♫ ♪ ♫
А вечер, который, несмотря на свою медлительность, всё-таки случился, начался со звонка Тэгуна, сбито объясняющего, что было бы неплохо Воншику заехать за ним. Тот был счастлив исполнить чужую просьбу и отнекивался от извинений за оказанное неудобство как мог. Конечно, Тэгун раньше добирался как-то самостоятельно, но теперь он оправдывался тем, что не хочет заставлять ждать Хакёна и Джехвана, которые наверняка доберутся до обозначенного места раньше. И у Воншика в голове не укладывалось, что — погодите-ка! — холодный Тэгун боится опоздать в парк аттракционов. За время пути Тэгун не выдал себя и своего прежнего настроя абсолютно ничем. Будто бы ничего и не было вовсе. Односложно отвечал на вопросы. Искреннее «Нет» на «Устал?», и совершенно неуверенное «Да» на «Обедал?». Последнее не могло не печалить Воншика и, наверняка раздражало самого Тэгуна. Но тот не подавал вида, а младший надеялся, что мастер убеждения Ча Хакён выручит его и на этот раз. Последний, кстати, действительно уже обнаруживался вместе со счастливым Джехваном у входа в парк, куда Воншик и Тэгун прибыли с десятиминутным опозданием. Последнее было виной исключительно Воншика, потому что тот откровенно зависал, когда видел преобразившегося Тэгуна, надевшего вместо мешковатых свитеров и больничного халата обычную чёрную футболку и джинсы безбожно обтягивающие его худощавые ягодицы. На последние Воншик пялился всё то время, что у него имелось до самого авто, и после прибытия к нужному месту. То есть всего лишь пару минут, за которые внутри всё успело застыть до состояния арктических ледников и сразу же растечься плавленым металлом. И, наверное, на лице Воншика было написано слишком многое, раз Хакён, едва открывший рот, чтобы отчитать его за эту оплошность, растянул губы в коварной, но понимающей улыбке. Парочка эта, надо сказать, тоже предпочла свободный стиль без каких-либо вычурностей. И если для Джехвана это, быть может, было нормально, то вот вытянуть Хакёна, не разряженного в пух и прах, в люди было практически невозможно. И всё-таки сегодня он ограничивался светлой водолазкой с высоким воротом и лёгкими бежевыми брюками. Причём последние были совсем не из тех дизайнерских красот, за которые Ча мог выложить половину своей зарплаты. Они были обычными, как и весь Хакён сегодня, что навевало на Воншика только одну мысль — тот сдался и позволил видеть Джехвану его абсолютно любым, а не только божественно модным и абсолютно идеальным. Наверное, это был неплохой знак. Впрочем, об одежде думалось меньше всего после того, как сбитые приветствия и переговоры переросли во что-то казавшееся невозможным по началу. А именно Воншика поразил тот факт, что Тэгун с Хакёном внезапно оказались детьми, прячущимися за масками взрослых. Они, кажется, задались целью посетить абсолютно все аттракционы и попробовать все виды мороженого, конечно же, заставляя своих спутников следовать за ними. Воншик с Джехваном бросали друг на друга сочувственные взгляды время от времени, но перечить хёнам не смели. И, как бы они сами не пытались казаться взрослыми, всё это мероприятие определённо затягивало. А потому не было ничего удивительного в том, что уже спустя приблизительно час все четверо, вооружившись водяными пистолетами в ближайшем киоске и зарядив их в фонтане, носились меж насаженных в зоне отдыха деревьев и прятались друг от друга в сооружениях, являвшихся частями детского городка. Благо самих детей в столь поздний час практически не было, а потому и родительских взглядов полных укора тоже не случилось. — Тихо! Мы должны переждать здесь, — Тэгун прижал Воншика обратно к детской горке раньше, чем тот успел бы покинуть своё укрытие и напасть на проходящего мимо Хакёна. И, возможно, Тэгун был прав, ведь хён вполне мог быть сейчас лёгкой приманкой, после нападения на которую всех расстрелял бы удачно спрятавшийся Джехван. Тэгун стоял сейчас так близко, что Воншик мог себе позволить немного поддаться вперёд и коснуться губами бешено стучащей жилки на его шее. Именно это он и делал, не встречая и намёка на сопротивление — Тэгун был слишком увлечён. В этой шуточной борьбе, с внезапным, но довольно предсказуемым разделением на команды, он становился настоящим