Lost Generation

      За завтраком в Большом зале привычно стоял гул сотен учеников. Первая полная учебная неделя приветствовала их всех кроткими лучами солнца, осторожно выглядывающими из-за пелены тонких, как вата, облаков, будто вчерашняя морось была миражом, причудившимся им всем из-за игр тумана. Четыре факультетских стола ломились от еды: тут были и яичницы-глазуньи, и хрустящие тосты, и джем в запотевших вазочках. Огромные корзины со свежими фруктами были расставлены по периметру всего стола. Сидящая рядом с ней Сара хрумкала мюсли, залитые овсяным молоком, и лениво листала хогвартскую ленту. Палфон лежал прямо на раскрытом учебнике по Чарам, но Сара не обращала на учебник и толики внимания. Лили откусила от тоста, густо намазанного клубничным джемом, большой кусок и прикрыла глаза от удовольствия. Алиса ткнула ее в бок указательным пальцем, и Лили так и подскочила, чудом не уронив тост и возмущенно уставившись на подругу. Алиса как ни в чем не бывало убрала от нее свои устрашающие когти, покрытые ради разнообразия веселым желтым лаком, и показала на ее школьную сумку. — Ты сделала Травологию? Лили промычала нечто невзразумительное. Что-то, она, конечно, сделала - профессор Стебль начала на первом уроке проповедь о большом проекте, по которому будет ставить им зачет в середине семестра, и задала гигантскую практическую работу, но между вечеринкой, меткой, беготней по подземельям и отборочными Слизерина у Лили как-то не было особо времени. Травологию уровня ЖАБА она выбрала и то только потому, что умудрилась набрать по ней приличный СОВ. Алиса покопалась в ее вещах, высыпав на стол кучку цветных магловских ручек, копию с окончательного расписания, вывешенного в сети на выходных, жвачку «Друбблс» и помятый джеймсовский учебник по ЗОТИ, после чего с победным кличем достала свернутый пергамент и погрузилась в чтение, то и делая отвлекая Лили от тостов и тыкая в какие-то неразборчиво написанные строчки. Признаться честно, некоторые строчки Лили специально писала, как книззл лапой, уповая, что Стебль будет лень разбираться, что там к чему. — Это отстой, — простонала Алиса спустя пять минут, отправляя ее пергамент обратно в сумку. Лили закатила глаза. — Напиши лучше, — посоветовала она и требовательно пододвинула к Лонгботтом тарелку с яичницей и хрустящим беконом. Алиса посмотрела на нее, как иногда смотрела на свою прабабку, и показательно хмыкнула. — О, мы объявили забастовку? — спросил Дерек, плюхаясь на скамейку рядом с Алисой. — Долой бекон? Его близнец коротко помахал и всем и сел рядом с Сарой, обстоятельно засосав. — Сегодня долгий день, — сказала Шарлотта, аккуратно трогая Алису за плечо. — Тебе надо поесть. — Ох да ради Годрика! — Алиса возвела густо накрашенные глаза к потолку, на котором плодились галактики, придвинула к себе тарелку и, схватив бекон, захрустела. — Сшатсливы? — спросила она с набитым ртом, и Дерек, просияв, как начищенный котел, показал Алисе большой палец, откусил половину сосиски и начал поглощать яичницу, громко и с набитым ртом перечисляя предметы в их сегодняшнем расписании, за что прохаживающаяся между столов и следящая за порядком Фария мигом сняла с Гриффиндора пять баллов за «отсутствие манер», а затем, коротко глянув на слившихся в тесном объятии Сару и Лиама, еще пять. Голубков огрело чарами, и они отскочили друг от друга, будто их жахнуло молнией. Дерек обиженно показал спине Фарии язык и продолжил трапезу. Лиам кашлянул, поправляя ослабленный ало-золотой галстук, погладил Сару по руке и стер тыльной стороной ладони с губ помаду жестом, который уже стал для него привычным. Лили взяла тыквенный сок, оглядывая зал, в который подтягивались проспавшие студенты в вывернутых наизнанку мантиях и с такими сонными лицами, что руки чесались трансфигурировать им из тарелки подушку. Алиса тем временем расправила расписание, выуженное из сумки Лили, вооружилась одной из цветных ручек и принялась его изучать. Через минуту ее брови сдвинулись к переносице. — Кто, Мерлина ради, составлял ЭТО? — она помахала листом в воздухе. — Это же кошмар! Лили широко зевнула и кивнула, а Шарлотта наклонилась к Алисе, и ее золотистые кудри свесились ей на грудь. — Сдвоенные зелья в понедельник и четверг, ЗОТИ почти каждый день, Трансфигурация в те же дни, что и Чары, — застонала она, и Алиса поморщилась. — И всего два окна в неделю. Плюс-минус факультативы. Лиам вытаращил глаза. Надо отдать ему должное, он пытался изучить расписание еще вчера, но потом Дерек вытащил его в коридор прямо посреди вечера, и они так и не вернулись, даже когда девочки пошли спать, а сейчас сидели с такими хитрыми рожами, что так и хотелось взять их за плечи и потрясти легонько. — И когда теперь делать уроки? — Видимо, ночью, — печально ответила ему Шарлотта, и Дерек хмыкнул. — Ночью у всех свои дела, Чарли, — подмигнул он ей и кивнул на единственную в компании парочку, что даже сейчас держалась за руки. Они были такими сладкими, что у всех, кто на них смотрел, слипались ягодицы. Лиам выразительно прижался к красным джордановским губам, и Гриффиндор лишился еще пяти баллов. — Наверное, больше всего я все-таки скучал по Фарии, она такая душка, — хмыкнул Дерек. Он отставил пустую тарелку в сторону и запустил руку, на которой красовалась татуировка в виде льва, себе в волосы. Потом он бросил на Лили осторожный взгляд. — Лилз, а ты будешь продолжать курс по Уходу за магичес… — Понятное дело, что будет, — над их головами раздался веселый голос Тэдди Люпина. — Иначе один очень обиженный парень найдет способ отомстить. Лили повернулась к Тэдди, и в глаза ей ударил пронзительный солнечный свет, льющийся из окон. — Как дела, Цветочек? — улыбнулся тот, и его волосы начали менять цвета с поразительной скоростью, как огни на светофоре. В детстве это была ее любимая игра. Лили ткнула в понравившийся ей оттенок, и Тэд оставил его, хмыкнув и засунув руки в карманы своей мантии. Он выглядел очень взрослым, даже с этими лавандовыми волосами и загорелой кожей. На самом деле, Лили до сих не верила, что он будет ее преподавателем, но она тайком подслушала парочку третьекурсников, и те говорили, что занятия Люпин ведет классно. Что, конечно, неудивительно, учитывая, что Тэдди объездил весь свет и знал больше, чем некоторые книжки. Алиса, дожевав бекон, тоже повернулась к ним, и ее синие глаза прищурились, когда она окинула Тэда внимательным взглядом - с ног до головы. — Ты похож на старого профессора, Люпин. Тебе идет. Тэдди приложил левую руку к груди. — Я невероятно польщен, — улыбнулся он. — Дай угадаю, ты на мой предмет не записалась? — Не-а, — Алиса отодвинула свою опустевшую тарелку локтем, — я лучше посплю, спасибо большое. Тэдди хмыкнул. — Высшие силы тебе того не простят, — заявил Дерек, преданно глядя на Тэдди, будто тот был не человеком, а древним божеством, а Дерек собирался добровольно принести себя ему в жертву. — Высшие силы не простят вам, мистер Финниган, если вы сейчас же не отправитесь на свой урок, — как будто из-под земли выросла профессор защиты от Темных Искусств и, несмотря на то, что она была ниже Тэда головы на две, выглядела Фария куда более устрашающе. — Профессор, но мы же еще не доели наш невероятно сытный и полезный завтрак! — возразил Лиам и деловито запихнул в рот кусок яичницы, и декан Гриффиндора посмотрела на него, как на настырную пиявку. Признаться, близнецов Фария не больно-то любила - в конце-концов, из-за них ее факультет терял баллы, как профессор Слизнорт - волосы. Фария взмахнула палочкой, и рубашка Лиама впрыгнула ему в штаны, а верхние пуговицы застегнулись сами по себе. — Вам пора следить за своим внешним видом, молодые люди, — Фария смерила их компанию уничтожающим взглядом, — вы в школе, а не в хлеву. Доедайте и отправляйтесь на уроки. Если вы думаете, что в этом году я позволю вам устраивать свои... выходки, то вы очень ошибаетесь. — А вы-то как ошибаетесь, — глухо пробормотал в свою тарелку Лиам. К счастью, Фария уже отвлеклась на других «нарушителей» и не услышала его, иначе Гриффиндор ушел бы в минус, и часы с рубинами бы точно заавадились. — Лили, а где Роза? — оглянувшись на Фарию, быстро спросил Тэдди. Вид у него был обеспокоенный. — Я ее с первого сентября только мельком видел. Она вообще завтракает? Ее как холодной водой окатило. — У Малфоя спроси, — огрызнулась Лили и встала, подхватывая со скамейки свою сумку - точнее говоря, сумку Джинни, но мама не должна была узнать о том, что Лили опустошила ее гардеробную. — Роза в последнее время общается только с ним. Тэдди выглядел чуток обескураженным, и Лили даже на секунду пожалела о своем выпаде, но потом она живо вспомнила, как Малфой взмахнул направленной на нее палочкой, и Лили стало глубоко все равно, что с ним станет. — Джеймс говорил, что они... встречаются, — тихо сказал он, оглядевшись, и Лили закатила глаза. — Тэдди. Мне не шесть лет. Они не встречаются, они спят