Копия

      Проснулась я за полдень. Уснула в позе эмбриона прямо на люке. Глаза нещадно болели, а чувствовала я себя так разбито, как никогда раньше. Будто не спала вовсе, да еще и выпила. Вот тебе и шестнадцать лет. Или семнадцать? Сколько там Саске? Мы же должны быть ровесниками, если действительно близнецы?       Я тихонько на четвереньках, костеря весь мир за болящие колени и ладони, подползла к телефону и посмотрела на время. Два часа дня, кажется. Ненадолго, оказывается, вырубилась. Главное, что истерика сошла на нет. Ну, или почти.       Включив на телефоне фронтальную камеру, я посмотрела на себя со стороны. Видела все очень размыто, но смогла различить влажные спутанные волосы, кровавые крапинки на подобии веснушек под глазами (моя стандартная реакция на слезы), лоснящуюся и будто помятую кожу, опухшие и алые во всех смыслах глаза. На меня по прежнему смотрели два шарингана. Насколько хватает моих знаний, шаринган чакры немерено жрет. Скорее всего, именно поэтому мне так не очень. Но как его дезактивировать я не знала.       Отрыв в комоде солнечные очки и расческу, я стала готовиться к выходу в люди. Судя по крикам снаружи, все уже вернулись с речки.       С трудом причесав волосы и убрав их в косу по поясницу, я надела очки и, открыв люк найденным в комоде ключом, отправилась извиняться перед Учихами и Хьюгами. Заодно надо было бы узнать, что они сказали остальным, и спросить о своем состоянии.       Внизу в холле никого не было, зато в комнате беседовали Итачи и Тсунаде, и это сначала заставило меня попытаться пройти мимо. В этот раз не вышло. Учиха среагировал на скрипучие половицы и, открыв дверь, молча схватил меня за руку и завел в комнату.       – Здравствуйте, – полностью смущенная выдала я, застыв на пороге. Я не знала, что сказать. Итачи за мной закрыл дверь и, положив руку на плечо, повел к смотрящей прямо на меня Годайме. По плечу прошла дрожь, внутри все сжалось, и я покривилась от ощущений. Глаза зачесались, и я чуть не потянулась к ним рукой, додумавшись пару раз моргнуть под очками. Как бы я руками чесала глазные яблоки?       – Кирин, мне сказали, что ты из нашего мира. Это правда? – Хокаге начала без предисловий. Сидя на кровати, будто у себя в кабинете, она явно чувствовала себя комфортно.       – Просто Кииро, Хокаге-сама, – выдохнула я. Значит, рассказали. – Я не знаю, правда. Все что мне сказали, так это то, что у меня есть чакра, в отличие от остальных жителей этого мира, – я решила все же не гнать впереди паровоза. Она ни слова не сказала про Учих.       – А потом ты от этого разрыдалась и убежала?       Мои глаза расширились. Вот значит как. Не сказали. И выгляжу я теперь какой-то истеричкой. Отлично.       – Прошу прощения за свое поведение. Это было довольно необычно – услышать, что по факту мои родители мне не родители, а меня в этом мире и быть не должно было. Ошибка природы, не более, – я пренебрежительно пожала плечами, должно скривив лицо.       Сенджу осмотрела меня внимательным взглядом и кивнула Итачи, призывая выйти. Тот, поколебавшись, исполнил немой приказ, прежде пройдя мимо меня и так привычно – по манге – ткнув меня двумя пальцами в лоб. Я сглотнула, сразу почувствовав себя более уязвимой. Глаза зачесались с новой силой, и я сморгнула несколько слезинок.       – Что с твоими глазами? – с явным намеком на очки поинтересовалась блондинка, как только бывший член Акатсуки вышел. Умная, черт подери, и наблюдательная.       – Ревела. У меня сосуды кровеносные ни к черту, поэтому, когда плачу, капилляры под глазами лопаются, – я могла говорить о своих проблемах вечно и на должном уровне. Все же десять лет школьной общей подготовки – это вам не пять лет в академии шиноби с упором на техники.       Хотя не могу сказать о том, что не поменяла бы раньше все. До своего рождения. Остаться в том мире. Как вообще возможно такое? Переместиться между двух утроб, как бы отвратительно это не звучало. Да еще и время в этом мире явно идет по другому, раз у нас вышел год разницы.       – Дай взгляну, – Тсунаде похлопала по кровати рядом с собой и, поднявшись, открыла окна, впуская в комнату свет. Из одного он падал прямо на кровать. Когда Годайме вернулась, я уже зажмурилась, ибо увидь она шаринган… кажется, у Конохи так себе планы на Учих всегда были?       Женщина сняла очки, и луч света ударил прямо по векам, оправдав мои закрытые глаза. Тсунаде легко поводила пальцами по моему лицу, то и дело нажимая на щеки и области под глазами. Затем взяла меня за руки и осмотрела линии вен, снова водя пальцами.       – Открой глаза, – прозвучало это скорее как приказ, и на секунду мне показалось, что она поняла.       Поняла кто я.       Я чуть покачала головой в отрицательном жесте.       – Свет, – предчувствуя нехорошую реакцию ответила я. Тут же послышался вздох. Тсунаде встала и завесила окно легкой занавеской, чуть его прикрыв.       Поняв, что деваться некуда, я аккуратно открыла глаза. Сразу же показалось, что в них методично, ровным слоем кто-то засыпал песка. Тут же потекли слезы, а руки потянулись их вытирать.       Сенджу, перехватив мои запястья одной рукой, второй насильно раздвинула веки на левом моем глазу. Зрачок нервно забегал, а слезы потекли с новой силой. Проверив таким же образом второй глаз, ирьенин отпустила меня, потрепав волосы на моей голове.       – У тебя полопались капилляры в глазах и теперь белки красные. Без тренировок, девочка, твое тело не выдержит твоей чакры. К твоему возрасту ее скопилось порядком, – вполне серьезным тоном отметила она, заставив меня удивиться.       – В смысле, не выдержит? – я посмотрела на женщину таким взглядом, что она, вздрогнув, отвернулась к окну.       – Взгляни на свои руки, – неопределенно махнула рукой Тсунаде, не глядя на меня. – Сначала я подумала, что это результат твоего падения, но теперь...       Я последовала ее словам и судорожно втянула в себя воздух. Ладонь тут же взметнулась ко рту, закрывая его. Я вскочила, подлетев к зеркалу.       То, что я увидела на фронталке телефона скорее догадками, и то, что увидела в зеркале…       Все мои руки представляли собой один сплошной синяк по запястья. На лице не было живого места, оно казалось обожженным там, где раньше действительно после слез оставались лишь красные вкрапления лопнувших сосудов. Белки заплыли кровью так, что часть заходила на радужку, придавая и ей красноватый отлив и делая глаза настолько страшными, что ни в одном фильме ужасов таких не встретишь. Взгляд опустился ниже. Шея, грудь, живот (я только сейчас соизволила вспомнить в чем одета), ноги... все заплыло грязной синевой. Слезы вновь сами хлынули из глаз, и в отражении мне показалось, что они тоже были с тем же алым отливом.       Я отшатнулась от зеркала, сделав пару шагов назад.       – Чакра не умеет искать выход сама, а ты не умеешь ее направлять. Насколько я могу понять, твоя сеть чакры очень близко располагается к кровеносной системе. Итачи говорил, что у тебя были перебиты тенкецу в районе головы, верно? – Годайме соизволила отвернуться от окна и взглянуть на меня. Да уж, вид мой оставляет желать лучшего.       – Да, так он сказал, – кивнула я, соглашаясь.       И все это только из-за активации шарингана? Помнится, Саске к этому моменту уже мог совладать с катоном и имел неплохую физическую подготовку.       – У тебя были головные боли, потери сознания, носовые кровотечения до этого? – продолжила допрос Сенджу. Я тихонько кивнула.       – Иногда кровь шла горлом.       Теперь кивнула ирьенин.       – Когда Итачи пустил свою чакру, которая разблокировала ранее неактивные тенкецу, он запустил и систему кейракукей, и без того переполненную. Ядро потихоньку вырабатывало чакру, но та не имела выхода. Твоя система циркуляции чакры разработана словно у взрослого шиноби, но не имея выхода и с близостью к венам и артериям... Сейчас же, видимо, на фоне стресса, твоя собственная чакра пришла в движение. Если еще раз случится что-то подобное, а ты будешь к этому не готова… – заканчивать ей не пришлось. Я и без концовки все поняла. Еще одна внеплановая активация шарингана и каюк котенку. Хотя, кажется, и без шарингана мне будет теперь не комильфо.       Учиха, ну кто просил меня трогать? Я настолько привыкла к головной боли, что уже перестала почти замечать ее, когда та начиналась.       – Ложись на кровать, – чуть подумав, сказала Годайме, самостоятельно беря меня за руку и подводя к кровати. Пока я ложилась, она успела в окно позвать Сакуру, Шизуне и Ино, которые почти тут же явились на зов сенсея.       Я без дела смотрела в потолок, вытянув руки вдоль тела. Оно ведь даже не приспособлено к чакре из-за этого перемещения.       – Кииро-чан… – приложив ладошку ко рту начала Сакура, тут же оборванная Сенджу.       Блондинка живо распорядилась что надо сделать и каким образом. Задача всем оказалась предельно ясна, и, закрыв глаза, я смогла тихо рыдать под теплом зеленой чакры.

