Я помню тебя настоящего

Слава Ну, как всегда, опаздываю. То чувство, когда кот твоего друга не отдает тебе талисман-кольцо и бегает от тебя по дому, а ты можешь не успеть на выступление его хозяина и уже бесишься. Чучело, как его называл Юрец, всячески меня бесил, пытаясь вывести из себя. Когда я наконец забрала у него кольцо, он заполз под диван и начал на меня оттуда шипеть. За дни моего проживания тут у него определенно повредилась психика. Еду в автобусе и размышляю про то, что случилось со мной накануне. Хотелось бы мне тоже быть такой прямой. "Скоростной через часа, гоните на вокзал, нам все равно, что у вас дела" Конечно же, я отказалась. Пусть это и был важный момент моей жизни, но мне все равно. Теперь все равно. Да, раньше я цеплялась за музыку, как за смысл жизни, но теперь у меня появился другой объект, заставляющий меня вставать по утрам. И представьте, каково мне было, когда мне позвонили и сказали, что этот объект сейчас в больнице и выживет он или нет - огромный вопрос, потому, что мне никто не желал этого говорить.

***

- Приветики. Извини, мне на дорогу кот выбежал, ну, я в дерево и врубился. Я проехала сотни километров, истрепала все свои нервы, столько времени переживала... И тут "Приветики". Я еле преодолела желание хорошенько его треснуть, и разглядеть отпечатки этих мозгов, если они у него имеются, на белой стене палаты. Плисецкий сидел, как ни в чем не бывало, в одиночестве, это подтверждало тот факт, что таких идиотов на всем белом свете больше не найдешь, и глядел на меня своими бирюзовыми глазами. Его лоб был перевязан бинтами так, что те немного наползали на его очи. Не знаю, как он это делал, но даже в больничной одежде он выглядел офигенно. Я присела на край его кровати, и начала пристально на него смотреть. Я просто была рада, что он остался жив. Не выдержав моего взгляда, Юрец вспыхнул. Что это с ним? - Не приподнимай так бровь, пожалуйста. Ты меня пугаешь. Я тряхнула головой, волосы упали на лоб. Я уже потянулась за заколкой, которая обычно зацеплена у меня за рукав, но неожиданное теплое прикосновение заставило меня вздрогнуть, по шее пробежали приятные мурашки. Его рука теплая. Если бы все обернулось по-другому, она бы такой не была. Хочется плакать, но слезы кончились. За все эти недели мы пережили слишком много, чтобы остались хоть какие-то силы. Не было сил ни на ссоры, ни на драки, ни на злобу. По этому я просто ложусь на кровать рядом с ним и, уткнувшись в мускулистое плечо, вдыхаю этот свежий, еще не выветрившийся запах льда и прохлады, слушаю его дыхание. Сначала оно резкое и частое, но затем успокаивается, сливается в одно с моим. Я чувствую, что он волнуется. Это почему-то веселит меня, и я, чтобы отомстить ему за все переживания, кладу ему ладонь на грудь, а другой хватаюсь за его руку. Затылком чувствую, как он ухмыляется. - Так ты никуда и не уезжала? - его голос нежный и успокаивающий, иногда мне кажется, что он "промурлыкивает" некоторые слова. - Нет, - ответила я, но тут вновь нахлынула истерика, - я бросаю музыку. Слишком много от нее проблем. - Лучше не надо, - с какой-то грустью в голосе ответил он, - хотя бы останься при своём хобби. - В смысле? - не поняла я. - Я еще никому этого не говорил, Пирожок, ты узнаешь это первой... Я не выдерживаю и, поднимая на него глаза, хватаю за воротник. - Говори. Фигурист опустил на меня печальный взгляд. - Слав, я не чувствую ног.