вместе. Люпин поджал губы. Слава Мерлину - он тоже думал, что это НЕнормально. — Ты не... поговоришь с ней? — спросил он, и Лили захотелось взвыть. — Вы же подруги, она тебя послушает с большей вероятностью, чем меня... Лили покачала головой. — Нет, Тэдди, извини. Я только и делала, что говорила. И получила за это. Больше я в эти отношения не полезу. Тэдди осекся, и его волосы на мгновение потемнели, и он скользнул напряженным взглядом по ее лицу, будто искал что-то. — Получила за что? — напряженно спросил он, и Лили прокляла свой длинный язык. Договорились же оставить прошлое в прошлом, разве нет? — Неважно, — отмахнулась она, и тут со скамейки поднялась Алиса, на ходу собирая свои длинные волосы в растрепанный узел на макушке. В руке у нее был аккуратный свиток с домашкой Шарлотты - единственной из них, кто относился к заданиям со всей серьезностью и скурпулезностью. Алиса помахала свитком у Лили перед носом. — Смотри, что я раздобыла. Пойдем, успеешь еще свой бред поправить, — Лонгботтом ухватила ее за плечи. Она была в ботинках на платформе, а потому казалась еще выше, и маячила над Лили, как длинная спица. — Пока, профессор Люпин! — попрощалась Алиса с Тэдди и потащила Лили к дверям, как первобытный охотник свою добычу. Краем глаза Лили увидела, что Финниганы затеяли битву прямо на вилках, пользуясь тем, что Фария отошла к пуффендуйцам, и Сара с Шарлоттой смеялись, глядя на них. В волосах Вуд мелькали заколки-ромашки, от которых отражалось солнце. Прямо в дверях девочки чуть не впечатались в новоиспеченную королеву Слизерина. Китти - Кэтрин - Гринграсс вплыла в столовую Хогвартса, как королева вплывает в бальный зал королевского дворца. На ее хорошеньком личике в форме сердечка застыла маленькая улыбка, безразличная и холодная, шоколадные локоны, подхваченные двумя изумрудными гребнями над ушами, струились по ее спине, а под школьной мантией пенилась черная кружевная юбка. В ушах Гринграсс поблескивали золотые нитки сережек, а каблуки звонко цокали по полу. Лили, честно признаться, никогда особенно не волновали слизеринки. Они все были богатыми, как черти, холодными, как ледышки, и казалось, что если они начнут вести себя, как нормальные люди, то ворота ада распахнутся прямо у них под ногами, и их утянет в лаву. До этого года самой хорошенькой из них всех была Лолита Паркинсон, если верить Финниганам, которые во всем этом разбирались и тусовались со слизеринцами, как со всеми остальными учениками. Но в этом году Гринграсс явилась в Хогвартс, проделав над собой замечательный тюнинг, и заняла место Паркинсон с ошеломляющей скоростью. Дело было в том, что слизеринцы сами не особо охотно общались с другими факультетами. И нет, никто не гнал их взашей с собраний, из Т.К и подпольных вечеринок, - они просто сами не горели желанием в них участвовать, появлялись изредка, смотрели на все с кислыми лицами, курили, держась своей компании, и заползали обратно в свои норы, воняющие семизначными счетами в «Гринготтс», фамильными бриллиантами и темными книжками. Лили всегда хотела спросить Альбуса, чем они занимались вообще, когда их не видели другие. Слизеринцы казались такими... эфемерными. На каждом курсе каждый год находились студенты, чьи родственники были убиты Пожирателями. Эти студенты особенно не любили слизеринцев, рычали и нападали на них заклинаниями-подножками, но тогда колыхалось все изумрудное серебро, и слизеринцы вырастали вокруг своих неприступными скалами. Они были надменными эгоистами, но своих в беду не давали, и это... вызывало уважение. Лили, опять же, на них бы и внимания не обращала, если бы на Слизерине не учился Ал и если бы Малфой был адекватным человеком. Но, в силу родственных связей, она то и дело оказывалась среди слизеринцев, а потому что-то о них знала. Например, то, что у Доменико Забини есть аж две сестры, и что с одной из них, кажется, Флокс, Альбус даже знаком. Или что Руквуда они зовут «Скалой». Или что Нэгра Паркинсон давно сказала своей семье засунуть непомерное эго в задницу, призналась, что любит девочек и показательно иногда сосалась с Алисой. Гринграсс приветливо кивнула им, - как милостыню подала, - и Лили услышала раздавшийся с левой стороны вдох. За своей новоиспеченной первой леди плыли сестры Паркинсон с четвертого, шестого и седьмого курсов, одинаково красивые и тупые. Неудивительно, что Кэтрин так быстро их построила - у нее всегда были мозги. Паркинсон процокали мимо, не одарив их лишним взглядом, и Алиса хмыкнула. — Кто еще чувствует, что гораздо круче эти дурынд, поднимите руку. Лили весело помахала ладонью. — Слизеринцы, — хмыкнула она. Алиса вывернула шею, как сова. — Гринграсс, конечно, знатно так поколдовала над собой, сиськи зачетные. Готова поспорить, что и юбка стоит галлеонов двести, не меньше, — на том конце зала Гринграсс, усевшись рядом с Малфоем, скинула с узеньких плеч мантию, положила ее на скамейку и, вновь приняв горделивую осанку, продолжила болтать со слизеринцами. Хотя, «болтать» - это громко сказано. С таким лицом королева Елизавета слушала отчеты премьер-министра, наверное. — Юбка неплохая, — пробормотала в ответ Лили, удерживая школьную сумку на плече, чтобы та не свалилась на пол. Алиса закатила глаза. — Могла бы проявить больше заинтересованности, Лилз, она все-таки подбивала клинья к твоему брату. Лили фыркнула. — У меня их аж двое, и ни один не остепенится лет до сорока, так что я спокойна, Лиса. Будто по сигналу, по коридору пронесся взмыленый Джеймс, который, заметив их, слегка притормозил и выдохнул так тяжко и горько, что Лили захотелось обнять его, как плюшевого мишку. — Лилз… — начал было Джеймс, сглотнул, увидев Фарию, прогуливавшуюся между рядами, и нырнул за пределы досягаемости с громким ругательством. Девочки, переглянувшись, поспешили за ним. — Джеймс, что происходит? — спросила Лили, и карие глаза весело полыхнули за стеклами очков. Эти очки Джеймс носил, когда ему было лень запихивать в глаза магловские линзы: Лили не особо разбиралась в колдомедицине, но в детстве Джеймсу хотели исправить зрение зельем, но у них так ничего и не вышло. Что у нее, что у Альбуса, зрение было не лучше из-за наследственности, но над ними помахали палочками и убрали неудобство, а Джеймс был обречен на страдания в виде ношения очков или линз. — Херня какая-то происходит, — полыхнул Джеймс и оглушительно чихнул, так что волшебник, дремавший в раме, подскочил от испуга и потряс нарисованной головой. — Я проспал, обнаружил, что жутко хочу жрать, понесся сюда… и это подождет. Фария мне голову снесет, если увидит, что я в рабочий день приперся, как взмыленный нюхлер в поисках золота. Ее так и распирает от того, что я теперь сижу с ней за одним столом, хотя она мне Азкабан пророчила с первого курса. Как тебе новый состав команды змей, кстати? Алиса зевнула. Она тоже была в составе сборной Гриффиндора, как Лили. — Из интересного там только эта... Рони? — Алиса сморщила лоб, вспоминая. — Да, точно она. Прикольная. И злая. Лили вспомнила угловатую девчонку с синими волосами, которая смотрела на них волком, и усмехнулась. — С ней будет... интересно. Джей, у тебя скоро первая тренировка со Слизерином? Джеймс скорчил мину. — Будь на то воля Ала, то хоть сегодня, но сегодня я учу перваков, что хвостовище должно быть за спиной, если они хотят взлететь. Удивительно, но некоторые этого не знают, будто матчи не смотрели, — казалось, Джеймс не верил, что такие люди вообще существуют. — Фария, — коротко предупредила Алиса, заглянув за дверь, и Джеймс спешно втянулся в секретный ход с Карты, скрытый за гобеленом, и Лили с Алисой наконец направились на уроки. Солнце, наконец победившее свое смущение и выглянувшее из-за стеганного одеяла облаков, покрыло пыльцой стены, подоконники и даже потолок в главном коридоре. Золото лилось сквозь витражи в Большом зале, затопляя собой все помещение, а разноцветные от прохождения через витражное стекло лучи лениво копошились в волосах учеников. Их на полпути поймали Финниганы, приобняли Лили за плечи, пытаясь поочередно выяснить, почему это у нее такой «задумчивый взгляд», и потянули за собой вглубь коридора, а Шарлотта, Алиса и Сара послушно последовали за ними, болтая о каких-то своих делах. В коридорах было очень громко - повсюду мелькали знакомые и не очень лица, смятые мантии, летали журавлики из пергамента, ученики толпились и давились, как муравьи в тесной банке, и было душно и жарко, как в сауне. Во дворе курили семикурсники, пользуясь всеобщим хаосом и тем, что внимание преподавателей направлено не на них. Лили привычно пошарила взглядом по их головам, вспомнила, что никого там не найдет, и закусила губу от досады. Давно поры было свыкнуться с мыслью, что он ушел, выпустился, а она все еще искала его в толпе, как идиотка. Над их головами что-то бахнуло, громко и от души, и Финниганы, не сговариваясь, дали друг другу «пять» над ее головой. Лили вскинула подбородок. — ЧТО