Счастливый несчастный случай

Мукуро страдал от затяжной депрессии, пытаясь утопить её в сливочном ликёре, сидя за небольшим столиком в общей комнате. Бьякурану каким-то образом удалось убедить надеть старую добрую одежду, созданную бывшим лягушонком при первом и последнем использовании устройства Верде. Фран тоже собирался пасть жертвой плохого настроения учителя, который налил мальчику стопку. Нет, зеленоглазый не пил. Лизнул чуток, поморщился, но выливать не спешил, грея напиток в руках. Кен и Чикуса были бы рады отнять выпивку у Рокудо, но иллюзии нетрезвого хранителя Тумана казались ещё более жуткими, хоть и весьма непонятными, поэтому они сидели молча на диване, делая вид, что играют в видео игры, тайком наблюдая за Мукуро. Бьякуран, «плюнув» на попытки вернуть иллюзиониста к трезвому образу жизни, позаботился о закуске — вазочки, на которой были аккуратно сложены в изящную композицию ягоды и нарезанные фрукты. Верде стоял в стороне, делая записи. Рокудо наполнял в очередной раз стопку, когда в помещение вошёл объект его тоски и невыносимой боли, заставившей отчаяться до такой степени, чтобы напиться. — Кёя-чан, ты немного не вовремя, — неуверенно посмеявшись, Бьякуран попытался спровадить гостя, но Хибари, словно не замечая его, подошёл к столу. — Какая разница? — пошатываясь, Рокудо встал. — Хочет драться, подерёмся. Взяв починенный трезубец в руки, иллюзионист атаковал пустое место рядом с Хибари, при этом споткнулся и упал в руки Бьякурана. — Мукуро-кун, ты в стельку. — Я в тапочек. — Чего? — Я ещё не настолько пьян. — Неужели. Сколько Кёй ты видишь? Рокудо обернулся и стал водить пальцем то туда, то сюда. — Они… он расстраивается… — Я бы тоже расстроился, — вслух подумал Фран. — Пей уже! — повысив голос, приказал хранитель Тумана Вонголы. — Выплюнь гадость! — тут же крикнул Бьякуран, когда мальчик залпом влил содержимое в рот, но не успел проглотить. Зеленоглазый послушно выплюнул всё обратно в стопку. — И правда гадость. — Ты спаиваешь ребёнка? — Хибари был уверен, что у Мукуро отсутствовали моральные принципы, но не до такой же степени. — Это не ребёнок, а монстрообразная заноза в одном месте. — Подтверждаю, — согласился с определением себя Фран. Кен и Чикуса, незаметно подобравшись к столу, забрали спиртное, спрятав его подальше от босса. Тем временем Рокудо кое-как отделался от опеки беловласого, опираясь на шест оружия, пристально вглядывался в то место, где, по его мнению, должен был находиться Кёя. — Сейчас, погоди, прицелюсь. — Мимо, — заранее оповестил Хибари, заметив, куда нацелился его «противник». — Может, присядете? — Бьякуран как ни в чём не бывало протёр опустевший стол, накрыл скатертью и свистнул Джошиме с Какимото, чтобы принесли чайный сервиз. — Чай уже готов. Быть может, кто-то соизволит протрезветь, — невзначай упомянул беловолосый. — Мы не будем вам мешать, так что поговорите, ладно уж? Разлив по чашкам зелёный чай, Бьякуран со свитой в виде приспешников Мукуро и одного учёного аркобалено удалился из комнаты, усадив перед этим Кёю за стол. Фран, скрытый иллюзией, был оставлен в качестве наблюдателя. Хибари и Рокудо молча «гипнотизировали» свои чашки, не зная, что ещё делать. Хранитель Облака и без того разговорчивостью не отличался, а состояние собеседника ещё больше вселяло нежелание общаться. Мукуро же совсем отчаялся. Ему было что сказать, слишком много чего было, но он прекрасно знал, что никто, особенно Кёя, не станет верить словам заядлого лжеца. Наконец глава дисциплинарного комитета взял чашку в руки и поднёс к губам. Заметив движение, иллюзионист стал разглядывать Хибари. — Не отравлено? Вопрос вовсе не был лишён смысла и задан был не для того, чтобы развязать разговор. Просто Бьякуран действительно мог чего-нибудь не то подмешать, чисто из спортивного интереса. — Нет. Отпив ещё глоток, Кёя глянул на Мукуро, решившего приступить к чаепитию, но забывшего, что стул старенький и неустойчивый. Поднеся чашку ко рту, Рокудо слишком сильно облокотился о спинку, которая именно в этот момент решила сломаться, поэтому иллюзионист, ойкнув, свалился на пол. — Ты ведь не драться пришёл, — встав, Рокудо опёрся о стол. — Чего ты хочешь? — Не знаю. — О чём ты думал, когда шёл? — О том, что ненавижу тебя, — сделав ещё глоток, признался Кёя, вызвав усмешку у иллюзиониста. — Почему бы тебе тогда в таком случае больше никогда здесь не появляться? — Мукуро достал зеркальце, подаренное Кеном, чтобы убрать мешающийся волосок. Посмотрев на себя, скривился в отвращении, бросив зеркало на пол, где его поймал Фран, выдав себя. — Чего тебе-то не сидится? — Учитель, не стоит бить зеркала. Зачем вам семь лет несчастья? — Семь лет? Всего семь лет? — нездорово рассмеялся Рокудо. — Я уже пятнадцать лет как проклят! Счастье? Посуду бить ведь к счастью? — Мукуро взял блюдце со стола и бросил в закрытое окно, разбив стекло. — Сколько мне сервизов нужно разбить, чтобы стать счастливым?! — в сердцах крикнул он. Фран подбежал, заглянув наружу. — Хотите прикол? Блюдце не разбилось. Не выдержав собственного негодования, Мукуро застонал и опустился на колени. — Я хочу быть счастливым, — из глаз потекли слёзы, которые Рокудо пытался стереть, но не успевал, потому как новые вновь орошали щёки, — я просто хочу быть счастливым. Неужели я много прошу? На звук разбитого стекла прибежали Кен, Чикуса и Бьякуран, но встревать не стали, увидев, что разнимать некого. — Ты правда не лгал? — поставив чашку на стол, Хибари посмотрел на Рокудо. — Правда. Но разве ты мне поверишь? — Возможно, — Кёя подошёл к плачущей девушке, встав перед ней на одно колено. — Чего ты пытался добиться? — Ничего. Просто хотел подразнить тебя. Мы слишком часто пересекались. — Пересекались? — Наши встречи, в большинстве своём, были случайны, — бесцеремонно использовав плечо Кёи как опору, Мукуро встал. Щёки были ещё влажными, но слёзы перестали течь. Нечаянно заглянув девушке под юбку, Хибари тоже поспешил встать. — Извращенец. — Сам виноват, что носишь такую одежду, — не смог скрыть смущение глава дисциплинарного комитета. — Согласись, у меня шикарные ноги. — Спасибо, учитель, — отозвался Фран. — Тебя не спрашивали! — сделав шаг вперёд, Мукуро стал падать, на этот раз специально, зная, что Хибари никуда не отойдёт, а значит, выдастся шанс понежиться в его объятиях. — Извини, — поймав девушку, хранитель Облака не спешил её отпускать. — Дай мне шанс. Ради тебя я готов остаться таким навсегда. Только прошу, будь со мной. — Если ты попросишь то же самое, когда протрезвеешь, я подумаю. — Может, блюдце и разбилось, мне отсюда плохо видно. Фран ещё раз посмотрел вниз за окно.