Копия

      Проснулась я уже далеко после рассвета. Голова болела так, будто по ней проехали асфальтоукладчиком.       Я точно помнила, что отключилась еще на кукурузном поле, потому предположить, как я отказалась в своей кровати, не могла. Шучу. Естественно, вывод о том, что меня принес на себе Учиха, напрашивался сам собой. Но правильно ли называть его по фамилии, или как это правильно говорится, когда я без году неделя сестра Итачи и Саске?       Решив не терзаться странными вопросами, я потянулась на кровати в привычной манере и нащупала на полу телефон. Десять утра и один пропущенный от маман. Отлично.       Перезвонив, успела узнать о том, что она уже выезжает, и мне нужно выдвигаться к нижней речке. По словам мамы, на улице пекло, а грязь на дорогах должна была уже засохнуть. Не решившись спорить с этой женщиной, я со вздохом встала с постели и, заправив ее, пошла вниз. Люк был открыт, что говорило либо о забывчивости Темари, либо о чем-то еще. Какой смысл во всем искать знаки и все анализировать?       В холле никого не оказалось. В комнате все спали, даже не собираясь вставать. Это стало понятно, когда, выйдя на улицу, я увидела закрытое и завешанное чем-то на манер шторы окно.       Путь мой прошел через туалет, клубничную грядку и подошел ко второму дому. Зайдя на кухню, я увидела завтракающих Учих, двух сеннинов, Кабуто и Темари. Недолго думая, заспанной мне предоставили табурет и бутерброд.       Зрелище, кажется, было жалким, ибо утром другое представить в таких условиях сложно было. Съев бутерброд, я запила его чаем и оглядела присутствующих.       – Остальные спят? – шепотом спросила я и краем глаза отметила, как дернулся Итачи. Я что-то забыла?       – Ага, еще Акацуки бесятся, скоро разбудят всех, – усмехнулся Джирая.       – Дейдара и Хидан всегда шумят, с ними только Сасори, – заметил Итачи, глотнув чая. Хотя от чая одно название, все же сухие травы с огорода: душица, облепиха и мята. Стояли в коробке, да и вкус я узнаю из тысячи.       – Надо собрать неспящих и к речке двинуть, – я встала с места и направилась к выходу.       – Остальные? – Орочимару посмотрел на меня с какой-то странной усмешкой, кинув перед этим взгляд на Саске.       – Остальные спят, в чем проблема?       В итоге к компании присоединился первый дом: Хидан, Сасори, Дейдара, Какаши, Ли и Неджи, с ними Нагато и Конан, поселившиеся на летней кухне.       По пути разбудили Сакуру и Хинату, решивших идти с нами. Выйдя за пределы калитки, мы отправились в путь. Чем дальше уходили от дачи, тем громче разговаривали. В частности это относилось к Джирае, Хидану, Дею и их собеседникам. Сеннин что-то обсуждал с Какаши и Орочимару о ситуации в миру, Хидан ругался с Сасори, который пытался на это не реагировать, а Дейдара пытался выяснять отношения с Учихами. Когда дошли до спуска с горы – а вывела я всех к прямой узкой тропе по самому холму, а не к дороге, – блондина пришлось пытаться утихомирить, ибо все грозило перерасти во взрывы и драку. Это было уже слишком для этого мира – если теневое клонирование было шуткой, то C-4 Карура явно была излишком.       – Дейдара-сан, а расскажите о полетах, – выдала я первое, что пришло на ум, когда оторвалась от девчонок. Хината пугала меня своим взглядом. Рядом с ней пошел Итачи, как только я отошла, так что не удивлюсь, если скоро испытаю на себе еще один взгляд бьякугана.       Отвлекшийся на меня блондин тормознул и критичным взглядом окинул меня, мою фигуру и самооценку, которая, не будь такой закаленной, упала бы в раз.       – Что есть искусство, Учиха?       Я чуть не приложила ладонь к лицу. Ну, конечно, что же еще можно было ожидать от этого пироманьяка?       Думать пришлось быстро, буквально в экстремальном режиме, ибо этого человека долгое раздумье явно бы выбесило. Нашедшийся ответ показался мне просто гениальным.       – Искусство – это… – я буквально ощутила повисшую ожидающую тишину.       