это было? — осторожно спросила Сара, расталкивая каких-то младшекурсников и цепляясь за локоть Лиама. — Надо же, все-таки подействовало, — протянул Дерек, и близнецы расплылись в одинаковых ухмылках. Лили открыла рот, чтобы уточнить, что подействовало, но тут наверху раздался тяжелый удар колокола, и хиппи с Пуффендуя в факультетских худи с золотыми барсуками, третьекурсницы, облюбовавшие подоконники и болтающие ногами в воздухе, даже Кэролайн Майрс, конвоирующая первокурсников своего факультета на урок в теплицы, — все они издали дружный, протяжный стон и тяжело вздохнули. Одновременно с этим в соседнем коридоре раздался вопль. — КТО ТРАНСФИГУРИРОВАЛ В ТУАЛЕТАХ ВОДУ В ПЕСОК? Финниганы переглянулись и прыснули. Первая учебная неделя окончательно вступила в права. — Эй, у вас лишнее перо есть? — зашипели с заднего ряда, и Скорпиус продолжил писать лекцию. Учеба всегда давалась ему легко - он привык учиться, и это было простое и понятное занятие. Лекция, практика, домашка. Круговорот Хогвартса в природе. Рядом с ним, положив щеку на учебник, сопел Альбус, разомлевший после вчерашних испытаний по квиддичу. Изо рта у него текла слюна - тонкой дорожкой на щеке и дальше вниз, прямо на страницы. Себастьян Грин, профессор Трансфигурации и заместитель Макгонагалл, скользнул по сопящему Альбусу взглядом и будто бы нарочно со всей силы шарахнул учебником о стол. Альбус вздрогнул и проснулся, и Грин продолжил лекцию, не прерываясь, словно так и надо было. — У кого есть лишнее перо? Скорпиус подвинулся, чтобы Альбус мог заглянуть в его заметки, но тот лишь потряс лохматой головой и устремил мечтательный взор на средний ряд, в котором сидели Китти и Лола Паркинсон. Скорпиус проследил за взглядом Альбуса и пихнул его в бок. — Прекрати пускать слюни на мою кузину. — Чья бы корова мычала, — отозвался Альбус, но слюни все-таки подтер. Его палочка, лежащая на столе рядом с чернильницей-непроливайкой, маякнула голубым светом, и послышался звук хлопающих совиных крыльев. Альбус чертыхнулся и убрал звук, смахнув сообщение «да вашу ж мать, есть у кого-то ПЕРО???» вниз. Потом покопался в сумке, вытащил на свет одну из магловских ручек, что стали очень популярны несколько лет назад с легкой подачи Лили Поттер, и перекинул ручку пуффендуйке. Та перестала яростно набирать сообщения на своем палфоне и благодарно кивнула. Скорпиус нахмурился и посмотрел на первую парту, за которой сидела Роза Уизли - как всегда, в школьных брюках вместо юбки, застегнутой на все пуговицы рубашке и галстуке. Единственным предметом, не относящимся к школьной униформе, была ее ярко-красная жилетка, которая, как и волосы Уизли, могла бы служить сигнальным огнем для потерявшихся в Запретом лесу. Он почти почувствовал привычный аромат мяты и пружину внизу живота, но ничего так и не произошло. Скорпиус опустил глаза в конспект. С тех пор, как он стер ей память, они не общались толком. И ему не хотелось ее. Вот вообще. Никак. Что было странно до дикости, учитывая, как ему срывало голову все время. — Класс, — пробурчал Альбус, втихую переписывая его конспект. — Ты трахаешь мою кузину, и я должен делать вид, что меня от этого не тошнит, а мне и посмотреть на твою нельзя. — Смотри, сколько влезет, — отозвался Скорпиус, марая чернилами пергамент. — Только Китти с некоторых пор твои взгляды как-то не сдались. А ты все пялишься. Альбус шикнул на него. — Я не пялюсь! Скорпиус ухмыльнулся. — Ну конечно. — Мистер Малфой! — Грин все-таки отвлекся от лекции и посмотрел на них, сложив мускулистые руки на своей внушительной груди. — Я сомневаюсь, что даже для вас это повторение пройденного, — профессор заглушил волну шепотков, прокатившуюся по классу, чуть-чуть постучав палочкой - прямой, как стержень, черной и лакированной, - по столу, — так что будьте добры, уделяйте больше внимания уроку, а не очнувшемуся от сиесты мистеру Поттеру. Смешки возобновились, но Скорпиус окинул класс таким взглядом, что те тут же смолки. Грин, убедившись, что внимание учеников сосредоточилось на его уроке, продолжил лекцию. Грину было на вид лет тридцать пять, и в Хогвартсе он преподавал вот уже декаду. Во всяком случае, когда Скорпиус пришел на первый курс, Грин уже чинно сидел за преподавательским столом и в упор игнорировал зазывные взгляды студенток. Однокурсницы Скорпиуса, как на подбор, перед уроками Трансфигурации наводили на себя косметические чары, подкручивали ресницы и подкрашивали губы, а вырезы блузок плавно опускались вниз, являя миру тонкое кружево и то, что французы называли «яблоками любви», но Грину было хоть бы хны. Он вежливо просил девочек застегнуться, щурясь своими глазами-льдинками, усмехался в бороду и будто бы сдерживался, чтобы не закатить глаза. Да, у него было борода. Но это не была такая бородень, в которой крошки застревают и птицы вьют гнезда, нет, борода Грина была аккуратно подстрижена и делала его каким-то более опасным, взрослым. Он вообще был великанского роста и телосложения - широченные плечи натягивали извечную синюю мантию, сшитую по последней колдовской моде, а когда Грин присаживался на край своего стола и расслабленно вытягивал длинные ноги, не одни трусики мокли под унылой школьной формой. У Грина был шрам над бровью, и он был знаком с самим Гарри Поттером - Альбус рассказывал, что видел, как они переговариваются у озера на дне открытых дверей. Честно, Скорпиус подозревал, что до назначения в Хогвартс Грин работал на Министерство. Лолита Паркинсон пискнула, когда Грин прошел мимо ее парты и мимоходом наклонился, заглянув в ее конспект, и ее ноги в белых чулках едва дрогнули под партой, когда она сжала колени. Китти хмыкнула, когда Лолита яростно застрочила что-то в палфоне. Через секунду палочка Альбуса снова ухнула совой. — Выруби ее уже, — прошипел Скорпиус, и Альбус, в очередной раз смахнув переписку слизеринок, ткнул в силенцио-моуд. Скорпиус глянул на свою кузину. Кэтрин сидела за партой, как ангел во плоти, и спокойно листала учебник. Ногти у нее были красные. Признаться, Китти всегда была похожа на его маму, Асторию, больше чем на тетку Дафну. Они со Скорпиусом не были особо близки в детстве, потому что Дафна была (и есть) бахнутая и терпеть не могла Драко (тут Скорпиус ее понимал), с его матерью они разругались в пух и прах сто лет назад и как-то не торопились мириться. Даже на похороны сестры Дафна не явилась. И Китти была такая же - отстраненная, чудаковатая, с выпученными прозрачно-малахитовыми глазами, как у рыбы. Скорпиус, конечно, общался с ней, но где был он, там обычно был и Альбус, а к Альбусу Китти лезла, как течная кошка. В двенадцать она залезла к ним в спальню и поцеловала спящего Альбуса в губы, в тринадцать подлила ему любовный напиток собственного приготовления, от которого бедняга блевал три дня подряд, в четырнадцать предложила поиграть в «семь минут в раю», когда они все вместе зависали на пасхальных каникулах в гостиной, разобиделась, когда никто не согласился, и разбила окно в своей комнате, чудом не затопив их всех к праотцам. В общем, неудивительно, что все очень удивились, когда на седьмой курс взамен местной чокнутой явилась девушка с обложки “WitchWeekly”, при всех извинилась за свое поведение, потрясла мантией за полтысячи галлеонов и ногами от ушей, и внезапно стала нормальной слизеринкой. Такие девчонки, как Паркинсон и Айсвуд, недолго жались в сторонке, с восхищением и завистью разглядывая ее ожерелье из лунных камней, и вскоре уже увлеченно заглядывали ей в рот. Скорпиус наблюдал за всем этим, как зритель в театре, и не лез. Альбус же, напротив, будто позабыв, какой Китти была стремной по отношению к нему, чуть ли не облизывался. Скорпиус жадным не был, но что-то в Кэтрин было... странным. Не чудаковатым, как раньше, а именно странным. Будто она вознеслась на пьедестал, о котором мечтала всю жизнь, а все остальные из людей должны были скрючиться и стать ее пешками. — Как вы все, я надеюсь, помните, в том году мы с вами остановились на полиформонизме, — заложив руки за спину, проповедовал Грин. Он уже успел скинуть мантию (раздался дружный вздох), и теперь блистал в чисто-белой рубашке. — Кто-то может напомнит мне, что это? Весь класс дружно уставился на место Розы Уизли. Обычно она всегда отвечала, даже если ее не спрашивали, чем раздражала добрую половину одноклассников, но сейчас она лишь помотала головой и, поймав его взгляд, опустила глаза. Скорпиус прислушался к себе - ничего. Сколько бы он не вспоминал ее горячие бедра и красивую улыбку. Круглый ноль. Ради эксперимента Скорпиус перевел глаза на Лолу, которая глазела на Грина с видом человека, готового раздеться прямо здесь и сейчас. Шлюшка. То есть, нет, конечно, каждый спал, с кем хотел, это был свободный мир и свободная страна, и Скорпиус иногда думал, что Лола вела себя, как парень - в поисках новой цели, новых чувств и ощущений. Будь Лолита парнем, всем было бы похер, но Лола была девчонкой, слизеринкой, а