня тряпкой, в которой некогда находился сушеный виноград.
— Вот именно, что «желательно», а не обязательно, — я только кинула тряпку обратно, но ткань не долетела и упала у ножек тахты. — Да и вообще, разве мы не имеем права на отдых?
— Этот отдых идет уже второй месяц, если не третий.
— Знаешь, что? Ты, на удивление, бесчеловечный человек! — я хмыкнула, уже предвкушая и предполагая, что мне скажет дальше эта женщина. — Мы столько пережили, мы должны расслабиться! Ты просто бесчувственная корова! — я даже подавилась от неожиданности.
Неверяще уставившись на раскрасневшуюся Аканэ, я только диву дивилась. Как может измениться человек, после рабства вкусивший запретный плод свободы. Подруга меня очень огорчила своими словами. Когда был праздник, она совсем другой была. А эти пролетевшие четыре недели так изменили ее, что я даже не нахожу, что сказать.
— Бесчувственная? — гнев и обида стала потихоньку закипать, отдаваясь звоном в ушах и неприятными воспоминаниями в голове, которые сейчас и руководили мной, подстегивая говорить то, что я стараюсь чаще держать в себе. — Вспомни это, когда ты будешь по уши плавать в долгах, а помочь тебе никто не сможет. Выручать тебя я из принципа не буду, — и схватив лежащий рядом пакетик с карамелью, оставленный Аканэ позавчера, после прогулки по рынку, кинула прямо в девушку, — наслаждайся отдыхом, — уже прошипела, решительно направляясь на выход из дома.
На рынке с меня благополучно вытянули пару серебряных монет, но покупками я осталась довольна. Все выложив в комнате на кровати, спокойно выдохнула. Главное, чтобы никто не увидел твоих продуктов, если заметят, то, считай, пиши-пропало. Кто-то это обязательно увидит, и придется делиться едой со всеми. А мне хотелось нормально поесть, и наполнить желудок, а не хватать мелкие остатки. Все спрятав, я вышла на улицу, решительно направляясь в сторону дворца.
Пиная мелкие камушки по вымощенным дорожкам, задумалась.
Это просто не дом, а гадюшник наполненный глупыми людьми. Ничего не происходит просто так, в конце концов, король потребует от нас действий на свою доброту, я не то, что уверена… Я это знаю. Освобожденные рабы не собирались ничего предпринимать, я видела это в их обнаглевших лицах, и последнее, что меня заставило сейчас направиться к королю, так это воспоминания и наконец прилившая решительность.
— Добрый день, извините, что беспокою, но мне хотелось бы поговорить с господином Джафаром, — поприветствовала стражников у ворот. Те обратили на меня внимание, немного сконфуженно переглядываясь. Обычно я появлялась во дворце, только чтобы навестить Верон, а сейчас, когда она уже уплыла две недели назад, я здесь не появлялась с ее отбытием.
— Что-то срочное? — только коротко поинтересовался парень, выпячивая грудь.
Почему-то все синдрийские парни старались показать свою мужественность девушкам, что я не могла не заметить. Да и явно еще так.
— Это связано с прибывшими два месяца назад рабами.
Больше вопросов не возникало, постояв около ворот еще минут пятнадцать, ко мне выбежала миловидная девушка-служанка. Она прямиком, без лишних слов, повела по коридорам, и, оставив меня у резных позолоченных дверей, скрылась за ближним поворотом.
Рука, чуть дрогнув, потянулась к золотому кольцу, что висело на уровне моей груди. Постучав им о специальную прикрепленную подставку, услышала размеренный и спокойный голос королевского советника.
— Входите.
Я вошла в светлое и открытое помещение. Кабинет Джафара был очень просторен, большие окна пропускали свежий воздух и открывали вид на просторное, казалось, нескончаемое море. Полупрозрачные шторы колыхались на ветру и задевали стопки бумаг, порой скидывая тонкие листы на пол, полностью застеленный коврами. В одном конце кабинета расположились тахты и столики с едой, в другом стоял широкий стол, с множеством документов, а позади стола стояли книжные шкафы под потолок, заставленные макулатурой.
— Здравствуйте, господин Джафар, — поклонившись сидевшему за столом юноше, лицезрела его чуть удивленное выражение лица.
