To the touch

      Кабинет Дамблдора был, по обыкновению, переполнен звуками. Жужжали на маленьких столиках диковинные серебряные приборы, возился на своей жердочке недавно переродившийся феникс, уютно потрескивал огонь в лампах. Вся атмосфера будто обволакивала своей доброжелательностью, рождая неосознанное желание расслабиться и отбросить все сомнения, окунувшись в это тепло.       — Вы хотели меня видеть, директор? — Гай прикрыл за собой дверь и прошел вглубь кабинета, остановившись напротив массивного стола, заваленного свитками пергамента, книгами и прочими мелочами.       — Присаживайся, мой мальчик, — с улыбкой произнес Дамблдор. — Чаю?       — Благодарю, не стоит, — вежливо отказался Гай, опускаясь в кресло. — Что-то случилось?       — Ничего, о чем стоило бы волноваться, — поспешил заверить его директор, судя по шороху, разворачивая свое любимое лакомство. — Как твоя нога? Надеюсь, не беспокоит?       — Все в порядке, мадам Помфри прекрасно знает свое дело, — негромко отозвался он, пытаясь понять истинную причину вызова. Ну, не о здоровье же его директор так печется, в самом деле?       — Мне нелегко говорить об этом, — вдруг тяжело вздохнул Дамблдор, — но, похоже, подтверждаются мои худшие опасения. Среди последователей Волдеморта начинаются волнения, а это о многом говорит. Скажи мне, Гай, что тебе известно о войне, закончившейся тринадцать лет назад?       Гай неопределенно дернул головой.       — Некий темный маг захотел устроить переворот в магическом сообществе. Насколько я понял, он был одержим идеей о чистоте крови, задался целью полностью разделить волшебный и маггловский миры, но методы для этого выбрал… не самые гуманные. Его сторонников называли Пожирателями Смерти, а вы, директор, возглавляли сопротивление, вплоть до Хэллоуина восемьдесят первого, когда Волдеморт попытался убить семью Поттеров, но по какой-то причине не смог убить их ребенка… — Гай замолчал, стараясь ничем не выдать своего напряжения. — Многие считают Волдеморта погибшим, но некоторые думают, что он всего лишь лишился силы. Грозный Глаз рассказал мне, что доказательством в пользу последнего мнения служили загадочные исчезновения магов, попытка ограбления Гринготтса и история с василиском в позапрошлом году…       — А как считаешь ты, мой мальчик? — задумчиво спросил Дамблдор.       Гай медленно покачал головой.       — Мне трудно делать какие-либо выводы. Слишком мало информации. Никто толком не знает, что произошло в ту ночь. Как маленький ребенок смог остановить такого могущественного мага? И что с ним случилось после, ведь, как я слышал, Гарри Поттер исчез… три года назад? Или я что-то путаю?       — К сожалению, ты абсолютно прав, — тихо сказал Дамблдор, но ни печали, ни грусти в его голосе заметно не было. — Я предпринял все возможные меры для поисков мальчика, но увы, все было напрасно. Если бы только существовала возможность вернуться назад и все исправить. О, я бы многое отдал, чтобы предотвратить эту трагедию, ведь Гарри Поттеру суждено было стать знаменитым, его ждала чудесная, долгая жизнь…       Да неужели? Гай ощутил, как у него непроизвольно сжимаются кулаки и усилием воли заставил себя расслабиться.       — Но что же все-таки произошло? — максимально спокойно спросил он.       Дамблдор некоторое время молчал, будто размышляя, стоит ли посвящать его в подробности. Гай не знал, какие мысли бродят в голове старика, но поймал себя на том, что дорого бы дал за возможность выяснить это.       — Дело в том, Гай, — наконец начал директор, — что Волдеморт увидел в маленьком Гарри угрозу для себя и своих планов. Ему предсказали, что мальчик, рожденный в конце июля, станет причиной его падения, врагом, которого Волдеморту не суждено будет победить. Именно поэтому он пришел к Поттерам в ту ночь. И вполне возможно, что ему удалось бы устранить угрозу, если бы не мать мальчика — Лили. Она отдала жизнь, защищая своего сына, поставила себя между ним и Волдемортом. И когда тот убил ее, Гарри обрел защиту, столь сильную, что смертельное заклятие отразилось от него, ударив по самому убийце. Вот почему Гарри Поттер выжил. Ему было суждено стать тем, кто избавит мир от самого темного мага столетия, и он почти сделал это. Если бы не роковое стечение обстоятельств, Гарри сейчас был бы с нами, и…       — Стечение обстоятельств? — очень тихо повторил Гай, радуясь, что не видит лица Дамблдора. Не зря ведь говорят, что глаза — зеркало души. — То есть, Гарри Поттер пропал случайно? Но, разве его не должны были охранять? Заботиться о его безопасности? — он чувствовал, что ходит по лезвию, но не мог заставить себя остановиться. Ярость медленно закипала внутри, туманя разум.       — Я старался, как мог, уберечь его, — с тенью сожаления произнес Дамблдор. — Поверь мне, я сделал все, что было в моих силах, но, очевидно, этого было недостаточно. Пути Судьбы неисповедимы, нам не дано предугадать всего.       Не дано, значит…       — Я верю вам, директор, — Гай сцепил пальцы в замок. — Жаль мальчика, но чему быть, того не миновать, не так ли? В свою очередь могу только сказать, что не одобряю методов Волдеморта, поэтому в случае, если вдруг он вернется… можете полностью рассчитывать на меня. Зло и жестокость должны быть наказаны. А виновные — нести ответственность. Ради всеобщего блага.       Особенно те, кто этим самым благом прикрываются, преследуя свои неясные цели…       — Я очень рад слышать такие разумные слова, Гай. Особенно от столь молодого человека. Позволь мне еще раз выразить свое восхищение твоим поступком, — тем временем серьезно произнес Дамблдор. — Знаешь, я ведь хорошо помню эту девочку — Нимфадору. Смелая, добрая, талантливая, просто умница! Ее смерть стала бы для всех огромной потерей. Уверен, ее семья в ближайшее время также выразит тебе благодарность. Кстати, если ты захочешь навестить Тонкс в больнице, только скажи, я отпущу тебя в любое время…       Гай, уже получивший Патронуса от Грюма, сообщившего, что с Тонкс все в порядке, едва подавил желание напрямую спросить у Дамблдора, с чем связана такая небывалая щедрость, и вместо этого только равнодушно пожал плечами.       — Спасибо за предложение, директор, но я не вижу в этом необходимости. Насколько мне известно, жизнь Тонкс вне опасности, и о ней есть, кому позаботиться.       — Но разве вы с ней не близкие друзья? — в голосе Дамблдора прозвучала тень удивления. — Я полагал…       — Отнюдь, — Гай покачал головой. — Нимфадора всего лишь одна из тех, кого я обучал в Академии, а спас я ее потому, что за мной был долг. Теперь мы квиты, и мое присутствие в больнице, определенно, будет лишним.       Это была наглая ложь. К Тонкс Гай был привязан, наверное, даже больше, чем хотелось бы. Он был благодарен ей за помощь в адаптации к новому миру, за спасение своей никчемной жизни, за знакомство с Грюмом, но помимо всего этого он чувствовал в ней то, чего так не хватало ему самому — внутренний свет, доброту, сумасшедшую жажду жизни… А потому, он чувствовал, что ему будет больно, если с ней что-то случится, но знать об этом не должен был никто, включая саму Тонкс. Потому что любая привязанность — это слабость, а бьют всегда по самым слабым местам, и Гай не собирался открывать кому-либо свою уязвимость.       