Счастливый несчастный случай

Довольный Мукуро красовался перед зеркалом. Он не вытерпел и заказал форму Кокуё. Теперь можно было смело показаться Кёе на глаза. Пусть того охватят смешанные чувства. Гиацинт, возведённый в ранги ценных трофеев, стоял у окна, освещаемый тёплыми лучами солнца. Полив цветок, иллюзионист собрался на прогулку. — Мукуро-кун, — в коридоре был встречен Верде, делающий какие-то записи в блокноте, — я получил сообщение, что детали готовы. В течение недели они будут доставлены сюда. — Ку-фу-фу-фу! Вот и замечательно! — чуть ли не до слёз рассмеялся Рокудо. Со вчерашнего дня он вёл себя странно, настроение менялось очень быстро. На него влияли порой совершенно несущественные вещи. Он даже впервые накричал на Франа. Оставив его на попечение Кена и Чикусы, пошёл объедаться мороженным. — Решил прогуляться? — Да, хочу нарваться на неприятность в виде одного человека. — Я бы не советовал тебе выходить ближайшие несколько дней. Твоё поведение наводит меня на весьма прискорбные мысли для тебя и любопытные, с точки зрения науки, для меня. — О чём ты? — О гормонах. Аркобалено протянул Мукуро какой-то квадратик в розовой полиэтиленовой обёртке. — Это ведь не то, что я думаю? — Если почувствуешь себя плохо, немедленно сообщи мне. — Хорошо, я позвоню. — Ещё раз настоятельно советую остаться здесь. — Я себя нормально чувствую. — Как знаешь. Но прокладку надень, дабы ненароком не испачкать новую форму. Хмыкнув, Рокудо сделал небольшой крюк, чтобы воспользоваться ванной комнатой: своя была отсюда далековато. Как только Мукуро разобрался с картинками и вспомнил рекламу, дело было сделано. Насчёт того, что он чувствовал себя нормально, Рокудо солгал. Он счёл необычные ощущения внизу живота чем-то несущественным, поэтому отправился в дальнюю дорогу в Намимори навстречу своей судьбе. Мукуро был уже довольно далеко как от дома, так и ближайшей аптеки в Намимори, когда понял, что необычное ощущение на самом деле являлось медленно нарастающей болью, которая не собиралась останавливаться на достигнутом, продолжая становиться сильнее. Возвращаться было бессмысленно, да и с обезболивающим там могло оказаться туго, поэтому оставалось только продолжать идти вперёд. Хранитель Тумана сдался боли в парке, не дойдя до аптеки. Боль стала настолько невыносимой, что было невозможно двигаться. Мукуро думал, что если приляжет на скамейке, ему станет хоть немного легче, но оказалось всё наоборот. Ни лежать, ни стоять, ни сидеть он не мог. По щекам скатывались слёзы, которые было невозможно сдержать, так же как и боль. Сев на скамейку, Рокудо нагнулся вперёд, держась за живот. Крепко стиснув зубы, всхлипывая, он мысленно проклинал всё, что удавалось вспомнить. А ведь Мукуро уже давно не плакал. А плакал ли он вообще когда-нибудь? Из мира тёмных мыслей его вернуло касание чьей-то руки по плечу. — Что с тобой? Хибари выглядел обеспокоенным. Хоть он был не настолько хорошо знаком с Фууки, но мог почти с уверенностью сказать, что она не из тех, кто просто так поддаётся слезам. — Не трогай! Рокудо ещё сильнее обхватил живот и сжал зубы. Казалось, что от чужих прикосновений боль только усиливалась. — Хорошо, не буду. Только ответь. — Это невыносимо. Я так больше не могу. Слишком больно. Обезболивающие. Прошу. Я этого не вынесу. Мукуро бы разрыдался, но держался изо всех сил, прекрасно понимая, что от подобной встряски будет только хуже. Хибари ушёл, не сказав ни слова, оставив девушку страдать в одиночестве. Где-то не очень далеко послышался рёв мотора, вскоре затихшего вдали. Слёзы со временем высохли, осталась только ненависть и боль. Тяжело дыша, хранитель Тумана разогнулся, принимая от вернувшегося Кёи таблетки и бутылочку воды. Глава дисциплинарного комитета сел рядом. Достав влажные салфетки, он стал вытирать пот вначале со