Геллерт Гриндевальд

      Геллерт пошел вслед за Макгонагалл. Она вела юношу по пустым коридорам замка и не смотрела на него. Спустя пару минут Гриндевальд, наконец, спросил ее: – Профессор, зачем я понадобился директору? – Скоро сами все узнает, – сухо отвечала Макгонагалл. – Ну, хотя бы намекните, – не отставал Геллерт. – Я же сказала, скоро все сами узнаете, – тем же тоном отвечала декан.       Гриндевальд больше не лез с вопросами: он ушел в себя и думал над тем, что ему сейчас предстоит. «Черт, надо бы достать палочку и скрыть воспоминания, а то еще увидит их, и вообще хреново будет», – промелькнуло в голове у юноши.       Они подошли к статуе грифона. Макгонагалл посмотрела на Геллерта и сказала: – Дальше сами, – и, помедлив, добавила: – Лимонный щербет.       Грифон отъехал в сторону и открыл удивленному взору Гриндевальда спиральную лестницу. Выдохнув, Геллерт встал на ступень. Лестница тут же пришла в движение и стала поднимать его наверх. Как только Гриндевальд потерял Макгонагалл из виду, он тут же достал палочку и стал накладывать на свое сознание барьеры. Получились они у него не очень прочными, но, черт возьми, за такое короткое время он был рад и таким. Наконец лестница остановилась, и Геллерт увидел перед собой дверь кабинета Дамблдора. Странные чувства вдруг нахлынули на Гриндевальда, как бы он ни старался сохранить хладнокровие. Ладони вспотели, дыхание участилось. «Выгляжу так, будто сейчас увижу старую любовь», – ухмыльнулся Геллерт, и ему как-то сразу полегчало. Теперь он был готов к «сражению» с директором Хогвартса, как он про себя назвал эту встречу. Постучавшись, Гриндевальд вошел в кабинет.       Надо признать, кабинет у Дамблдора был занятный. Куча всяких штучек-дрючек, которые просто стояли и занимали пространство, но не выполняли никакой функции. «Типичный Дамблдор: не может отбросить старое и идти вперед», – думал Геллерт, оглядывая кабинет. Наконец, его взгляд остановился на директоре, который сидел за столом, спиной к окну, и пристально наблюдал за ним.       На долю секунды их взгляды пересеклись, и Гриндевальду показалась, что директор все знает о нем: о том, как он оказался здесь, о Джонсе, да и вообще обо всем. – Садитесь, - Дамблдор доброжелательно кивнул на стул, стоящий напротив стола.       Геллерт сел, заложив ногу за ногу, скрестил руки на груди и выжидательно посмотрел на директора. – Меня зовут... – начал Дамблдор. – Я знаю, кто Вы такой, – прервал его Гриндевальд. Он внимательно следил за лицом директора, но на нем абсолютно ничего не отразилось. – Тогда можно обойтись без прелюдий и сразу перейти к сути. – Было бы здорово, – вновь вставил свое слово Геллерт. – Итак, – директор скрестил пальцы, – вопрос, который я хотел бы с Вами обсудить, очень серьезный. Не далее, как полчаса назад, профессор Амбридж, благодаря непомерным стараниям мадам Помфри, пришла в себя... – Отличная новость, – наигранно улыбнулся Гриндевальд. – ...и первое, что она произнесла, – Дамблдор, кажется, вообще не замечал Геллерта, а просто рассказывал эту историю пустому кабинету, – было: «Геллерт Гриндевальд».       Геллерт мигом потерял всю свою легкость и самоуверенность. Он напрягся и весь обратился в слух. – И что? – после долгой паузы спросил он. – Для этого я и позвал Вас сюда, – как бы подвел черту Дамблдор. – Решительно не понимаю, – развел руками Геллерт. – Что Вы можете рассказать о том злополучном инциденте? – Эм...ну...профессор Снейп сказал, что у профессора Амбридж был какой-то артефакт. – Вы верите ему? – подался вперед Дамблдор. – Доверяю лучшему зельевару на все сто. – Для Вас будет новостью то, что у него была изменена память? – беспристрастно произнес директор.       «Да твою же! – мысленно выругался Гриндевальд. – Так, возьми себя в руки. Возьми, черт подери! Он вертит тобой, как хочет. Хватит, хватит, хватит!» – Да, для меня это новость, – холодно ответил Геллерт. – Кто-то внушил ему, что у профессора Амбридж хранился некий артефакт, хотя, на самом деле, ничего найдено не было. – Да, господи! – Гриндевальд закрыл лицо руками и тяжело выдохнул. – При всем уважении, – он специально выделил этот слово, – я не понимаю, зачем Вы мне все это рассказываете! Вы привели меня сюда, вместо того, чтобы дать мне спокойно посидеть в гостиной, просто потому, что женщина, которая только очнулась, назвала мое имя? Серьезно? А более тупых оснований Вы не могли придумать? – Успокойтесь, мистер Гриндевальд, – спокойно произнес Дамблдор. – Я просто хочу выяснить, что произошло. – Так и выясняйте, я-то тут при чем? – Я просто хочу разобраться в ситуации, пока в школе не прибыли сотрудники министерства. – Зачем это? – Заместитель министра магии находится в тяжелом состоянии, надо же разобраться, – Дамблдор произнес это так, будто пояснял Геллерту очень очевидную вещь. – Ну вот пусть и разбираются, – подвел итог Гриндевальд. – А я иду спать.       Он встал со стула и направился к выходу. Когда юноша уже схватился за ручку двери, Дамблдор окликнул его: – Мистер Гриндевальд. – Да? – после недолгой паузы повернулся Геллерт. – Впредь будьте осторожнее. – В смысле? – нахмурился Гриндевальд. – Не думайте, что люди настолько слепы и не замечают очевидного.       На несколько секунд их взгляды вновь пересеклись, и Геллерт почувствовал, как Дамблдор пытается сломать его барьеры. Он делал это очень изощренно и с большим знанием дела, но Гриндевальд держался, как мог. Эти секунды показались ему вечностью. Директор атаковал и пытался пробраться к нему в голову, а Геллерт, как мог, сдерживал его. Вдруг, попытки Дамблдора резко кончились, он улыбнулся Гриндевальду и, повернув голову, стал смотреть в окно. Геллерт вышел из кабинета директора и тяжело выдохнул.

