Нефритовый лёд

Когда он открыл глаза, то первым делом подумал, что умер. Потолок был настолько бел, каким никогда не бывает даже первый снег. Стены сливались с ним воедино, превращаясь в одну сплошную белую массу. При попытке пошевелить левой рукой, острая боль в боку давала о себе знать. Медленно прокручивая в голове недавние события, Данила вспомнил ножевое ранение, которым наградил его Миша. И снова волна бурных эмоций завладела им. Хотелось сорваться с места и рвануть, чёрт знает, куда. Стоило попытаться сесть, как чьи-то руки надавили на плечи. Мягко, но достаточно требовательно, чтобы подчиниться. — Тише, ещё рано, — произнёс знакомый голос. Козловский увидел пред собой улыбающееся лицо Михаила. И обомлел. — Не задавай вопросов, я сам всё расскажу, — мгновенно отозвался тот, отпуская парня, и возвращаясь на стул, стоящий около больничной койки, — скажи сперва, как ты себя чувствуешь? — Неплохо, — почти беззвучно ответил хоккеист, не сводя взгляда с лица Фассбендера. — Скоро выпишут, ранение не очень глубокое. Тебе ещё повезло, мой брат и не на такое способен. — Брат? — шокировано переспросил Даня — Да, — грустно улыбнулся тот, — ты разве не заметил небольшой разницы между нами? Я был с тобой в Ялте. Мне казалось, ты в чём-то меня подозреваешь. Козловский молчал, во все глаза глядя на мужчину. — Видишь ли, мой брат — достаточно опасный преступник. В криминальных кругах его называют Линчем. Впрочем, у него масса имён, — продолжал тот, не прерывая зрительного контакта, — благодаря моим хлопотам мы смогли упечь его в психиатрическую клинику. Он действительно болен. С детства был не в себе, а с годами заболевание лишь прогрессировало. И не так давно он сбежал из больницы. Я потерял его из виду, он удачно скрывался, пока мой помощник совершенно случайно не оказался возле гостиницы… в то утро, когда ты ждал Линча с букетом. Видишь ли, он проводил проверку по факту пропавших людей и сел тебе на хвост, зная, что ты брат продавшего Константина. Всякое бывает: и родственники зачастую причиняют друг другу вред. Отец твой и бабка били тревогу, мол, пропал один внук, а уже ночь, и второго нет… Ну, так вот мой помощник Крылов и заметил вас с Линчем. Передал информацию мне. С тех пор ты находился под прицелом наших взглядов. Данила сморгнул, пытаясь собраться с мыслями. С трудом заговорил: — Ваш брат — болен? Не понимаю… — Шизофрения. Целый комплекс заболеваний. Ты разве не замечал за ним странности? — Замечал, — тихо отозвался тот, закрывая глаза. События больно били по щекам, заставляя очнуться. Он полюбил… сумасшедшего бандита. Бандита, которому было на него плевать. Плевать с самого начала. — Мне пришлось притвориться им, чтобы узнать у тебя побольше из того, что ты мог знать о нём. Так что… прости за Ялту. Очередной удар ножом, но уже в сердце. Он трахался две недели подряд с братом того, в кого влюбился. Он трахался с ними обоими… Если бы Данила верил в Бога, он бы уже начал молиться. Стиснув зубы, словно от тяжёлой физической нагрузки, он слегка передвинулся наверх, принимая наполовину сидячее положение. — Ты дал мне координаты того художника, в доме которого видел Линча. Но и тогда ему позволили ускользнуть. Спустя время он вернулся и убил своего любовника, хорошенько обчистив его. И сплавил все драгоценности заграницу. Данила, ты понимаешь, что связался с опасным человеком, который способен не только украсть, но и убить? На его счёту слишком много душ. — Это безумие, — зло и хрипло отозвался Козловский, глядя перед собой. — Он безумен. И именно оно и выдаёт его, мешает действовать выдержанно и отточенно. Данила, ты можешь нам помочь. — О чём вы говорите, чёрт возьми? Я не обязан вам