потому ее поливали грязью, как могли. Прошлым вечером Лолита сидела в гостиной Слизерина, в которой они чествовали новых членов сборной, - даже новенькая была там, потягивала сливочное пиво и молчала, будто дала Обет, но довольно красноречиво врезала попытавшемуся ее полапать Розье по морде. Скорпиус тоже был, разумеется, а Лолита сидела такая привычная и мягкая, и он с ней даже встречался два года назад, и ей было грустно и хотелось трахаться. Она сказала, что пыталась позвать Джеймса Поттера, но тот на нее и внимания не обратил, и Скорпиус поднял ее подбородок и засунул язык ей в рот. Дальше все получилось само собой. Шлюха слизеринская. Лолита Паркинсон. Слизеринский бабник. Скорпиус Малфой. Ох уж эти двойные стандарты. Его палочка то и дело нагревалась в кармане, как несчастный обогреватель, а в кабинете и без того было, блин, жарко. «Фи, трусы паркинсон на весь кабинет воняют». «Она так на грина смотрит, будто он - девственница, а она - демон». «Мне нравится прическа Гринграсс, кто-то знает, как такую сделать?» «Ограбить гринготтс и упиздовать в закат, эти гребни как моя почка стоят» «Я НИХЕРА не понимаю, у кого можно будет взять КОНСПЕКТ?!» Урок набирал обороты. Кажется, Грин наконец всек, что седьмой курс начисто позабыл все, чему его учили, за лето, и теперь распекал Джейн Айсвуд за молчание в ответ на вопрос о полиформонической трансфигурации. Тут-то в дело и включился Альбус. — Полиформоническая трансфигурация — это вид трансфигурации, при котором происходит превращение живого объекта в неживое и наоборот, — отрапортовал он со скучающим видом, будто ему это все вообще не сдалось, и на уроке он очутился благодаря какой-то нелепой случайности. Он ведь был умным, этот Поттер, не в пример своей сестрице. Просто домашние задания, по всей видимости, были чем-то вне его понимания и лексикона. — Превосходно, мистер Поттер, пять очков Слизерину, — Грин покачал головой, оглядывая студентов. — И как же вы все собираетесь сдавать ЖАБА, если не знаете таких элементарных вещей? — Мы забыли, профессор, — пискнул кто-то с задних рядов. — Забыли, вот как, — хмыкнул Грин. — На экзамене тоже «просто забудете»? Ученики притихли. Было слышно, как за окном дует ветер. — Почему в школе опять появилась эта… Метка? — спросила наконец Кэролайн Майрс, и сидящая рядом с ней новенькая вскинула брови. Все посмотрели на Грина, потом обратно на Кэролайн, затем опять на Грина. Тот вздохнул и покачал головой, будто ожидал этого вопроса, и забарабанил пальцами по столу, на котором лежала курильная трубка - в кабинете Грина всегда пахло дорогим табаком и острой туалетной водой. — Я даже не буду спрашивать, откуда вы узнали, мисс Майрс, — Грин выразительно покосился на ее палфон, светящийся мерным голубым светом, — но эта метка - совсем не то, о чем вам стоит беспокоиться. Поверьте мне, — он взмахнул палочкой, и на доске появилась длиннющая формула, — ЖАБА куда страшнее, чем призраки прошлого. По классу мигом пробежал шумок. Заскрипели перья и парты. Альбус снова клевал носом, и Скорпиус от этой духоты тоже нестерпимо захотелось спать, и он подавил зевок, начав списывать с доски формулу. Ему очень не хотелось ни о чем думать. Самым сложным на уроке Фарии было не лишиться баллов за малейшее движение рукой. Лекционная Защита всегда проходила в такой тишине, что уши закладывало - студенты даже чихнуть боялись, и Фария управляла ими, как капитан матросами, нещадно вычитала баллы и назначала отработки быстрее, чем ты мог сказать слово «профессор». Если ты опаздывал на ее урок, то мог не приходить. Если ты не приносил домашнее задание, то мог внутренне готовиться к отработке в субботу вечером в компании немытых котлов Слизнорта, которые плодились у него, как кролики. Мама в шутку называла Фарию «Снейпом в юбке», и отец всегда кивал, соглашаясь, а Лили всегда косилась на названного в честь Снейпа Альбуса и думала, что нет, никто хуже Фарии этот предмет пока не преподавал. Фария Хальт начала преподавать тогда, когда в школу поступил Тэдди. Он приехал на рождественские каникулы с выпученными глазами и тут же выложил, что эта профессор отнимает у него все нервы и в Хогвартс он больше не вернется. Гарри тогда посмеялся, успокоил Тэда тем, что профессора по Защите от темных искусств не задерживаются в замке дольше года, и Тэдди покорно уехал обратно, но Фария никуда не делать ни спустя год, ни спустя семь лет, когда Хогвартс принял под свои своды Джеймса. К тому времени Фария успела стать деканом Гриффиндора, и правила своим факультетом железной рукой. Фарию можно было ненавидеть, раздражать, бесить и выводить из себя. Выкурить ее из кабинета пытался и Джеймс со Скамандерами, и Финниганы, и все было тщетно. В народе Фарию давно уже называли «Фурией», потому что кто-то однажды опечатался, и все решили, что это очень забавно. У Фарии были яркие янтарные глаза и короткий каштановый боб. Говорят, что у нее когда-то был муж, но никто, на самом деле, ничего о ней не знал, потому что Фария не сидела в MAG, ее не было в группе преподавателей, а на странице Хогвартса значилась разве что дата ее рождения. Чего Фария не любила, так это детей героев Второй магической. Даже умную тихую Розу. Даже обаятельного Фреда. Они не сразу все смекнули, что к чему, а потом сложили два и два и решили было, что у Фарии определенно были счеты с кем-то из их родителей. Вот только родители ее знать не знали. Тогда они подумали еще раз и поняли, что Фария просто терпеть не могла их, как константу, как что-то, на что все смотрели. Будто она поглядела на них всех и решила «Вот кому я точно никаких поблажек делать не буду, для этого есть другие профессоры». И она не делала. Только к ЗОТИ Лили всегда готовилась так, будто ей надо было сдавать на каждом уроке сложнейший экзамен. — Мисс Поттер, вы записываете, или нам вас подождать? — поинтересовалась Фария лживо-сладким голосом, и Лили поняла, что пялилась на пустую доску слишком долгое время, привлекая к себе внимание. Алиса толкнула ее в бок локтем, мол, не нарывайся, и Лили уткнулась носом в пергамент. — Раз вы с нами, — удовлетворенно выдохнула Фария, — то мы продолжим. Она никогда не сидела за своим столом на уроке, а медленно описывала круги по кабинету. Вот и сейчас, она перешагнула через сумку Алисы и направилась к задним партам, не прекращая говорить. — На последних уроках в том семестре мы в виде эксперимента изучали беспалочковую магию, чтобы отвлечь вас от зубрежки к СОВ. Кажется, получилось… — профессор хлопнула в ладоши, и весь класс дернулся, — ни у кого из вас, — Фария фыркнула. — Поэтому мы не будем к этому возвращаться пока что, боюсь, если я еще раз увижу вас, Финниган, — она кивнула на Лиама, — или вас, Джордан, — постучала ногтями по парте, которой сидели Сара с Шарлоттой, — пытающимися создать выброс магии без проводника, то бишь палочки, меня хватит сердечный приступ. От смеха, — тут уже не сдержался Лиам. — Простите, профессор Хальт, но ведь в этом и заключается суть уроков, разве нет? Мы должны учиться, а Вы должны нам в этом помогать, а не... ерничать! Кажется, даже мухи перестали жужжать. Класс замер, ожидая чего-то страшного, но Фария просто приподняла брови: — Вы сомневаетесь в моих преподавательских методах, мистер Финниган? «Не отвечай, не отвечай, не отвечай» — взмолилась мысленно Лили, но Лиам попер во все тяжкие, как всегда делал в силу тяжелого и упрямого нрава. — Сомневаюсь! — выпалил он и вцепился пальцами в парту так, что костяшки побелели. Фария вскинула брови и двинулась дальше по проходу, заложив руки за спину. — Беспалочковую магию вы не усвоили, но в этом году наша программа рассчитана на другое. В жизни бывает всякое, и порой наступают моменты, когда приходится сталкиваться не с одним противником, а с многими, и тогда ваши дуэльные заклинания будут давать тот же результат, что и попытка заморозить все Черное озеро одним Глассио, — Фария прошествовала к своему столу, за которым ее перо что-то яростно чиркало на пергаменте, взяла бумажку и пошла дальше. — Поэтому в этом месяце мы будем практиковать заклинания массового поражения. Кто-нибудь может мне назвать некоторые из них? Лили наморщила лоб. Да, она точно где-то об этом читала. Вспомнить бы, где и что. Фария прошла мимо парты Финниганов, шлепнула записку на стол Лиама и пошла дальше, как ни в чем не бывало. На задних рядах неуверенно проговорили «Эверто», и через минуту умного когтевранца подхватили однокурсники: — Эверто! — Это я сказал… — Я был первым, опомнись! Фария оглядела их и усмехнулась. Сегодня она напоминала ястреба в своей коричневой наглухо застегнутой мантии с «крыльями» и взъерошенными, но все равно красивыми волосами. — Рада, что вы хоть что-то знаете, — Лиам зашуршал запиской и поднял глаза к потолку, будто спрашивая, за что ему все это. — Да, Эверто и правда относится к заклинаниям массового поражения, но при битве с волшебниками оно окажет вам не