Он меня прекрасно помнил, я это заметила по его реакции на мою перепалку с Джудалом. Он внимательно следил за мной, запоминая каждое мое слово. Что даже после праздника у нас состоялся занимательный разговор.
— Не ожидал вас здесь увидеть, — сложив локти на столе, положил на длинные рукава подбородок. — Вы здесь не просто так, — утвердил зеленоглазый юноша. Я усмехнулась, подходя к огромным окнам. В лицо ударил приятный запах моря. — На удивление, вы боитесь дворца, — даже отпираться не хотела, советник был проникновенным человеком, и такую мелочь он сразу заметил, чего не поленился сообщить и словно поставить перед фактом. — Так что же вас привело сюда?
— Я бы хотела обсудить свое пребывание… — чуть замявшись, обвела взглядом море. — здесь. — я замолчала ожидая реакции, которая не заставила себя ждать. И когда Джафар элегантно взметнул бровь, мне оставалось только вздохнуть и объяснить ситуацию. — Дело в том, что я хотела бы обсудить выплату своего долга, который копится за счет выделяемых денег на наше существование, после освобождения от рабства и прибытия в эту страну. Я прекрасно понимаю, что потраченные деньги рано или поздно нужно будет вернуть, и пусть у меня и так висит долг, то хотелось бы начать расплачиваться с ним как можно скорее.
— Так что же вам мешает? — меня насторожило выражение лица блондина. Эта его еле заметная улыбка, но при этом цепкий взгляд зеленых глаз. — На острове полно работы, за которую вам будут платить, — я ожидала такого вопроса.
Когда я опять завела разговор на эту тему с Аканэ, мы вновь поругались, и я пошла искать работу. Было три варианта куда я могла пойти. Это местная стирка, куда горожане ходят сдавать огромные кучи белья, но я не согласилась туда пойти. Труд там оплачивали едой, как ни странно. Дальше я могла пойти в бордель, где мне оплачивали бы неплохие деньги. Проституток здесь любили, и не обращались с ними, как с животными. Но мне что-то не прельщало там работать, пусть и женщины в публичных домах ходили все в золоте, шелках и с пузатыми мешочками, наполненными деньгами. Был еще вариант пойти работать в таверну и паб, но когда я осмотрела те заведения, то чуть не попрощалась с жизнью несколько раз. И дело не в том, что туда наведываются головорезы, их там и не видно. Просто пьянки, устраиваемые опьяневшими купцами или торговцами, плавно перетекали в дружный мордобой, что очень даже приветствовалось в тавернах. Мужики колотили друг друга, разрушая столы и стулья, сделанные из бочек, а после дружно чокались деревянными кружками, весело вспоминая нанесенные друг другу тумаки. И я, в который раз, заметила, что этот остров просто переполнен добром и позитивом. Это, кстати, потихоньку начало напрягать.
— Увы, но работа, которую я могла бы осилить, светит мне физическими увечьями и моральными, — чуть улыбнулась, вспоминая веселые драки в таверне. В одной из них, кто-то додумался задеть официантку. Добротную бабину с сильными руками и низко-басистым голосом. Я до сих пор с улыбкой вспоминаю бедного избитого того женщиной мужика. — Я бы хотела как можно скорее разобраться с долгом и поэтому осмелюсь просить дать мне работу при дворце. Убирать и стирать — умею, могла бы быть посудомойкой, и, в принципе, грязной работы не боюсь.
Спрятав руки за спиной, с легкой улыбкой посмотрела на задумавшегося парня.
На днях, покупая продукты на рынке, одна особо болтливая бабулька сумела заговорить мне зубы. Нет, она не была шарлатанкой, просто милая старушка выведала, кто я, хотя предпочитаю не рассказывать свою выдуманную историю, дабы дальше вопросов не пошло, и сама торговка поведала мне множество сплетен острова. Половина была бесполезна для меня, но за кое-что я зацепилась. Как оказалось, служанки при дворе, ходят ничуть не беднее куртизанок в публичных домах. И когда довольная старушка сунула мне в руки десять яблок, прошептала, что если захочу денег, а по мне было видно, что я их хочу, то прямиком должна направиться во дворец — просить работу.
