Счастливый несчастный случай

— Чего же я хочу? Хранитель Тумана проходил очередной осмотр перед школой. Потому как Мукуро порой задерживался допоздна, Верде создал правило, требующее того, чтобы подопытный всегда приходил к нему перед уходом куда-либо из дома. Сегодня был день фестиваля, а слова о дружбе Савады так и не желали покидать голову. Как таковых друзей у Мукуро не было, он вполне мог перепутать романтику с обычным желанием быть кому-то нужным. Взять, к примеру, Наги. Она очень трепетно относится к нему, но никаких романтических чувств не испытывает. После того, как тёмная аура была частично очищена Савадой*, а затем Хром, Рокудо часто посещали доселе не испытываемые чувства. При этом он упрямо пытался доказать, что его цели и желания остались неизменны. — Разговариваешь сам с собой? — отвлёкся от записей учёный. — Рассуждаю вслух. Ты тоже порой этим грешишь. — Рассуждаешь? Я пока только одно предложение от тебя услышал. — Пытаюсь понять, что мне нужно от Хибари Кёи. — Разве ты не просто играешься? В таком случае тебе от него ничего толкового и не нужно. — Всё уже давно перешло за рамки обычной игры. Мне было приятно, когда он поцеловал меня. В его объятиях тепло, что не желаешь, чтобы тебя отпускали. Его голос… — Помедленнее, я записываю. — Я серьёзно. — Я тоже. До этого момента я был уверен, что физические изменения не повлекли за собой изменения в плане эмоционального восприятия, помимо дней повышенной активности гормонов. Так что ты решил в итоге? — Пока ещё ничего. Думал, что сошёл с ума и влюбился, но Савада Тсунаёши навёл на мысль, что я просто видел в Кёе друга. Мы ведь никогда ранее не говорили просто так, только сражались. Всё, чего я был удостоен, так это взгляда, полного презрения и ненависти. — Что бы ты сделал, если действительно влюбился? Когда устройство будет готово, ты снова станешь парнем. Всё вернётся на свои места, и ни о какой романтике в таком случае и речи быть не может. — Расстался бы. Мне не нужны такие отношения. Жил без них раньше, проживу и сейчас. — Тогда ты его не любишь. Лёгкая эйфория вскружила тебе голову. Бывает. — Вот как? Что же, тогда вопрос решён. — Я закончил. Удачи на фестивале. — Не смеши. Разве для такого непревзойдённого и харизматичного, по твоим же словам, актёра, как я, могут возникнуть сложности на сцене? Мне бы скорее спасательный круг пригодился бы, дабы не утонуть в аплодисментах, ку-фу-фу!

* * *

Генеральную репетицию Рокудо благополучно пропустил, потому как отдыхал на крыше, одетый в миленькое платьице с пышной юбкой, обшитой кружевом и бисером. Ему бы было гораздо легче пережить это, если бы оно было не столь светлое. Белый цвет слишком сильно напоминал о Бьякуране, которого иллюзионист успел заметить по пути на крышу в одном из мэйден-кафе. Стоя у перегородки, он наблюдал за толпой народа, веселящегося внизу. Вскоре к нему присоединился Хибари. — Концерт начнётся через полчаса. Мы могли бы сходить куда-нибудь. — Если я буду сейчас бродить по школе, я не выдержу и обязательно загрызу кого-нибудь до смерти. — Не думаю, что из-за этого выступление отменят, — с грустью вздохнул Мукуро. Для него было бы лучше, если бы концерт отменили. Кёя сел, вытянув ноги, приглашая девушку тоже сесть. Воспользовавшись своеобразной скамейкой, Рокудо вновь, как и несколько дней назад, оседлал парня, уж больно ему это понравилось. Был бы он сейчас парнем, Кёя умер бы от негодования. Иллюзионист немного увлёкся фантазиями… — У тебя мурашки по коже бегают. — Лови их! — едва не рассмеялся своим специфическим смехом Мукуро. — Ветер холодный. Хибари, как настоящий джентльмен, предоставил в пользование чёрный пиджак своей формы. Не будучи более одетым в одно белое, Рокудо почувствовал некоторое облегчение, а также желание пошалить. — Что-то не так? — заметив нездоровую ухмылку на лице девушки, поинтересовался Кёя. — Нет, всё так. Просто я словно вступила в твой дисциплинарный комитет, — Фууки взглядом указала на красную повязку. — Но я очень хочу нарушить правило… Не договорив, какое правило хотелось бы