Около минуты Дамблдор молчал, словно сосредоточенно обдумывая что-то, а когда заговорил, голос его звучал мягко, даже как-то по-отечески.       — Прости меня, мой мальчик, за неуместное любопытство. Я вовсе не собираюсь лезть к тебе в душу, но, если позволишь, расскажу немного о себе. Я уже стар, мои лучшие годы позади, но за свою долгую жизнь я не нажил ни семьи, ни детей, мои друзья покидают этот мир один за другим, и все, что есть у меня — это Хогвартс. Школа стала мне семьей, а все ее обитатели — моими близкими. И я искренне переживаю за судьбу каждого в этом замке, будь то ученик или профессор, или даже домовой эльф. А ты, хоть и совсем недавно здесь, но тоже являешься частью нашей общей семьи, и поэтому твоя судьба мне небезразлична. Ты понимаешь, о чем я?       — Понимаю, — медленно кивнул Гай. — Я тронут вашей заботой, директор, но не совсем…       — Просто помни, что если вдруг, однажды, тебе понадобится помощь или поддержка, тебе есть к кому обратиться. Ты сказал, что я могу рассчитывать на тебя, я же в свою очередь готов ответить взаимностью. Двери этого кабинета всегда открыты для тебя. Ведь, насколько я знаю, у тебя нет родных в Англии?       — Нет, — коротко ответил Гай.       Если бы не хорошо развитые интуиция и подозрительность, заставляющие сомневаться во всем и во всех, Гай бы разрыдался, слушая прочувствованную речь Дамблдора. Не удивительно, что его многие боготворят, этот человек всем своим обликом, словами, интонациями внушал доверие и расположение к себе, причем такое чистое и незамутненное, что невольно наводило на мысль о гипнозе.       — А там, откуда ты приехал? — как бы невзначай поинтересовался Дамблдор.       — У меня никого нет, — твердо произнес Гай, чувствуя острое желание немедленно сбежать из-под пристального взгляда директора. — Я одиночка.       — Понимаю, — с откровенным сочувствием произнес Дамблдор. — Все мы, в каком-то смысле, одиноки. В любом случае, теперь у тебя есть шанс найти настоящих верных друзей. Я слышал, ты прекрасно поладил с коллегами, не так ли? Даже Минерва попала под твое обаяние, а она, признаюсь, бывает весьма строга в своих суждениях…       — В Хогвартсе прекрасный педагогический состав, — невозмутимо заметил Гай. — Все до единого — выдающиеся специалисты в своих областях и прекрасные люди. Я рад, что мне выпала честь поработать в подобном коллективе.       В кабинете снова повисла напряженная тишина, прерываемая лишь негромким дребезжанием приборов.       — Что ж, в таком случае, я спокоен. Не стану больше задерживать тебя, мой мальчик, у тебя, наверняка, найдется масса более интересных дел, чем беседы со стариком.       Гай поднялся на ноги, подавив желание тут же выскочить из кабинета.       — Мне всегда интересно пообщаться с вами, директор, — он слегка улыбнулся. — Всего доброго.       И только добравшись до своей комнаты и рухнув на кровать, Гай наконец позволил себе выдохнуть. По какой-то непонятной причине после разговора с Дамблдором он чувствовал себя выжатым, как лимон. Сил не было ни на что. Он едва успел подумать, что его ожидают еще три стопки непроверенных эссе, как сон подкрался к нему на мягких лапках, увлекая в теплую, пахнущую травами и лесом темноту.