— Вам бы следовало просить стражу отвести к заведующей служанке, просить у нее помощи, но то, как вы поставили вопрос… — и что-то прикинув в уме, сказал то, что я вообще слышать бы не хотела. — Думаю, нам стоит направиться к Его Величеству.
А вот этого я не предвидела.
— А может не на-а-адо? — походу, я настолько жалостливо это протянула, что уже выходящий из-за стола Джафар резко остановился и поднял на меня чуть удивленный взгляд. На лице его отразилось смятение, когда на моем — полнейшая безвыходность.
Я боялась этого Синдбада, и идти прямиком к нему не было ни малейшего желания.
— Следуйте за мной, — мягко пропел советник, и, пропустив меня вперед, за мной вышел в коридор.
Уже понимая бренность всей ситуации, остановилась, и, когда парень обогнал меня, последовала за ним.
В просторных коридорах отдавалось эхо поступи моих ног, только моих. Джафар, как ниндзя, бесшумно шел по камню, словно паря над полом. И я даже на несколько минут залипла на полы его платья, или накидки, с сомнениями, а не летит ли он?
Остров был большим и густонаселенным. Множество людей прибывали в Синдрию, дабы найти покой и пожить в истинном раю. Ну, конечно, множество борделей, таверн, магазинов и полное отсутствие рабовладельчества: в их понимании было раем. Добрый Король Синдбад, который горой встанет за любого жителя своего королевства, и семь генералов, охраняющие покой этих жителей. Когда-то потасканные суровыми законами этого мира, они закрывают глаза на все необычные вещи, видят лишь райский уголок и хотят покоя.
Но походу моя натура совсем не хочет покоя, поэтому вместо того, чтобы спокойно жить здесь, я ищу приключений и проблем, собственно, это случается и сейчас. Видя всю эту сладость острова, мне панически не хватало реальности, в которой я жила до попадания в это место. Это как наваждение или сон, в котором ты бесконечно плутаешь и бежишь куда-то… Только вот куда и отчего?
— Вы слишком задумчива, Алекс, — мягкий и приятный голос советника разрушил повисшую над нами тишину.
Не сразу среагировав на внимательного юношу, я подавила неловкую улыбку.
— Немного волнуюсь перед встречей с господином Синдбадом, — наверное это была заранее провальная попытка скосить под дурочку. И, скорее всего, я не произвела на Джафара впечатление нежной пай-девочки, восхищающейся их королем.
Но блондин лишь еле слышно хмыкнул, пропуская меня еще в одну огромную комнату замка.
Кабинет Синдбада был также просторен, как и Джафара, единственное, цветовая гамма отличалась. Золотые и бархатно-синие тона идеально сочетались с множеством шкафов, вырезанных из темного дерева, а канделябры со свечами дополняли образ. Я бы и присвистнула от восхищения, если бы не увидела перед собой фиолетовую макушку, склонившуюся над какими-то документами. Тактичное покашливание Джафара сразу возымело эффект. Будучи в полусонном состоянии, Синдбад встрепенулся, поднимая на друга счастливый взгляд. Но всей радости пришел конец, как только карие глаза зацепились за мою, скукожившуюся фигурку.
— Добрый день, — Боже, мой поклон был настолько прекрасен, что мне даже не стоило его делать. — Мне кажется, у нашего короля много дел, и не стоит его отвлекать по таким пустякам. — тихо прошептала рядом стоящему советнику, предпринимая попытку тихо улизнуть, но цепкие пальцы вцепились в мое запястье, мягко дергая назад. С тяжелым вздохом посмотрев на Джафара, обратилась к Синдбаду. — Господин спаситель, — я просто физически не могла назвать его «Высочеством», ну не поворачивался язык, и все. — Дело в том, что мы, когда-то освобожденные рабы, расположились на вашей земле и получаем от вас деньги на свое проживание, — стараясь не обращать внимания на озадаченный взгляд короля, начала теребить подол платья, сминая между пальцами ткань, что конечно же не укрылось от внимательных глаз монархических особ. — Я бы не хотела, чтобы мой долг копился это время, и прошу у вас работу… — прикусив щеку, улыбнулась, предчувствуя что сейчас начнется цирк. Этот горящий взгляд карих глаз, и обольстительная улыбка на тонких губах… Да, будь я другой бабой, то сразу бы повелась на мордаху местного Короля. Мало того, что у него идеально накаченное тело, так еще и внешность не подкачала. — Дабы выплатить его, — и, выдохнув, уставилась в ожидании реакции, которая не заставила себя ждать.