хищником. Чарующим, выслеживающим свою жертву снова и снова. И вот теперь, решив, что опасности нет, он крался вперёд, готовясь выстрелить в Хакёна. Воншик шел следом, догадываясь, что в последний момент Ча, будто бы не замечающий опасности, сорвётся на бег. Так оно и произошло. Вот только Тэгун не растерялся, бросился следом, стреляя на ходу, но промазывая из-за сбитого быстрым перемещением прицела, а ещё из-за ловкости Хакёна, который ускользал прочь, казалось, за доли секунды прежде, чем его настигала вода. А после старший и вовсе потерялся, попросту исчез среди деревьев, и подоспевший Воншик всё-таки догадался, что в ловушку их загнать команде противников удалось. Тревожно оглядываясь по сторонам и держа наготове пистолет, он выглядел, пожалуй, слишком очаровательно и нелепо в тоже время. Тэгун залюбовался своим сообщником, а потому пропустил момент, когда Джехван вынырнул из-за ближайшего к нему дерева и прицелился, метя в спину. Зато это вовремя заметил Воншик. Вскрикнул и, пожалуй, сделал то, чего сам от себя не ожидал. Он в пару широких шагов бросился вперёд и загородил Тэгуна от выстрела. Удар — и влажное пятно расползлось по груди, оставляя на рубашке крохотный тёмный след. Впрочем, спасённый Тэгун более не тратил времени даром. Он стрелял в Джехвана, и тот забавно взвизгивал, прикрывая рукой задетую влагой шею. Подкрадывающийся сзади Хакён тоже получал свой порцию воды, потому что слух у Тэгуна был если не абсолютным, то просто отличным. Шорох листьев под ногами Ча выдал его с головой. Пара мгновений — и Хакён уже чертыхался, обнаруживая свою водолазку мокрой. — Победа за командой Тэгуна! — поликовал Джехван так, будто бы находился в ней тоже, а потом вернулся в суровую действительность и добавил чуть более хмуро: — Мы с Хакёном платим за ужин, вы победили. С этими словами Ли поспешил к своему спутнику, извлекая откуда-то сухой платок и помогая тому устранить следы их маленькой битвы. Тэгун же не смотрел на эти слащавые воркования, ему куда интересней сейчас было вглядываться в бездонные тёплые глаза Воншика и искать в них объяснение этим геройствам. — Тебе не обязательно было жертвовать собой ради спасения моей футболки, — выдал он несколько смущённо и слишком тихо, зная, что только так его не услышит Джехван. — Я спасал тебя, а не тряпки, — добродушно улыбнулся Воншик, а Тэгуну на мгновение стало не по себе. Он вдруг на мгновения представил, что будь эта войнушка по-настоящему, Воншик бы и не подумал менять своего решения. Для него всё по-настоящему было уже сейчас. Всегда. Краткое «Спасибо» и неловкое прикосновение к плечу было всем тем, что Тэгун мог дать сейчас. Что хотел он дать, понимая, что ради него, наверное, никто и никогда ничем не жертвовал. Даже если речь шла о весьма обычных дурачествах. Воншик отвечал на это краткой улыбкой и спешно, пока Джехван и Хакён не обратили на них внимание, привлекал к себе внимание сам, повышая голос. — Итак, чем нас сегодня накормит команда проигравших?♫ ♪ ♫
А ужин, внезапно перенесённый из парка во вполне себе приличный ресторан, действительно выглядел более чем шикарно. Хакён и Джехван честно отработали свою победу, заказывая много мяса и сочной зелени. И Воншик не мог упустить из виду то, как загорелись интересом к еде глаза Тэгуна. Он не собирался вредничать на этот раз, был определённо голоден и… это внезапно возбуждало Воншика. Он ссылался на жару, краснея, прятался за бокалом с водой и вообще старался не привлекать к себе внимание. И удача действительно была на его стороне в этот раз. Потому как Джехвану кто-то позвонил, очевидно, из клиники, нуждаясь в консультации. А после Ли объяснял подробности этого звонка Тэгуну, и они уже вместе начали говорить на каком-то совершенно непонятном Воншику языке. С Хакёном было сложнее. Он хитро поглядывал на своего теперь уже бывшего любовника и продолжал делать вид, что полностью увлечён едой. Вот только когда Воншик извинился и поспешил прочь под предлогом посещения уборной, то старший увязался за ним, поглядывая всё так же хитро. — Ты ведь ни капли не жалеешь, что я вытащил вас с нами, верно? — наконец выдал он, когда Воншик, игнорируя все кабинки, забрался на подоконник и подкурил сигарету. — Я? Нет, — не