***

      Этим вечером Тсунаде разрешила мне отдохнуть. Она же вынесла мне приговор – когда они будут возвращаться, я обязана буду пойти с ними, ибо одна в этом мире умру. Довольно быстро и мучительно. Это я о том, что в миг, когда она это сказала, во мне быстро и мучительно скончалась Мария Огнева. Любительница странного юмора, воды, домашнего уюта и необычных людей.       Сидя на порожках крыльца второго дома, я молча ковыряла вилкой торт. Саске поздравили с днем рождения, хотя он был как-то не очень этим доволен. О моем никто не знал, кроме Учих, а от них я ничего не ждала.       Такой одинокой я не чувствовала себя никогда еще. Хотелось позвонить Кушине и выложить все как есть, но делать это я не имела права. Никто не должен знать о том что произошло здесь на даче. Хватало и того, что руки мои остались забинтованы по плечи – после исцеления на них почти сразу образовывались синяки.       Подумав о Кушине, я озарилась одной бредовой идеей, для которой мне, как ни странно, нужен был никто иной как Орочимару. Самый сведущий человек в области запретных техник. Я сомневалась, что дзютсу, которое меня интересует, если и существует, является массовым.       Сразу появился вопрос о том, как завести разговор, когда с меня глаз не сводят и явно заинтересуются, зачем мне говорить с змеиным санином. Еще бы – не так давно я чуть не в обморок при его виде падала.       Не так давно? Прошло меньше недели, а моя жизнь встала с ног на голову. Только неделю назад я была беззаботной школьницей на каникулах, собирающейся пойти учиться на журналиста через год, а теперь я окружена киллерами-ровесниками и оказываюсь сестрой-близнецом одного из двух гениев клана.       К слову, у Хьюг же тоже есть опыт близнецов? И тоже однополые, и тоже мужчины. Может, меня потому и выкинуло? Нафиг тому миру девчонка-близнец?       Что за чушь я несу, наверняка были случаи.       Хотя, помнится, Тсунаде не видела ни одного случая амнезии. Так что чем черт не шутит.       В любом случае, мне надо было поговорить с Орочимару с глаза на глаз. Устроить это можно по трем вариантам – Учихи, Кабуто и сам сеннин.       – Кииро-чан, – сзади ко мне подошел Наруто, заставив меня дернуться и едва не подавиться. – Прости, Кииро-чан, не хотел напугать, – тут же принялся извиняться блондин, садясь рядом.       Я вздохнула. Что на этот раз?       – Я слышал, что ты будешь возвращаться с нами? Ты ведь из нашего мира, да, Кииро-чан? – Узумаки явно ожидал ответа, и я отставила тарелку с тортом в сторону. Кусок в горло не лез. Полностью повернувшись к парню, я сделала как можно более пренебрежительный вид.       – Меня это не касается. У меня есть чакра, как оказалось, а откуда я – вопрос третий, – заметила я. Мне было не по себе от такого общения с этим светлым парнем, но казалось, так правильно. Пока я не разобралась в себе – мне опасно с кем-то близко дружить. Я не хочу кого-то разочаровать в дальнейшем. В том числе и своей смертью.       Последняя, судя по всему, была не за горами. Моя физическая подготовка оставляла желать лучшего. Из-за перебитых ли тенкецу или нет, но от высоких нагрузок мне неизменно было плохо. Кажется, возраст, когда стабилизировать ситуацию было возможно, я упустила.       Подумала ли об этом Тсунаде?       – Кииро-чан, ты справишься, я уверен, – на мою грубость паренек ответил широкой улыбкой. Он убрал локон волос с моего лица, заставив смутиться. Идиот, Наруто. Такой идиот. Тсунаде сказала, что мне надо по минимуму нервных потрясений и, особенно, смущения, так как кровь при этом концентрируется в сосудах, провоцируя их разрыв под воздействием близкой чакры, не находящей выхода.       Как сказала Сенджу, такая реакция организма на чакру в моем возрасте случилась именно потому, что я принадлежу какому-то сильному клану, где было много поколений шиноби. Иными словами, становление куноичи было записано у меня на генетическом уровне. Откуда и объемы чакры, и ее сила.       Знала бы она, что это за сильный клан. Потомки Рикудо, мать его за ногу. Додзюцу, хвостатые, все дела.       – Спасибо, Наруто, – я благодарила Узумаки от всего сердца и искренне и тут же одернула себя, вставая, – но, пожалуй, я не нуждаюсь в чем-то вроде удачи. Не лезь ко мне больше.       Не говоря ни слова, я пересеклась взглядом с младшим Учихой и чуть дернула головой в бок, предлагая выйти. Он осмотрелся и кивнул на Узумаки, на уровне бедра показав пять пальцев и сразу же указал одним в сторону третьего дома. К тому моменту, как Наруто что-то сообразил и оглянулся, Саске уже уставился в тарелку, а я смотрела на Неджи, который, заметив это, смутился. Силу своего взгляда я всегда рассчитывала верно, да и не только без моего желания мне в любви признавались. Что я, глазки построить не могу для конспирации?       Судя по взгляду блондина, он все истолковал по-своему, нагло улыбнувшись. Отлично. Хмыкнув, я сослалась на усталость и пошла в свой дом, сразу же забравшись на чердак. Не хотелось остаться в холле и случайно поймать лишнего собеседника в разговор.       Саске, как и показал, пришел минут через пять. Я вслушивалась в скрип половиц внизу, что было не сложно в вечерней тишине. Шум от второго дома еле доходил до сюда. В углу пищали воронята. Скоро они получат более противные голоса и улетят отсюда до следующего года. Под крышей им вторили ласточки.       – Что ты хотела? – только опустив люк спросил Саске, напрямую глядя на меня. Я прикусила губу. Было немного неприятно от такого обращения. И я не Наруто, чтобы все спускать.       – Нормального к себе отношения и спокойствия, но и без этого уже пытаюсь привыкнуть, – в тон ответила я. – Если у тебя в арсенале есть неизвестная мне техника против прослушки – самое время ее использовать.       – Могу устроить прогулку по Тсукиеми, – с готовностью предложил этот гад.       – Была бы не против, если бы только не знала последствий. Тем более вряд ли я выживу даже после простого гендзютсу, – как можно спокойнее заметила я. На белках еще остались кровавые линии, хоть с радужки ирьенины ее и убрали, чтобы зрение восстановилось.       – О чем ты? – вао, навострил уши? Сенджу не все сказала? Похоже все шиноби друг другу по ушам катать любят.       – О том что из-за отсутствия подготовки моя чакра меня же и убивает. Неприятно так, – обыденным тоном сообщила я. – Что, Тсунаде не всем поделилась? Если я без тренировок попробую использовать ниндзютсу, испытаю сильный стресс или что-то, что заставит мою кровь или чакру двигаться быстрее обычного, то меня, вероятно, спасти будет тяжеловато. Именно поэтому мне велено при случае покинуть этот мир.       Никакого стресса? Рили? Кто-то считает, что в моем положении это реально?       В попытке успокоиться, я сделала пару глубоких вдохов и выдохов.       – Я не об этом хотела поговорить…       – Ты не умрешь, – перебил меня Саске. Мои брови взметнулись вверх. – Я видел шаринган. Ты – Учиха. Я сам не дам тебе умереть.       – Прошу заметить, что, по предположениям Итачи, я еще и твоя сестра-близнец, – не удержалась я.       – Если бы все узнали из какого ты клана, ни у кого и сомнений бы не возникло, – парировал суслик. Он точно в это верил. – Если ты слепая – это твои проблемы.       Сука. Какая же ты сука, Учиха Саске.       Еще три глубоких вдоха.       – Я хотела попросить тебя устроить мне разговор с Орочимару, – не дожидаясь новых подколов, собралась с духом я.       Очередь бровей Саске взлетать под потолок.       – Зачем тебе нужен Орочимару? – поняв, что разговор серьезный, Учиха смерил меня взглядом, от которого я невольно задалась вопросом – а действительно ли мне так надо говорить с сеннином?       – Мне нужна одна техника. Хотя бы знание того, существует она или нет, – скрывать подобного рода информацию я не собиралась. Саске может устроить мне встречу со змеем. Он должен что-то получить взамен. Тем более, когда заявил, что не даст мне умереть.       Знакомство с Орычем и связи с ним уже не к чаепитию на радуге ведут.       – Что за техника? – я фыркнула. Так я и сказала. Не все же… – Я сам спрошу у него. Если с ним заговорю я, никто ничего не заподозрит, ведь все же именно я его оживил. А вот если вместе увидят вас…       – Если бы я об этом не думала, то подошла бы к нему сама. Подумала, что ты сможешь устроить встречу, чтобы никто не узнал, – начала было шарманку я, но быстро заткнулась. Испытать на себе свой же взгляд – то еще удовольствие. Судя по всему, он семейный.       