Lost Generation

      У Скорпиуса Малфоя было достаточно причин, чтобы недолюбливать Лили Поттер. Она выбешивала его всякий раз, когда появлялась в Большом зале, откидывала за спину свои длинные рыжие волосы и тянула руку к тостам, - потому что она всегда ела на завтрак тосты. Поттер была громкая и веселая, и никогда не забывала ему сообщить, что презирает его. И не потому, что он Малфой, со всем прикладывающимся к этому багажом. А потому что он - это он. Все их ссоры были родом из детства, выношены самим временем, это была борьба за первенство, начатая в тот день, когда одиннадцатилетний Скорпиус приехал на пасхальные каникулы к Поттерам, и мелкая рыжая девчонка, окинув его надменным взглядом, прошипела «так вот ты какой, Малфой». Скорпиус, за год попривыкший к косым взглядам и сплетням, но еще не настолько, чтобы проглатывать их всухую, огрызнулся, и все закончилось тем, что у Поттер случился неконтролируемый магический всплеск, в котором эта ябеда обвинила его, Скорпиуса. На следующий год Поттер явилась в Хогвартс, заняла свое законное место среди красно-золотых галстуков с таким видом, будто делала одолжение всему миру, быстро собрала вокруг себя компанию прихвостней и научилась не обращать внимание на взгляды, которыми одаривали единственную дочь Гарри Поттера студенты. Девчонка, как выяснилось, была злопамятной - не простила его за собственный магический дисбаланс, который был столь редок в таком возрасте, а Скорпиус тоже был не лыком шит, и они взяли за моду царапаться и ругаться, потому что несмотря на разные курсы и факультеты, то и дело делили пространство - Лили была сестрой Альбуса, а Альбус лелеял надежду на то, что в один прекрасный день их склоки прекратятся. Скорпиус же прекрасно знал, что мечты имеют свойство не сбываться. Сейчас это было уже нечто большее, чем детские разногласия - сама Поттер выворачивала его наизнанку. Она всегда вела себя так, будто она была королевой на троне, всегда считала, что владеет ситуацией, всегда выходила сухой из воды только (!) благодаря своей фамилии и, кажется, даже не подозревала о том, как хрупок ее маленький мирок. — Эй, дай списать зелья, — из левого угла комнаты в него прилетела коробка из-под шоколадных котелков. Скорпиус швырнул ее обратно вместе со свитком, но коробка случайно попала в Орео, и тот с громким мявканьем свалился на пол. — Эванеско, — зевнул Скорпиус, ткнув палочкой в мусор на поттеровской кровати, и Альбус, зашелестевший свитком, недовольно нахмурился. — Там могло быть что-то полезное! — Что, смысл жизни? — ехидно поинтересовался Скорпиус, и Альбус показал ему язык, вновь скрываясь за пергаментом. Старик Слиззи с самого первого занятия прочитал им громогласную речь о том, что ЖАБА - это не хухры-мухры, что объем заданий у них большой и что он не потерпит неуважительного отношения к предмету. Впрочем, Слизнорт так начинал каждый первый урок, уже к середине сентября превращаясь в добродушного деда, поэтому сильно никто не нервничал. Даже синеволосая новенькая знай себе марала пергамент на предпоследней парте. — Мерлин, ну вот сдалось ему это сочинение на пять футов! — взвыл Альбус, отпихивая огромный свиток Скорпиуса в сторону и растягиваясь на кровати в полный рост. Челка упала ему на глаза, скрывая половину лица, а губы по-детски надулись, будто Альбус обиделся на весь белый свет. — Я не хочу корпеть три часа над этой чертовщиной, — пробубнил он, переворачиваясь и утыкаясь лицом в подушку. — Схлопочешь «Тролль», — хмыкнул Скорпиус и продолжил свое упражнение по Трансфигурации. Фария, в отличие от Слизнорта, и слова про ЖАБА не сказала, коротко и быстро перейдя к теме нового урока, стоило классу занять места за партами. Правда, от нее так и веяло напряжением и готовностью дать по башке, если зевнешь во время лекции, так что семикурсники терпеливо скрипели перьями и боялись даже чихнуть. Фария Хальт наводила на всех необъяснимый страх, и Скорпиус не знал, как Грифы вообще жили с таким деканом. Впрочем, это была не его проблема. Альбус насмешливо хмыкнул и явно собирался ляпнуть что-то в духе «когда меня волновали оценки?», когда его палфон завибрировал на покрывале и засветился ровным светом, и он сел, коснулся древка палочки указательным пальцем, открывая полупрозрачный, будто сотканный из воздуха, экран, и мазнул по нему взглядом. Волшебная сеть в школе работала исправно, и за два дня такие приложения, как SSS и MAG успели доверху заполниться колдографиями и сообщениями, расписанием отборочных по квиддичу и клубов в Т.