особо хорошую службу, — глаза Фарии блеснули. Лили с Алисой переглянулись. Лили прямо так и распирало спросить, к кому же тогда следует применять заклинание, не к домовым же эльфам, в самом-то деле, но Фария, заметив удивление на их лицах, сама продолжила лекцию. — Эверто может уничтожать трупы. Однако, если в случае с обычными мертвыми телами оно действует просто и неэнергозатратно, то в случае с инферналами оно наталкивается на энергетику мага, который ими управляет, и она будет глушить и подавлять вашу. Пусть и не высасывать, как в случае с магическими артефактами, но ощущения вы будете испытывать сходные, словно вы теряете силу и слабеете. Здесь вам потребуется сильная концентрация, как при атакующем заклинании, ведь борьба с инферналами... это и есть боевая магия. Лили почему-то подумала о своем отце, который в шестнадцать напоролся на инферналов в жуткой пещере Волан-де-Морта. Интересно, а Гарри знал об Эверто, или пользовался чем-то другим? Она уже собиралась было спросить, можно ли уничтожить инферналов другим способом, но это сделали за нее. Дерек вскинул руку. — Профессор Хальт, а инферналов убирают только при помощи этого заклинания? Фария приподняла тонкие брови. — А вы собираетесь отправиться к ним с визитом после обеда? — класс нестройно усмехнулся, — В принципе, инферналы не погибают из-за Эверто. Этих существ может уничтожить только темная, по-настоящему темная магия, — Фария провела ладонью по своим волосам, — …Адское пламя. И так не на шутку всполошенный класс загудел, как рой пчел. Фария обвела кучу поднятых рук своим фирменным ледяным взглядом. — Законспектируйте все, о чем мы сейчас говорили, и мы приступим к боевым формулам. Минут двадцать они старательно записывали на пергамент формулы заклинаний, сложные и громоздкие, нещадно сажали кляксы, а потом, наконец, получили возможность размять свои бренные кости. Когда Фария хлопнула в ладоши, ученики, за пять лет изучившие почти все ее безмолвные команды, как солдаты, смахнули с парт все свое добро прямо в сумки и выжидающе уставились на нее. На их лицах горел азарт — пришло время практики. Класс разделился на небольшие группы: по четыре-шесть человек в каждой. Фария по уже давно заведенной традиции выдала им нагрудные значки — небольшие медные кругляши с отметкой «0», которые студенты прицепили поверх формы, — а потом взмахнула палочкой, и кабинет преобразился, сложился, как карточный домик, и их вытянуло в другое измерение. По просьбе Фарии кабинет ЗОТИ настроили на целых пять таких измерений — работенка у министерства была нелегкая, но стоящая того. Измерения — те же тренировочные площадки — были любимым развлечением студентов с первого по седьмой курс, и, хотя многих выносили оттуда с исцарапанными или разбитыми конечностями, на эту сторону преподавания Фарии, как ни странно, никто не жаловался. Огромные, накрытые прозрачным куполом, очерчивающим границы, площадки служили студентам прекрасным полем боя в условиях реальности. Измерения были следующие: заполненная людьми улица в провинциальном городишке на юге Ирландии (тут они как-то за рекордное время должны были найти и обезвредить темный артефакт); невероятно огромный разрушенный замок, который Фария нашпиговывала боггартами и подавала очень горячим; занесенный снегом дремучий лес, в котором они иногда играли в «захват базы» (с ним у Лили было связано ну очень неприятное воспоминание); блестящие апартаменты аристократа (о них Лили знала от братьев, и те делали жутко умный вид, когда она просила рассказать, что там) и самый обычный кабинет по защите от Темных Искусств, в котором пахло чернилами, перьями и молотым кофе. Оглянувшись на развалины замка, гигантского, раза в три больше, чем Хогвартс, с прорехами на месте окон и дверей, будто это были открытые раны, с пиками полуразрушенных башенных шпилей, протыкающих небо, Лили почувствовала знакомую адреналиновую волну, пробежавшую по венам, и закатала рукава школьной рубашки. Так поступили многие студенты, некоторые облокотились на колонны, а самые отчаянные уселись на перила, свесив попу в пропасть под акведуком - стартовой площадки, на которой они все и оказались. Фария на «отчаянных» даже не взглянула. — Итак, сегодня мы учим заклинания массового поражения и то, как применять их на практике. Основные формулы уже вы знаете. Шарлотта тихонько шепнула, что на всякий случай переписала их себе ручкой на ладонь, и Дерек ободряюще ей подмигнул. Лиам стоял с кислой миной, и только показал им записку, на которой значилось «Отработки за препирания с преподавателем - среда, пятница и воскресенье в восемь вечера у мистера Филча». Друзья дружно зафырчали. Отработки с Филчем были той еще каторгой. — …В этих группах вы и пойдете. На значках, как всегда, будут показываться цифры, сколько раз вам удалось достать противника. Одно очко — если раните, три очка — если убьете. Группа, набравшая больше всего очков, принесет своему факультету победные сорок баллов. Ридикулус использовать запрещается. Нападать на своих запрещается. Попытайтесь держаться дружно и… — Фария глянула на запястье, — жду вас здесь через час. — Живыми или мертвыми, профессор? — окликнул Фарию Дерек, стянувший мантию и показательно вытащивший рубашку из штанов. — Любыми, мистер Финниган, — отрезала Фария и ехидно добавила: — Хоть с головой, хоть без. Дело ваше. Вам голова особо пока что не пригодилась, — с этими словами она снова подняла палочку. — В замке шесть секторов. Вы, — кто-то толкнул ее в спину, и Лили сделала шаг вперед, — группа мисс Поттер, сектор один. Идите-идите. Когда акведук закончился, и они оказались на площади перед замком, где над разными частями развалин висели горящие цифры: 1, 2 и так далее. Каменные глыбы тянулись к ним, как живые, и похожие на пальцы башни купались в зарослях терновника и плюща. Лиам и Дерек переглянулись, достали палочки и с громким свистом и улюлюканием направились к алой единице, зависшей над колоннами бывшего бального зала. Как дети. Девочки посмотрели на их спины и, не сговариваясь, понеслись следом, игнорируя возмущенные вопли Шарлотты по поводу их безалаберности. В стене был огромный проход — казалось, что ее снес какой-то злобный великан. В него-то они все и пробрались, светя палочками направо и налево, выхватывая лучами света старинную, покрытую пылью мебель, куски сломанных колонн и барельефов. Сзади что-то щелкнуло, и проход закрылся. Они оказались в кромешной темноте. Дерек нарочито громко кашлянул. — Ну что, сыграем в одну правду и две лжи? — предложил он, светя палочкой перед собой, и ойкнул, чудом не угодив в паутину и наступив на ногу Алисе. Та смачно выругалась и отвесила ему пинка под зад. — А давайте! — оживился Лиам, и они все застыли, когда из глубины замка на них дохнуло сквозняком. Лили покрепче сжала палочку в руке. В этом, наверное, был смысл. Потрепать им нервы, посмотреть, что они могут в альтернативной реальности. Чем оттачивать заклинания в светлом классе, лучше уж в древнем кровожадном замке, нашпигованном боггартами, как рождественский киш бабушки Молли - грибами. Как квест с целью найти выход, только не магловский, а волшебный. Лили думала, что именно здесь Аврорат высматривал будущих мракоборцев. После Победы каждая магическая школа была обязана отправлять в отдел пару ребят, это была новая политика министерств магии, чтобы солдаты были всегда, а где лучше это делать, чем здесь, когда сердце стучит так громко, что его слышно по сторону Атлантики, а в голове кружатся хищной стаей все знакомые заклинания. — Я терпеть не могу шоколадное мороженое, у меня есть родинка в виде «Большой Медведицы», и бабуля подарила мне летом билеты на «Проклятых», — сказала Алиса, переступая через нечто, в далеком прошлом носившее гордое звание канделябра, и Дерек возмущенно запыхтел. — Откуда нам знать, какие у тебя родинки, Лиса? Ты же вечно ходишь в балахонах, как дементор! Сара опрокинула вазу с мертвыми розами, и та красочно шлепнулась на мраморный пол, прозвенев симфонией на весь замок. Друзья застыли, и в свете их палочек Лили увидела, как Алиса погрозила Саре сжатым кулаком. — Джордан, достань голову из тролльей жопы! — рявкнула она, и Шарлотта, которую подобные квесты всегда страшно нервировали, издала какой-то булькающий звук. — Т-там, — она махнула рукой, и они дружно обернулись с палочками наизготовку. На одной из колонн сидела девушка в зеленом платье и смотрела на них красными глазами. Она была дико красивая, у нее были длинные волосы, которые падали с колонны, как в сказке про Рапунцель, а еще она была босиком. Лили глянула на нее и почему-то холодок пробежал у нее по спине. — Это еще кто? — спросил Дерек, поднимая палочку выше, и тут девушка как-то сжалась, изменилась лицом и прыгнула, в полете выставив вперед свои острые когти. — Остолбеней! — проорал Финниган, и красный луч ударил девушку в грудь. Она упала на пол мешком и тяжело поднялась, криво и ломанно, как