Дальше произошло вообще что-то из разряда чудес.       Учиха Саске подошел и обнял меня, прислонив голову к своему плечу.       – Не позволяй себе становиться такой же, каким был я. Это не твой путь, Учиха Кииро, – еле сдержав себя от слез, я отпихнула Саске подальше от себя и запрокинула голову, взглянув на потолок. Мне нельзя плакать. Я еще хочу пожить.       Успокоившись, я смерила… брата(?) пофигистичным жестким взглядом.       – Для меня любая эмоция сейчас может стать последней, Саске. Если действительно хочешь помочь, то сейчас самое время научить меня отрекаться от мира и дать поговорить с Орочимару.       Вернув мне мой взгляд с лихвой и дав понять, что моя просьба принята, Саске еще раз спросил что мне нужно от Орочимару.       – Если мне и правда придется исчезнуть отсюда, я не хочу никому приносить боли, – чуть подумав, сформулировала я. – Мне нужна техника, способная стереть все упоминания о человеке в мире. Или память людям. Хоть что-то, – я снова закатила глаза, сдерживая слезы. – Вероятно, это может быть гендзютсу.       Учиха не засмеялся, не выглядел удивленным и не испытывал явного отвращения. Лишь типичный манговский пофигизм. И сейчас за это я была ему благодарна, чувствуя буквально кожей понимание и принятие.       – Я тебя понял, – заверил он, открывая люк. – Тсунаде сказала, что пока не найдется способ переместиться, ты будешь тренироваться. Ложись спать. Мадара близок к решению вопроса нашего перемещения, так что времени у тебя немного.       Он уже опустил одну ногу на ступеньку, как я резко вспомнила.       Мы же сегодня именинники.       – Саске! – окликнула я, подбегая.       Наивно я хотела чмокнуть Учиху в щеку. Невинный поздравительный поцелуй.       Однако, у судьбы свои планы. Или просто этот придурок богат на неловкости. Обернувшись на мой зов, он своими губами встретил мои. Разницу в росте скрасило то, что он одной ногой уже стоял на бруске лестницы, а я вцепилась в воротник его рубашки, чтоб не упасть.       Секунда. Две. Замешательство. Мы одновременно отдергиваем головы. Оба удивлены и смущены.       Я все еще держу его за воротник.       – Я хотела… С Днем рождения, а… аники… – оборвав извинения на полуслове, я решила, что за такое глупо извиняться. Вышло и вышло. А вот довести дело до конца следовало бы.       В ответ я получила хмык. Рука легла на талию и дернула меня к Саске. Чужие губы снова легли на мои.       Плавные движения губ, мягкий язык, прошедшийся по моим зубам и деснам. Я старалась отвечать как могла.       И плевать мне было на инцест. Я знаю его меньше недели.       Чужой язык ласкал мое небо, прошелся по внутренним сторонам щек, столкнулся с моим. Я пыталась дышать через нос, но не очень удачно, а потому, почувствовав уже секунд через десять, что я начинаю задыхаться, Саске отстранился, поцеловав в уголок губ напоследок.       Он сразу стал спускаться.       – С Днем рождения, Кииро, – услышала я снизу и закрыла люк.

***

      Ночью я почти не спала. Мне было ужасно плохо. Голова раскалывалась. Руки под бинтами болели. Под видом побега в туалет, я отошла как можно дальше от дома и дала волю кашлю, раздиравшему горло. Как я и боялась – с кровью.       Смущение, что я испытала после того поцелуя, было словами не передать. Сразу напали мысли и об инцесте, и о чужом мнении, и о самой ситуации. Естественно, и красной я была, как вареный рак. Темари пришлось солгать, что мне жарко. К тому времени я уже начала плохо себя чувствовать.       Тсунаде была права – мне нельзя совершенно ничего ощущать. Иначе я умру.       Когда я поняла, что лежу на дорожке, я уже осознала, что тот поцелуй относился к понятию “чувствовать”. Я содрогалась в кашле. Чтобы ни говорил Наруто, я не вынесу тренировок. Слишком поздно они появились, чтобы что-то менять. Перед тем как отключиться совсем, я услышала голоса.       Они шли от домов.       Никто не собирался давать мне отправиться на тот свет.