К. — Что там? — лениво поинтересовался Скорпиус из угла комнаты, который он привык считать своим за все то время, что они с Поттером делили апартаменты. Его жаворонок из бумаги никак не хотел превращаться в свою пернатую миниатюрную копию, и Скорпиус полез в учебник, выяснять, что не так. Его палочка не маякнула голубым светом, что значило, это не было сообщение для одной из тех бесед, в которых он состоял. — Джей, — Альбус замолотил пальцами по экрану, набирая ответ. — Спрашивает, придем ли мы в Выручай-комнату сегодня. Там вечеринка. — О, знаменитая вечеринка Джеймса Поттера в честь начала учебного года, — ухмыльнулся Скорпиус. — Он хоть имеет право на нее теперь прийти? Разве он не должен... ну, играть за другую команду? — Должен, но когда это его волновало, — отмахнулся Альбус и продолжил листать ленту новостей, лайкая какие-то колдо и оставляя комментарий под выложенным Доменико постом из Экспресса, на котором вся их компания, радостно скалясь, глазела в камеру. — Джеймс... приспосабливается по-своему. — Без Скамандеров ему будет не так просто, — хмыкнул Скорпиус. У его жаворонка наконец полезли перья, но были они почему ярко-голубые, как небо. Его карман тоже загудел, и Скорпиус полез в палфон. Это пришло приглашение на ту самую вечеринку, которую с легкой руки ДжейСи Поттера превратили в славную традицию, и на которой, как правило, творилась полная вакханалия, формировались и распадались парочки, кто-то успевал трахнуться на подоконнике за колоннами, и на следующий день все ходили опухшие, будто их покусали иже-пчелы. В прошлом году, если память его не подводила, вусмерть пьяный Лоркан Скамандер просто чудом не свалился в бассейн, в котором плавали блестки и взбитые сливки, и его брат-близнец был вынужден увести его под конвоем. Скорпиус не был уверен, но ему казалось, что Лисандр успел при этом хорошенько облапать своего братца. У Скорпиуса на таких мероприятиях не было недостатка в приятной компании, но сейчас... Сейчас его мысли занимала Роза Уизли. При мысли о девушке в паху сладко потянуло, и Скорпиус сжал зубы, переключаясь на Трансфигурацию, но было уже поздно. — Эй, она все-таки моя сестра, давай ты не будешь при мне вспоминать подробности вашей интимной жизни, иначе я расскажу обо всем Хьюго, и он с тебя не слезет, — Альбус накрыл голову подушкой, и его голос от этого казался ниже, чем был на самом деле. Скорпиус молча швырнул в него собственной подушкой. — Вон из моей головы, Поттер. Я думал, мы договорились. Альбус сплюнул перо и высунул наружу нос. — Ты думаешь слишком громко. Сам же прекрасно знаешь, что я не всегда могу это контролировать. Скорпиус поморщился, но ничего не сказал, возведя мысленную стену и приказав себе не расслабляться. Конечно, на Поттерах-Уизли неподъемным грузом лежало табу. Конечно, ему до смерти иногда хотелось сесть поближе к Доминик Уизли на всяких там благотворительных вечерах и просто смотреть, впитывать. Ей-богу, не будь она родственницей Альбуса, Скорпиус бы попытался ее склеить. Но она была Уизли. Как и Роксана, которая, хоть и ходила с бардаком на голове, все равно была одной из самых эффектных девушек в Хогвартсе. Жаль, что уже закончила школу. А еще была Роза. И эту загадку Скорпиус так и не разгадал. Она не была королевой красоты. Она не была худосочной и длинноногой, как слизеринки, ее волосы не были яркими, как полыхающий костер, но все равно достаточно рыжими, чтобы заметить ее в толпе. Она носила многослойную одежду, редко красила глаза и везде таскалась с сумками, обвешанными наклейками и значками. У нее были покатые круглые бедра, пухлые губы и тонкая шея, и на самом деле, она ничем не выделялась среди большинства. До этого лета Скорпиус и думать не думал, что они будут трахаться в Хогвартс-экспрессе, чувствуя себя так, будто они обкурились пыльцой и унеслись на луну. Возле Розы всегда пахло мятой, и у него напрочь отключались мозги. Возможно, поэтому она бегала от него по всему Хогвартсу, как от кота в гоне, а ведь они жили в одной башне. Палфон Альбуса издал громкую трель, и тот подскочил на кровати. Сочинение по зельям, над которым Скорпиус вчера корпел в библиотеке, птичкой спорхнуло на пол, и он приманил его чарами, пока его многочасовой труд не улетел в топку. — Лили, — пояснил Альбус, свешивая ноги на пол и привычным жестом ероша волосы на затылке. — Пишет, что мне надо прийти пораньше, чтобы трансфигурировать стаканы и прочую ересь. — Скатертью дорога, — хмыкнул