разбитая кукла. Обиженно, как ребенок, посмотрела на них и открыла рот. Вопль оглушил всех - они рухнули, выпустив палочки и прижав ладони к ушам, заслезившимися глазами пялясь на незнакомку, рот которой был размером с половину ее головы. Банши - поняла Лили, пытаясь не дать собственному мозгу свариться в голове. Когда банши заткнулась, они все еще были беспомощные, как котята, а девушка в два прыжка оказалась рядом с ними и схватила Лиама за волосы, радостно оскалившись. — Импедимента! — послала заклинание в банши Алиса, но промахнулась, и одна из колонн опасно покачнулась, и банши вновь заорала, потому что они всегда орали, если при них говорили. Ах, Фария. Значит, вот как она решила заставить их поработать над невербальными заклинаниями. Просто блеск. Лили перекатилась за диван, сжимая палочку и изучая колонну, прямо под которой стояла банши. Лицо прекрасной девушки стало зеленоватым, и банши подняла руки, пытаясь схватить одного из близнецов, и Лили, сосредоточившись, послала в основание колонны Бомбарду, подавая знаки друзьям, которые были смазаны из-за прыгающего света их палочек. Банши взлетела, хищно оглядываясь, будто ожидая, пока кто-то из них заговорит, и тут умничка-Сара, разгадавшая план Лили, пальнула по колонне с другой стороны. Гигантская глыба мрамора пошатнулась, и тут Лили выбежала из-за дивана, посвистев банши одну из самых узнаваемых песен «Проклятых», и девица обратилась к ней, вскинув руки и медленно, грациозно поплыла. Ее длинные волосы тянулись по пыльному полу, как фата. — ДА БЛЯДЬ БОМБАРДА! — не выдержал Лиам, и вопль банши разрезал замок, она оскалилась, как химера и бросилась на добычу, но тут Алиса смачно врезала ей по скуле, и ведьма, взвизгнув, отшатнулась, зашипела и... исчезла в клубах пыли. Погребенная под колонной. Они едва успели попрятаться кто куда, потому что по полу пошли трещины, полетели камни, как фейерверки, и пыль забилась в глаза и рты. Откашливаясь и вертя головами, проверяя, не лишились ли они слуха, друзья вылезли из укрытий и хмуро переглянулись. Дерек медленно махнул рукой, подзывая их к себе. Лили, крепко сжимая древко палочки в вспотевшей ладони, чувствуя, как пульсирует кровь у нее в голове, переступила через кусок колонны и схватила за плечо онемевшую Шарлотту. Лиам прижал к себе Сару. Задания Фарии никогда не отличались безопасностью. — А кто-нибудь не знает, банши не гнездами селятся? — слабым голосом поинтересовалась Сара, и грязная, как черт, Алиса, посмотрела наверх, после чего схватила Дерека за руку и во всю глотку заорала: — БЕЖИМ! Раздался вой, гул, и все пришло в действие. Они побежали, засыпая за собой проходы редкими заклинаниями, а сзади стаей ворон летели девушки невиданной красы, с заплаканными глазами и черными ртами. Лили на пробу стрельнула в одну из них Сектумсепрой и попала, и из груди банши вырвалась противная черная жижа, заляпавшая красивый мозаичный пол, по которому они неслись, как угорелые. Алиса, петляя, как заяц, прыгнула в какую-то щель между коридорами, и они не сговариваясь последовали за ней, и Лиам, который был последним, завалил ход, стрельнув заклинанием в низко висящий потолок. Они все были потные, пыльные и еле дышали. По ту сторону завала слышался плач, такой несчастный, что сердце разрывалось, но именно так банши и завлекали путников на болота, рассказывала им Фария. — Я ненавижу ЗОТИ, — выдохнула Шарлотта. — Ненавижу. Алиса обернулась. На ее остром лице была ухмылка, которая всегда означала, что у нее есть План - с большой буквы, именно так. Дерек привалился к камню в расщелине и покосился на нее. — Как ты могла не рассказать про билеты на «Проклятых»? — обиженно спросил он, и Алиса закатила глаза. — Я даже не сказала, что это правда! — Ну правда - это точно не про мороженое, ты же жрешь его целыми банками, как взрывопотам... — Шоколадное мороженое, Финниган, прочисти уши— — Заткнитесь! — топнула ногой Лили. — Сейчас никому нет дела до вашей тупой игры, Мерлин! У нас тут банши, вы что, ненормальные? — Ох Годрик, Лили включила режим «Поттер на задании», — деланно простонал Лиам, хотя он был белым, как мел. — Здравствуйте, Избранный! — Мы не выберемся отсюда, пока не разделаемся с ними, — выгнула бровь Лили, — не знаю, как вы, а мне бы хотелось попасть сегодня обратно в Хогвартс. А для того, чтобы разделаться со всеми банши... — Нам надо собрать их вместе и вкинуть в эту кучу какую-нибудь пакость, — кивнула Алиса и почесала щеку своими устрашающими канареечными ногтями. — Невербально. Шарлотта отряхнула подол мантии и возмущенно пробуравила взглядом дырку на колготках, будто та была виновата во всех ее бедах. — Фария просто... превзошла саму себя. Мне одному кажется, что нас наебали? — поинтересовался Дерек, и Лили хмыкнула. — Посмотри на это с точки зрения Фарии. Для нее это всего лишь повторение пройденного. — Да я уж лучше с Филчем посижу, чем с этими ведьмами, он хоть не орет так, как будто его режут, — пробормотал Лиам, и Сара весело хмыкнула. Палочки услужливо подсказали им, что они провели в замке всего двадцать минут. Лили же казалось, что прошло два часа. — Значит, нам надо прибить каждую банши, и тогда мы сможем отсюда выйти? — поинтересовалась Шарлотта. — Для этого и существуют заклинания массового поражения. Поодиночке мы всех никогда не поймаем, — кивнула Сара. — Осталось только придумать, как обхитрить их и собрать вместе. Они шли по расселине. Когда-то давно это, наверное, было потайным коридором, но сейчас разрушенный замок будто сам предложил им эту тропу в качестве награды за одну побежденную банши, открыв свою небольшую тайну неожиданным посетителям. — А банши - это же девки, которые потонули, да? — спросил Дерек, и Алиса кивнула. — От неразделенной любви. Типа самоубийцы. — Пиздец стремно. Я бы тоже орал, если бы меня никто не любил. — О, дорогой, мы все очень тебя любим, — проворковала Сара, и Дерек хмыкнул. Лили чувствовала его взгляд спиной. — Я знаю. Проход вывел их в огромный зал, больше, чем Большой зал в Хогвартсе, наверное. Банши видно не было, но друзья обезопасили себя и залезли на один из балкончиков, карабкаясь по развалинам, и зашушкались. — Нам надо будет их согнать в центр, — наконец сказала Сара, по ходу дела выпутывая из волос Лиама паутину. В отдельных углах зала играли солнечные блики, разрезающие ставшую привычной темноту. Это напомнило Лили о том, как они с Алисой заставляли кота Альбуса Орео гоняться за «зайчиками» при помощи маленького зеркальца. Лили посмотрела на зал, на лучики солнце, и ее осенило. Она встретилась глазами с Алисой. — Это гениально, — пробормотала та. — Лилз, это просто гениально! — Алиса подскочила на месте, и широкие рукава мантии задрались, обнажив ее тонкие руки, изрисованные маркером и цветными чернилами. — Да, осталось только найти… — Лили оглядела стены и на одной из них увидела то, что искала — большое зеркало с широкой трещиной посередине, заключенное в позолоченную оправу. Боггарты Фарии вели себя совсем так же, как и существа, которых они себя изображали. А банши, как и вампиры, горели на солнце. — А можно перевести на нормальный язык? — тоненько попросила Шарлотта, потирая лоб и оставляя на нем длинную серую полоску. Лили принялась шептать, а Алиса спрыгнула с балкончика, приманила чарами зеркало, к счастью, державшееся на стене на одном честном слове, а потом с размаху пнула его мыском своего ботинка. Зеркало загудело и разлетелось вдребезги. Лили осталась на том балконе, что и была, близнецы заняли восточный и западный, а Шарлотта с Сарой оккупировали полуразвалившийся южный. Алиса же, неведомым образом вскарабкавшаяся на самый высокий подоконник, помахала рукой, призывая к началу диверсии. … Банши скользили по залу, как мрачные тени, поднимали головы и будто бы шептались между собой, гордые, длинноволосые и прекрасные. Они уже были почти в центре зала, когда внезапно наткнулись на подлость. Стоило им сделать шаг в сторону, как банши натыкались на внезапно появляющийся перед лицом лучик солнца и с шипением отступали. На соседнем балконе Финниганы звонко дали друг другу «пять». Лили, ловко орудуя осколком зеркальца и не давая банши с длинными черными волосами выйти из круга, хмыкнула. Банши взбились в кучу. Они даже взлететь не могли, следуя славному примеру своей соплеменницы - прямо над их головами крест-накрест были протянуты солнечные лучи. Банши оказались в клетке. Лили посмотрела на Алису. Та кивнула и вытащила палочку. И тут — в самый ответственный момент — та выскользнула из ее потной ладони и с глухим стуком упала на мраморный пол. Ведьмы закопошились, и ребятам пришлось хорошенько так поработать зеркалами, чтобы снова сбить их в одну кучу. Банши мотали головами, но ребята молчали, так что у банши не было другого выхода, кроме как тоже молчать. Лили повторила палочкой движения, которые им объясняла Фария, вызвала в памяти громоздкую формулу и изо всех сил подумала «ОРБИС!», хотя