лба девушки, затем с щёк и подбородка. Выкинув одну в мусорное ведро у скамьи, он достал другую, нежно касаясь ей шеи иллюзиониста. Рокудо находился в некой прострации, поэтому особо не сопротивлялся, стараясь лишь не смотреть в глаза. — Я жалок, — тихо произнёс хранитель Тумана. Мукуро шёл для того, чтобы посмеяться над человеком, который сейчас старательно заботился о нём. Дело было вовсе не в совести. Хоть Рокудо и любил подразнить хранителя Облака, он всё ещё уважал его. Такие интересные люди, как он, нечасто встречались. — Сейчас не время держаться за гордость, — когда девушка в очередной раз отвернулась, Кёя взял её за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Кто бы говорил, — плохо соображая от уже проходящей понемногу боли и обезболивающего, иллюзионист едва не выдал себя. Хибари удивился замечанию, но смолчал. — Когда обезболивающее подействует, я отвезу тебя домой, — закончив с потом, Кёя прижал девушку к себе, гладя ту по голове, вплетая свои пальцы в чёрные пряди. — Я не хочу домой, — уткнувшись носом в грудь хранителя Облака, буркнул Мукуро. — Здесь тебе в таком состоянии тоже делать нечего. — Я не вернусь домой. — Тогда я отвезу тебя к себе. Иллюзионист с изумлением посмотрел на Кёю. Он вот так просто собирается привезти плохо знакомого человека к себе домой? — Я… — Мукуро не мог выбрать, что же ему сказать: «Я с радостью!», «Так будет лучше» или «Спасибо», — я не помешаю? — как-то вырвалось само собой. — Могла бы помешать — не предлагал. — Верно. Тогда, может, я ещё одну таблетку съем, и мы поедем? — Отравиться вздумала? Больше не дам. Жди. — Жестокий. Греясь в объятиях юноши, Мукуро положил руку на его грудь. Хибари против совсем не был — он накрыл ладонь девушки своей так, чтобы они оба могли чувствовать, как бьётся сердце. С отступающей болью Рокудо наконец заметил, каким было умиротворяющим место. Сквозь листву деревьев красочно пробивался солнечный свет. Среди широких ветвей порхали птицы, распевая свои песни. Среди них иллюзионист наконец увидел искомого ранее Хиберда. Закрыв глаза, наслаждаясь звуками природы, Мукуро не заметил, как уснул, улыбаясь. Заметив это, Кёя не стал будить его. Почирикав с другими птицами, Хиберд спустился к хозяину, сев тому на голову. Так прошло несколько часов, пока Мукуро не проснулся. — Надеюсь, тебе снились хорошие сны? — Похоже на то. Во сне мне точно было очень хорошо, — улыбнулся хранитель Тумана. — Я так устал… — Что опять говоришь как парень. — Извини. Мне уже не больно, но я бы не отказалась ещё вздремнуть. — Хочешь домой? — Нет. Туда всегда успею. Встав, Кёя подал девушке руку. Не отпуская её, он повёл Фууки к своему мотоциклу. Мукуро чувствовал необычайную лёгкость, предполагая, что это побочный эффект таблеток. До поместья Хибари добрались быстро и с ветерком. У Рокудо была информация о том, что у Кёи родители непростые, но он впервые оказался здесь, в месте, наполненном японскими традициями. За деревянными высокими воротами дорожка из высеченных плоских камней вела через красивый ухоженный сад к входу в больших размеров дом. Приведя девушку в одну из комнат, Кёя попросил подождать у котацу. Было тепло, поэтому греть комнату не было необходимости. Оставив Мукуро ненадолго, Хибари вскоре вернулся с подносом. Поставив на стол чашку горячего зелёного чая с мятой и блюдо с рисовым печеньем, хранитель Облака пошёл в соседнюю комнату. Впрочем, там он тоже не задержался. — Кровать готова. Если хочешь, можешь прилечь. — Благодарю. Я бы очень хотела ещё поговорить с тобой, но голова кружится. Спасибо за чай, он получился очень вкусным. Улыбнувшись, Хибари знаком показал следовать за собой. — Я буду в следующей комнате. Если что-нибудь понадобится, зови. Кёя провёл ладонью по щеке девушки. Он определённо уже решил, что она теперь принадлежит ему.