Скорпиус. — Эй, а ты не хочешь помочь? — Что, с организацией вечеринки, в комитете которой твоя сестра? Я не занимаюсь школьными делами, Поттер. — Сказал староста школы. Макгонагалл бы тебе рот с мылом вымыла. И знаешь, мне все-таки мучительно осознавать, что ты теперь лижешься с моей кузиной. — Поттер! — предупреждающе рыкнул Скорпиус, и Альбус, ухмыляясь, поднял руки. — Все-все, молчу! Предохраняйтесь только! Мимо проплыла Хрень, на которой была навалена куча вкусностей, начиная от лакричных палочек и заканчивая сахарными перьями, и нырнула Альбусу под руку, как домашний питомец. Альбус почесал Хрень по э-э-э... спине? - и взял себе «лягушку», набивая шоколадом рот и вставая, оглядываясь в поисках футболки. Эта Хрень, будь она неладна, была результатом весьма бешеного мальчишника на четвертом курсе, когда они спорили, кто сильнее в Чарах. Доменико тогда один Мерлин знает каким образом наколдовал это пушистое облако, и начали пулять в него заклятиями, напичкивая магией, пока два заклинания не соединились по пути в одно, и Хрень не взмыла в воздух. Примерно так они поняли, что гибриды заклинаний непредсказуемы, а Хрень убрать не так просто, как наколдовать. Они понятия не имели, что с ней делать, и оставили. Позже Ал накидал на облако всякой еды и натренировал подлетать по щелчку пальцев. И, если это недоразумение еще слушалось Ала, то Скорпиуса оно по какой-то непонятной причине ненавидело. Вот и сейчас, стоило ему протянуть руку к тыквенному пирожку, как Хрень отпрыгнула в сторону и унеслась под потолок. Скорпиус без малейших угрызений совести показал облаку средний палец.       Лили возмущенно буравила взглядом экран палфона. Она сидела по-турецки на своей кровати в черных узких джинсах и красной толстовке с эмблемой Гриффиндора, и, пока ее соседки прихорашивались к вечеринке, от души ругалась с Джеймсом в MAG. Джеймс, кажется, собирался игнорировать собственное назначение на должность преподавателя и в ус не дул, интересуясь, сколько сливочного пива понадобится четверокурсникам. В данный момент он торчал у эльфов и вымаливал у них еду. — Он дождется того, что его уволят в первую же неделю! — в сердцах воскликнула она, отбрасывая палфон в сторону и распуская забранные в пучок волосы, которые послушно стекли на плечи и легли ровной волной, словно так и надо было. Лили помассировала виски. — Не переживай, Лилз, — Алиса в одном белье свесилась с кровати и активно вычищала из-под нее весь хлам, что накопился там за три дня пребывания в школе, — это же Джеймс. Его и пальцем не тронут. Лили скорчила рожицу. — Серьезно, Лил, что ты так убиваешься? — вмешалась Шарлотта, которая подкручивала волосы, стоя перед зеркалом. Она как раз вычитала в журнале нужное заклинание, благодаря которому локоны укладывались в красивую, аккуратную прическу. К сожалению, в чарах дочь капитана национальной сборной Великобритании по квиддичу была не особо сильна, а потому мейчас ее золотистые волосы напоминали подобие африканских дредов. — Я не хочу, чтобы он на радостях забыл, что уже не студент, — вздохнула Лили, вставая и открывая шкаф, прикидывая, что надеть. Настроение у нее было на нуле. Джеймс всегда был таким - недальновидным, легкомысленным. Лили думала, что настоящая работа заставит его посерьезнеть, как Тэда, но нет, куда там. Джеймс очень не хотел взрослеть, и теперь будто бы цеплялся за крохи своей прежней жизни, надеясь, что его утащит обратно, хотя даже самый мощный хроноворт не был на это способен. Лили стянула с себя толстовку и надела топ с пайетками, который ей подарила на прошлый день рождения Доминик. Топ был не сказать, что категорически открытый, но Алиса за ее спиной довольно присвистнула, и Лили покрутилась на месте, разглядывая себя в зеркале. Да, попа в этих джинсах смотрелась отлично. Лили коротко расчесала волосы, накрасила ресницы, и, довольная, упала на мягкое пушистое покрывало, прямо на подушки с вышитыми львами. В общей гостиной эти подушки встречались на каждом углу, и особенно почетно было завладеть самой большой и удобной из них - старой, сшитой из кучи лоскутков заботливыми руками Молли Уизли. Бабушка Молли за все это время стала кем-то вроде доброй феи для всего Гриффиндора. Она присылала своим внукам невероятное количество еды через каждую субботу, и дети Уизли-Поттер с друзьями практически не появлялись на завтраке всю последующую неделю, уплетая за обе щеки коржики с брусникой и шоколадные печенья. — Все-таки хорошо, что Джеймс в этом году будет в