Глава 4. Инстинкт выживания
18 января 2017 г. в 22:50
После заверений зельевара, что он не причинит ей вреда, Ева все еще испуганно, но уже с долей доверия посмотрела на мужчину. Забывшись, она облизнула нижнюю губу, которую тут же защипало. Его голос обволакивал и успокаивал, даря спокойствие и умиротворение, хотя дрожь по телу никак не прекращалась. Что бы он ни говорил, это приятно ласкало слух и заставляло верить обладателю этого голоса. Берг не знала, магия это или что-то другое. Но на краю ее сознания отчаянно билась мысль, как может быть опасен такой голос, если его обладатель увлекает в ловушку.
Ева хотела было отстраниться, когда Снейп вдруг протянул руку к ее лицу, но лишь замерла на месте, широко распахнутыми глазами глядя в глаза своему профессору. Испуг в ней говорил, что стоит ожидать удара, но Берг ощутила лишь нежное прикосновение к щеке, продлившееся разочаровывающе недолго. Большой палец коснулся мокрых губ с кое-где запекшейся кровью, отчего кареглазая сразу же вздрогнула. Шумно сглотнув, она чуть приоткрыла уста и сделала выдох, будто бы выпуская из себя часть причиненной боли и унижения. В другой ситуации она бы никогда не позволила так касаться себя, но сейчас оказалась так опасно чувствительна к ласке и хорошему отношению, что жадно впитывала все это. Ее разум лихорадочно искал способы залатать душевные раны и находил их в этих крохах тепла, которые другой человек с трудом бы разглядел в действиях мужчины.
Сердце бешено колотилось в груди. Шок и страх еще не оставили ее, тогда как к ним добавлялось еще и волнение перед мужчиной, становившееся сильнее остального, ведь он видел ее почти обнажённой. Стыд захлестнул ее с головой. Пусть на лице не было и следа румянца, зато уши горели, выдавая ее смущение.
Но уже через мгновение все стало намного хуже. Взмах волшебной палочки зельевара - и на юной мисс, желанной невесте и наследнице рода Бергов нет никакой одежды. Совершенно. Оказавшись обнаженной, она лишь поджала губы и проронила несколько слезинок, но не издала больше ни одного звука. Сильные руки подхватили ее и опустили в ванную. Опустошенная, она с горечью отмечала, что ее касались уже двое взрослых мужчин. Ева чувствовала себя грязной, но эту грязь было не отмыть. Слизеринка берегла свою честь, никогда не позволяя никому ни одного неприличного слова в свой адрес, а теперь... Что будет теперь?
Кожу действительно щипало, особенно больно было спине. Даже будучи сильно разбавленным, зелье, касавшееся рассеченной плоти, почти шипело, но Ева стойко терпела это, сжав зубы и не издав ни стона.
– Я действительно совершеннолетняя, – едва уловимо кивнула девушка несколькими минутами позднее. – Раньше я жила в Чехии, а до этого родители переехали из Британии в Германию.
Ее голос дрожал и был слегка сиплым, она говорила тихо и довольно медленно, потому что не могла сосредоточиться. Мужчина не давал ей сделать этого, снова касаясь ее лица своими холодными пальцами, отчего ее сразу бросало в дрожь. Она даже не замечала, что все еще плакала, будто слезы были чем-то привычным. Заметив, что профессор смотрит на ее губы, Ева вздрогнула, смущенно опустив взгляд на воду.
Снейп говорил о том, что на ее спине все равно останутся уродливые шрамы. Ева и сама прекрасно понимала это, но ей еще повезло остаться в живых и не быть изнасилованной. Хотя... Стоит ли такая жизнь того? Жизнь без любви, уважения и чести? Никто и никогда не полюбит такую девушку.
Мужчина мыл ее волосы, массируя кожу головы, и в другой раз это могло бы ее успокоить, но покой теперь мог только сниться Еве. Если ей, конечно, не начнет сниться сегодняшний кошмар и казавшиеся бесконечными муки. Однако, в ее голове крутилась еще одна беспокойная мысль.
– Профессор... Что теперь будет со мной? – Ева вздрогнула, порывисто сжав пальцами края ванной до побелевших костяшек, но после, вернув руки на место, снова прикрыла грудь и сжала ноги, притягивая колени к туловищу.
Все еще прикрывая грудь одной рукой, другой девушка убрала чистые волосы на одну сторону, обнажив перед мужчиной синяки на задней стороне шеи и несколько ужасных шрамов на спине. Какой бы слизеринка не была стойкой, потрясения давали о себе знать. Задрожав сильнее и снова заплакав, она издала жалобный, сдавленный, испуганный стон, будто бы действительно была лишь маленьким напуганным зверьком. Сейчас ее душа была похожа на птицу в клетке, и ее тело этой птахе стало клеткой. Душа билась и кровоточила, но все равно пыталась вырваться из груди. Не хотелось больше жить. Вода всегда была той стихией, в которой Берг чувствовала гармонию, вот и сейчас она приносила некоторую толику успокоения для Евы, но… Бог мой! Как же ей хотелось просто раствориться этой воде и не чувствовать ничего. Ни страха, ни злобы, ни ненависти, ни унижения. Ее душа рвалась на части, и, кажется, свет жизни померк в ее глазах еще в Главном зале, когда она увидела испуганный взгляд Малфоя. Но Ева так же видела и то, что этот страх в нем является страхом только за его собственную жизнь.
Никто больше не станет защищать ее. Это общество, которому она принадлежит, больше никогда не примет ее, опороченную. Скорее всего, Берг больше не будет нужна даже своим родителям. Не будь в комнате зельевара, она бы уже утопилась в этой ванной. Разум был слишком затуманен, чтобы темноволосая могла оставаться уравновешенной особой, которой ее воспитывали всю жизнь.
– Никто не захочет даже разговаривать со мной, – глухо прошептала она. – Эту грязь не отмыть. Профессор…
Ева повернулась к мужчине лицом и, протянув руки вперёд, коснулась кончиками пальцев его ладоней. Спустя пару мгновений, она отчаянно сжала их, будто бы ища поддержки. Смятенная, она больше ничем не прикрывала своего тела, позабыв о наготе.
Как испуганный зверек бьется в истерике и ищет спасения, суматошно мечась из стороны в сторону, так и Ева сейчас. Подавшись обрывочным мыслям, мелькавшим в голове, она обвила мокрыми руками торс мужчины и спрятала лицо на его плече. Утыкаясь носом в его шею, прижимаясь к нему всем телом, она цеплялась за мага, будто бы за спасительную соломинку.
– Прошу, профессор, защитите... Умоляю, – она мелко подрагивала, но уже не плакала. На слезы просто больше не осталось сил.