Там высоко

— Данте, — тихий ласковый шёпот — один из лучших способов пробуждения. Протянув руки, нефилим аккуратно сгребает нависшего над ним брата в объятия, находит его губы и только после этого открывает глаза. Дышать разом становится тяжелее, потому как расслабившийся Вергилий опирается на него всем весом, а весит он… не сказать, чтобы мало. Но всё-таки это приятная тяжесть, и если утро начинается с неё — можно научиться и вовсе не дышать. — Доброе утро. Как ты себя чувствуешь? — Лучше. Но тело ещё болит. Нужно разобраться, из чего эти пули. Но это потом, — тёмный взгляд светится вполне очевидным желанием. Тихо рассмеявшись, Данте аккуратно переворачивается, уложив брата на лопатки. — Верг, ты в кого стал такой сексуально озабоченный? Вроде это всегда была моя экологическая ниша. — А ты от кого таких умных слов успел набраться? — мгновенно отзывается брат. — Мы берём друг от друга лучшее, кажется, так это называется? Долго ещё разговаривать будем? — А кто же мне минуту назад буквально поведал, что у него ещё болит? — наклонившись, Данте мягко целует брата за ушком. — Потерпи, пока восстановишься. И не смотри такими несчастными глазами, — он вздыхает, сдаваясь. — Хорошо, поласкаю. Но ты будешь вести себя тихо, договорились? Данте аккуратно убирает растрепавшиеся за ночь повязки, едва касаясь, проводит кончиками пальцев по свежим шрамам. Наклонившись, прослеживает то же языком. — Убью любого, кто тебя тронет. — Я способен о себе позаботиться. Данте, не отвлекайся. Нефилим коротко улыбается. Мягко проводит ладонями вдоль боков брата. Вергилий выдыхает, прикрывая глаза. Такой расслабленный, спокойный… Данте гладит тело брата, задерживаясь на чувствительной коже живота, приподнимается, вылизывая доверчиво подставленное горло. Под языком ощущается быстрое биение пульса. — Данте. — Вот всё тебе и сразу. Нетерпеливый, — облизнувшись, Данте кладёт ладони на выступающие тазовые косточки брата, надёжно фиксируя, и обхватывает губами напряжённый член. Вергилий вздрагивает всем телом, коротко всхлипнув, вцепляется в его пальцы. Данте поглаживает чуть дрожащие кончики, убеждая, что всё в порядке. Увлечённо облизывает нежную плоть, особое внимание уделив хорошо ощущаемым языком венам. Вергилий издаёт какой-то жалкий звук, и Данте прекращает играться, берёт в рот целиком, отыскивая нужный ритм. По телу Вергилия проходит дрожь, и Данте краем сознания размышляет, насколько братика хватит. Ненадолго — стоит чуть ускориться, и Верг глухо стонет, сгребая одеяло в горсти, и всем телом подаётся ближе. Данте прислушивается к нарастающей внутренней дрожи. Тихие стоны удовольствия очень греют, но долго мучить брата не хочется. Он ещё чуть ускоряет движения, мягко поглаживает чужие бёдра, и в рот выплёскивается тёплая влага. Данте собирает остатки, отстраняется, посмеиваясь. — Будем считать, что это мой завтрак, — вытягивается рядом и целует смущённо улыбающегося брата в кончик носа. — Тебя в ванную донести или сам пойдёшь? — Попробую. Но ты будь рядом. — Вот если б ты всегда такой послушный был, — Данте улыбается, привставая, но Вергилий вдруг хмурится. — Мы забыли о тебе, — и тянется к нему с вполне очевидными намерениями. Данте аккуратно отводит его руки. — Оставь. Не хочу, чтобы моё удовольствие отзывалось тебе болью. Для меня важно, чтобы тебе было хорошо. — Тот факт, что для меня может быть важно то же в отношении тебя, даже не рассматривается? — Раз ты уже способен на такие словесные конструкции, значит, пора вставать. И не волнуйся, — Данте легонько целует брата в уголок губ. — Я просто на пару минут задержусь под душем. Потом наверстаем. После завтрака Билл вручает ему маленькую подвеску, похожую на каплю росы. — Маячок. Если куда-то вляпаетесь, будем хоть знать, где искать. На металлодетекторах не звенит, разбить, — медиум смотрит с сомнением. — Теоретически невозможно, но я бы не советовал проверять. — Но постарайтесь всё-таки не вляпаться, — добавляет стоящая рядом Кэт. — Я буду беспокоиться. Данте молча суёт пистолеты