Амулет сарматского шамана

В этот раз разбудил её звук. Негромкое постукивание. Ритмичные торопливые шаги. Затихли возле лежанки. Ильяна подняла голову. Перед ней совершенно спокойно стоял крупный волк. Склонив лобастую голову, невозмутимо посмотрел на девочку своими глазами орехового цвета. Потом развернулся и лёгкой рысцой выбежал из комнаты, причём его блестящие чёрные когти снова ритмично зацокали по твёрдым доскам пола. — Испугалась? — услышала Ильяна глубокий сочный голос. — Нет, — ответила, и повернулась в направлении голоса. За столом у окна сидела женщина. Не очень молодая, но и не старая, с мягкими карими глазами и приветливым выражением лица. Тёмные волосы заплетены в две толстые косы, перехваченные кожаным шнурком. Красивая, очень красивая женщина — Ильяна была совершенно уверена, что это хозяйка дома. Правила гласили, что со старшими, а главное, незнакомыми и богатыми людьми (а эта женщина по понятиям Ильяны была очень богатой и знатной) нужно почтительно поздороваться. — Здравствуйте, госпожа, — сказала девочка. В голове её теснилось столько вопросов одновременно, что она никак не могла решить, что сначала спрашивать. А так сидела молча и ждала, что скажет незнакомая женщина. В конце концов, детям и не полагалось говорить вперёд взрослых. К тому же в жизни своей она не видела ни разу чужих людей, так что немного робела. Робела ещё и потому, что эта незнакомка сильно отличалась от женщин из их осады, к которым она привыкла. Всё было иное: и одежда, и осанка, и выражение лица. Достойное и величественное, не затронутое вечными тревогами и хлопотами — сказал бы учёный человек, прочитавший много книг. Ильяна книг не читала и, по правде сказать, никогда ни одной не видела. Не могла знать, что предмет, лежавший перед темноволосой незнакомой женщиной, называется книгой. Для неё он был таким же незнакомым и дивным, как и иные предметы в этой горнице, как прозрачный нетающий лёд в окне, как лесной зверь, спокойно вошедший в дом. Всё здесь было необычайное, дивное. Мысли свились в тугой клубок, а она не может найти конец нити. Вспомнила, как убегала от преследователей, странную плешину с мёртвой вороной на краю, сгоревшую осаду и запретную тропу за Босорачью Гриву. Бросила взгляд на свои голые руки и ноги — от бесчисленных ссадин и царапин не осталось и следа. Потрясённая, подняла глаза на незнакомку и сказала: — Госпожа, но вы ведь не можете быть ведьмой?! — Почему? — неожиданно удивилась женщина. — Но ведь мне говорили, что ведьма — это страшная злая стару… Ильяна осеклась и покраснела. Что она наделала?! Что, если та старуха — мать этой женщины?! Или… Сейчас ведьма рассердится! Но женщина не рассердилась. Только усмехнулась. — Ах, так, — сказала. — Однажды я тебе объясню. Но, пожалуй, ты права, ведьма и в самом деле — страшная злая старуха. Посвящённые не любят слово «ведьма», хотя и оно происходит от того же корня: ведать, знать. А меня зови — ведунья. Ильяна, всё ещё красная от стыда, кивнула. — Ну а как же зовут тебя, и как ты здесь оказалась? — спросила женщина, доброжелательно глядя на Ильяну. Неожиданно для себя девочка почувствовала покой и уверенность. Назвала своё имя и начала рассказывать всё с самого начала, с того момента, когда украдкой выбралась из ещё тёмной избы и с ведёрком из берёсты убежала за малиной. Речь её лилась плавно и свободно, Ильяна и сама удивлялась, но до мельчайших деталей вспомнила все события того страшного дня. Ведунья слушала не перебивая, внимательно, лишь иногда задавая вопрос, помогая девочке спрядать нить повествования. Удивлённо подняла брови, когда Ильяна дошла в своём рассказе до того места, где она наткнулась на серую плешину в Босорачьем Урочище. — Девочка наблюдательна и не глупа, — подумала она. Возможно, обладает даже и определённой интуицией. Не сказала Ильяне, что именно её наблюдательность, которая спасла ей жизнь при серой плешине, наверняка подписала приговор смерти всей осаде. Уцелевший воин, вернувшийся с вестью о колдовстве, которым девчонка уничтожила его сотоварища, вызвал у остальных чудинов приступ ярости и страха, который они выплеснули на ни в чём не повинных селян. Это в сущности обычная реакция людей (и не только суеверных дикарей) на магию и вообще на всё необъяснимое. Ильяна закончила свою грустную повесть и с ожиданием смотрела на женщину. Ведунья задумалась. Девочка пришла сюда за советом и помощью, что ей посоветовать? Мелькнула мысль: оставить её себе, выучить — чтоб быть хорошей травницей, не нужно особых способностей. Достаточно наблюдательности, старания и хорошей памяти, а у девочки всё это, похоже, есть. На свои годы разумна и самостоятельна. Травница — неплохое ремесло, а кто владеет ремеслом, тот от голода не умрёт. Но зачем это ведунье? Хлопоты, заботы не на один год? Она слишком привыкла к одинокой, но спокойной жизни без ответственности за чью-то судьбу. В селе Красные Луки, откуда происходили жители осады, включая родителей девочки, наверняка остался кто-то из её родни, уж неважно, далёкой или близкой. Она отведёт девочку туда. Не сейчас, через месяц, когда схлынут, как мутные паводковые воды, шайки чудинов и жизнь в крае вернётся в привычное русло. Заодно и пополнит кое-какие запасы, на ярмарке после сбора урожая можно купить всё потребное. А потом можно будет и собираться в путь. Пусть так и будет! Не сейчас. За месяц она присмотрится к девочке и тогда примет решение.