***

      Две недели спустя.       — Слышали новость? Слышали? Черная Метка, она снова появилась! …       — Семья волшебников, три человека найдены мертвыми…       — Говорят, это кто-то из сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть!..       Хогвартс гудел, как растревоженный улей. Тревожные заметки в газетах, сообщающие о пропавших или убитых волшебниках, над домами которых была замечена Черная Метка, взбудоражили общественность, хотя министр магии Корнелиус Фадж в своем интервью уверял, что все под контролем и причин для паники нет.       Гай свернул в боковой коридор третьего этажа, мимоходом кивнув кучке студентов, обсуждающих вчерашний выпуск «Ежедневного Пророка». Разумеется, никто не верил, что за недавними преступлениями стоит Волдеморт, гораздо проще было думать, что это дело рук Пожирателей, чудом избежавших Азкабана, однако Гай подозревал, что не все так просто. Слишком много «случайностей» за последние годы, чтобы можно было позволить себе закрыть на них глаза. Да и Дамблдор день ото дня становился все мрачнее, что означало — он тоже понимает, что означают эти нападения. Впрочем, делиться с кем-либо своими мыслями Гай не спешил. Пока нет прямых доказательств возвращения Темного Лорда, незачем мутить воду. Страх и паника еще никогда не приводили ни к чему хорошему.       Тихий дробный стук, сопровождающийся тихим, едва слышным звоном, заставил Гая остановиться. Что-то твердое коснулось его ноги и остановилось. Наклонившись, Гай подобрал с пола гладкий стеклянный шар, невесть каким образом оказавшийся в коридоре. Несколько секунд Гай задумчиво ощупывал находку, а затем вдруг сообразил, что стоит возле лестницы, ведущей в башню Прорицаний.       — Так… Сбежал, значит? — Гай усмехнулся. — Ну, пойдем, вернем тебя хозяйке.       В душном классе было пусто. По крайней мере, так показалось Гаю, когда он толкнул незапертую створку двери и вдохнул воздух, напитанный ароматами трав и каких-то благовоний. Он осторожно поставил шар на подставку, и уже собирался уйти, как внезапно почувствовал за спиной какое-то движение, а в следующий момент кто-то вцепился в его руку с такой силой, что мгновенно онемели пальцы.       Первым порывом Гая было отбросить нападавшего и выхватить палочку, но подавив его, он вдруг осознал, что стальная хватка и хриплое дыхание, раздающееся над самым ухом, принадлежат профессору Трелони. Кудрявые волосы, огромные очки на носу…       — Сивилла?       — Вы в страшной опасности… Темный Лорд… — внезапно захрипела женщина низким, совершенно чужим голосом. — Он вернется… Старый слуга, предавший однажды, заклейменный печатью тьмы, поможет ему… Пророчество не свершится, Темный Лорд воскреснет вновь, неся смерть и разрушения, но… — жуткий голос оборвался столь же неожиданно, как и зазвучал.       Хватка на запястье Гая ослабла, а затем раздался надсадный кашель, и Трелони отпрянула.       — О, профессор Прайдер! — уже обычным звонким тембром воскликнула она. — Заглянули на огонек?       — Что вы только что сказали? — медленно произнес Гай.       — Прошу прощения? — с искренним недоумением переспросила Трелони.       — Вы сказали, что Темный Лорд вернется, что не свершится пророчество… О чем вы говорили? — он схватил ее за плечи. — Вы видели будущее?       — Я… я… не понимаю… — растерянно пробормотала она. — Я ничего…       Звон колокола и громкие голоса студентов на лестнице вынудили Гая отступить. Уже через несколько минут класс заполнился учениками, удивленно здоровавшимися с профессором ЗОТИ.       — Мы поговорим позже, — мрачно сказал он, оставляя Сивиллу изумленно смотреть ему вслед.       Какого дьявола это было? О Трелони, конечно, ходили в замке разные слухи: сумасшедшая алкоголичка, шарлатанка, бездарность, принятая в Хогвартс из жалости, и прочее… Но что-то мешало Гаю поверить, что произнесенное ею предостережение было ложью. Слишком странным был ее голос, слишком правдиво она изображала недоумение…       Мысли вертелись в голове, рождая нехорошие предчувствия. Не бывает подобных совпадений, в этом он был абсолютно уверен, а значит…       Нет, не стоит пропускать это мимо ушей.       Холодный октябрьский ветер освежил лицо, успокаивая нервы и позволяя разложить по полочкам мечущиеся мысли. После неожиданной беседы с Сивиллой, Гай с трудом мог сосредоточиться на занятиях, а потому испытал облегчение, когда наконец наступил вечер и появилась возможность прогуляться и обдумать все последние события.       Он неторопливо шагал по узкой дорожке, ведущей от замка к теплицам Спраут, а от них к развилке, откуда одна тропинка вела к хижине Хагрида, а другая в Запретный лес. Миновав теплицы, Гай остановился, размышляя, повернуть обратно или заглянуть к Хагриду, который давно зазывал его полюбоваться на новорожденных соплохвостов. Прикинув оба варианта, он уже собирался сделать выбор в пользу полувеликана, как внезапно произошло то, что в корне меняло все его планы. То, чего он ждал последние две недели, с того самого разговора с Гермионой Грейнджер.       Тихое змеиное шипение раздалось прямо под ногами.