школе! — Шарлотта, справившись с заклинанием, улыбнулась своему отражению в зеркале и разгладила несуществующую складку на белом платье, в котором казалась феей. — Лишний повод ходить на тренировки по квиддичу. Лили закатила глаза. Последние года два она вдоволь наслушалась разговоров о том, какие Джеймс и Альбус симпатичные, и теперь это просто раздражало, как жужжание комара ночью. Лили бы с удовольствием поболтала о мальчишках, но не о собственных братьях, ну ради Морганы! Ей было достаточно того случая, когда они играли в «правду или вызов», и Лиам загадал Джеймсу засосать Шарлотту. Та, конечно, сама его попросила об этом, но это нисколько не умалило ее влюбленности в Джеймса, которая до сих пор не желала сходить на нет. Джеймс же часто подсаживался к Лили и болтал с ее друзьями, и это делу нисколько не помогало. И Лили была бы рада, если бы Джеймс и Шарлотта начали серьезно встречаться, но Джеймс был совершенно непригоден для долгих отношений. Уж точно не сейчас. Он бы разбил Чарли сердце, и разбираться с этим пришлось бы Лили. — Джеймс Поттер - неприступная крепость, Чарли, — хмыкнула Алиса. — Найди себе нового принца. Шарлотта фыркнула и отвернулась. Они с Алисой были настолько разные, что с общением у них не всегда складывалось гладко и правильно. Лили застонала. — Пожалуйста, затягивайте у меня на шее веревку, пока продолжаете обсуждать Джеймса. Алиса потянулась, хрустнув костями, и села на кровати. Ключицы у нее торчали так остро, что казалось, их можно обхватить пальцами. — Лил, хватит ныть, — хныкнула она, — если сегодня придет Нэгра, мне надо выглядеть на все сто, а ты у нас единственная, кто готов. Сара высунулась из своего чемодана и растянула красные губы в недоверчивой улыбке. — Нэгра, которая Паркинсон? Вы с ней разве не сосались в том году после матча по квиддичу? Алиса щелкнула пальцами, натягивая колготки в сетку. — Вот именно! И я знаю, что ей понравилось! Но я не буду просто пускать на нее слюни, нет уж, пусть сама подходит, а для этого мои сиськи должны выглядеть ве-ли-ко-леп-но! Лили, лучше будет надеть: вон ту майку или корсет? Лили с сомнением посмотрела на Алису, уже впрыгнувшую в черные шорты и застывшую посередине комнаты, уперев руки в боки. Из верхней одежды на ней был только черный кружевной лифчик, волосы были взмочалены и взбиты супер-пеной, напоминая гору сливок, а тени Алиса растушевала так яростно, что теперь напоминала енота, но ей это, как ни странно, шло. Джеймс иногда называл ее «готической принцессой», и Алиса носила это звание гордо и громко. — Майку, — Лили махнула на предмет одежды рукой, — иначе переборщишь. Алиса с готовностью натянула на себя майку с логотипом «Проклятых» и чмокнула Лили в щеку, подходя к окну и вытаскивая из-под подоконника заначку голубой травы. — Я не себе, — закатила она глаза, увидев лицо Лили. — Но ты прекрасно знаешь, как эта дрянь расходится на вечеринках. На вес золота. — Эй, кто-нибудь застегнет на мне платье? — жалобно спросила Сара, поворачиваясь к ним спиной и подбирая свои кудрявые волосы. Темный шелк выгодно сочетался с ее темной кожей, и Лили подумала, что Лиаму очень повезло с ней. От Сары так и разило сексуальностью и умением себя преподнести. Она не знала, зачем шла на этот вечер. Лили любила тусовки и вечеринки, любила болтать с новыми людьми и смеяться с друзьями, но они выросли и внезапно будто бы поменяли свои ориентиры. Сара и Лиам сто процентов убегут через полчаса, чтобы всласть пообжиматься, пока комната свободна, Шарлотта будет бросать на Джеймса Взгляды и не решаться подойти, а Алиса... Алиса начнет привычный обряд охоты на всех хорошеньких девчонок, которые не будут пускать слюни на слизеринцев, чтобы в итоге обратить на себя внимание Нэгры Паркинсон - единственной из этого семейства, кто не вызывал у Лили несварение желудка. А Лили... Лили теперь была сама по себе. Не хотелось бы к этому привыкнуть.       