***

      Он спустился по лестнице и побрел по коридорам замка. Гриндевальду очень хотелось расслабиться. Выпить, покурить, ну, или девушку найти. «Совсем уже запарился в последнее время», – устало думал Геллерт. Он сел на подоконник и прислонился затылком к холодному стеклу. Блаженно выдохнув, Гриндевальд закрыл глаза и улетел в воспоминания.       Возможно, он так и уснул прямо тут, на подоконнике, но внезапно совсем рядом послышались шаги, и Геллерт нехотя открыл глаза. К нему приближалась Полумна. Он улыбнулся девушке, и она улыбнулась в ответ. – Позволь спросить, – начал Геллерт, как только она подошла к нему. – Почему ты уже второй раз бродишь так поздно по коридорам? – И вовсе не второй. Я гуляю по замку каждый вечер. – Этакие прогулки перед сном? – Типа того, - пожала плечами Полумна.       Гриндевальду вдруг пришла в голову отличная, по его мнению, идея. Геллерт слез с подоконника, подошел к девушке и спросил ее: – Скажи, не хочешь ли отдаться плотским утехам, потерять голову от наслаждения, а потом блаженно умереть? – Что? – непонимающе спросила Полумна. – Вот и отлично, – улыбнулся Геллерт и поцеловал девушку.       По началу она просто стояла, не понимая, что происходит, но затем ответила на поцелуй, и Гриндевальд понял, что сработало. Он обнял Полумну за талию, а она обвила руками его шею. Геллерт поднял девушку и усадил на подоконник. Его руки стали медленно подниматься к ее груди. Юноша подался вперед и стянул с девушки кофту. Под ней оказалась белоснежная рубашка, пуговицы на которой Гриндевальд стал без промедления расстегивать. Когда он был уже на середине, Полумна взяла его за подбородок. – Ты же можешь быть и помедленней, – улыбнулась она. – Конечно, – кивнул Геллерт, поцеловал Полумну и продолжил расстегивать пуговицы.       Наконец, он снял с нее рубашку. Блаженно выдохнув, Гриндевальд оглядел лифчик Полумны. – А вот теперь, ты медлишь, – покачала она пальцем. – Больше ни секунды, – тяжело дыша, ответил Геллерт и положил руки девушке на колени. Он стал медленно подниматься выше и, наконец, остановился на ее бедрах.       Надо сказать, тело у Полумны было очень даже ничего, потому Гриндевальд был безумно рад, что именно она досталась ему. Впервые за долгое время он смог расслабиться и реально получить от жизни удовольствие. Именно об этом он мечтал все это время...

