Я помню тебя настоящего

Утро. Ледовый дворец. Юрию уже 10 и он самостоятельно передвигался по Петербургу. Тут и Мила с Поповичем, и Виктор. Все занимаются чем-то непонятным. А вот Якова уже нет 15 минут. Не, ну как тренер он любил опаздывать, но не до такой же степени... У Плисецкого звонит телефон, когда Мила уже нарезает трехсотый круг. Он быстро бежит к сумке. На экране высвечивается "ПИРОЖОК". Вздохнув, мальчик немедленно убегает в раздевалку. Закрыв дверь, он нажимает "ответить". - Психушка слушает. Собеседник молчит, потом из трубки слышится непонятное громкое дыхание. - Котяра, привет... Как дела? Ты на тренировке? Плисецкого это насторожило. Нет, ну она же прекрасно знает, что у него сейчас и на ближайшие полдня запланирована отработка хореографии. Юрий понимает, к чему все идет, но старается не подавать виду. - Отлично дела. Ты как? С другой стороны трубки донесся всхлип. - Да тоже. Пауза. - Но? - ждет пояснений мальчик. - Юрец, понимаешь... Голос дрожит. - Я бездарность. Впрочем, ничего нового. У Славы часто бывали заскоки, это не секрет. Но делиться своими проблемами она могла только с Юрой. И тот ценил ее открытость, хоть и порой не понимал всей цены ее откровенности. Понимая, что дальнейший разговор можно и вовсе отбросить, он начал надевать куртку. - Я сейчас. Юра побежал к выходу, на ходу крикнув Георгию, чтобы тот передал Якову о Юркином прогуле. Когда мальчик уже подошел к выходу, перед ним вырос Никифоров. Юрий не на шутку перепугался, хотя старался и не показывать этого. Виктор всегда был его идеалом, тем человеком, который никогда не ошибается и никогда не перестает удивлять зрителей. И тем человеком, к которому надо стремиться. Но стоило ему познакомиться со Славой, как он понял, что даже Никифоров не идеален. Девчонка рассказала Плисецкому про все косяки брата и тот понял, что Виктор такой же человек, что и он сам. Но благоговейный страх все же остался. И очень часто давал о себе знать. - Чё тебе? - менее уверенней, чем хотелось, спросил Юра. Великан как-то странно на него смотрел. - Да не, ничего. Плисецкий легко поднырнул под его рукой, в очередной раз порадовавшись своему мелкому росту. Сев на автобус, он начал читать старые SMS. Несколько лет назад: "Привет. Может покатаемся сегодня в Ледовом?" "Извини, не могу. Концерт. Давай потом, лады?" Полгода назад: "Здаров. Свободна?" "Домашка" Месяц назад: "А теперь?" "Мне доп занятия назначили" И буквально несколько дней: "Так когда прокатнемся?" Ответ он получил только спустя часов шесть: "Я не умею" "Тогда учиться будем" "Давай когда постарше стану и тогда" "Ладно." Юра, конечно, не думал, что она поймет, что значит на самом деле точка. Недоверие. Здесь определенно было что-то не так... Вот только Славка упорно от этого отгораживается и не подпускает. "Ну и ладно." - думал Плисецкий - "Потом поговорим." Он вышел на остановке и направился к знакомой квартире. Дверь была открыта и он зашел. - Я тебе же говорил, что закрывать надо. А то мало ли... - он замолчал, как только зашел в комнату. На полу валялись ноты, занавески были почему-то смяты, пюпитр свален, кровать будто вывернуло наизнанку, комнату наполнял запах ели, запах ее любимой жвачки. Возле окна стояла Слава. Услышав голос Юры, она резко повернулась. В руках была новая флейта. Ее глаза покраснели, щеки были ярко-розовые. Так было всегда, когда она злилась и была в отчаянии одновременно. - Давай, рассказывай, что не получается. Она медленно подошла к шкафу и начала разбирать флейту. - Понимаешь... спасибо, что пришел, но не в этом дело. Извини. Мне надо тебе кое - что сказать. Срочно. Плисецкого невольно пробрало холодом, но он не подавал виду. - Давай пойдем на улицу. У Виктора же есть ключи? Девочка подавленно кивнула. Ее волосы заметно отросли и теперь были заплетены в косу до пояса. Она оделась, замкнула квартиру и они вышли. Всю дорогу они молчали. Юрия распирало любопытство, но он не хотел на нее давить, иначе совсем расплачется. На улице вечер, а они все нарезают круги. "Интересно, в какой раз мы уже прошли Мойку?" Уже даже стало немного неловко молчать и Юрий не выдержал. - Так что ты хотела мне сказать? Слава повернулась. Ее волосы растрепались и теперь сияли на солнце, глаза все еще блестели от слез. Облокотившись о каменную границу канала она посмотрела на Плисецкого. - В общем... Мне звонила мама. Я должна буду уехать в Воронеж и остаться там в колледже с уклоном на композиторство. Знаю, ты сейчас спросишь, что я забыла там, можно же и в Питере найти преподавателя и получше, но ту, кто будет главной в этом колледже, я знаю очень давно. И уверена, что научусь у нее всему необходимому. - Блин, напугала. - выдохнул с облегчением мальчик - Сколько ты там будешь? Полгода? Меньше? Девочка замялась. - В том то и дело. Я должна буду там находится ближайшие три года и дальше, если все пойдет. Не смогу больше приезжать сюда. Телефон тоже придется отдать, там ими запрещено пользоваться. И без выходных с каникулами. Юрий стоял неподвижно и было страшно видеть, как улыбка сползает с его лица. Не буду таить, он был напуган. Очень сильно напуган. Когда Мирослава появилась в его жизни, он не мог представить ни одного дня без нее. Без ее капризов, издевок и просто без ее поддержки. Даже сидя на уроках в душных классах он жил лишь тем, что девочка приедет и они смогут осуществить задуманные заранее дела. - Знаю, звучит страшно. Но может как-то протянем, а? В сердце фигуриста перестал помещаться страх и оставшееся место ему пришлось, самому того не ведая, наполнить злостью. На кого? Да на весь мир, включая его самого. - Как можно быть такой эгоисткой? Флейтистка возмущенно подняла подбородок. - Эгоисткой, значит, да? - она не на шутку разозлилась и начала постепенно наступать на Юру - А ты знаешь, для чего я это делаю? Ну и не знай. Даже не пытайся догадаться, у такого, как ты это просто не получится. Юрий Плисецкий, я помогу тебе выиграть юниорские гран при, а в остальном делай что хочешь. Мне все равно. И она пошла быстрым шагом, обратно через лабиринты старинных зданий и летящих по делам машин, прямо в белые ночи Петербурга. И только тогда до него дошел смысл его слов на счет эгоизма. Эгоистом был он сам. Ребенок, который боится выйти из комнаты и не хочет перемен. "Поможет выиграть, что?" - эти слова сейчас были единственным, о чем он думал. А затем он бесследно их забыл и не вспоминал до одного случая. Спустя пять лет, Виктор передал ему странный диск. Зайдя домой, он сел на кресло и включил мелодию, которая была на этом диске. С каждой минутой он все больше углублялся в воспоминания. И тут слезы покатились из глаз, казалось, бесчувственного человека.