♫ ♪ ♫
— Ну? Как я тебе? — Хакён звонко причмокнул губами, чуть размазывая розоватый блеск и хитро зыркнул из-под опущенных ресниц на следившего за ним через отражение Воншика. На самом деле ему не требовалось ответа, он и так видел какое впечатление производит на младшего, какие чувства у него вызывает и… если среди них и было веселье, то где-то далеко, глубоко за похотью, вожделением и тысячей других горячих оттенков одного желания. — Если ты проиграешь, и Тэгун выставит тебя из кабинета, то я загадаю поход с тобой в ресторан в таком виде, — Ким тяжело сглотнул, опуская взгляд ниже, к кружевной кромке тёмной юбки из-под которой то и дело выглядывали ажурные резинки чулок. — Трахну тебя прямо там. — На заказанном столике или в туалете? — деловито уточнил Ча, поправляя упругие кудри парика, спускающиеся на плечи — такие подходящие изящные плечи! — будто бы ответ Воншика мог бы его заинтересовать на столько, чтобы он проиграл специально. — И то, и другое, — Воншик нервно мотнул головой, — хотя, нет, лучше трахнуть тебя в туалете, а в общем зале ты заберёшься под стол и… — Так может, и пойдём сразу в ресторан, а ни в какую-то больницу, а? — Хакён с надеждой посмотрел на друга. Может, тот был не так потерян, как выглядел на самом деле? Но нет, помутнение во взгляде Воншика, вызванное внезапной чередой желаний сменилось обычной озабоченностью, которая не имела и доли сексуального подтекста. Это было лицо влюбившегося и страдающего человека. — Нет, идём, раз уж ты затеял всё это, то мы должны довести начатое до конца, — отрезал он некогда показавшуюся бы заманчивой мысль, и первым направился к выходу. Хакён же, разочарованно выдохнув, направился следом за ним, цокая тонкими каблучками по паркету коридора, а после и по лестничной площадке. Воншик терялся. С одной стороны, он был полностью уверен, что Тэгун не поведётся на этот спектакль, а после ещё выдаст обоим неслабого нагоняя с рукоприкладством за столь изощрённый розыгрыш, но с другой… разве Воншику не было всё равно, чью он там гордость заденет этой выходкой? В конце концов, Тэгун принёс ему куда больше неприятностей своим внезапным дружелюбием с Санхёком. Последний, кстати, уже пару дней засыпал Воншика письмами по электронной почте, но Ким удалял их не глядя. Его не интересовали ни выгодные предложения работы, ни что-то ещё. Санхёк был хорошим парнем и, отмотав время на несколько недель назад, можно было бы проработать с ним целую жизнь, но только не сейчас. Помимо всех своих достоинств, Санхёк оказался ещё и донельзя везучим, а это было в данном случае лишь недостатком. Конечно же, для Воншика. Ведя Хакёна по коридорам некогда изученного им малоприметного здания, Воншик ощущал всего себя в неком тумане, затмевающем как разум, так и виденье мира в целом. Хакён же, наоборот, вжившись в образ, подмечал любые детали, бесконечно вещал о том, что немного волнуется и искренне радовался, когда перед дверью нужного кабинета обнаруживалась довольно маленькая очередь. Незнакомые девушки, сидящие тут, с любопытством оглядывали подошедшую пару, и Ким улавливал завистливые взгляды тех, кто пришел на приём в одиночестве. Вот только, в отличие от их обычных совместных походов в клубы, на этот раз завидовали именно Хакёну, тогда как раньше все ревнивые замечания на тему восхитительного спутника выслушивал именно Воншик. Когда минут через пятнадцать настала очередь Хакёна идти в кабинет, тот жеманно засмеялся и попросил Кима пожелать ему удачи, отчего младшего не слабо передёрнуло. Он сбросил с себя тонкую кисть и церемонно отошел в другую часть коридора, вдумчиво вглядываясь в стенд, вещающий о профилактике простуды. Ему чертовски не нравилась эта затея, и в то же время он не мог скрыть некоторого предвосхищающего трепета, надежды на то, что пусть через Хакёна, пусть нечестно, но он добьётся ещё одного откровенного шага со стороны Тэгуна.♫ ♪ ♫