***

      Геллерт стоял у портрета Полной Дамы, которая, собственно, отсутствовала в данный момент на холсте. «Надо было кончить раньше, – думал Гриндевальд. – Черт, какая же двусмысленная фраза». Он постучал пальцем по портрету, и, непонятно откуда, наконец объявилась Дама. – Ты вообще знаешь, сколько времени? – возмущенно воскликнула она. – Прекрасно знаю, но мне нужно попасть внутрь. – Пароль, – устало сказала Дама. – Мимбулус мимблетония, - ответил Геллерт, и проем в стене открылся.       Юноша вошел в гостиную Гриффиндора и тут же остановился. Гарри, Рон и Гермиона сидели у камина и общались через него с человеком, увидев которого Геллерт был очень удивлен

***

– Это, мать его, Сириус Блэк!       Гриндевальд подошел к троице, которая резко встрепенулась. Лицо Блэка в камине тут же исчезло. – Что? – Рон сделал непонимающее лицо – Какой Блэк? – Боже, Рон, актер из тебя очень хреновый, – раздраженно отмахнулся Геллерт. – Я видел в камине лицо Сириуса Блэка.       Гриндевальд видел его в Ежедневном Пророке, и там говорилось, что Блэк особо опасный преступник. То, что трое подростков общаются с ним, было более, чем странно. – Геллерт, пожалуйста, потише, – умоляюще прошептала Гермиона. – Либо вы сейчас же мне все рассказываете, либо я иду и все рассказываю Макгонагалл. – Ну, что же, попробуй, – пожал плечами Гарри. – О-о-о, я чую подвох. Значит, Макгонагалл тоже в вашей шайке. Ну, тогда я пойду к тому, кто в ней точно быть не может — к Амбридж. – Но ведь она в больнице, – подал голос Рон. – Но в сознание она пришла, – угрожающе ответил Гриндевальд. – Откуда ты знаешь? – скептически посмотрела на него Гермиона. – Свои источники, и, уж поверь, они не врут.       «Хотя, откуда мне знать? Может, Дамблдор соврал мне, и у него есть какой-то хитроумный план», – промелькнула в голове юноши мысль. – Эта информация не для тебя, – смотря в окно, ответил Гарри. – А для кого? Для таких же пятнадцатилетних подростков? Чтоб вы знали, мне...       Гриндевальд осекся. Он едва не произнес: «Мне 90 лет, и я явно умнее вас», но вовремя сдержался. – Да пойми же, мы не можем тебе ничего рассказать, – покачала головой Гермиона. – Да почему? Вы не доверяете мне? Я давал повод? – Ну, мы же знаем тебя всего неделю, – неуверенно проговорил Рон. – И что? Какая разница? Почему именно вы, а не я должны владеть этой информацией? Кто вам дал такое право? – Мы состоим в Ордене Феникса, – пожал плечами Рон. – Где состоите? – тут же уставился на него Гриндевальд. – Нигде, нигде мы не состоим, – залепетала Гермиона. – Черт! Хватит! – Гарри встал с места и подошел к окну, в которое он так долго смотрел.       Пару секунд стояла звенящая тишина. Наконец, Гарри, не оборачиваясь, заговорил: – Гермиона, какой смысл врать? Он уже достаточно видел, да и, к тому же, явно не отступится, пока мы не расскажем ему все. – И что ты предлагаешь? – осторожно спросила Гермиона. – Расскажите ему все, – наконец повернулся от окна Гарри. – Расскажите все, что он захочет узнать. – Но, Гарри! – Гермиона! Хватит! – выкрикнул Поттер. – Просто сделай так, как я сказал, и все.       И он ушел в спальню, не сказав больше ни слова. Минуту висела напряженная пауза, которую прервала Гермиона, тяжело выдохнув. – Садись, – указала она Геллерту на свободное кресло. – Ну, а я, наверное, пойду, – аккуратно намекнул Рон. – Останься, – осадили его девушка. – Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Рон. – Итак, – деловито произнесла Гермиона, когда Гриндевальд сел в кресло, – начнем.       Все продолжалось около двух часов. Говорила в основном Гермиона, Рон лишь изредка вставлял различные реплики. Геллерт не проронил ни слова. Он лишь молча сидел и смотрел в одну точку, внимательно слушая то, что говорила девушка. Он ловил каждое слово и старался максимально точно запомнить все, что слушал. Гриндевальд узнал за это время много чего. Орден Феникса, Сириус Блэк, детали возрождения Волан-де-Морта. Много всего. Геллерт понимал, что эти сведения, по сути, эксклюзив, и как теперь он им воспользуется, может многое решить. «Эти дети... Они не понимают, что только что сотворили», – подвел итог Гриндевальд в конце рассказа Гермионы.       Когда все закончилось, Геллерт медленно поднялся из кресла и, наконец, посмотрел на Гермиону. На ее лице было странное выражение: глаза чуть ли не слезились, но, в то же время, взгляд выражал неприязнь к Гриндевальду. Их взгляды пересеклись, и Геллерт прочитал в них глухую мольбу. Он не мог понять, о чем именно молила девушка, но видел это очень четко...       Поднявшись в спальню, Гриндевальд улегся на кровать и закрыл глаза. Он уже погружался в сон, но тут почувствовал что-то, лежащее у него под ногой. Геллерт пошарил рукой и достал письмо. Приглядевшись, он различил надпись на конверте. И она явно была написана не Джонсом.