нарушить, Мукуро поцеловал Кёю, облизнув после его губы языком, словно проверяя, готов ли юноша к чему-то большему, нежели невинное касание губ. Юноша был более чем готов. Иллюзионист даже предположить не мог, что нелюдимый глава дисциплинарного комитета мог так целоваться. Он ни за что не хотел верить, что виной тому одни лишь звериные инстинкты. Невольно возбудившись от мыслей и действий, Мукуро стал тереться о пах подростка, «заразив» своим желанием Хибари. Ветер уже не казался таким холодным, даже когда пиджак слетел с плеч. Прервав поцелуй, Кёя укусил девушку за шею. Выгнувшись, Мукуро громко застонал, а по его телу прошла мелкая дрожь. Выдохнув, он безвольно прижался к партнёру. Помимо женских бед, иллюзионисту посчастливилось испытать маленькую женскую радость: получить физическое удовольствие за счёт всплеска эмоций. Но, отойдя от испытанного наслаждения, Рокудо удивило, что хранитель Облака тоже притих. — Я не могу. Сердце Хибари бешено билось. Держа девушку в своих объятиях, он прятал от неё своё раскрасневшееся лицо. Фууки не первый раз заставила его потерять контроль над собой. Всегда сдержанный, он не мог позволить себе подобной роскоши. Встав, Хибари отвернулся. — Но ты… — Рокудо хотел напомнить о том, что Кёя ещё не получил своего, и что так просто ему в возбуждённом состоянии по школе, полной отморозков, будет не пройти. Как ни странно, он хотел именно помочь, а не посмеяться. — Я буду в зале, — не уточняя, какими окольными путями он дотуда доберётся, Хибари покинул крышу, забрав свою форму. Мукуро также поспешил в туалет, потому как между ног было неприятно влажно и липко. Номер Кабане Фууки был далеко не первым, поэтому у иллюзиониста было время подумать. Он столько времени создавал образ невинной милой девушки, которая могла бы прийтись по душе грозному главе дисциплинарного комитета, но в порыве страсти всё загубил. Мукуро всегда обладал непревзойдёнными актёрскими способностями, но играть легко, когда ничего не чувствуешь. Впервые эмоции настолько сильно одержали верх. — Следующая участница исполнит песню Joanne Hogg «Pain»**! — объявила ведущая. — Просим любить и жаловать! Когда зазвучала мелодия песни, Рокудо постарался отогнать мысли прочь, но песня тому не способствовала. Он вдумывался в каждое слово, даже не желая того. Глядя на Кёю, он осознавал их иначе, чем на репетициях. Их отношения начались с того, что один задел гордость другого, а необычность Хибари заинтересовала Мукуро. Рокудо никогда не желал, чтобы они с Кёей были друзьями, и сейчас ему было нужно вовсе не это. Он сгорал от любви, что бы ни утверждал Верде. И эта любовь заставляла теперь изнывать сердце от боли. Невозможно построить отношения на лжи, он уже себя почти выдал. Но и правду сказать нельзя, Хибари и без того его ненавидит. Закончив петь, поклонившись залу, Рокудо ушёл за кулисы. Переодевшись, он хотел поскорее покинуть школу, не встретив по пути Кёю. Он хотел исчезнуть как Фууки, решив, что слишком заигрался, что так будет лучше. Пока ещё не слишком поздно. Ему нужно было время подумать, как всё свершить так, чтобы не пасть в глазах Кёи ниже, чем он есть. Но стоило ему попытаться выйти из кладовой, переделанной под гримёрную, как Мукуро толкнули обратно внутрь. — Вот ты и попался, — чуть ли не пропел Бьякуран. — Едва успел. Заметь тебя Кёя-чан на секунду раньше, и ты бы уже мило беседовал с ним, а не со мной. Рокудо был настолько поглощён своими мыслями, что не заметил, выходя, ни Кёю, ни Бьякурана. В какой-то мере белобрысый преследователь спас его от неминуемого серьёзного разговора, за которым бы последовал разрыв. Иллюзионист ещё не принял окончательного решения, что делать со своими чувствами, поэтому хотел немного повременить. В сумке Рокудо зазвонил мобильный, поэтому хранитель Тумана поспешил выключить звук. Когда звонок прекратился, Мукуро отключил телефон. — Поссорились? Это из-за того, что произошло на крыше? Тебе не понравилось, что Кёя-чан не довёл дело до конца? — Чего тебе нужно? — Ничего особенного. Нажав пальчиком на грудь