Махнув рукой в сторону кресла, приглашая меня присесть, Синдбад кивнул Джафару, и тот бесшумно прошествовал к темному столу, заваленный свитками. Я же аккуратно присела на краюшек и уставилась в небольшое окошко, откуда была видна вишня, вся расцветшая мелкими зелеными ягодами.
Время так быстро пролетело, моментально. Словно пару месяцев назад не я сидела в кандалах и не я получала побои от пиратов, что везли нас на невольничий рынок. А пару недель назад ушла Верон, точнее уплыла. Их проживание на острове подошло к концу, и корабль уплыл со всеми членами цирка. Провожали их чуть ли не всем островом. Жаль, я так и не смогла нормально попрощаться с подругой. Из-за частого нервного состояния, у меня порой болела голова, или же я пластом лежала на своей кровати с пониженным давлением. Собранные мной травы не только успокаивали мою расшатанную психику, но и порой нормализовали мое состояние.
— Удивлен тем, что вы набрались храбрости просить у меня помощи… лично, — насмешливая улыбка украсила аристократическое лицо короля, заостряя и без того мужественные черты. — Знаете, я не осмелился бы даже озвучивать о каком-то придуманном вами же долге, — он мне сейчас глазки строит или это солнце мне напекло?
Не услышав от меня ответа, Синдбад нахмурился, но не злобно, а как-то озадаченно, прикусывая нижнюю губу.
— Вы не очень сговорчива, Александра, — прикинув что-то в уме, мужчина вышел из-за стола, на что уже нахмурилась я, делая шаг назад. Густые брови изогнулись домиком, а еле сдерживаемая обольстительная улыбка, начинала ломаться.
Я упрямо молчала, не разрывала зрительный контакт, наивно выискивая в взгляде короля что-то потустороннее. Не сказать, что встреча обрадовала, и от прежнего решительного настроя не осталось и следа. Только желание покинуть дворец тлело внутри, подобно перегоревшим уголькам.
— Придуманном? — заторможено поинтересовалась. — Почему же придуманном? Мне кажется, что мы и так злоупотребляем вашей добротой, я еще не учитываю выделяемых на нас ден… — не договорив очевидного, была прервана взмахом руки.
— Вы полноправный житель моей страны, и долга бы я с вас не просил, зная, в каком раннее положении вы были, — словно маленькому ребенку, что меня выбило из колеи, объяснил мужчина, одаривая улыбкой.
Значит, я зря пришла сюда?
— Но вы не будете же обеспечивать нас всю жизнь, — последние два слова неприятно осели на языке, звеня в мыслях.
Я не хочу всю жизнь жить в этой стране, пусть мне и нечего здесь боятся, и каждый житель города находится под защитой короля и его приближенных.
Я
боюсь здесь оставаться, как бы глупо это не звучало, с прекрасным осознанием своей безопасности на этих землях.
— Выдача денег была рассчитана на год вперед, — походу этот король имеет очень много денег. — Уверяю вас, вам нечего бояться и не о чем беспокоиться. В отличии от других стран, я построил свое государство для общего блага, чтобы люди могли спокойно вздохнуть, зная, что они больше не будут окольцованы кандалами и цепями, — мужчина глубоко вздохнул, разводя руками в стороны.
Если он говорит правду, и за его добротой не скрывается омерзительная выгода, то он великий человек. Построить страну, где все равны… Нужно иметь сильную волю и много терпения.
— И все равно, — помявшись, продолжила, замечая одобрительное кивание Джафара. — Нечестно так пользоваться вашим гостеприимством.
На это Синдбад усмехнулся и направился к небольшой арке, ведущей к миниатюрному балкончику.
— Думаю, мне пора, — предупредил советник и ускользнул, мазнув последний раз взглядом по моей испуганной физиономии.
— К-куда? — промямлила, но так, чтобы король не услышал. Но когда дверь хлопнула, оставалось только беспомощно осмотреться и поплестись за королем.