за пояс, а маячок — брату. Его действительно раздражает, что он не может этого обещать. В попытке угрожать офицеру полиции слишком много подводных камней, учесть все сразу невозможно. — Всё будет в порядке, — спокойно улыбается Вергилий. У него лучше получается врать своим. Хотя Данте чувствует — брат напряжён не меньше него. Кэт заметно порывается что-то сделать, но одёргивает себя, поэтому Данте сам обнимает подругу. Ему уже всё равно — его уже записали в антисоциальные элементы — а если Кэт хочет сохранить лицо, то может и побрыкаться. Девушка судорожно выдыхает и, аккуратно отстранившись, улыбается. — Возвращайтесь. Входная дверь педантично запирается за их спинами, слышится звук чего-то тяжёлого, протаскиваемого по полу. Данте опускает ладонь на голову сидящей у крыльца демоницы. «Пойдёшь с нами, верная» Вокруг полицейского участка тихо, чужого присутствия не слышно. Данте оставляет верную у входа, на всякий случай, и спокойно проходит ко входу для персонала. — Думаешь, мне стоит идти с тобой? — негромко интересуется Вергилий. — Ты же не хотел, чтобы он знал. — Он уже знает. Я уверен, что он уже знает. Ничего, нам можно, — Данте аккуратно вырубает молоденького копа, решившего заступить ему дорогу, пристраивает парнишку у стеночки. И распахивает дверь в кабинет начальника, не трудясь постучать. — Я знал, что вы придёте, — грустно улыбается Эрик, кивая на два стула для посетителей. — Присаживайтесь. Данте делает пару шагов в кабинет и достаёт один из пистолетов. — Пристрелишь офицера полиции? — спокойно спрашивает Эрик. — А что бы меня остановило? — Данте неторопливо взводит курок. — Досье из Лимбо-сити, оно же ещё там? — он кивает на сейф. — Вам известно, что я творил со скуки, представьте, на что я способен ради семьи. Вчера я едва не потерял брата. И я просто не сомневаюсь, что вы имеете к этому непосредственное отношение. — Я не… Не совсем, — Эрик тихо выдыхает. — Прости, Данте. Я, правда, никак не мог тебя предупредить. Садитесь, оба. Буду рассказывать, с начала, а это долго. Вергилий кладёт ладонь на ствол пистолета, чуть нажимая вниз. — Давай выслушаем. — Хорошо, — Данте убирает оружие, садится, краем глаза присматривая за братом. — Давно вы знаете? — Я видел вас в городе, случайно. Было несложно разобраться, что к чему, я на фотороботах собаку съел. Вы слишком похожи. — И зачем вы нас сдали? Офицер отводит взгляд. — Я не хотел. Будучи полицейским, поневоле учишься разбираться в людях. Кем бы там ни был ваш отец, вы хорошие люди, — Эрик некоторое время молчит, перебирая в руке ремень от кобуры. — Мне было семнадцать, когда они предложили следить за вашей мамой. Показали фотографию… Я влюбился, как мальчишка… Сначала знать не знал ни о каких ангелах и демонах, просто мне платили, а я докладывал, где она, с кем, что делает. Потом случайно заметил у неё над плечом… сначала даже не поверил, что крылья. Начал искать информацию, но мои наниматели это заметили. В общем, мне объяснили реальное положение дел и предложили… вроде как стать одним из них. — Это невозможно. — Верно, — полицейский невесело кивает. — Можно только стать их верным слугой. Мне перелили немного ангельской крови, велели ни с кем на эту тему не разговаривать и отправили шпионить за Евой. Когда… Я никак не мог бы помочь. Я всего лишь слабый человек, что я против Мундуса… Опасаясь, что меня будут преследовать, я переехал сюда. И спокойно работал до вчерашнего утра, когда ко мне заявился один из тех, чья кровь всё ещё гуляет по моим венам. Я не мог ни скрыть от него что-то, ни ослушаться. Я не знаю, как они вас нашли. Последние двадцать лет я не передавал ангелам никаких сведений. — Мы вам верим, Эрик, — в голосе Вергилия проскальзывают мягкие почти гипнотические интонации. — Расскажите то, что можете. — Я знаю немного. Слугам не рассказывают весь план, конечно же. — А полицейским начальникам? — Отель «Эдем», верхние этажи. Не знаю, что там, но на плане они есть, а на деле попасть туда невозможно. Скорее всего — невозможно только