помогать. Вы втянули меня… — Прости, но ты сам втянул себя. Козловский хрустнул костяшками пальцев, взглянув в глаза милицейского. Они спали. И сейчас этот мужик ведёт себя так, будто это в порядке вещей. Будто так можно поступать с людьми. Врать, дарить надежду, пудрить мозги. Ему было стыдно. Стыдно и страшно больно. — Линч скоро смотается заграницу и мы снова потеряем его. Когда мы попытались захватить его в той квартире, куда он тебя завёл — ему удалось сбежать. Но он был в панике. Боюсь, его болезнь дала рецидив. Он заметался и натворил дел, благодаря чему мы теперь знаем, где его искать. И нам нужна твоя помощь. — Я не буду вам помогать. Убирайтесь. — Тогда на тебя заведут дело, как на пособника, — развёл руками Михаил, или как там его звали. Данила тяжело вздохнул, потирая правой ладонью грудь. Сердце буквально горело. — Так ты поможешь нам? Убийца не должен разгуливать на свободе. — Что я должен делать? — помедлив, тихо спросил хоккеист. — Ты отправишься туда, где он сейчас прячется. Обратишься к нему, будто он — это я. Так он подумает, что ты не в курсе насчёт того, что мы — братья. Он отведёт тебя в укромное место, где непременно захочет убить. И там мы возьмём его. Данила горько усмехнулся и закрыл глаза: — А теперь убирайтесь, я хочу остаться один.

***

Всё внутри Козловского рыдало. Никогда ещё он не испытывал ничего подобного. Он, вообще, был мало знаком с душевными муками. Вся его жизнь посвящалась спорту и состязаниям, для мещанских страданий элементарно не было времени. Но он любил этого сумасшедшего. Любил и отчётливо ощущал это чувство где-то в районе солнечного сплетения. И сам не знал, зачем согласился на встречу с ним: из-за желания помочь следствию или ещё раз увидеть объект своей странной любви. Да нет же, не хотел он помогать этому чёртовому следствию! Они обдурили его, они так и не нашли его брата… Но, увы, закон был на их стороне. Словно в бреду, Данила на следующий же день поехал во Внуково. Михаил с парой других коллег ехали в следующей машине. Инструкции были с утра обговорены и надёжно вбиты в память. Козловский совершенно не волновался. Он даже толком не осознавал, что происходит. Всё его существо разъедала боль, заставляющая кусать губы. Осознание ужасности всей ситуации камнем давило на грудь. Когда он входил в здание аэропорта, то ощущал себя не больше, чем жалким персонажем жалкого бульварного романа, которые он никогда не читал. Даже боль в боку уже не казалась ему столь острой и свежей. Память нарочно подкидывала ему все те моменты, которые они провели вместе с Линчем. Именно с ним, а не с его братом. «Ты любишь меня, значит, не предашь» — звучал в голове голос Фассбендера. «Предам» — с горечью думал он. Козловский прошёл в зал ожидания, где было очень многолюдно. Почему-то менты были уверены, что Линч пережидает здесь то время, которое осталось до отлёта. Притворившись, что он с интересом изучает таблицу расписания рейсов, Данила вынул из кармана блокнот и ручку. И спустя несколько секунд краем глаза заметил его… Мишу. Сердце сжалось в котлету, ладони вмиг вспотели. Бандит смотрел на него в упор, сидя на одном из сидений. На нём был чёрный костюм и тёмные очки, скрывающие глаза. Элегантный, красивый, родной и такой любимый человек… Данила был плохим актёром, но помнил, что от него требуется. Знал, что за ним следят. Бросившись к дёрнувшемуся было Линчу, громко произнёс: — Товарищ милицейский! Как ваши успехи, удалось узнать что-то новое? Я улетаю на сборы через два дня… Не ожидал вас здесь увидеть. Мужчина замер, а после медленно стянул с глаз очки. Усмехнулся и холодно отозвался: — Есть информация для тебя, Данила. Но тут много