Походу наш разговор не окончен.
— Присаживайтесь, — махнув копной фиолетовых волос в сторону скамеек, сам король уселся на небольшое кресло, больше напоминающее резной стул.
Молча выполнив просьбу короля, сама уселась на резное дерево, принимая из рук подошедшей служанки штоф с вином. Вот только, от вида багряного напитка, больше не ощущалось желания.
Поставив кубок на низенький столик, поморщилась.
Как ни странно, я даже рада, что мой организм отторгает алкоголь. Пора радоваться жизни на трезвую голову… Какие аппетитные мандарины лежат в вазочке. Оранжевые такие, крупные, насыщенные. Они должно быть очень сладкие и сочные…
— Вы любите мандарины? — переведя взгляд с фруктов на короля, увидела снисходительную улыбку. Мне не нравится, что он так старательно мне улыбается. — Берите, мне не жалко, — меня совсем не волновало его мнение, поэтому, пожав плечами, направилась в сторону короля, а точнее в сторону заветной вазочки.
Схватив спелый фрукт, вдохнула тонкий аромат цитруса… Наверное со стороны выглядело комично, когда я в наслаждении закатила глаза и осторожно подстегнула ногтем шкурку, медленно отрывая ее.
— Так вы дадите мне работу? — мандарин и вправду был сладким. Когда зубы раскусили дольку, по языку растекся сок, сладкий, без капли кислинки.
Не услышав ничего в ответ, посмотрела на мужчину. Тот преспокойно сидел на скамейке, попивая вино из золотого бокала, и его янтарный взгляд скользил по каменным башням, что находились чуть поодаль дворца.
— Я вам признаюсь… — понурив голову, начал Синдбад, я же насторожилась. Слишком удрученный вид приобрела его статная фигура. — Я уединился с вами здесь не просто так.
— В каком смысле? — резко севшим голосом просипела, заходясь в кашле. Мякоть мандарина пошла не в то горло.
— Я просто не хотел заполнять документы, их было слишком много. А тут пришли вы, и такой шанс нельзя было упускать! Я так устал! — резко вперив свой взгляд в мое лицо, он замер, ожидая реакции.
Резко сглотнув, я в шоке распахнула глаза.
Он хочет сказать, что все это можно было закончить в кабинете, весь этот цирк, но он притащил меня сюда, лишь бы не исполнять свои прямые обязанности?
— Вы король или кто?
— Ну уж знаете, даже короли порой устают, — скрестил руки на груди и отвернул морду в другую сторону.
Большой ребенок!
— Но ведь работа с документами это ваша прямая обязанность, как монархической особы, — я чего-то не понимаю, или в их странах, королям положено так себя вести?
— Знаете, я вам не верю, — неожиданно заявил Синдбад, поверх бокала присматривая за мной.
Я непонимающе пожала плечами, взглядом спрашивая, чему он не верит.
— Я не верю вашему прошлому, — любезно пояснили в ответ, и тут я поняла, что что-то должно произойти. — Обычный человек, раб он или свободный, не может владеть так хорошо своей речью. На удивление, ваши слова складны, и, как по мне, обычной девочке, некогда воспитывающейся в крестьянской семье, таким не по силам овладеть.
Перестав жевать мандарин и отложив половинку к вазочке, склонила голову вниз, короткими прядями скрывая лицо. Медленно пожевав нижнюю губу, замерла.
— И что дальше? За вранье в темницу посадите? — желчь сорвалась с языка, а в животе осело давно привычное неприятное чувство. Нервная дрожь, охватившая пальцы, на мгновение отвлекла меня от неприятных мыслей.
Нельзя показывать свой страх, свою слабость.
В темницу ой как не хотелось, мне хватило корабля. Поэтому мозг заработал с двойным усердием, и я уже стала продумывать ходы отступления: если смогу удрать из дворца, то появится возможность затеряться в улочках, а после можно добраться до порта, а там найти корабль, куда я смогу залезть, и тот увезет меня…
В неизвестную даль.