это Алиса была молодцом в невербальных, а не Лили. Сначала ничего не происходило, и Лили подумала, что у нее ничего не получилось, но тут что-то громыхнуло, и замок содрогнулся, будто и впрямь был живым. Банши лихо смел ярко-синий смерч. Они дружно провалились под пол, а прямо с потолка на дыру в полу хлынуло золотым потоком солнце. Банши открыли черные рты-окна и завопили, а по залу распространился запах тлеющей ткани и горелого мяса. Шарлотта демонстративно зажала нос, а Алиса спрыгнула на пол, подобрала свою палочку и отсалютовала Лили, как заправский матрос. Тени боггартов прямо у них на глазах превращались в чернильную дымку, подтаивали, как мороженое, пока не исчезли совсем. Тут одна из колонн раздвоилась, и яркий свет резанул по глазам. Лили спрыгнула с балкона, коротко обняла Алису, подмигнула исполняющим джигу близнецам, которые, впрочем, успели рассовать по карманам куски мозаики, чтобы потом толкнуть кому-нибудь на подпольном сайте, и шагнула в сторону выхода, где их уже ждала Фария с карманными часами в руках. Следующей пришла команда, состоящая из слизеринцев, которым, как быстро выяснилось, достались вампиры - на шее Изабель Паркинсон даже красовался бутафорский укус, и она сразу же протянула палфон подружкам - чтобы сфотографировали. Лили, слегка покривив душой, признала, что вампиры - это не хуже, чем банши. С другой стороны, вампиры входили в классификацию существ с человеческим разумом, и тут уже возникали вопросы к Фарии - убивать вампиров в реальных условиях было противозаконно. Сорок очков, впрочем, забрали когтевранцы, которые вывалились к акведуку с такими лицами, будто видели в руинах смерть. Что, впрочем, было не так далеко от правды - им достались Красные колпаки и заболоченные коридоры, и когтевранцы были измазаны в тине и какой-то жиже. Десятью минутами позднее, усталые и потные, ученики шестого курса ввалились в Большой зал одним скопом: дергающимся, брыкающимся, лохматым и орущим скопом. Макгонагалл чинно восседала во главе стола и беседовала с Флитвиком, Джеймс в спортивной мантии яростно поглощал ростбиф с картошкой и, кажется, слушал Тэдди лишь вполуха. Лили пригнулась, когда над головой просвистел чей-то бумажный журавлик. — Все-таки у Фарии самые интересные уроки, — вдохнула Алиса, плюхаясь на скамейку и втягивая носом аромат пищи. — Веселье с риском для жизни до того, как засесть за лекцию Слизнорта, блеск, — вяло ковыряя вилкой картофельное пюре, подытожила Шарлотта. Ее новая диета не позволяла ей налегать на углеводы, и Вуд тоскливо поглядывала на пожирающих свои порции Финниганов. — Черт! — Сара сунула в рот остатки бифштекса и полезла в сумку. — Он же задавал классифицировать ингредиенты на проходящие диффузию при приготовлении зелий третьей степени и на взрывоопасные, да? Лиам, дай списать, а? Один из близнецов замотал головой. Рот у него был забит до такой степени, что создавалось впечатление, что еще немного — и щеки не выдержат такой нагрузки. Они и так были надутыми, как у бурундука. — Я к Слисфорту пфне пфойду, — с трудом проговорил он наконец и проглотил пережеванную пищу. — Это как? — поинтересовалась Лили, провожая глазами кудрявую макушку Розы — ее кузина выглядела так, словно ее шандарахнули по голове самым толстым томиком «Истории магии». Причем с размаха и несколько раз. Финниганы озорно переглянулись. — Прикройте нас, мы вам позже расскажем. Сара начала было протестовать, но Лиам быстренько притянул ее к себе и засосал, и Джордан мигом перестала сопротивляться. Понаблюдав пару секунд за сладкой парочкой, Лили фыркнула и полезла в MAG — листать новости. MAG был, что называется, универсальным приложением. Тут была музыка, фильмы, группы по интересам, личные сообщения, беседы курса, факультета и так далее. Лили ответила Кэролайн Майрс на вопрос о собраниях в Т.К и полезла в SSS* — еще одно мегапопулярное приложение, специализирующееся на фотографиях. Пролистав новые колдо Кэтрин Гринграсс, на которых она, так непривычно красивая, с собранными гребнями волосами, сидела за партой и что-то записывала, Лили наткнулась на обновление в ленте Малфоя. И подняла глаза. Скорпиус подхватил свою школьную сумку, захлопнул учебник, но увидев, что Альбус так и сидит на своем месте, покорно плюхнулся обратно. — Зря ты это сделал, Скорп, — Альбус чуть было не сшиб локтем кубок с тыквенным соком, но Скорпиус вовремя придержал его. — Доменико нужна любая помощь. Альбус сердито хмыкнул. — И что будет, если о вашем незаконном аукционе узнают преподаватели? Это было слизеринское, а теперь сбредутся все, кому не лень. — Больше народа - больше галлеонов, — фыркнул Скорпиус. На той стороне зала Поттер сверлила его непонятным взглядом. Когда их взгляды встретились, она отвернулась, гордо взмахнув рыжим хвостом. — Интересно, из каких мест ты собираешься вытаскивать у них галлеоны, — хмыкнул Альбус. — Не у всех нас родовое древо размером с дом. Поэтому никто на ваш аукцион не явится, даже если вы наполовину срежете цену. Скорпиус закатил глаза. — Не недооценивай силу рекламы, — усмехнулся он и быстро напечатал на палфоне новое сообщение. Альбус посмотрел на него круглыми глазами, и краешек его губ дернулся. — Хитро, — кивнул он, и Скорпиус пожал плечами. — Я слизеринец. А дело было вот в чем. Не так давно миссис Забини — бабушка Доменико — вышла замуж в сто-пятьсот-тысячный раз. Дама она была упрямая. Ее избранник был сорокалетним успешным бизнесменом родом из Японии. И миссис Забини была так сильно уверена, что это — ее последняя свадьба, что на радостях раздарила свои дражайшим родственникам крупные суммы денег. Доменико получил свою долю, и, будучи человеком, живущим моментом, с радостью начал ее тратить. Вот только о тратах прознал Блейз Забини, заглянул в чеки, ужаснулся и заморозил счета сына, пока у того в голове не перестанет гулять ветер. Доменико, впрочем, находчивости было не занимать. Он подумал-подумал и решил устроить аукцион. Вообще, аукционы случались и раньше. Прямо там, в Слизерине, как правило у кого-то в комнате. Наследники древних чистокровных фамилий могли с легкостью наложить лапы на древние семейные артефакты и предложить их тем, кому было позарез необходимо их иметь - для коллекции, разумеется, больше ни для чего. Скорпиус разнюхал, что традиция аукционов началась с его славного деда, и с тех пор появлялся на них немым зрителем: ничего не покупая и не выставляя, хотя Драко, прознай он, что аукционы все еще цветут и пахнут, непременно отослал бы ему парочку поручений. Чтобы бизнес-империю развивать, ага. В общем, Доменико устраивал аукцион, на котором выставлял свои старые (им ведь уже полгода!) метлы, мелкую аристократическую дребедень, которая лежала в их поместье никому не нужная и пылилась по углам шкафов, а его сестры - в особенности Флокс, потому что Кассиопея была от этого всего невероятно далека - прислали ему из Франции свои неиспользованные духи, чехлы для палочек, непонравившиеся подаренные сердобольными тетушками туфли и прочее, что тоже пошло с молотка. Ассортимент был широкий, и за этим обедом каталог разлетелся по всем хогвартским страницам. Доменико справедливо рассудил, что его тряпье может быть интересно не только слизеринцам, у которых этого добра и так по уши, а Скорпиус подлил масла в огонь, добавив в список свидание с собой любимым - чтобы точно пришли. Все-таки Шляпа не ошибалась. В понедельник коридоры Хогвартса напоминали улей. Все гудело, летало, в разных концах лестниц что-то постоянно взрывалось. Скорпиус во всей этой шумихе уже несколько лет чувствовал себя, как рыба в воде. Он оставил Альбуса доедать обед и прибился к однокурсникам, направляющимся на одно из скучнейших испытаний Хогвартса — лекцию профессора Бинса, выискивая в толкотне смуглого слизеринца. Доменико обнаружился рядом с кабинетом Бинса и новенькой из Ильверморни, которая в честь учебного процесса заплела волосы в короткие косички и даже повязала галстук, который, однако, все равно смотрелся на ней дико. Не к месту. — ... и куча всего интересного! Даже свидание со Скорпиусом! — Доменико потряс экраном палфона у Россери перед носом. Та закатила глаза. — В этой школе так модно прогуливать уроки? — Да ладно, — Доменико окинул ее взглядом, — ходят слухи, что ты не была в Ильверморни пай-девочкой. Россери мигом ощетинилась, как шишуга, которой решили отрезать хвост. Ее синющие глаза превратились в две узкие щелки. — Какие слухи? — быстро спросила она, и Доменико пожал плечами. — Да самые разные. Ты же новенькая, всем интересно. — Я совсем не интересная. — Я бы поспорил, — хмыкнул Скорпиус, и Россери оглянулась на него. На ней почти не было косметики - только ресницы были накрашены густой тушью. — Когда люди переводятся на седьмой курс - это всегда интересно. Она поморщилась. — Это очень тупая история, которую я точно не собираюсь вам рассказывать. Скорпиус склонил голову. — Почему тебя не было на обеде? — спросил