Музыка гремела так, что закладывало уши. Джеймс сидел у бассейна, опустив в воду босые ноги, и прихлебывал сливочное пиво, наблюдая за беснующейся вокруг него толпой. И чувствовал себя, как забытая кем-то вещь. Это была успешная вечеринка. Тут были все факультеты, курсы с четвертого по седьмой, и он, Джеймс Сириус Поттер. Профессор Поттер. Чтоб его. Он почему-то не подумал, что все будет именно так. На его памяти вечеринки были яркими и шумными, и он смело надирался до сиреневых единорогов, позволяя Скамандерам тащить его в башню. Он танцевал с девчонками, изредка лапая их за стратегически важные места, хохотал и скакал под музыку, отпуская себя на волю мелодии и рек алкоголя и всех тех благ, что мог предложить мир человеку с его именем. А потом он оказался здесь, будучи единственным педагогом, и сразу почувствовал, что все изменилось. Семикурсницы все еще улыбались ему, но трогать их Джеймс теперь не мог. Он не мог пить, потому что был старшим и чувствовал странную ответственность за всех, кто приходил на вечеринку, и думал было потанцевать, но потом в его голове возник образ покачивающегося под музыку «Проклятых» старика Слиззи, и Джеймса передернуло. Он бы не хотел увидеть своего преподавателя навеселе. Пусть он и не был важным профессором, а так, тренером, который даже в магловских школах не был супер-важной персоной, Джеймс чувствовал, что его по рукам и ногам стягивают оковы тоски, и качал ногами в ярко-розовой пене. Тут кто-то завалился прямо на него, и Джеймс придержал человека за талию, не позволяя свалится в воду, увидел знакомое лицо и так удивился, что чуть не ослабил хватку. — Роза? — удивленно спросил он, и Роза Уизли пьяно хихикнула ему в лицо. — Привет! — Привет, — заторможенно кивнул Джеймс, помог ей сесть и осторожно отнял красный стаканчик, из которого несло адской смесью ирландской водки и чего-то сахарного. — Роуз, а ты разве... эм, не должна там следить за дисциплиной? Как староста? Роза весело надулась. Джеймс не был уверен, не обманывают ли его собственные очи. — Ты - бука! — заявила Роза и привалилась к его плечу. — А еще ты учитель, как Тэдди! И он не сказал мне... — Стоп, — Джеймс удержал ее, поскольку Роза опять опасно накренилась. — Ты напилась, потому что Тэдди не сказал тебе о назначении? Он и мне не сказал! — Пр...Предатель, — булькнула Роза, и Джеймс усмехнулся. — Мы можем предположить, что у него были причины. Мелодия в волшебных колонках поменялась, и Роза вдруг ожила, потянув его за плечо. — ДжейСи, это же «Кровь единорога», я обожаю эту песню! Ты потанцуешь со мной? Голубые глаза с надеждой вгляделись ему в лицо, и Джеймс послал все к драклам. Он имел право потанцевать с кузиной, разве нет? Учитывая, что Роза никогда не напивалась и даже не приходила на эти вечеринки, это было лучшим, что он мог сделать. Джеймс бросил взгляд на коробку, в которую гости складывали волшебные палочки - не хватало только, чтобы кто-то запечатлел на память пьяную дочь министра. У Гермионы бы инфаркт случился. Впрочем, люди уже были навеселе, и никто из них, кажется, даже не признавал в веселой хихикающей девчонке Розу Уизли. Так что Джеймс оказался на танцполе, среди пьяных и потных волшебников, и позволил себе этот короткий миг, чтобы прикрыть глаза и поверить, что все в порядке. Что его мир не стирается по углам.       Роза плохо помнила, как оказалась в его руках. В один момент Джеймс затащил ее танцевать, а в другой он уже испарился, а Розу к себе настойчиво прижали чужие руки. Это было приятно - чувствовать их вес на своем теле и знать, на что еще они способны. Влажные губы выцеловывали ее шею и собственнически сжимали бедро, и Роза могла лишь откидываться дальше и приглушенно стонать, зная, что ее никто не услышит. Ей было хорошо. — Отпадно выглядишь, — горячо прошептал Малфой ей в шею, прихватывая мочку уха зубами. — Настолько отпадно, что хочется опрокинуть тебя прямо на вон на тот диван. Роза прерывисто вздохнула. Она плохо соображала, где находится, голова приятно потяжелела, и ей не хотелось, чтобы это кончалось. Никогда. Малфой пах мятой и Слизерином, и Розе... хотелось. — Ну так вперед, — смело шепнула Роза, и ее резко развернули. Стальные глаза Малфоя шурупом ввинтились в ее сознание. Роза открыла рот и поймала его язык, мокрый и сладкий, и охнула в разнузданный поцелуй, цепляясь за рубашку Малфоя, как за последнюю опору. Он был горячий, бешеный и упорный. Ей хотелось украсть его и сбежать, сбежать в башню, и охранять его, как дракон. Это было ее. Роза закинула руки ему на шею и даже встала на цыпочки, потому что Малфой был высокий, а она не надела каблуки, потому что ей было в них неудобно. — Роза, что это за фигня? Голос Лили разрезал негу, как масло. Роза недовольно выдохнула в чужие губы и оторвалась от Малфоя, который враз потемнел лицом и уперся взглядом в ее кузину, которая выглядела так, будто увидела дементоров в коитусе. Ее чайно-рыжие волосы полыхали, как марево. — Лили... — Алиса Лонгботтом, показавшаяся Розе смазанным черно-белым пятном, понимающе усмехнулась. — А они, похоже, спят вместе. Красивое