— Какая темница? Многие врут, и даже я порой этим грешу, но все же хотелось знать, откуда вы и кем были ваши родители, — походу заметив мое напряженное состояние, больше похожее на попытку сделать короткий забег на выход из дворца, король вскинул руки вверх, рассмеявшись. — Я обещал вам всем, что на этой земле вы найдете покой и счастье, никаких тюрьм и кандалов, — мне оставалось только качать головой.
Нельзя ему рассказывать правду, во-первых, это понесет за собой следующие расспросы, а вместе с этим и ложь. Во-вторых, мало ли этот человек, таящий в себе множество тайн, отреагирует на пришельца. Захочет узнать о моих землях, народе, домах и технологиях. Попытается ли мной воспользоваться, а точнее моими скудными, но интересными, для них, знаниями?
— Я… — начала было, но в голове не было ни единой мысли, поэтому выдохнула самое примитивное. — Я не помню. Точнее помню, но, — театрально замявшись, глазами забегала по балкону. — Черт. Я помню все с того, что меня тащат за волосы в какой-то деревянное комнате. Меня еще головой ударили о железную палку, — потянулась рукой голове, пальцами касаясь затылка. Интересно, убедительно ли я вру, и смогу ли обмануть самого короля? — Какую-то женщину помню. Смех и запах леса.
По лицу мужчины невозможно было определить, верит он мне или нет. Слишком задумчивый и погруженный в себя Синдбад, медленно помахивал штофом, от чего густое вино по инерции колыхалось.
— В любом случае, вы теперь живете в моей стране, где вам больше ничего не грозит. А насчет работы… Раз вы поставили вопрос так, то, думаю, нам не помешают лишние руки. Не побрезгуете ли вы работать служанкой? — сверкнув лукавством янтарных глаз, Покоритель Семи Морей откинулся на подушки.
Медленно, но верно, губы растягивались в ухмылке. Такой ленивой, довольной.
Если он ожидал, что я презрительно сморщу нос, то он глубоко ошибался. Я не боюсь черной работы, я выплачу долг.
— Но вы ведь понимаете, что жить вам придется здесь с остальными работниками дворца, — я кивнула, уже предвкушая, что скоро начну отрабатывать долг, который, по сути, мне не надо выплачивать.
Пусть я могу и не возвращать деньги, но Синдбад человек неоднозначный, я вижу это в его шальных взглядах и вежливых улыбках. А также в темной энергии, окружающей его вихревым потоком. Она завитушками ластилась к телу, начиная от руки, расползаясь мелкими змеями по телу. Ни у кого подобного нет, как у Синдбада, и порой окружающих пугал мой заторможенный взгляд, рассматривающий их тела.
Я отработаю эти деньги, стану независимой и смогу покинуть эту страну!
— Думаю, на следующей неделе вы можете приступать к своим обязанностям.
Выходила из дворца я счастливая, уже продумывая, где можно будет взять мешок для своих скудных пожитков. Два платья, причем, одно на мне, сандалии, пару щеточек для чистки зубов и расческа. Гигиенические принадлежности мне выдадут на месте прибытия, а еду я решила отдать Аканэ.
С девушкой встречаться не хотелось, обида за «бесчувственную корову» еще не прошла. Поэтому я в мыслях поливала девушку желчными оскорблениями, при этом понимая, что так делать нельзя.
Но, черт, как обидно.
— Ты дура? — в который раз спросила, возводя взгляд к потолку.
Кругами бродя между диванами, с раздражением смотрела на когда-то бывшую подругу, потеряв с той драгоценное общение года два назад. Факт того, что попав в передрягу, за помощью она обратилась ко мне, немного раздражал. И мало того, что в передрягу… не увидела бы я кровавых подтеков на внутренней стороне бедер, просто подумала, что ее кто-то избил.
Жалеть я ее не собиралась, это было не в моей компетенции, и просто напросто я деликатно гнобила ее за безрассудство.
— Вот объясни мне, на какой хер ты поперлась на квартиру, прекрасно зная, что там будут неизвестные люди и алкоголь? — и, конечно, я понимала, что на дворе не девяностые, а уже двадцать первый век и это не остановит глупых подростков от необдуманных похождений во всякие малознакомые места. — Поздравляю, хотела быть взрослой, ты ею стала! — всплеснула руками, раздраженно выдыхая.