к чему было лукавить, когда хён всё понимал и так. — И, возможно, ты именно на такой исход и рассчитывал, когда подбивал Джехвана на эту затею с парком аттракционов? — Что? Ну, нет… — Воншик. — Ну, быть может, если только самую малость, где-то на подсознательном, — на последнее слово Ким изобразил что-то замысловатое в воздухе рукой, удерживающей зажженную сигарету. Должно быть, так он пытался обозначить это самое подсознательное, и получалось у него, надо сказать, неплохо — колечки дыма вились вверх и распадались на сизые ленты. — В таком случае, я могу это считать вмешательством в моё личное пространство, а значит, имею право узнать о твоих успехах… — Хакён прищурился и склонил голову на бок, чувствуя себя победителем. Вот только хохот Воншика заставлял в этом засомневаться. — Хён! С каких пор тебе нужно строить столь сложные многоходовки, чтобы узнать, как у меня дела? — Воншика искренне повеселила вся эта ситуация, и он даже порывисто обнял стоящего рядом Ча свободной рукой. — То есть, ничего не изменилось? — Ким не был бы собой, если бы не прочувствовал очевидную надежду в бархате чужого голоса. — Нет, ну… конечно, кое-что изменилось, — Воншик бросил красноречивый взгляд на собственный пах и тут же поднял глаза к собеседнику. — Но это совсем не значит, что у меня теперь от тебя тайны. — Я рад. — Я, пожалуй, тоже, — охотно отозвался Воншик и, чуть расслабившись, затянулся ещё раз, прежде чем задумчиво бросить, глядя в потолок: — А уж когда этот Хан Бёнджун перестанет быть чем-то нереальным, то, быть может, мне позволят и вовсе с ума сойти от счастья. И я тебе не должен, наверное, этого говорить, но… Хакён? С тобой всё в порядке? Ча неуверенно мотнул головой, но вид его всё ещё продолжал оставаться весьма задумчивым. Он был где-то не здесь, явно осмысливая только что услышанное. И Воншика накрыло прозрением, как это уже не раз бывало у них с Хакёном. Он просто прочитал его мысли, прочувствовал их где-то на всё том же подсознательном, а теперь спешно тушил сигарету и соскакивал на пол, чтобы встряхнуть хёна за плечи. — Ты что же? Знаешь этого человека? — Да. Наверное. Но… ты раньше не говорил имени, да и у нас же всегда было Правило. Ты же знаешь. Воншик знал. Он сам, кажется, предложил хёну это правило после очередной жаркой ночи, которая в седьмой или восьмой раз доказала, как им комфортно вместе. Но этого комфорта на тот момент было недостаточно, чтобы распрощаться со свободой и найти всё желаемое друг в друге. И вот тогда-то и появилось Правило. Суть его была довольно проста. Оба мужчины могли заводить отношения на стороне и даже делиться некоторыми интересными подробностями, но в этих рассказах всегда следовало обходиться без лишних имён. Это позволяло оставлять всех любовников безликими телами, которые не могли вклиниться в своеобразную дружбу Хакёна и Воншика. Не могли задержаться в ней, и, по сути, Тэгун стал первым исключением из этого правила, следом за ним и Джехван. Хотя второго можно было списать на случайность или необходимость, но, так или иначе, теперь правило было нарушено вновь. — Расскажи, прошу, — Воншик чувствовал, как его сердце бьётся где-то у горла. Поглядывал на дверь и понимал, что они и так задержались, но, кажется, ему теперь действительно мог помочь только Ча. И тот всё прекрасно понимал без лишних слов, а потому начинал говорить быстро, чуть сбито, но так, чтобы успеть до того, как их потеряет кто-то из увлёкшихся разговором врачей. — Это было во время моей поездки в Японию около года назад. Ну, помнишь? Мне тогда нужно было пройти эти курсы по повышению квалификации и всё-такое. Естественно, вечера были полностью в моём распоряжении, и я несколько раз прошвырнулся по барам. Мужчина, представившийся Ханом Бёнджуном сам подошел ко мне, угостил выпивкой и… ну ты знаешь, как это бывает. Я бы, может, и не запомнил его, всё-таки корейцы в Нагое не такая уж редкость, но тут роль сыграла именно фамилия. Я сразу подумал про совпадения, про твоего мелкого, но… я бы не сказал, что он бы сильно похож на Хёка. — Наверняка это он, я чувствую! — в глазах Воншика азарт. — Да я же почти все соц.