— Можно? — Хакён робко постучался в дверь и, скользнув внутрь опрятной комнатки, оправил складки чуть примявшейся юбки. На него даже не взглянули. Врач всё также сидел за столом, низко склонив голову к каким-то бумагам и бегло чертил одному ему понятные символы. — Да, проходите. Карточку на стол, сами — на кресло, — чуть хрипловатым, но мелодичным голосом всё-таки прозвучало в густящейся тишине. Хакён занервничал самую малость — вопрос всех полагающихся документов ранее его как-то и не коснулся, и теперь он судорожно придумывал подходящее оправдание для себя. Он придумывал ложь, которая бы отстрочила возню доктора с бумажками и заставила его перейти к более интересной практической части его работы. Нервно хихикнув, Хакён процокал коротенькими шажками за ширму и едва не возликовал, наконец ощущая на себе заинтересованный взгляд, точнее, на нижней части себя, если быть честным. С присущей Хакёну врождённой грацией он устроился на кресле, которое некогда видел лишь на просторах интернета и безусловно считал пыточным, но сейчас тягучее возбуждение скапливалось внизу живота от одного только осознания, как идеальны эти подставки для ног, какой ракурс они помогают открывать и… — На что жалуйтесь, милая? — Ни на что, — уже не делая голос тоньше на девичий манер, отозвался Хакён. Потому что доктор стоял между его ног, потому что уже поднял нарочно опущенный Хакёном подол юбки и видел аккуратный вставший член и поблескивающий от смазки конец анальной пробки, торчащий из Хакёна. — Просто помоги мне, ладно? — Вообще-то это общественное место, серьёзное заведение, — порядком растерявшийся мужчина, наверное, даже не замечал, как неосознанно скользит пальцами по смуглой бархатистой коже бёдер. Даже если он и был смущён, то это чувство ловко пряталось за никуда не исчезнувшим интересом. — Так не положено и… Хакён просто приподнял ноги с подставок и обвил ими талию мужчины, притягивая того ближе к себе. Он успел мазнуть взглядом, по золотистому бейджику на халате врача и удостоверившись в совпадении имени с тем, которое так горестно озвучивал Воншик, выгнулся в пояснице, давая понять, как сильно ему хочется сейчас всего и сразу. Он застонал и — готов был поклясться чем угодно! — почувствовал, как наливается кровью чужой член, так близко прижатый к него промежности. — Вот значит как? — от этого шепота в загривок Хакёна впились сотни мурашек, он бы кончил прямо сейчас, если бы игрушка не упиралась так дразняще в простату. Он бы кончил только от этого голоса, если бы так сильно не хотел большего. — Значит, тебе хочется поиграть в ролевые с докторами, девочка? Хакён всхлипнул и не состоявшийся язвительный комментарий, предлагающий занять рот иным делом, так и остался всего лишь задушенных хрипом — врач сильнее надавил на основание игрушки, заставляя ту сильнее проехаться по чувствительной точке. Он явно знал, что делает. А Хакёну и в голову вобраться не смела мысль, как Воншик вообще нашел в этом сгустке похоти законченного натурала. Впрочем, сейчас в его голове и вовсе звенела полнейшая пустота. — Просто трахни меня прямо сейчас, а потом мы поговорим, быть может, — Хакёну не хотелось разговаривать совершенно, он жаждал горячей заполненности в себе и резких толчков, заставляющих его едва ли не терять сознание от удовольствия. И условно знакомый мужчина давал ему всё это. — Ты слишком громкий, — недовольно прошипел врач, сбиваясь с ритма в котором брал покорное тело под ним раз за разом. Он отдёрнул укушенную руку от чужого рта, поблёскивающего от слюны и размазавшегося блеска, и опасно улыбнулся. — Мне придётся тебя наказать. И прежде, чем Хакён понял, в чём именно будет заключаться данное наказание, его голову уже приподняли и наполовину затолканный в рот галстук врача оказался зафиксирован под затылком. Парик Ча сбился на правый бок, щёки его раскраснелись, а глаза наполнил праведный гнев, способный передать лишь малую часть того, что Хакёну хотелось бы сейчас высказать. Но довольный результатом своей маленькой махинации, врач вновь толкнулся в распластанное под ним тело, и Хакён забыл все слова на свете, отдавая предпочтение которому, но ёмкому "ещё", пульсирующему в крови и во всём теле. Теперь врач мог не отвлекаться на закрывание рта "пациента" своей ладонью, с куда большим успехом удерживая одной ладонью тонкие запястья, а второй надрачивая сочащийся смазкой член. Хакён скулил от такого двойного внимания, шумно дышал и подавался на встречу, насколько это вообще было возможно в таком неожиданно неудобном положении. Теперь ему куда больше хотелось оседлать бёдра своенравного доктора, показать ему, кто должен контролировать процесс в самом деле, но… тот решал всё за Хакёна. Мужчина выскальзывал из покорного тела и склонялся вниз, вбирая член Хакёна до самого основания. Божественно мягкие губы и проворно скользящий язык, довели бы до предела кого угодно, но Хакён кончил, как только к ним разом присоединились три божественно длинных пальца, заполняющие его тело самым желанным образом. И даже так, расплываясь в неге