Но быстро замолкла, увидев наполненные слезами карие глаза. Бледные, от постоянного плача, губы скривились в преддверии новой порции плача.
— Принесу чай.
И ушла в кухню.
Вытаскивая с шкафчиков остатки от новогодних сладостей, морщилась от всхлипов, доносящихся с зала.
Два года назад я сдружилась с девочкой, которая, на тот момент, только перевелась с другой школы. Мы начали дружить, и тогда мне показалось, что она не такая как все. Ей не нужно всеобщее внимание, она не гоняется за мальчиками и не пытается завладеть их вниманием всеми доступными способами.
Как я ошибалась.
Когда Маша пропала из моей жизни на неделю, я краем уха услышала, что она сдружилась с другой девочкой. Они вместе ходили на дискотеки, в магазины, даже ночевали у друг друга. Мне было обидно за себя, что была так равнодушна оставлена. Ведь я не услышала от нее ни слова, после той недели неизвестности. Я никогда не любила скандалы, в свои четырнадцать предпочитала на все обидное отмалчиваться, глубоко в душе скапливая всю эту гниль. А после прощала, без каких-либо лишних мыслей. А потом стало еще хуже. Находясь в окружении других ребят, увидев меня или встретив, она всячески пыталась унизить меня, выставив на посмешище мой стиль жизни и мои увлечения. Как глупо было тогда стоять и молчать, выдавливая из себя гнусную улыбку, делая вид, что ты тоже считаешь это забавным.
Добрая я дура.
— Держи, — сунула в трясущиеся руки кружку с чаем, пододвигая тарелочку с зефиром.
Маша взглянула на меня затравленным взглядом.
— А есть что покрепче? — каркающим голосом спросила, рассматривая темную жидкость.
— Черный чай? — саркастично приподняла бровь, усмехаясь. — Пей, какой тебе алкоголь, — покачала головой, хватая мягкую зефирку. — И все-таки ты дура. Переночуешь у меня, одежду дам, нижнее белье тоже. Спать будешь здесь, постельное белье принесу.
— Спасибо, — в ответ получила благодарную, но искривленную улыбку.
Именно в тот момент я поняла, что слишком добрая. Даже после столь свинского отношения к себе. Не могу долго обижаться, что и играет со мной злую шутку.
***
— Верон же не такая?.. — тихо спросила в пустующей комнате.
На плече висел бесформенный мешок, набитый немного одежкой и травами. Аканэ, как и обещала, выкинула добрую половину, оставив самые бесполезные растения у меня на кровати.
Оставалось только хмыкать на столь резко изменчивое поведение подруги.
Будем надеяться, что с ней я больше не увижусь, что маловероятно. Я боюсь, что если прощу Аканэ в первый раз, придется ее прощать и в другой, и в следующий. А так не хочется делать.
Девушка, конечно же, в пылу бросила про бесчувственного человека, но мое внимание больше заострялось на ее поведении. Таком избалованном и эгоистичном. Надеюсь, ее сын не попадет в эту реку.
Мысль, что я нашла друга в этом мире, испарилась, словно ее и не было. Глупое чувство привязанности к первому попытавшемуся помочь человеку стиралась под нахлынувшими воспоминаниями.
Бесчувственная корова…
— Стоит взять блокнот, — под руку попался небольшой пергамент, гордо именуемый у меня блокнотом или записной книжкой, куда я пишу все свои наблюдения.
Полностью исписанная мелким почерком бумага была свернута в трубочку и закреплена за тонким пояском платья. Упасть не должна, сверху я все закрепила ниточкой.
— Алекс? — я поспешно обернулась, замечая стоящую в проеме Аканэ.
Девушка озадаченно и чуть удивленно взирала на заправленную койку, сумку лежащую на голых досках и меня, чуть нервно одергивающую платье.
Выдавив улыбку, махнула рукой.
— Ты куда это собралась? — уперев руки в бока, попыталась спародировать командный голос, что меня насмешило.
— Теперь эта комната полностью твоя.
— Алекс, не пугай меня, — я смотрела на сбитую с толку бывшую соседку по комнате и понимала, что она слишком сильно нервничает. Глаза бегают с одного угла, в другой, а зубы стучали друг о друга.
