amaryllis

Принц Дэниел настолько сильно нервничал, что, казалось, он забыл как правильно дышать. В его горле будто бы застрял ком и, ко всему прочему, ему приходилось всё время напоминать себе о том, что нужно моргать. Принцесса Элис бросала на него гневные взгляды, отчего он был слегка напуган. Ее взгляд был ледяным, даже холоднее, чем его собственное королевство и гораздо холоднее, чем сам Авалон. Было заметно, что она не хотела выходить за него замуж и он не мог винить ее, так как и сам не хотел на ней жениться. Однако, они должны были, так как у них не было права на управление собственными жизнями. Именно поэтому он научился справляться с этим, а она лишь сидела в луже страданий, излучая совершенно ненужную ненависть. Девушка хотя бы была красивой. Дэн пытался привыкнуть к ее лицу - он будет вынужден просыпаться рядом с ней каждый день в течении нескольких месяцев. Ее черные волосы безупречным каскадом ниспадали на плечи. Она была похожа на море, на самом деле, даже её волосы были украшены морскими ракушками и жемчужинами, мерцая голубыми бликами на солнце (ну или это был зеленый, цвета никогда не были его сильной стороной). Ее кожа была очень светлой, почти белоснежной, как облака в хмурый день на пляже, но румяные щеки резко с ней контрастировали, поэтому можно сказать, что она не была такой же бесцветной, блеклой как её личность. Даже ее платье напоминало бушующий океан - точно как морская пена, оно было окрашено оттенками белого и бирюзового. Дэн тоже хотел бы, чтобы его наряды напоминали какие-то места. Но девушка не олицетворяла пляж в солнечный день, она выглядела как морской берег после шторма, и Дэн оценил это. Она была элегантна и еще не опустила ложку в тарелку, в отличие от ее брата Филиппа. Он был гораздо более неуклюжим, чем Дэн предполагал, хоть у него было и мало времени, чтобы узнать парня. Тот прибыл на банкет именно в тот момент, когда Дэн наконец-то набрался смелости, чтобы спросить у Элис как прошел ее день. Она, конечно же, не ответила и парень почувствовал себя неловко и раздраженно. Он потратил добрых пятнадцать минут, пытаясь составить простой вопрос, по крайней мере, она могла хотя бы попытаться ответить. Разговаривать с ее братом было намного проще. Филипп не выглядел так, будто хочет его убить, это уже было плюсом. Однако, он был похож на Элис. Мужчина напомнил ему морской берег. Однако, тот не выглядел как идеальный шторм, скорее, как солнечный пляж после полудня. Ладно, это отражалось в его поведении, внешне же он был словно зимний пляж. Нет, если быть более конкретным, он напоминал зимний океан в ночное время суток. И Дэну не стоило описывать королевскую семью Эстербьюри с помощью метафор, но он не мог противостоять своему внутреннему поэту. Королева Сесилия выглядела как холодный день, где-нибудь вблизи моря или пустыни, где по ночам становилось холоднее. Дэн видел звезды в её глазах, но даже они были тусклыми, почти погасшими. Возможно, это из-за ее угасающей с каждый днем молодости, а быть может, она просто устала. Король Фрэнсис был подобен раннему утру. Началу дня и тех моментов, когда мама Дэна заставляла его вставать, за что он и презирал это время суток. Маленький Джордж был субботой. Маленький милый мальчик лет девяти. Он был выходным, днём, в который Дэн был свободен от своих княжеских обязанностей. Каждый незагруженный делами день он проводил на пляже, так что можно сказать, давно привык к шторму. Возможно даже полюбил удары молнии и раскаты грома. Но у него все равно был какой-то необоснованный страх перед громом и он не особо любил дождь и люто ненавидел холод. Его отец говорил, что достаточно того, чтобы Элис была "хорошенькой", а Дэн считал, что он должен любить ее. Но после встречи с принцессой парню казалось, что он скорее предпочел выйти замуж на Филипа, чем женился на Элис. Но его любимчиком все-таки был Джордж, потому что он был забавным и даже улыбался Дэну, хоть и был без одного зуба. Самым разговорчивым из них, был Король Фрэнсис, но Дэн не возражал, так как в любом случае, тот не пытался заговорить с ним. Дэниел копался ложкой в супе, но никто не говорил ему остановиться. Он дергал ногой