он, и Рони осеклась. — Я не нашла столовую, — просто объяснила она, и Скорпиус с Доменико синхронно уставились на нее. — И ты не подумала никого спросить? — лениво поинтересовался Скорпиус. Ответ Россери потонул в звоне послеобеденного колокола, и к кабинету стали медленно подтягиваться студенты. Томас Уоррингтон спешно потушил сигарету о каменные стены, а потом воровато оглянулся и кинул окурок в близстоящие доспехи. — Ладно, Мерлин, Акцио, — он махнул палочкой, и через секунд десять ему в руку лег шероховатый пергамент. — На. Россери покосилась на него и развернула Карту. Ну, то есть как Карту. Это не была Карта Мародеров, потому что сколько бы Скорпиус и Альбус не ломали мозги, они так и не додумались, как! их! ровесники! это наколдовали. Но это была Карта - с двигающимися лестницами и всеми классами и башнями, но без потайных коридоров. Это было все, чего они с Альбусом добились, и, наверное, Россери бы Карта больше пригодилась. — Зачем ты даешь мне это? — тихо спросила девчонка, изучая Карту, и Скорпиус устало вздохнул. — Потому что я — староста, и не хочу, чтобы ты заблудилась в кишках Хогвартса и померла с голоду. Она хмыкнула, но ничего не сказала. Аккуратно сложила Карту и посмотрела - прямо, ровно. — Спасибо. — Не за что. — Я все еще тут, — напомнил о себе Доменико. Рони смерила его уставшим взглядом. — У меня нет денег. — Я тебе не верю. — Я не буду тратить их на свидание с ним, — она кивнула на Скорпиуса. — Или на двуцветные ручки. Доменико сладко засмеялся и чмокнул ее в щеку, так быстро, что она не успела ничего сообразить. К кабинету подошли Гриффиндорцы, позади которых топталась Роза. — Американцы нынче в моде! — крикнул кто-то из львят, и все засмеялись. — Меня тревожит скорость распространения информации в этой школе, — покраснев, пробормотала Россери. Она тихо достала палочку и заколдовала шнурки Доменико, так что те сплелись между собой в замысловатые узлы, и, когда Забини оттолкнулся от стены и попытался сделать шаг, то нелепо взмахнул руками и приземлился на задницу. Скорпиус фыркнул. — Не надо меня трогать, я уже тебе это говорила, — строго, как учительница, сказала Россери, и Скорпиусу показалось, что Доменико легко отделался одними шнурками. В глазах новенькой было что-то... дикое. Тут доспехи, в которые Уоррингтон сунул сигарету, закашлялись, и шлем упал с их железных плеч. Все заржали. Россери глянула в сторону семикурсников, потом посмотрела на распутывающего шнурки Доменико, самого легкого на подъем слизеринца, и как-то неопределенно кивнула. — Хорошо. Показывайте, где этот ваш аукцион.

***

Все действо происходило в Выручай-комнате, ради такого случая превращенной в большой зал с ровными рядами мягких стульев, высокой сценой, оснащенной пространственным «Сонорусом» и мажорским полупрозрачным экраном за ней. Доменико Забини, высокий и смуглый, ходил по сцене вперед-назад и с кем-то говорил по палфону, заткнув уши наушниками. От субботней вечеринки не осталось и следа - Выручай-комната работала исправно. К счастью, после того, как с потолка отмыли Метку, никакие чары на восьмом этаже не задержались, и Комната осталась открыта всем желающим. Даже как сейчас - полу-легально. Дерек, заметив явившихся слизеринцев, отвернулся и нагнулся к брату, который завязывал шнурки на ярко-лимонных кроссовках. — Мне кажется, мы все-таки зря это все затеяли. Лиам пробурчал что-то неопределенное и продолжил плести морские узлы. Он всегда был сторонником практичности. Дерек оглядел зал. Откинулся на спинку стула. Пара высоких пуффендуйцев нюхали нечто, ну, вы поняли, то самое нечто, что было под строжайшим запретом во всем Хогвартсе. На их спинах красовалось по огромному сверкающему золотому барсуку. Слизеринки курили какие-то навороченные ванильные сигареты, и от сладковатого дыма кружилась голова. Малфой и синеволосая новенькая, что прошлым вечером сорвалась с метлы, протиснулись мимо богатых когтевранцев и подошли к своим. Кэтрин Гринграсс что-то сказала новенькой, схватив ее за руку, и в следующую секунду девчонка выдернула кисть из плена, прошипела какое-то ругательство прямо в белое лицо Гринграсс и отвернулась от слизеринцев, гордо прошествовав на задний ряд. Малфой проследил за ней, пожал плечами, подошел к сцене и что-то спросил у Забини. Тот кивнул и выпустил из палочки небольшой сноп искр, призывая разношерстную публику к тишине. Малфой сел на первый ряд и закинул ногу на ногу. Дерек обернулся. Новенькая закатила глаза, поймав его взгляд, фыркнула и полезла в сумку, шурша тетрадками на весь зал, а когда передние ряды стали на нее шикать, красноречиво показала им средний палец. Дерек перевел взгляд на сцену. — Напомни-ка мне еще раз, мы тут сидим, потому что ты хочешь незаконно выторговать колье из буклета слизней? Лиам чуть ослабил школьный галстук. На его шее по-прежнему была черная пыль из замка Фарии. — Во-первых, не колье, а платиновый обруч, и я хочу подарить его Саре на нашу годовщину отношений. А она всего через пару недель. Пипец, товарищи. Дерек и не подозревал, насколько важны брату его отношения. И, подтверждая свои серьезные намерения относительно Сары Джордан, Лиам сейчас прогуливал Зелья. Тем временем Забини в красках рассказывал всем, как он, бедный и несчастный, остался без денег на... Дерек прикинул, что же такое жуткое и дорогое скупают слизеринцы... На икру кэлпи и новейшую «Вселенную», вот. Забини, наверное, поведал эту историю столько же раз, сколько его бабка выходила замуж. Хлопнула дверь. Дерек опять посмотрел на сцену. Первый лот выиграла розовощекая когтевранка. Забини, утверждаясь в качестве самовлюбленного эгоиста, выставил свой спортивный свитер с номером «4» на спине, и он ушел за двадцать галлеонов. За последующие полчаса Дерек насмотрелся всякого. Продавалось все, что вообще могло продаться. Даже свидание с Малфоем, и то продавалось. Как только было объявлено название лота, женская половина зала ожила: таблички замелькали в воздухе быстрее снитчей. Ставки подскакивали, равно как и цена. Когда дело дошло до шестидесяти пяти галлеонов, Малфой вдруг сам поднял табличку. — Забини, я сам тебе за себя заплачу, не плачь, — девушки испустили недовольный вздох, но Малфой и краем уха не повел, ухмыляясь, будто это все было спланировано. Доменико усмехнулся со сцены. — Заплатишь тридцатку, и мы в расчёте. Малфой махнул на него табличкой. Лиам пил магловское пиво, залитое в бутылочку из-под сока, и пристально следил за лотами. Дерек отобрал у него бутылку и сам отхлебнул — в Комнате жара стояла невыносимая. Он еще немного повалял дурака, притворяясь, что ему это интересно, и он не просто так прогуливает зелья, а потом полез читать новости. Быстро просмотрев MAG и написав Алисе, что они засели «в этой жопе надолго», Дерек открыл новостную ленту SSS. Поухмылялся, глядя как грудастые ведьмы в одних только школьных свитерах призывают крепиться в этот сложные времена (на страницу «Палочка и квоффл» был подписан каждый уважающий себя парень в школе), скривился, пока смотрел кем-то заснятые на палфон отборочные Слизерина, а потом ему окончательно все осатанело, и он положил голову на плечо Лиаму, выразительно всхрапнув. Лиам так и подпрыгнул на месте - на экране всплыла картинка красивого тонкого ободка, украшенного маленькими серебряными листьями. Дерек поднял голову и хмыкнул. Да, такая хренотень точно понравилась бы Джордан. Начались торги, и тут-то и возникла проблема: на обруч покусилась сама Кэтрин Гринграсс. — Китти, тридцать галлеонов, кто даст больше? Лиам поднял табличку. — Отлично, сорок. Сорок раз… Пятьдесят галлеонов, дамы и господа, это, наверное, порог… Дерек пораскинул мозгами и снова склонился к Лиаму. — Вопрос: кого ты убил и как ограбил труп? Ли, у тебя же нет таких денег! Лиам снова поднял табличку. — Я еще в августе одолжил из нашей семейной кассы. — Ты опустошил нашу кассу?! — Фу, какое гадкое слово... Да! Но я верну! — Ну-ну, — Дерек цокнул языком. Лиам раздраженно повернулся к нему. — Ну что еще? — Ничего, я просто… — ПРОДАНО! ЭТО САМЫЙ УСПЕШНЫЙ ЛОТ ИЗ ВСЕХ, ЛЕДИ И ДЖЕНТЕЛЬМЕНЫ, И УХОДИТ ОН К... э-э-э... Как-как? РОНИ РОССЕРИ! Лиам то ли покраснел, то ли побледнел. Дерек сочувственно хлопнул брата по плечу. — Ну, хотя бы наша семья сегодня не обанкротится. — Эм, привет? Они обернулись. Синеволосая слизеринка, что сидела за ними все это время, хмыкнула и протянула им свою табличку. — Отношения - это важно, — глубокомысленно изрекла она. Лиам осторожно взял табличку, будто не вполне доверяя своим глазам. Дерек прикинул, сколько шкур сдерет с его брата мать, когда узнает, куда исчезли деньги, и понадеялся, что она не перепутает их, как делала всегда, когда злилась. Табличка радостно мигала зеленым светом, и Лиам, пробормотав благодарности, отправился за своей добычей. Новенькая потопталась на месте, а потом, так ничего и не сказав, покинула Комнату, оставив Дерека размышлять, что это такое было.