Что, все знали эту сцену? Акатсуки точно прислушались, а под их молчанием насторожились остальные.       – Это выражение внутреннего мира человека через действия, влекущие за собой материальный, визуальный и/или слуховой результат, являющийся эстетически приятным зрителю, – я ответила в форме определения и осталась этим довольна. При этом, вроде как, не нажила врагов.       И тут я осознала, что все смотрят на нас, и это заставило меня ускориться. Вернее, сделать вид, что я споткнулась и, чтоб не упасть, побежала с горы вниз. Долго бежать не пришлось – Мадара среагировал быстрее прочих и словно пушинку подхватил на руки, свободно продолжив путь. В радиусе пары метров от нас образовалась мертвая зона, хотя Джирая, кажется, пытался пару раз достучаться до Учихи. Нихрена.       – Эм… Спасибо, – пробормотала я через пару метров. Так как тропа вела вдоль всего холма, то пути мы преодолели с этим бегом немного. На землю меня так и не опустили.       – Раз мы попали в другой мир и установили хлипкое перемирие, почему бы не позаботиться о клане? – в этих словах не было какой-либо пошлости и намеков. Только какой-то странный голос, от которого хочется бежать подальше.       – О чем Вы, Мадара-сама? – подчеркнуто вежливо спросила я.       – О том что человека из клана не так сложно признать, особенно, когда в мире мало ходит близнецов, – припечатал Учиха. По его тону было ясно, что он, в отличие от Итачи, не сомневается в своем мнении.       И что значит – мало ходит близнецов? Хотя в манге их действительно было мало. Лично я помню только Хьюг и Гинкаку с Кинкаку, все. И они были очень странными людьми, стоит заметить. Надо будет позже спросить у Итачи. Или Темари.       – Вы считаете, что я Учиха? – тихо поинтересовалась я.       Мадара хмыкнул и чуть подкинул меня на руках. Я судорожно выдохнула и вцепилась в его шею. Тут же словила себя на мысли, что в кой-то веки не воплю у кого-то на руках. Мне показалось, что это еще аукнется, хотя я и задумалась над тем, почему вообще так. Типа клановый бонус “спокойствие” или что?       – Это легче проверить, чем думает Итачи, – наконец сказал Учиха. Я вскинула брови. Да ладно. – Отпусти мою шею, расслабься, – я с трудом разжала руки и положила их себе на живот. Расслабиться у меня не вышло.       Этого и не потребовалось. Буквально в ту же секунду, как я перестала за него цепляться, эта длинноволосая гадина кинула меня вверх и от себя, с горы. Сила шиноби не сравнится с силой обычного человека, а потому я не рухнула тут же, через пару метров, а, судя по всему, собиралась лететь до самой дороги под холмом, по которой поднимались к даче вчера.       Мой страх высоты, помноженный на реально грозящую опасность – и я даже не кричу. Не теряю сознание. Я никогда не теряла сознание. Просто с удивлением отмечаю как быстро пролетает перед глазами небо и как медленно приближается ко мне земля. Еще немного – и я разобьюсь. Сердце бьется как бешеное, тело извивается само по себе, как у кошки. Кажется, я приземлюсь на колени и руки.       Интересно, а с такой высоты они сломаются?       Глаза защипало, и я моргнула. Потекли слезы, а глаза щипать не перестало. Отлично. Просто прекрасно. Я еще и рыдать вздумала. Снова посмотрев на землю, я заметила, что мир движется удивительно медленно, а если я чуть нагнусь и выставлю руку вниз, то коснусь земли.       И я касаюсь ее, почти упав, а затем отталкиваюсь от камня возле дороги на который летела. Рука сразу отзывается противной ноющей болью, в то время как центр тяжести тела самопроизвольно смещается в район пятой точки и, перевешивая, дает мне приземлиться на ноги, чуть пробежав вперед и грохнувшись на дорогу, счесав колени, живот и ладони.       Это же лучше, чем упасть на дорогу плашмя? Хотя я и до дороги не долетала, собираясь разбиться о единственный на сто метров щербатый валун.       