— Я просто нашла работу… — но походу от меня ждали большего. — Во дворце. По правилам, все новые работники дворца живут за его стенами. Так что, пока.
И, не взглянув на растерянную девушку, прошла мимо, за спину откидывая сумку.
Интересно, а сожалеет ли она о тех словах?
***
— Вот черт, — тихо выдавила, осматривая комнату, по указке главной служанки, что нужно было убрать мне.
Кровать, с полным бардаком на ней, валяющиеся бутылки вина, пустые и наполовину заполненные, ошметки от фруктов.
Все это валялось среди комнаты, и это нужно было убрать. Мне. Мне одной. Без чьей-либо помощи.
— Это еще что-такое? — ногтем подцепив чью-то блестящую тряпку, с удивлением обнаружила, что это лифчик. — Вот это да… он мне большой, — осмотрев чашечки и воровато приложив к своим «прыщикам», услышала звяканье металлических побрякушек, нацепленных на вещицу.
Под руку попадались не только лифчики. Чьи-то панталоны, носки, сланцы и стринги. Стринги.
Блин, их придумали даже здесь. Вот этот треугольничек и две ниточки. Ну ладно, не ниточки, тонкие золотые цепочки.
— Сколько бы они стоили у нас в России, — покачала головой, рассматривая хитроумное плетение золота.
Черт, это реально чистое золото. Круто. Золотые трусы. Додумались сшить это, но не додумались соорудить унитаз. Что за подстава?
— Ты вспомнила, откуда ты? — за спиной раздался усталый голос, и от неожиданности вздрогнула, отшвыривая вещицу к стене.
Около дверей стоял сам Король, со сложенными руками на груди, и облокотившись на косяк, с усмешкой рассматривал меня. Помятый, но красив, как всегда.
Тело напряглось в ожидании подвоха. Он все услышал? Но ведь я не слышала его шагов, так какого черта?
— Д-да. Деревня… небольшая. Там еще река протекала рядом, — руки подрагивали и я поспешила их спрятать под юбки легкого платья.
— И больше ничего?
— Ничего.
Я поспешила взять в руки веник, подметая остатки еды и деревянные щепки. Собрав все в кучу, поспешила это поместить в мешок. Но желательно все подмести еще раз.
— Интересно, кто же тут так хорошо повеселился? — тихо пробубнила под нос, не надеясь, что кто-то услышал.
Но была удивлена острым слухом короля, что не поленился ответить.
— Насчет веселья ты верно подметила.
А ведь пару дней назад он ко мне обращался на «вы», а сейчас, будучи одетой служанкой, теперь ко мне обращаются на «ты».
Ах, эти взгляды наполненные лукавством и хитринкой. Так и хочется выцарапать эти карие глазища и зашить губы, только не видеть королевские ухмылки. Чтобы он больше не слонялся рядом, самолично не проводил этих допросов, которые Синдбад старался выдать за обычную беседу.
— Господин Синдбад, у вас нет работы? — я порой поражалась столь дружелюбному характеру этого мужчины. Либо он и вправду такой добрый и простой по натуре, либо я чего-то не понимаю.
— Есть, — как само собой разумеющееся ответил король, непонимающе хлопая глазами. — Но разве тебе не интересно, что тут происходило?
— Нет, не интересно. И вообще, вы — король, так идите и выполняйте свою работу, — меня начинало нервировать присутствие этого человека рядом.
Я не люблю когда за мной наблюдают если я что-то делаю. Вот вообще никак. Даже если просто наблюдают, тоже начинает раздражать со временем. А с учетом того, что я явно не симпатизирую королю, так вообще его присутствие рядом не рекомендуется.
— Приказываешь? — насмешливо изогнув брови, прошептал.
— Советую, — пол все никак не хотел оттираться от разлитого вина, и красное пятно неприятно мозолило глаза. — Да какого черта? — не сдержавшись психанула, кидая тряпку на пол. — И что тут вообще происходило? Бардак какой.
— Мне кажется, скажи я что тут происходило, то не сможешь выполнить свою работу.
Ничего не ответив, принялась натирать каменные полы.
Взгляд непроизвольно прошелся по ковру. А ведь пылесосов нет, и его вытряхивать мне придется в ручную. Еще и постельное белье менять.
Боже.