из-за того что был слишком нервным, но опять же, никто ничего не сказал. Одна лишь Элис не была намерена это игнорировать, она пнула его ногой под столом, да так, что принц чуть не опрокинул злополучный суп. – Элис! – зашипел Фил, он выглядел взволнованным, а черная челка спадала ему на глаза. Он извинился за нее и Дэн ему улыбнулся. Фил был милым. А еще он сказал, что ему понравились ямочки Дэна, что застигло того врасплох, так как это был очень странный комплимент. Только женщины, которые смогли подобраться близко к Дэну, говорили ему такое. Хауэлл поблагодарил его и сказал, что ему нравятся веснушки Фила, которыми было усыпано его лицо. Элис закатила глаза и Дэн перестал говорить с Филипом. С того момента, он снова почти не разговаривал, да и никто не пытался говорить с ним самим, до того момента, пока Королева Сесилия не спросила, почему он не ест свой суп. – Вам не нравится наш суп? – задала вопрос она. – О, нет, прошу меня извинить, я просто немного устал. – Вы хотите уйти в свои покои? – Нет, я, пожалуй, останусь здесь. Спасибо за вашу заботу. В ту ночь намечался бал, поэтому они переместились из Столовой в Бальный зал. Фил был по-странному взволнован этим событием. – Вот почему я здесь. Честно говоря, я бы просто остался в саду на всю ночь, если бы здесь не было бала,– сказал Филип и Дэниел почувствовал легкую обиду, хоть и не знал почему. – Я бы осталась в своей комнате, но я должна выйти замуж за этого олуха,– вздохнула Элис. – Не будь злюкой, он тебя слышит. – Меня это не волнует, если честно. Они оба были немного грубыми. Она говорила плохие вещи о Дэне всю ночь, а Филип слушал. Дэн в это время стоял в углу, попивал вино и гипнотизировал линии на стене. Он не хотел находиться здесь, ему даже не с кем было поговорить. А его будущая жена ненавидела бы его, видимо, даже если бы он не сказал ей ни слова. Фил... Он разрывался. Парень был милым и делал комплименты Дэну, но также он соглашался со всеми глупостями, которые говорила о нем Элис. Дэн передумал, Фил был рассветом. Никто не остаётся, чтобы посмотреть на восход солнца, только если не страдает от бессоницы. И Дэн бы предпочел его проспать. Первым за вечер с ним заговорил Джордж. Он хотел взять свиток со стола, но вдруг заметил, что Дэн сидит в одиночестве и спросил почему. – Мне нравится быть одному. – Нет, не нравится,– просто ответил он. – Вы выглядите расстроенным, Принц Дэниел. Вы подавлены? – Нет, конечно же нет. А вы? – Ни в коем случае! А вот Элис - немного. Она не выходила из своих покоев вчера, так как не хотела встретиться с вами. – Я заметил. – Ты ей не нравишься. – Я знаю. – Она думает, что ты ужас- – Достаточно, Джордж,– прервал его Фил и оттащил Джорджа подальше от Дэна. И он остался один. Снова. Но через несколько минут, Фил подсел к нему. – Не хотите ли гвоздику? Дэн еще никогда не слышал чего-то более бессмысленного. – Простите? – Это извинение, в цветочной форме. Противоречиво, так как она не символизирует извинение. Гвоздика представляет истинную любовь, которая здесь неуместна. Очевидно, этой ночью я здесь не для того, чтобы исповедовать свою бессмертную любовь к незнакомцу. Поэтому можем ли мы превратить истинный смысл в то, что нам необходимо? Мне жаль. – Нет необходимости в извинениях, Принц Филип, вы не сделали ничего неправильного. – Элис сделала. И я приношу извинения от ее имени. – Если бы ей было по-настоящему жаль, она сказала бы мне это прямо в лицо. – Ей совсем не жаль, ее это не волнует. Но есть я и я беспокоюсь. Мне стыдно за то, как ужасно она себя вела и я приношу извинения за это, – Дэн округлил глаза в удивлении и неожиданно для самого себя улыбнулся. Фил больше ничего не сказал. Он выразил все слова едва заметной улыбкой, можно даже сказать ухмылкой, и протянул Дэну цветок. А затем подошел к женщинам, сидящим за столом, и предложил им свою руку. Они приняли ее с хихиканьем и завертелись в вальсе. Дэн наблюдал за этим очень внимательно и даже не заметил, что вздохнул. Он снова изменил свое мнение. Фил не был рассветом, он был красной гвоздикой. Дэн не искал в этом глубокий смысл, но был уверен, что Филип имел в виду что-то серьезное и вдумчивое.