Вокруг меня тут же зашумели голоса. Много голосов. Явно остальные уже подоспели. Более грациозно, чем я. Первым ко мне подлетел Какаши, за ним Сакура. Я закрыла глаза, позволяя успевшим накопиться в них слезам брызнуть с новой силой. Не падай я раньше и будь изнеженной девицей, я бы рыдала в голос. Но детство во дворе с мальчишками – это то еще наказание. По сравнению с битым асфальтом и стеклами мягкий, чуть подсохший после дождя грунт не худшее из моих приземлений. Пусть и с такой высоты.       Где-то позади слышался крик Джираи. Если из-за меня наметится махач с Мадарой – это будет пиздец. Хотя, почему из-за меня? Это он меня кинул.       – Кирин-чан, Кирин-чан, ты меня слышишь? Это Сакура, Кирин-чан, – над ухом раздался громкий голос. Я по-прежнему сидела с закрытыми глазами и плакала. Харуно взяла меня за руки и помогла подняться. Я прошипела из-за разбитых колен, но в целом ощущала, что… шаг и я падаю.       – Ты в порядке, Кирин? – голос Какаши. Он успел меня подхватить. Да уж, прилетело мне. Приземляться я не училась, вот уж упущение. Но, хочу сказать, прилететь на камень было явно хуже.       – Жить буду, просто ссадины, – выдохнула с всхлипом я.       – Я понесу ее, Какаши, - воу, это уже голос Саске. Рядом с ним хмык. Итачи?       Если подумать, то логика в этом есть. Мадара собирался проверить мою Учиховость? Для активации шарингана нужен стресс. Чем не стресс, когда твой самый большой страх приходит в жизнь, и ты чуть не умираешь?       Чуть кивнув своим мыслям, я зажмурила глаза. Если падение и вправду спровоцировало пробуждение шарингана, что объяснило бы как я смогла оттолкнуться от камня и сделать нефиговую сальтуху, как я поняла, то вряд ли надо, чтобы его все видели. Да еще и четкость мира в тот момент... Тем более не надо, чтобы его видели люди вроде Какаши и Сакуры. От них весть быстро долетит до окружающих, хотя бы по выражению их лиц. И если на лице Хатаке была медицинская маска (ничего лучше в такую жару я придумать не смогла, не лыжную же шапку ему давать), которая могла скрыть недоумение и шок, то у Харуно очень выразительное на удивление лицо.       – Не думаю, Саске, что это хорошая мысль, – копирующий ниндзя покачал головой, а я поняла, что меня собираются вести обратно к дачам.       – Все в порядке, мы идем к речке, – вклинилась я. – Там должна приехать моя мать. Мне нужно смыть с себя грязь, а вы ее встретите и скажете, что все в норме, – я утерла лицо от слез, тут же поняв, как лоханулась. Руки у меня были не очень чистыми, мягко говоря. Глаза я залепила грязью.       Хоть какая-то причина их не открывать.       – Бля... Если попросит позвать, скажите, что я голая, продолжать не будет, – фыркнула я, пытаясь согнуть пальцы на руках. Ладони, особенно левую, которой я от камня отталкивалась, саднило ужасно.       – А не ссыкотно, сука, голой быть? – Хидан, кто же еще додумается материться? На русском это звучало забавно. "Ссыкотно"? Серьезно?       Я почувствовала, как меня поднимают на руки и, зашипев от боли в коленях, тут же обхватила шею Саске руками. Он цыкнул, но ничего не сказал. Путь продолжился.       – Хидан, если ты к ней приблизишься, то тебе не жить, – многообещающе заявил Джирая. А дальше последовала перепалка, к которой подключилась Темари. Сакура порывалась меня побыстрее осмотреть, но лишь оказалась отстранена Учихами к Какаши, который что-то заподозрил в такой опеке. Рядом с Саске шли только Хината, Неджи и Итачи. Ясен красен, почему Хьюг отстранили от остальных. Судя по всему, они и сами были уже введены в курс дела.       – Открой глаза, – Итачи говорил тихо, да и судя по звуку шагов и другим голосам мы шли несколько впереди от остальных.       – Я слезы вытирала и грязью их залепила, – вспыхнула я. Только ведь успела этому порадоваться.       Саске хмыкнул, и я окончательно почувствовала себя дурой.       – Мы встретим твою мать. Хината, Темари и Сакура помогут тебе смыть грязь. Хината, проследи за тем, чтобы она не открывала глаза, – отдал распоряжение Итачи, когда мы подошли к реке. – Есть место, чтобы вас не было видно с дороги?       – Да, если пройти за теми кустами метров двести, то там и с дороги не видно, и глубже место – речка сильно изгибается, – прикинув, сказала я. – В ту сторону, – кивнула влево от моста.       – Саске…       – Да, аники, – кивнул державший меня на руках парень и быстро, что я поняла по свисту в ушах и ветру на лице, отправился в указанном направлении. За нами так же побежали девчонки.       Меня посадили на берег и напомнили “не быть дурой и не открывать глаза”. Если цель есть у всех Учих, и я являюсь Учихой, то своей целью я изберу набить морду этому самодовольному суслику. Ибо нехер.       Судя по тому, что мне помогли остаться голой, Саске свалил к мосту.       – Кирин-чан, ты в порядке? – заботливый голос Хинаты. О боги, это золотая девочка, честно. Взяв меня под руку, она тихонько заводила меня в воду.       Дно тут было каменистое и иногда попадались острые камешки. На один из таких, судя по всему, Хьюга и наступила, ойкнув и начав оседать. Недолго думая, стоя по пояс в воде, я попыталась ее подхватить, и в итоге мы обе плюхнулись в воду с головой. К нам быстро по воде заспешили Сакура и Темари, попытавшиеся нас выдернуть на воду. С Хинатой прокатило. Со мной – не очень. Я же чакрой пользоваться не умею, чтоб на воде сидеть. В итоге, чертыхнувшись, мы все дружно ухнулись в воду.       Я засмеялась первой. Видеть всего этого не могла, но сразу поняла, что нагишом я тут не одна, и подобие душа необходимо всем. Потом смех подхватили и остальные.       От грязи я отмылась быстро, еще быстрее пришлось думать причину по которой не могу открыть глаза. Их еще заметно щипало, плюс, как мне казалось, они немного пульсировали. Может в них и нет шарингана, но рисковать не стоит.       С помощью Хинаты удалось всех убедить, что я засыпаю на месте, а в глаза попала пыль, и я их якобы промыла, отвернувшись. Мне помогли аккуратно одеться, учитывая мои мокрые волосы и "боевые" раны. Живот был счесан не сильно, а вот с коленок и ладоней тихонько сочилась кровь. Сакура подлечила руки, чтоб не было корочек от болячек, но все равно кожу даже после лечения немного щипало и потягивало. Я смогла натянуть только нижнее белье и шорты, которые надела перед этой прогулкой из-за жары. Футболку пришлось кому-то нести в руках.       Я попросила девчонок называть меня Кииро с мотивацией, что у меня должно быть имя, а не прозвище в честь техники Саске.       Меня под руку вела Темари, так как я усердно изображала засыпающую и плелась с закрытыми глазами. Сакура списала все на стресс и ей поверили. До моста мы явно еще не дошли и по кусту, за который я цеплялась каждый раз, когда шла мимо, поняла, что прошли мы метров сто. Тут, судя по звукам, расположился мужской пол, что-то шумно обсуждающий. Заинтересовавшаяся Сакура, услышавшая смех, предложила спрятаться в кустах и подслушать. Мы подошли чуть ближе и притаились за зеленью. Не веди меня куноичи, я бы наделала столько шуму, что незамеченными мы бы не остались.       – Ну же, Саске, у Наруто-куна это выходит, а у тебя нет? – подбадривал очевидно Учиху Кабуто.       – Что за детские игры… – тихо и недовольно откликнулся Саске.       – Ну давай же, Саске, не упрямься, а то и впрямь похоже на то, что ты не способен на это дзютсу. И не интересовался ни разу будто? – у Джираи голос был усмехающимся. Если сеннин требует выполнить технику, то добра от этого не жди.       – Тч… – выдал коронное Саске. После секундной тишины раздалось улюлюканье и аплодисменты. До меня дошло что за технику собирается сделать этот мерзкий суслик. Даже готова была предположить сценарий с которого все началось.       Судорожно начав пробираться под через кусты и попутно пытаясь отцепить от себя чужие руки, я под странный хлопок вылезла из зарослей.       