удовольствия, Хакён не мог себе позволить остаться в этой игре полностью ведомым. Ему принципиально важно было оставить последний ход за собой, а потому, превозмогая готовую обрушиться на него расслабленность, Ча соскользнул на пол и, оказываясь на коленях перед врачом принялся быстро ласкать его налитый кровью член. Конечно, в условиях людного и, действительно, довольно приличного места, пачкать себя чужой спермой было не лучшей идеей, но слишком уж заманчивой оставалась мысль проследить снизу вверх за тем, как подрагивают чужие ресницы от удовольствия. Как вздымаются широкие крылья носа, трепещут и… как вызывающе прикусывает ребро ладони мужчина, лишь бы не застонать от нечаянно пойманного им взгляда. Белёсые капли окрасили смуглую кожу лица, брызнули на вовремя прикрытые веки и на галстук, который всё ещё болтался смятой тряпицей на шее хитро поглядывающего Хакёна. Тот снял его только когда окончательно расслабленный и выжатый как лимон врач посмотрел на него более осознанно, но не без прежнего интереса. — И? Что это было вообще? — наконец поинтересовался он, открывая окно, чтобы проветрить помещение от густого запаха секса всё ещё витающего в кабинете. — Что? По-моему, это был очень даже отличный секс на рабочем месте, разве недостаточное оправдание? — Хакён уже приводил себя в порядок, найденными на столе одноразовыми салфетками, так удачно попавшимися ему на глаза. И, если по-честному, то за некоторой дерзостью Хакён силился скрыть собственное изумление — он хоть и верил в себя, но никак не надеялся, что первый раз в незнакомцем может пройти так гладко. И уж тем более не рассчитывал на первоклассный минет от этого самого незнакомца. Пожалуй, он начинал понимать, чем тот зацепил Воншика — будь у Хакёна время и хоть немного совести, он бы прочувствовал всё, что между ними произошло в одном только глубоком взгляде врача. Даже таившееся в тёмных зрачках мужчины лукавство обещало принести за собой много, бесконечно много удовольствия. — И это не повод для знакомства? — прищурился врач, понимая, к чему клонит его неожиданный посетитель. — Абсолютно верно, — кивнул Хакён. О, нет, он бы, пожалуй, продолжил знакомство в таком же ключе, если бы не банальный страх обидеть Воншика и потерять его как друга. А тот согласен был только на одноразовую попытку секса, которая бы проверила его возможную пассию — не больше. — Мне пора. С этими словами Хакён надеялся изящно выскользнуть прочь, избегая всяческих объяснений, но его неожиданно быстро настигли, прижали к стене грудью и… Хакёну пришлось сильно прикусить губу, лишь бы не вскрикнуть, когда серебристая прохладная игрушка вновь настойчиво наполнила его. — Как знаешь, — поправляя подол изрядно примятой юбки, мужчина отстранился, позволяя Хакёну сбежать, чертыхаясь вслух и громко матерясь про себя. Он опять был возбуждён.♫ ♪ ♫
Коридор был практически пуст, конечно, если не считать снующих подобно приведениям медсестёр и Воншика, всё также стоящего у стенда с бесполезной по сути информацией. По крайней мере для Кима опасность простуды ровнялась на данный момент нулю, потому что страх умереть от довольно таки простого сердечного приступа был куда выше в разы. Хакён шел к нему нетвёрдой походкой, что становилось особенно заметно на каблуках такой высоты — резвое цоканье приобрело шаркающий подтекст и резвым вовсе быть перестало. Изрядно помятый, мужчина смотрел на Кима виновато, исподлобья пытаясь определить масштабы чужой ещё не набравшей обороты злобы. — Давай сейчас я скроюсь от тебя вот тут, — Хакён постучал по двери уборной, которую заметил ещё до похода в кабинет, — а ты успокоишься, остынешь и подождёшь меня здесь. И помни, что в случае своей победы в споре, я хотел бы полную прикосновенность для себя, а учитывая что… Ча скрылся за хлипкой дверью ровно в тот момент, когда заметил, как темнеющие зрачки Воншика наполняются чем-то кроме растерянной безысходности. Совсем по-девичьи ойкнув, он хлопнул за собой дверью и понадеялся, что Воншик достаточно адекватен, чтобы не пытаться выбить её сейчас. И всё-таки — Хакён посмотрел на своё отражение с улыбкой, — его весьма устраивало такое положение дел. Бьющий в виски адреналин и пульсирующее стойкое желание. Хакёну действительно требовалось привести себя в порядок. И, конечно же, он не слышал, как открылась дверь облюбованного им минутами ранее кабинета, и подавно не слышал, как Воншик направился навстречу вышедшему оттуда мужчине. А Ким… Ему казалось, что