* * *

Иллюзионист заснул быстро. Боль сильно вымотала его, да и обезболивающее с мятным чаем возымели свой эффект. Рокудо проспал весь оставшийся день и почти всю ночь. Проснулся часов в пять оттого, что живот вновь начал болеть. Было ещё слишком рано, но ждать вчерашней муки Мукуро не стал. Выйдя из комнаты, он постучал в дверь Кёи. Тот вскоре открыл, не заставив гостя долго ждать. Увидев злое выражения лица хозяина дома, Мукуро был уверен, что его сейчас убьют, ну, или всего лишь «загрызут до смерти». По крайней мере в бессознательном состоянии будет легче пережить боль. Посмотрев на человека, посмевшего потревожить священный сон, глава дисциплинарного комитета сменил злость на милость. — Обезболивающее? — хранитель Тумана кивнул в ответ. — Проходи. Поправив расстегнувшуюся пуговицу на чёрной ночной рубашке, Хибари подошёл к тумбе, стоящей в углу комнаты, на которой стояли кувшин с водой и пустой стакан. Наполнив стакан водой, хранитель Облака достал из ящичка начатую упаковку таблеток. Приняв этот «дар» от Кёи, Мукуро сел на пол и с облегчением вздохнул, приложив прохладный стакан ко лбу. — Можешь пока остаться здесь, со мной. Спать ложиться уже смысла нет, — сев позади девушки, Хибари обнял её. Мукуро уже устал удивляться, но и было не до того. — Мне нужно будет зайти в школу по делам комитета, поэтому… — Школа… Рокудо опять никому ничего не сообщил. Кен, Чикуса и Фран его мало волновали, но вот с Верде он отношения портить не хотел. Без его помощи вернуть свой облик не удастся, а учёный мог и бойкот объявить, если игнорировать его требования. — Ты собираешься в таком состоянии в школу? — Да, — поглаживая ладони Кёи, согревающие его, ответил иллюзионист. Было на удивление приятно чувствовать чью-то близость. Расслабившись, Мукуро отдался необычным ощущениям, в полной мере наслаждаясь ими, пока это было возможно. — Всё будет в порядке, как только лекарство начнёт действовать. Возьму с собой ещё немного на всякий случай. — Я подвезу тебя. — А как же дела комитета? — Задержусь немного. В ванной фиолетовые щётка и полотенце твои. Я не знал, какой цвет ты любишь, но… — Пусть это будет нашим цветом, — перебил хранителя Облака Рокудо, не сразу поняв, что он вообще сказал и зачем. Хибари коснулся щекой щеки, прижимая девушку к себе немного крепче, чем ранее. Мукуро заволновался. Его уже беспокоили вовсе не действия Кёи, а свои собственные эмоции, которые выходили из-под контроля. Сердце билось непривычно быстро. Но, несмотря ни на что, ничего менять не хотелось. Через час всё же пришлось отпустить друг друга. Пара ни о чём не говорила больше, собираясь каждый в свою школу. А ведь Кёя не прогадал с любимым цветом иллюзиониста*. Мукуро было интересно, чем руководствовался хранитель Облака, когда выбирал вещи: интуицией или цветом своего пламени, не имея каких-либо своих предпочтений? На выходе из дома Кёя остановил девушку, вложив ей в руку небольшой сложенный пополам листик бумаги. Притянув её к себе, Хибари нежно коснулся губами губ Фууки. Всего лишь спонтанный невинный поцелуй. Но в то же время печать, подтверждающая право собственности. — Позвони мне, если понадобится помощь или захочешь встретиться.