девушки, Бьякуран провёл им там, где должен был быть сосок, за что получил звонкую пощёчину. — Оя, ты научился давать нормальные пощечины? — улыбнулся зефирный маньяк. — После предыдущей у меня довольно долго челюсть побаливала. — Я, конечно, знаю, что ты извращенец, но совесть имей! — У Юни-чан совсем нет груди… — с тоской вздохнул Бьякуран. — Разве она не с Гаммой? — Я склоняю их к тройничку, — подмигнул педофил-извращенец. — Помимо того, что я прекрасно знал, кто скрывается за миловидным личиком, ты только что сам себя выдал, — щёлкнул по лбу иллюзиониста бывший в будущем тиран. — Теряешь сноровку. А теперь, — схватив девушку за запястье и талию, Бьякуран толкнул её к стене, прижимая своим телом, — не расскажешь ли мне сказку о том, как юноши превращаются в девушек? — Ой! — одна из участниц очень «вовремя» открыла дверь. — Что вы здесь делаете?! Фууки-чан, разве ты не с тем парнем встречаешься, что только что ушёл? — Ушёл? — воодушевился Мукуро. — Ну да. Я сказала, что ты уже освободилась и пошла домой. — Чудно, — вырвавшись из захвата беловолосого, Рокудо побежал прочь, по пути пряча себя в иллюзии на случай, если натолкнётся на Хибари. * Об этом говорится в Drama CD «Mukuro – Beyond the Darkness». После битвы с Тсуной Мукуро довольно сильно изменился, что первым заметил Чикуса ещё до побега из Вендиче. Тогда Мукуро позаимствовал тело Кена, чтобы сообщить о плане будущего побега… После этой драмы я пересмотрела своё отношение к персонажу. ** Саундтрек из игры «Xenosaga Episode I: Der Wille zur Macht». Текст: Joanne Hogg «Pain» First we touched and we hurt each other Then we tear our hearts apart We are too close, and I can feel the pain Fill my empty heart Is this pain too much for me? Can I stay the same? When this pain consumes my heart Will I be able to hold onto my soul? Kindness is something I don't want or need The sunshine would just dissolve me into light Give me a pain as pleasing as your sigh So I can feel you all the day and night And keep me from fading away Even when we behold each other Somehow our eyes do not meet And when you hold me in your strong embrace Still I feel no heat But it gives me such delight To feel you closer now I know I am true to myself Though it cuts deep into my heart sometimes Kindness is something I don't want or need The sunshine would just dissolve me into light Give me a pain as pleasing as your sigh So I can feel you all the day and night And keep me from fading away Kindness is something I don't want or need The sunshine would just dissolve me into light Give me a pain as pleasing as your sigh So I can feel you all the day and night And keep me from fading away Перевод (мой, потому корявый): Joanne Hogg «Боль» Вначале мы касались и причиняли боль друг другу, Затем разрывали наши сердца. Мы слишком близко, и я могу чувствовать боль, Заполняющую моё пустое сердце. Не слишком ли велика эта боль для меня? Смогу ли я остаться собой? Когда эта боль поглотит моё сердце, Смогу ли я сохранить свою душу? Доброта — что-то, что я не желаю, что мне не нужно. Солнечные лучи лишь растворят меня в свете. Даруй мне боль такую же приятную, как твой вздох, Чтобы я могла чувствовать тебя весь день и ночь, Чтобы хранила меня от медленного исчезновения. Даже когда мы замечали друг друга, Каким-то образом наши взгляды не пересекались. И когда ты держал меня в крепких объятиях, Я всё ещё не чувствовала тепла. Но это придало мне такой восторг Чувствовать тебя ближе сейчас. Я знаю, я честна с собой, Хоть это и ранит глубоко внутри моё сердце порой. Доброта — что-то, что я не желаю, что мне не нужно. Солнечные лучи лишь растворят меня в свете. Даруй мне боль такую же приятную, как твой вздох, Чтобы я могла чувствовать тебя весь день и ночь, Чтобы хранила меня от медленного исчезновения. Доброта — что-то, что я не желаю, что мне не нужно. Солнечные лучи лишь растворят меня в свете. Даруй мне боль такую же приятную, как твой вздох, Чтобы я могла чувствовать тебя весь день и ночь, Чтобы хранила меня от медленного исчезновения.