сети и сайты медицинских клиник просмотрел насквозь, но не думал насчёт иных стран… — И тут ещё одна загвоздка. Он не был врачом или кем-то в этом роде, — Хакён замялся отводя взгляд в сторону. — Мы особо не вникали в биографию друг друга, но он определённо не врач. Я бы, может, не обратил на это внимание, но далеко не все мои любовники настолько богаты на фантазии, чтобы использовать наручники во время секса. — Но ведь он мог… — Да, Ким, я прекрасно знаю, сколько извращенцев любят эти штучки и игры с подчинением, но утром я видел его документы. Они выпали из куртки, пока он искал сигареты. — Ты покраснел. — Что? Я никогда не… — Хакён бросился к зеркалу, чтобы убедиться в своей правоте и в том, что он ещё не превращается в чувственную дамочку, заливающуюся румянцем при каждом удобном и не очень случае. Вот только Воншик его провёл, но это было даже к лучшему, потому что в следующее мгновение в уборную влетел Джехван, взгляд которого всего мгновение, но был весьма подозрительным и гневным. Воншик усмехнулся. О, да. Этот парень определённо умел ревновать. Вот только вместо парочки давних и соскучившихся по близости любовников он заставал прихорашивающегося у зеркала Хакёна и Воншика, уткнувшегося в свой телефон. — Простите, тут небольшие дела возникли, я не смог отложить разговоры с начальством на потом, — быстро отрапортовал последний и поспешил покинуть комнатку прежде, чем бы его вывернуло от всей той слащавости, которая зарождалась между этими двумя, стоило лишь взглядом мужчин пересечься через зеркальную гладь. Он поспешил за столик, зная, что раздраженный Тэгун, оставшийся в одиночестве, простит его, когда узнает, что дала эта задержка. Он присел рядом и, прежде чем успел задуматься над своими действиями, мазнул губами по виску мужчины. Тот не отстранился, но и выглядеть счастливей после этого не стал, поэтому Воншику пришлось сразу переходить к самому главному. — Я кое-что узнал на интересную для тебя тему, — шепнул он, специально касаясь губами чужой привлекательной мочки и дурея от собственной смелости. Он пьянел без алкоголя, в особенности когда к своим губам добавлял язык, скользя тем по ушной раковине, прежде чем отстраниться от Тэгуна, кажется, окаменевшего от такой вольности донсена. — Надеюсь, это что-то действительно стоящее, — только и сказал он, заметно расслабляясь, когда на горизонте появилась задержавшаяся парочка. — Именно так, но этот разговор будет не очень уместен сейчас, поэтому, давай продолжим наслаждаться таким прекрасным вечером, раз уж свершился, — на словах о наслаждении Воншик позволил себе скользнуть ладонью по чужому колену, что было абсолютно незаметно для вернувшихся. Конечно же, в том случае, если ни один из них не умел видеть через столешницу. — Итак! Стоит ли нам перейти к десерту? — Джехван хлопнул в ладоши и потер руки в предвкушении грядущего. Он явно был доволен жизнью, и раскрасневшиеся от поцелуев губы говорили об этом как нельзя хорошо.♫ ♪ ♫
Как оказалось, десерт оказался всё тем же алкоголем, компанию которому составляли миниатюрные пирожные с кремом, ягодами и кусочками фруктов. И, как ни странно, никто особо не возражал. Впрочем, и возражать-то было особо нечему, ведь блюда из графы десерта в увесистой книжице меню действительно были заказаны. Вот только обратный путь из-за этого всей компании пришлось преодолевать на такси. Воншик долго прощался со своим авто, обещая, что заберёт его со стоянки уже завтра, просил, чтобы его красавица не скучала здесь и не заигрывала с внедорожниками ровно до тех пор, пока Тэгун не сгрёб его в охапку и не потащил прочь. В руках старшего, совсем не выглядящего опьяневшим, было до такой степени уютно, что Воншик подумал, что переживёт это временное расставание с машиной, а после подумал о десятке иных менее приличных вещей. Часть из фантазий распространялась и на салон такси, но когда рядом так громко пел Джехван, осуществлять их на деле было практически незаконно и уж точно неприлично. Путь до нужного дома и квартиры в голове Воншика всё никак не хотел выстраиваться в ровную и логическую цепочку. Не хватало цельных кусков — моментов, в которые он умудрился задремать. И вот даже теперь, упираясь в лопатки отпирающему дверь хёну и пытаясь объяснить что-то о том, что пить он в принципе умеет, Воншик