людям. Но демонов там нет, отсюда вывод один, — Эрик пожимает плечами. — Я действительно сожалею, что невольно оказался виновен в том, что произошло. И я попрошу вас быть осторожными. — Вы беспокоитесь за нас. Почему? — Ну, во-первых, если с вами что случится, Дедушка мне голову оторвёт, в буквальном смысле, когда узнает, что в гнездо вас отправил я. Никакой полицейский чин не спасёт. Но, что куда важнее, этого мне не простила бы Ева, — офицер грустно улыбается, и видно, что он всё ещё её любит. — Просто… просто не умрите там. * * * Вблизи отель «Эдем» чем-то напоминает приснопамятную «Сильвер Сакс Тауэр». Тоже много стекла, ненормальный дизайн, и от него на милю несёт нечеловеческим. Ну разве что не настолько нагло-высокий. — Сколько тут этажей? — негромко интересуется Данте. Они сидят в ближайшем кафе, прячась от чужих взглядов за кадкой с огромным фикусом, и изучают здание, которое собираются штурмовать. — Семь уровней по три этажа в каждом, стало быть, двадцать один. Нам, я так понимаю, нужно на «седьмое небо». Как ты вошёл туда вчера? — Через Лимбо, с изнанки этот отель, кстати, почти не отличается, только света чересчур много. Вынырнул поближе к тебе и поднялся по пожарной лестнице. — Тебя пытались остановить? Я слышал выстрелы. — Не маньяк же я, в самом-то деле. Там работают обычные люди, — Данте пожимает плечами, допивая свой кофе. — Я в воздух стрелял, чтоб под ногами не путались. Полицию наверняка вызывали, но Эрик же и так был в курсе. — Ты на него злишься, — Вергилий накрывает ладонь брата своей. — Да. Мог хоть смс-ку прислать, я сильно сомневаюсь, что на это был запрет. Он бы по крайней мере не успел тебя так сильно потрепать, если бы я узнал раньше. Ты нормально себя чувствуешь? Если всё ещё больно, лучше не ходи со мной, я провожу тебя домой и попробую сам. — Всё нормально, Данте. Я не отпущу тебя одного. Если ты опять пропадёшь, я… это меня сломает. — Я не собираюсь пропадать, — Данте обнимает его, и Вергилий, наплевав на всё, что могут по этому поводу подумать другие посетители кафе, кладёт голову на его плечо, прикрывая глаза ненадолго и позволяя себе поверить, что всё будет хорошо. — Что мы будем делать, когда найдём тех, кто взялся портить нам жизнь? — Постараемся решить дело мирно, если только это возможно. Боюсь, если просто выжечь это осиное гнездо, то нас уж точно не оставят в покое. А я не хочу провести всю жизнь, вправляя мозги мстителям за мстителей. — А если мирно невозможно? — Тогда я позволю тебе сделать с ними всё, что посчитаешь нужным. — Ты такой щедрый, братик, — Данте целует его в висок, одновременно что-то показывая за его спиной недовольно ворчащей парочке за соседним столиком. Зная Данте, это «что-то» — средний палец. — Не будем заставлять пташек ждать? — Да, — Вергилий выпрямляется, складывает и убирает любезно предоставленные Эриком распечатки плана отеля, расплачивается за кофе. На секунду у него возникает предчувствие, что дел «на потом» лучше не оставлять. Верная, постоянно оглядываясь, ведёт их в сторону входа для персонала. Не дойдя совсем немного, шагает в сторону и исчезает. Данте крепко сжимает его руку, прежде чем их начинает затягивать изнанка мира. Последний раз Вергилий был в Лимбо во время поисков брата и только чудом остался жив. После чего в голову Кэт и пришёл план, включающий наручники и трубу отопления. Почувствовав его состояние, Данте прижимается к нему всем телом, грея своим теплом. — Я рядом. Я всегда буду рядом. Не бойся. Вергилий коротко выдыхает. Надо взять себя в руки. Этот мир реагирует и на эмоции тоже, так что надо вести себя сдержаннее. — Не волнуйся. Здесь нам ничего не угрожает, — Данте легонько касается носом его щеки, Верная всем своим гибким телом оборачивается вокруг ног, утешая. Тени прошлого одиночества медленно отступают. Наклонившись, нефилим благодарно гладит демоницу по загривку, аккуратно выворачиваясь из рук брата. — Всё хорошо. Просто воспоминания. Идём. По сравнению с реальным миром Лимбо всегда слишком ярок и контрастен. Здание