платье, Роуз. Роза тупо кивнула и покосилась на Малфоя, который будто в рот воды набрал. Его губы были припухшими и очень яркими, а глаза стеклянными, влажными. У него был вид человека, который хотел оказаться в другом месте. Розе стало холодно, и она обхватила себя руками. — Спят? — усмехнулся наконец Малфой, обнимая Розу за плечи, будто она была его другом-корешом. — Логботтом, я думаю, что это не тот термин, называй вещи своими именами, да? Мы трахаемся. Алиса уважительно присвистнула. Лили же выглядела так, будто ее шибанули бладжером. — Роза, ты с ума сошла? — недоверчиво спросила она. — Это же... Малфой. А если родители узнают? Ты хоть представляешь, что будет, если дядя Рон... — Мерлин, Поттер, — Скорпиус фыркнул у Розы над ухом, и его рука соскользнула с ее плеч, будто бы он решил увеличить дистанцию. — Мы не под венец идем, а трахаемся, когда приспичит. Не раздувай из шишуги дракона. Лили бросила на него презрительный взгляд. — Я не с тобой говорю, — бросила она, подошла к Розе и схватила ее за руки. — Роуз, ты же слышала его! Ты уверена, что это то, что тебе нужно? И... Мерлин, — Лили вдруг выпрямилась. — Как давно это продолжается? — С лета, — довольно ответил за Розу Скорпиус, появляясь в поле зрения и складывая руки на груди. — То, что ты - скучная девственница, не значит, что все... — Такие же развратные извращенцы, как ты? — выгнула бровь Лили. — Ты серьезно думал, что оскорбишь меня этим? Малфой цокнул языком и схватил с пролетающего мимо подноса бокал с коктейлем по какому-то магловскому рецепту, сделав глоток и облизав соблазнительные губы. Роза отстраненно подумала, что так себя, наверное, чувствовал квоффл, перебрасываемый из руки в руки. Скорпиус и Лили всегда могли раздуть представление из ничего, но сейчас они оба были слегка навеселе, а потому слова слетали с языков быстрее, чем формировались мысли в голове. Роза покачнулась, и вечеринка окончательно смазалась у нее перед глазами. — Понятно, — мгновенно сориентировалась Алиса и усадила ее на один из раскиданных по помещению пуфиков, и Роза икнула, подавив рвотный позыв и приглушенно застонав. — Роза, тебе завтра это еще скажут, но ты... совершенно не умеешь пить. Вот прям совсем. Да я тебя даже на вечеринках раньше не видела! Роза поморщилась, когда особенно громкая нота с гиканьем влетела в ее сознание. — Я и не - ик! - ходила на них раньше, — пролепетала она, и ей в губы ткнулся стакан с водой. «Агуаменти!» - почему-то весело подумала Роза, вспомнив вопрос Хьюго, но послушно сделала глоток. Внутренности взбунтовались. — Твоя первая вечеринка? — ухмыльнулась Алиса. — Ну, план перевыполнен - надралась ты знатно, да еще и самого Малфоя закадрила! Честное слово, если бы я не знала Лили, я бы решила, что она ревнует. — Лил нена-видит Скор... Скоп... Малфоя, — выдохнула Роза, и Алиса со смехом кивнула. — Мне кажется, она его сейчас проглотит, и не заметит, — в паре футов от них Лили и Скорпиус радостно вопили друг на друга. Или не вопили. Честно, Розе было уже все равно. Ей не хотелось Малфоя, ей хотелось спать. — Так! — воспитательным тоном сказала Алиса. — Тебе точно пора в комнату. Пойдем, давай-давай, а то сама завтра рада не будешь. Роза позволила ей собой командовать, встала, бросила взгляд на Скорпиуса, который коротко кивнул ей, но даже не отвлекся от спора с Лили, и... все остальное смазалось. После она понятия не имела, как Алиса разгадала пароль от их с Малфоем башни.       — Мне кажется, или Гринграсс стала секси? — лениво поинтересовался Доменико Забини, прикуривая и выпуская в воздух кольцо золотого дыма. Альбус чуть не вывернул себе шею. Китти Гринграсс заявилась в школу на утро после прибытия Хогвартс-экспресса в фамильном экипаже, и с места в карьер показала прошлой версии себя большую фигу. С виду это была все та же Гринграсс, но она держала себя совершенно иначе, иначе говорила и - ладно - выглядела тоже иначе. Она не одарила Альбуса и взглядом, хотя всем было известно, что она сохла по нему четыре года, звонко чмокнула воздух у уха Скорпиуса, который приходился ей двоюродным братом и одновременно троюродным племянником - потому что в этих чистокровных родах и черт бы ногу сломал, - и мигом построила весь факультет, будто так всегда и было. Альбус знать не знал, какое озарение шарахнуло по ней летом, но эта новая Китти, как заметил Доменико, и правда была секси. Настолько, что он даже слегка жалел, что отшивал ее все эти годы. Не сказать, что он собирался катить к ней