упускал момент, когда они оказывались в квартире. Хотелось, как есть, в одежде, но почему-то уже без обуви, принять горизонтальное положение и отключиться, но у Тэгуна, кажется, были иные планы на этот счёт. Воншик резко очнулся, когда понял, что его раздевают. Верх наряда отправился куда-то на пол, а самого его прижимали к стене и пытались освободить от джинсов, вот только пряжка всё никак не хотела поддаваться чуть заплетающимся паучьим пальцам, что значительно замедляло процесс. Воншик распахнул глаза и мгновенно встретился чуть с мутноватым от алкоголя взглядом Тэгуна. Слишком. Близко. Нельзя было удержаться и не поддаться вперёд, впиваясь в чуть приоткрытые губы влажным глубоким поцелуем. Тэгун возмущённо замычал и попытался отстраниться, упираясь ладонями в подкачанную грудь Воншика. Вот только это касание оказалось катализатором ещё большим, чем само присутствие Чона рядом. Воншик с рычанием притянул его к себе, оступился и с головой погрузился в прохладную воду, наполнявшую ванну до краёв. Он бы наверняка захлебнулся, не сдерживая удивлённого возгласа, если бы не вовремя выдернувший его из-под водной толщи Тэгун, внезапно оказавшийся во всё той же ванной, седлающим его бёдра. И нет, это падение нельзя было назвать самым удачным и уж тем более романтичным, но Ким протрезвел почти мгновенно. И дело было лишь отчасти в прохладной воде, укрывающей его с ног до головы. — Псих, — констатировал Тэгун очевидный факт достаточно спокойно, и принялся было выбираться из воды, но его прижали за бёдра обратно. При этом сам Воншик едва не задохнулся восторженным стоном, домысливая, как много ощущений ждало, не будь сейчас здесь преграды из одежды. Но он сдержался, вынуждено разжимая руки и позволяя Тэгуну выбраться прочь. Вот только прежде он встречался с ним взглядом и улыбался едко: — Зато теперь ты будешь знать последствия подобной твоей самодеятельности, — выходило достаточно хищным и предупреждающим тоном, чему Воншик даже удивлялся немного. С его-то начинающими клацать от холода зубами, это было довольно проблематично. — Просто я надеялся, что так ты быстрее очнёшься и расскажешь мне всё то, что собирался, — неловко отводя взгляд, бросил Тэгун и, схватив полотенце, поспешил скрыться в своей комнате. А спустя бесконечно долгий срок неловкостей, оба сидели на кухне и пили кофе, заваренный Тэгуном. И Воншик действительно рассказал всё, что выяснил. Вот только он не мог сказать Тэгуну, что Ча в курсе всего, а потому пришлось сказать, что решающее имя Хакён увидел сам в телефоне Воншика, куда тот его сам и записал, чтобы не забыть. Тэгун и не подумал придираться к правдоподобности предыстории, его вообще интересовало только то, что шло после. И над дальнейшей частью он думал довольно долго, делая маленькие глотки кофе и периодически поглядывая на Воншика. — Я не думал о таком варианте, — признался он, наконец. — Но вполне может быть, что это тот человек, который нам нужен. Это «нам» могло бы греть душу, если бы не подтекст. И если бы не вся ситуация в целом. Воншик осторожно приглядывался к своему собеседнику, явно размышляющему над чем-то, грел руки об крохотную чашку и начинал говорить раньше, чем, пожалуй, стоило. — Что мы будем делать, когда найдём его? — нет, Воншику определённо не хотелось знать, что и как они будут делать, но вопрос сам срывался с губ, в то время как губы Тэгуна начинали расплываться в безумной мечтательной улыбке. — Я ещё не решил, — говорил он и откровенно врал. Его глаза говорили о том, что это ложь. Эти черти в них, эта манера и тембр голоса, всё в эти секунды было пропитано ложью, но… это не мешало Воншику хотеть его так, что пальцы на ногах поджимались от предвкушения, а сердце заходилось бешеным стуком. — Ты, наверное, заслужил награду за свои старания. Воншик понимал, что к нему обращаются, как к псу. Но ничего не мог поделать со своим восторгом, хотелось вилять несуществующим хвостом, вылизывать эти тонкие пальцы, касаться протягиваемых к нему ладоней носом и немножечко сходить с ума от счастья. Но на деле выходило лишь улыбаться, согласно, но молча кивать. Получалось лишь наблюдать за Тэгуном и сгорать от любопытства в ожидании той награды, которую он захочет преподнести.