ушей. Пройдём? — Идёмте, — кивнув, Козловский спрятал во внутренний карман куртки блокнот и ручку. Подняв с пола небольшой чемодан, Линч закрепил очки на кармане пиджака, и пошёл в сторону туалетов. «Бах-бах-бах» — громыхало сердце в груди спортсмена. Стоило им скрыться за голубой дверью, как Линч проверил каждую кабинку. Убедившись, что никого нет, запер дверь на замок. Всё это время Данила стоял у раковин, покрасневшими глазами наблюдая за мужчиной. — Думаю, не стоит больше играть с тобой, — холодно произнёс Линч, вынимая из кармана брюк острый выдвигающийся клинок, — ты стал пешкой. И мне придётся прикончить тебя. — Так, значит, ты действительно сбежал из психушки? — даже не дрогнув, тихо спросил Данила с такой болью в интонации, что даже самому преступнику стало не по себе. — А, так ты всё знаешь, — недобро сощурившись, прошипел он, — тем лучше. Одним движением он намеревался воткнуть остриё в шею хоккеиста, но реакция того оказалась быстрее. Сработал эффект неожиданности, ведь Козловский казался не более, чем влюблённым идиотом. А тут неплохо сработал. Отстранившись, он мгновенно сжал запястье Линча и ударил кистью о раковину. Тот взвыл, роняя клинок. Дверь с грохотом содрогнулась — менты поспевали. — Ты же говорил, что любишь меня, — рассмеявшись, в ярости выкрикнул психопат. — Люблю, — спокойно ответил Данила и… разжал пальцы. В глазах Линча мелькнул страх. Схватив чемодан, он бросился к двери в служебное помещение, и скрылся там. В этот момент дверь поддалась и двое залетели внутрь. — Ушёл, — отозвался Козловский, наблюдая за тем, как парни кидаются в открытую дверь служебного помещения. Покинув туалет, спортсмен вышел в зал ожидания. Люди находились в состоянии паники, глядя на то, как четверо бегут в сторону выхода, расталкивая толпу. Первым был Линч, за ним следовал его брат, держа оружие в вытянутой руке. А там и ещё двое. — Стой, последний раз говорю! — долетел до хоккеиста приглушённый голос, а затем раздался выстрел. И ещё один. Толпа закричала. Данила быстро двинулся в сторону выхода из здания аэропорта. У входа лежал Линч, в спине его виднелись две алые раны. Кровь сочилась сквозь плотную ткань пиджака. Брат-близнец осторожно перевернул его. Тот не дышал, лёжа с закрытыми глазами так, словно просто уснул. — Умер, — удовлетворенно произнёс один из милиционеров. Данила несколько долгих секунд смотрел на бледное лицо убитого, а после тихо вышел в широкие стеклянные двери. Он брёл по дороге, низко опустив голову. Но вздрагивал от каждой чёрной проезжающей машины в глупой надежде, что это та «Волга» того, кого больше никогда не встретит. Того, кого теперь можно было не ждать. — Эй, постой! — раздавшийся окрик заставил его остановиться и обернуться. К нему торопился брат Линча… Чёрт знает, как там его имя. — Послушай, спасибо тебе. Ты здорово помог нам, — останавливаясь напротив брюнета, произнёс мужчина, выпуская губами парок, ибо день стоял холодный. Осень становилась всё могущественнее. — Пожалуйста, — кивнул тот и хотел уж было отвернуться, дабы продолжить путь, как милиционер задержал его за локоть. — Данила, может, встретимся как-нибудь в неформальной обстановке? Понимаю, что сейчас у тебя стресс и тебе не до встреч, но я готов ждать. — Не уверен, что это хорошая идея, — увы, Козловский не видел того невероятного блеска в глазах этого человека. Да, лицо то же, но энергетика… Совсем другая. Не та. — Я буду ждать. Твой номер телефона у меня есть. Держи мой, — улыбнувшись, милиционер протянул визитку Даниле. Тот принял её и спрятал в карман джинсов. Фассбендер улыбнулся, застёгивая чёрную кожанку под подбородок. Хоккеист отвернулся и поспешил прочь, долго ещё ощущая чужой взгляд на своём затылке.