шары. Во-первых, она была родственницей Скорпиуса, и это было бы странно - Альбус до сих пор не знал, как относится к странной парочке Скорпиус-Роза, но знал, что само ее существование вводит его в ступор. Во-вторых, он не был собакой на сене. Китти ясно дала понять, что ее чувства к нему в прошлом. Правда, часть Альбуса надеялась, что она просто играет с ним. Все девчонки любили игры. — Радуйся, что Малфой срется с Поттер, — хохотнул Скала, кидая в свой напиток лед и шумно прихлебывая, — он бы тебя за подштанники повесил к люстре. Доменико закатил глаза. — У меня есть дама сердца! — таинственно провозгласил он, и взгляд Альбуса переметнулся с Гринграсс, которая о чем-то щебетала с Лолитой Паркинсон и Джейн Айсвуд, на Забини. — Кто-кто у тебя есть? — уточнил Альбус, но Доменико не успел ему ответить, потому что в этот момент мимо прошмыгнула синеволосая новенькая, и Забини ухватил ее за когтистое запястье. — Эй, привет! — Доменико потянул девчонку на себя и охнул, когда она ткнула острой коленкой ему в промежность, зашипев, как самая настоящая змея. — Не трогай меня. — Мерлин, спокойно! — Доменико поерзал. — Я не пристаю. Ты же из Штатов, верно? Ильверморни? Новенькая одарила Альбуса тяжелым взглядом и мрачно кивнула. — Ты успел уже подсмотреть в моей голове что-то новенькое, или я могу идти? — поинтересовалась она, и Альбус вздохнул. — Э-э-э, да. Слушай, прости, что все так получилось, я... Придурок. Голубые глаза сощурились, но потом девчонка улыбнулась. У нее оказалась эта улыбка - та, от которой мир приходит в движение. Альбус покопался в памяти, вспоминая, как ее зовут, после чего протянул ей одну из самокруток Доменико. — Мир, Рони Россери? Рони ухмыльнулась, но самокрутку взяла. — Мир. — Так значит, Ильверморни? — спросил Альбус, подгибая ногу под себя и облокачиваясь на спинку черного дивана, который они облюбовали с друзьями, устав от танцев. — Далеко тебя занесло от дома. Рони покосилась на него и прикурила, щелкнув магловской зажигалкой, невесть как оказавшейся у нее в кармане. Сладковатый дым вырвался из ее маленького рта и улетел в потолок. — Я не стану рассказывать тебе свою печальную историю, — сказала она и усмехнулась. — Это лучше ты расскажи мне, каким, блядь, образом ваши педагоги вас еще не застукали? Альбус усмехнулся. — Выручай-комната. — Что, прости? — Я не стану тебе рассказывать эту печальную историю. Новенькая усмехнулась и одобрительно кивнула. Альбус хотел спросить ее что-то еще, но тут перед их диванчиком выросла чужая фигура, и он поднял глаза. Китти Гринграсс задумчиво склонила голову набок, разглядывая его, как диковинку в музее, и скривила темно-рубиновые губы, заметив примостившуюся рядом с ним Рони. — Ты, видимо, новенькая, — протянула Китти, изучая пускавшую дым Рони, — я Кэтрин. Ты похожа на русалку. «Кэтрин», - повторил про себя Альбус. Раньше она так себя не называла. — А ты похожа на богатую стерву, — не осталась в долгу Рони, задержав взгляд на туфлях Кэтрин, которые наверняка стоили, как весь Хогсмид, вместе взятый. Альбус знал почти наверняка - у него мама была иконой стиля. — Альбус, — и ухом не поведя, сказала Кэтрин, и Альбус напрягся. Она была красивой без своих замашек фанатки и на этих каблуках, но он не хотел, чтобы она снова начала зазывать его на свидания, — ты знаешь пароль от ванной старост? Альбус моргнул и осекся. — Что? — тупо спросил он, и Кэтрин улыбнулась ему, как маленькому. — Пароль от ванной старост, — повторила она и повела алебастровым плечиком. — Джейк сказал, что там можно... уединиться. Но у него нет пароля. — Слезы феникса, — само по себе вырвалось у него изо рта, и Кэтрин улыбнулась, наклонившись и поцеловав его в щеку. Ее длинные темные волосы мазнули у него по щеке - от нее очень приятно пахло. — Спасибо, Альбус, — поблагодарила она, и, покачивая бедрами, отошла к высокому когтевранцу. Рони весело фыркнула. — Слюни подотри, — посоветовала она и встала, исчезла в толпе с самокруткой и желанием Альбуса не приближаться к Кэтрин Гринграсс. — Что это было? — подал голос Доменико, глаза у которого уже были шальные и веселые. Скала многозначительно поджал губы. — Ну, иногда... Люди меняются. Люди не меняются. Лили пришла именно к такому выводу. — Из-за твоего негатива нас выставили с вечеринки, Поттер, — Малфой прислонился к стене и скрестил руки на груди, — теперь-то ты рада? Лили закатила глаза и полезла в карман джинсов за Картой, чтобы проверить, не разнюхивает ли что Филч в это время суток, но потом