***

      Лондон действительно красив. Эти узкие улицы, широкие проспекты, величественные здания. И дождь. Конечно, какой же Лондон без дождя. Вот и этим вечером струи воды вновь обрушивались на улицы города.       По одной из таких улиц бежал низкий мужчина, укрывавшийся плащом. Он свернул в переулок и направился к совсем неприметной железной двери. Пару секунд мужчина рылся в карманах и, наконец, достал то, что искал. Он трижды стукнул по двери волшебной палочкой, и та открылась. Как только он вошел внутрь, послышался гулкий звук. Дверь вновь закрылась.       Мужчина стянул плащ и повесил его на крючок. Высушив себя при помощи заклинания, он побрел по длинному коридору, в конце которого виднелась массивная черная дверь. Дойдя до нее, мужчина поправил волосы и нырнул внутрь. За дверью находился огромный зал, который был наполнен людьми. Комната была очень роскошной: под потолком висела огромная люстра, позолоченная мебель из дерева, элитные напитки, респектабельные люди. Но мужчина ни на что не обращал внимания. Он быстро пересек зал и подошел к человеку, сидевшему в самом углу и медленно курившему. Это был молодой брюнет с красивым лицом, которое, правда, несколько портил шрам на правой щеке. – Том, – произнес мужчина, едва отдышавшись, – можем начинать.       Молодой человек поднял взгляд, на секунду задержал его на мужчине, затем широко улыбнулся и встал со стула. – Отлично, Джонс, просто прекрасно, – похлопал он по плечу мужчину, а затем поднял руку и, повысив голос, обратился ко всем остальным: – Друзья, давайте поднимем бокалы за то, чтобы наш план удался.       Ответом ему было громогласное «Ура», прокатившееся по залу.