Какая техника вызовет единогласную мужскую реакцию и смутит Учиху?       – Ойроке но дзютсу, – выдал по хлопку Учиха не своим голосом. Я со слепу споткнулась и полетела куда-то вперед, всеми силами стараясь не открыть глаза.       Влетев в кого-то и почувствовав поддержку одновременно с тишиной, я подняла голову и всеми силами постаралась сориентироваться на слух.       – Кииро? – над моей головой прошумел удивленный голос Итачи. Что радовало, он был одет. Голым животом мне хватало и ощущения пояса брюк и рубашки. – Что здесь происходит?       Ох, как я пожалела, что не увидела это.       По возвращении к дому от излишней опеки меня спасло то, что большая часть народа захотела продолжения банкета с некупавшимися.       Маман привезла пять тортов, вручив их Учихам, оставшимся караулить машину – Мадаре и Итачи. Она попросила поздравить меня с днем рождения и свалила на работу. Типичная маман.       Торты убрали в холодильник по приходу. Саске повел меня обратно отдельно от остальных. Чтобы за нами никто не поплелся, пришлось сказать, что у меня есть разговор по поводу его выходки. Отправил нас вперед Итачи, а потому Саске не возбухал. Нес на руках, раз только обмолвившись о том, что я могу открыть глаза и что мы придем позже всех.       Так и вышло. Глаз я не открыла, но пришли мы и вправду позже. Мало того, успели свалить все кроме самих обладателей шарингана и Хьюг, которые остались, как я поняла, в залог моей сохранности от разбойников и содомитов Учих. Расположившись в нашем с ними и Хинатой доме в комнате, где спали девушки, все пришли к обсуждению насущных дел. Я оттягивала момент истины – почему-то решила, что мне будет очень стыдно, если догадки Учих не подтвердятся.       – То есть вы думаете, что Кирин является членом вашего клана? – на этом вопросе Неджи я втихую подошла к столу с кувшином воды, над которым висело зеркало. На меня посмотрели краем глаза, но заметив, что я на ощупь наливаю воды в стакан, снова потеряли из виду. Хината наблюдала издалека, с кровати, не отводя взгляда.       – Это вполне возможно, учитывая все обстоятельства, – я услышала голос Мадары будто издалека и, пока на меня никто не смотрел, подняла голову и открыла глаза, взглянув на отражающую поверхность зеркала.       На меня смотрели алые глаза с двумя и одним томоэ на радужках. Мир будто замедлился и стал ярче. Я четко слышала все слова как и раньше, но визуально все воспринималось совсем не как до этого. Я была в замешательстве. В зеркале пересеклась взглядом с Хинатой, и мы обе испуганно дернулись, и, прежде, чем кто-то смог что-то понять, я рванула в холл и к себе наверх, то ли головой, то ли плечом выбив люк и тут же защелкнув навесной замок на нем сверху. Так как этот чердак использовался у нас в качестве комнаты для уединения, то никто ничего удивительного в семье Огневых не видел в том, чтобы навесить замок на пол.       Сейчас я невероятно обрадовалась наличию этого замка, усевшись сверху на люк и тут же почувствовав толчок снизу. Люк чуть подскочил, но, благодаря замку, не распахнулся. Еще толчок. Я поджала к себе колени и обхватила голову руками.       – Кииро, открой! – я дернулась, всхлипнув. Только сейчас до меня дошло, что я реву. Именно реву. – Не дури!       – Оставьте меня в покое! – свой истерический голос я почти не узнала. Он срывался и хрипел сквозь рыдания. – Оставьте, я вас видеть не хочу! Уйдите! Не трогайте меня! – орала я на срыв.       Я была безумно напугана и резко перестала что-то понимать.       Моя мать мне не мать. Моя семья мне не семья. Мой мир мне не мир.       Марфа – не Марфа.       Я не смогу остаться в этом мире, зная это. Не смогу уйти, бросив всех тут. Причинить столько боли людям, которые меня воспитали? Что за херня и почему со мной?       Как хорошо было бы уметь стирать память. Себе или всем окружающим. Чтобы никто об этом не знал. Никто. Совершенно никто.       Даже я.