вспомнила, что ее палочка осталась в коробке со всеми остальными, и она не забрала ее, потому что была слишком занята пререканиями с Малфоем. Джеймс же выставил их, даже не смутившись того факта, что Лили была его сестрой, а Малфой - лучшим другом его брата. «Вы только воздух портите», — сказал Джеймс, и Лили подумала, что все ее родственники будто бы сошли с ума. — Ничего бы этого не было, если бы ты не пихал свой змеиный язык Розе в рот, — заметила она. Малфой вскинул брови. — С какой радости тебя волнует мой язык и в чей рот я его пихаю? Лили сердито посмотрела на него. — С такой, что Роза - моя сестра! А твои привычки известны половине Хогвартса! И... Мерлин, Малфой, давай не будем? Отправляйся в свою башню и просто, — Лили вздохнула, — отстань от меня. — Ты сама на меня накинулась, как гарпия, — заметил Малфой. Уходить он явно не спешил. — И вот только не надо мне говорить, что беспокоишься о Розе. Вы с ней не сказать, что неразлучны. — О, а для тебя понятие семьи - пустой звук, да? — съязвила Лили и увидела, как потемнело лицо Малфоя, осекшись и сморщив нос, — я не то имела в виду. Малфой зло усмехнулся. — Ну да, куда мне до понимания семейных ценностей, Поттер. Это же только вам доступно, золотым деткам, так? — Я неправильно сказала, — повторила Лили, но Малфой в два широких шага пересек разделявшее их расстояние и навис сверху, так и искрясь негодованием и ненавистью. — Ты ничего не знаешь обо мне, Поттер. Ты плаваешь по Хогвартсу, изображая, что тебе есть дело до всех, но тебе плевать, и этого просто никто не видит. Ты не за Розу переживаешь - думаешь, что мое имя падет на нее тенью, да? — его холодный шепот был острее сотен дагг, — что Министр магии пострадает. Я же плохой страшный волк крови предателей и темных колдунов. Все правильно говорю, Поттер? Лили отшатнулась, но Малфой среагировал быстрее, схватив ее и не дав выскользнуть. — Отвечай. Было жутко, но в крохотной части его слов был здравый смысл. Лили безрезультатно дернулась и посмотрела в лицо Малфоя - красивое, с высокими скулами, четко очерченной линией подбородка, полными губами и бровями вразлет. Малфой был поразительно красив и умело пользовался этим, но многолетняя неприязнь просто так не сходила на нет, и Лили видела полную картину - гнилую червоточину прямо посередине, изъедавшую всю эту мраморную красоту до порошка. Малфой старался казаться опасным, никем не понятым, несчастным. На деле он был манипулятором и хитрецом. Лили помнила, как какая-то ведьмочка склеила Джеймса, когда тому было шестнадцать, а потом вдруг обернулась репортершей из «Witch-Weekly», напечатавшей статью о том, что забрала невинность наследника Гарри Поттера. Журнал тогда чуть не закрыли за скандальную статью о сексе с несовершеннолетними, волшебницу засадили в Азкабан на два года, но ущерб был нанесен. С тех пор они все - дети Золотого трио - усвоили, что их жизни никогда не будут принадлежать только им. Кажется, у Лили была даже фанатская страница в SSS. Именно поэтому нельзя было допустить, чтобы Роза по пьяни наделала ошибок, которые потом повлияли бы на всю их семью - ну правда, Оппозиция и так вылезала из всех щелей, а Гермиона удерживала общество стальной хваткой, но даже у нее было всего две руки. Лили открыла рот, чтобы ответить, и что-то капнуло ей на щеку. Она подняла голову. То же сделал и Малфой, и они застыли, как две статуи, посреди коридора, распахнув глаза и не вполне доверяя тому, что они видели. Хватка на ее руке усилилась, и Лили зашипела. — Малфой, мне больно! Тот мигом разжал пальцы, не опуская подбородок, а затем вдруг взглянул на нее - потерянно и как-то совсем не по-малфоевски. — Поттер... — в его голосе было замешательство. Еще пять минут назад Лили бы все отдала, чтобы увидеть Скорпиуса пораженным, а сейчас ей хотелось зажмуриться и притвориться, что это неправда. — Поттер, это же не... — Нет, — она покачала головой, — нет, Малфой. Это именно Темная метка. Прямо под темным, страшным знаком шла ровная подпись: "Игра началась". Человек втянул носом аромат, который шел от зелья, клубами поднимаясь наверх, закручиваясь изящными спиралями и испаряясь в воздухе, и сделал шаг назад от котла. Дышать испарениями так много и часто было вредно для здоровья - можно было стать зависимым. Человек перелил в небольшую склянку часть зелья и накрыл котел крышкой. Профессор Слизнорт спал, уверенный, что все приготовил для ближайшего урока шестого курса. Он бы и не заметил, что кто-то украл у него унцию Амортенции.