Paint it black

Дороги из-за дождей размыло, сапоги увязали в грязи, и оттого путь, который при лучших обстоятельствах занял бы дня четыре, грозился растянуться на неделю. Для ночлега приходилось долго искать место посуше; тот, чья очередь была дежурить, получал теплый плащ и флягу, а остальные устраивались под телегой. Они сопровождали девушку-торговку из Каэд Нуа — она платила хорошие деньги и единственная в их отряде (кроме Эдера, конечно) сохраняла хорошее расположение духа, даже стуча зубами от промозглого холода. Она была красива — даже спутавшиеся в дороге волосы и красные пятна на обветрившейся коже не могли испортить ее настолько, чтобы это стало не так — и разговорчива; нежно трепала лошадку, тащившую ее телегу, по холке, и не считала, что эль хоть в чем-то уступает вину. Не было ничего удивительного в том, что уже на второй день пути Эдер начал смотреть на нее по-особенному. Они и ночами придвигались поближе друг к другу; впрочем, Алот и сам несколько раз просыпался от того, что прижимался к Хранителю. Тот всегда спал на спине, востроносый и бледный — и спросонок казался до ужаса похожим на мертвеца. На исходе шестого дня путь им преградило дерево, свалившееся поперек дороги. Пришлось остановиться. Лошадь начала лениво объедать зелень с веток. Хранитель посмурнел. — Хорошее место для засады, — шепнул он Алоту. — Гляди по сторонам. Он направился к Эдеру и нанимательнице; пальцы Хранителя легли на рукоять кинжала. Алот глянул на север — туда, где должен был скрываться во влажном тумане пункт назначения — и вздрогнул, уловив стремительное движение в полутьме. — Слышь, вы! — рявкнула Изельмир во всю его глотку. — Справа, слепошарые! Эдер и Хранитель рванули из ножен оружие, встревоженно заржала лошадь. Нападавший был ловок — Хранитель едва успел отбить его удар. Эдер кинулся на подмогу; Алот почувствовал, как закололо кончики пальцев еще не сотворенное заклинание. — Стоять! — гаркнула вдруг нанимательница — так, будто полжизни проработала смотрителем в казармах. — Назад! Оба! — Мэл, — процедил Хранитель, не оборачиваясь. — Мы — твоя охрана. И мы, мать твою, охраняем тебя. Но она его не слушала. Она спрыгнула с козел, увернулась от Эдера, попытавшегося было перехватить ее, и побежала к нападавшему. И он опустил оружие и раскрыл ей объятья. Неприглядные наросты покрывали почти всю его голову, обнажая сероватую кожу лишь ниже носа, но, судя по блеску в глазах их нанимательницы, она видела в лице богоподобного нечто прекрасное. Хранитель равнодушно выслушал объяснения, отчетливо напоминающие извинения, пожал плечами и оживился лишь когда выяснилось, что дальнейшее сопровождение от них не потребуется. Алот бросил на Эдера быстрый взгляд. Тот совсем не выглядел разочарованным. О разбитом сердце его внешний вид тоже никоим образом не говорил. Эдер, похоже, почувствовал, что на него смотрят, поднял взгляд на Алота, и пришлось торопливо отвести взгляд, чтобы не покраснеть. Если ты продолжишь пялиться и бездействовать, что-нибудь сделаю я. Нанимательница тепло попрощалась с каждым из них, позволила Эдеру в последний раз потрепать лошадиную гриву и отдала Хранителю вторую часть оплаты. — Приятно было работать с вами, — церемонно заверил тот, пряча деньги. — Несмотря на крохотное недопонимание. Богоподобный улыбнулся, показав острые белые зубы. — Спасибо, — сказал он. Когда они двинулись обратно, наконец выглянуло солнце.