он ослеп или окончательно потерял рассудок, потому что идущий в его сторону врач никак не мог быть Тэгуном. Это был кто-то иной, неожиданно знакомый и, после недолгого копания в памяти, Воншик признал в идущем Джехвана. Тот выглядел бодрым и достаточно жизнерадостным, чтобы Ким задал ему пару внезапно настигших вопросов, а также мог успокоить свою душу, готовую вот-вот разбиться на куски от прежней всё ещё стойкой мысли. — Простите, а Чон Тэгун… — Его сегодня нет на рабочем месте и завтра тоже не будет, так что ничем не могу вам помочь. — Но вы можете сказать, куда он пропал? — Не могу. Это личная информация, и я не намерен распространяться о ней незнакомцам, — чётко отрапортовал Джехван, продолжая всё так же ярко лучиться добром, которое так нелепо становилось в сочетании с очевидной сталью его фраз. — Кем вы приходитесь Тэгуну? — Я… — Вот именно — никем. Поэтому, прошу вас, покиньте заведение, я же вижу, что иного повода оставаться у вас здесь нет, — Джехван оценивающим взглядом прошелся по Воншику и заспешил прочь, явно ища кого-то в тишине почти опустевшего здания. И Воншик даже догадывался, кого ищет этот врач. — Доктор? — Воншик окликнул его негромко, но тот всё равно услышал, притормозил, оглянулся и перевёл растерянный взгляд в указываемую Кимом сторону. — Снимите чужое, — Ким махнул в сторону бейджика и потерял к мужчине всякий интерес. В голове ещё мешалась ударная доза облегчения за не случившуюся близость Хакёна и настоящего Тэгуна, но там же уже плескалось беспокойство по поводу исчезновения Чона. Куда бы тот ни делся, Джехван явно говорить об этом намерен не был. Видимо, для Воншика пришло время включить некогда разобранный на части докучающий телефон. Где-то внутри уже вила своё гнездо совесть, готовая загрызть в любой момент, она пока ещё тихо твердила о том, что Воншик не выслушал Тэгуна уже множество раз, уже больше пары десятков пропущенных высвечивалось на едва зажегшемся экране, и большая часть из звонков действительно принадлежала Тэгуну. Шесть из них сделал Санхёк. Постучав в дверь к подозрительно затихшему Хакёну и понадеявшись, что тот не решил утопиться в раковине от переизбытка полученных от маленького приключения эмоций, Воншик уже нажал вызов, выбирая в контактах Тэгуна, вот только вскоре его оповестили о том, что абонент отключен или же находится вне зоны доступа. И прежде чем Ким успел бы начать по-настоящему паниковать, мобильный разразился трелью входящего звонка — Санхёк. Единственный, пожалуй, кто мог бы сейчас хоть что-то прояснить. — Слушаю, — глухо отозвался Ким, всё ещё ощущая внутри гложущую его обиду на этого мальчишку. — Ну наконец-то ты соизволил ответить! — выдохнул тот, пожалуй, слишком уж правдоподобно, отчего Воншик сразу смутился. Санхёк мог быть едким, властным и наигранно добродушным, но чтобы таким, выдающим облегчение так честно — никогда. — Скажи мне, что ты такого сказал Тэгуну, что я до него теперь дозвониться не могу? Тебя так смущало наше с ним общение? — То есть, ты тоже не знаешь, что с ним случилось? — глухо отозвался Ким, его сердце ухнуло куда-то вниз и едва не разбилось. — Ты с ним случился, вот что! — выпалил Хёк и тут же осёкся, начиная бормотать уже в несколько извиняющейся манере. — Я, конечно, понимаю, что быть может поступил некрасиво, заинтересовав твоего возможного будущего парня работой куда большей, чем единичный заказ, но, Ким, ты же знаешь меня! Я слепну, когда подворачивается явный выигрышный вариант. Я забиваю на многое, кроме этой возможности сорвать куш, закрываю глаза на друзей и… — Хочешь мне сейчас так замысловато сказать, что между вами ничего нет? — из уборной опасливо выглянул Хакён. Заметно похорошевший и окончательно упорядочивший свой образ, он выбирался в коридор, чтобы снова неуверенно ойкнуть, когда Воншик схватил его за руку и поволок в сторону выхода. — Ким Воншик, ты идиот? — звучало весьма убедительно и почти без вопроса, Киму хотелось яростно закивать в ответ, но он понимал, как это будет выглядеть со стороны. Он лишь неопределённо хмыкнул и с некоторым, почти физическим удовольствием принялся выслушивать гневную тираду Хёка о том, что, быть может, он и выглядит, как редкостный козёл, но у друзей их пассий не уводит. Воншику должно было удивиться, что его уже второй раз подряд в друзья записывает один из самых влиятельных и молодых людей города, но как-то терялся этот факт в мысли другой — в желании верить Санхёку и не мочь этого сделать до конца.