отеля сияет режущим глаза неестественно белым светом, напоминающим о морге или лаборатории. Никак не о райских кущах. — Придётся потерпеть, думаю, на верхние этажи можно попасть только отсюда, — в голосе Данте слышно извинение. — Или, по крайней мере, здесь нас не засекут. Внутри света поменьше, но, взглянув на сосредоточено хмурящегося брата, Вергилий понимает, чья это заслуга. И раз он уже начал менять эту реальность под себя, значит, окончательно смирился с положением дел. Верная поводит головой, к чему-то принюхиваясь-прислушиваясь, и срывается с места. — Она в лифте всё равно не поместится, — усмехается Данте. — А я не собираюсь до двадцатого этажа пешком идти. — Стоит выйти раньше, шум лифта может привлечь ненужное внимание. Данте пинает заклинившие двери лифта, после чего откуда-то сверху приходит кабина. Шагнув внутрь, брат любезно пропускает его к панели. — Выбирай, где будем выходить. Вергилий, секунду подумав, нажимает кнопку восемнадцатого этажа. — Слишком рано тоже не стоит, нас могут заметить раньше, чем нужно. Пока кабина, тихонько поскрипывая, едет вверх, Данте вдруг прижимает его к стене, вжавшись всем телом, цепляется пальцами за воротник, судорожно выдыхая. — Почему мне страшно? Вергилий кладёт ладонь ему на спину. — Ты беспокоишься. Не надо. У нас всё получится, — чуть наклонившись, он мягко целует брата в чуть дрожащие губы. Это лишь предвкушение возможного боя, ничего более. — Просто… просто обещай, что с тобой ничего не случится. — Обещаю. С нами ничего не случится. Звякнув, лифт открывает двери на нужном этаже. Верная уже сидит у двери на лестницу, придерживая лапой какого-то тощего парнишку лет семнадцати. Сквозь слишком смазливую мордашку проглядывает нечеловеческая сияющая белым кожа. Ангелочек. Юный и, очевидно, не очень разумный, раз кидается на превосходящую его размерами и силой демоницу. Пока Данте ласковыми уговорами оттаскивает Верную в сторону, Вергилий присаживается рядом с мальчишкой, игнорируя полный ненависти взгляд. — Ничего, если успеешь вырасти, научишься правильно оценивать противников. А сейчас отведи нас к своему начальству. Ангелочек отчаянно мотает головой. Его страх, вернее даже, почти панический ужас, ощутим на физическом уровне. Вергилий чувствует досаду. Перепуганный детёныш — не тот враг, победой над которым можно гордиться. Подошедший Данте, явно не мучимый угрызениями совести, за шкирку вздёргивает мальчишку с пола. Его губы растягивает ласковый оскал голодной акулы. — Послушай меня, малыш. Сейчас ты просто поднимешься с нами наверх, ткнёшь пальцем в нужную дверь, и мотай на все четыре стороны, забыв эту встречу как кошмарный сон. В противном случае мы всё равно проходим дальше, но ты остаёшься здесь в компании той милой кошечки, и на этот раз у неё не будет приказа «брать живым». Я достаточно понятно говорю? Ангелочек судорожно кивает, сглатывая. — Ты же умный парень и хочешь жить, верно? И сделаешь правильный выбор, если я тебя отпущу? Ещё один отчаянный кивок. — Отлично, — Данте небрежно разжимает пальцы, и мальчишка опять падает на пол. Поднимается, не глядя на них, долго и безнадёжно отряхивает униформу служащего отеля. Наконец, всё так же не поднимая глаз, распахивает и так приоткрытую дверь на лестницу, официально буркнув: — Прошу следовать за мной. Вслед за мальчишкой они поднимаются на двадцать первый этаж, незаметно вынырнув из Лимбо обратно в реальный мир. Здесь обстановка типичного очень богатого офисного коридора — молочно-белые стены, светлые дубовые двери, таблички при них с позолотой, тропические растения в кадках. Возле одной такой двери — без таблички — мальчишка останавливается, снова одёрнув униформу, поднимает руку, чтобы постучать, жалобно оглядывается через плечо. — Свободен, — дёргает подбородком Данте, оттирает ангелочка от двери, стучит сам, даже не оглянувшись на припустившего к выходу мальчишку. Вергилий, чуть обернувшись, отправляет ему вслед призывной клинок — высоко над головой, просто чтобы окончательно отбить желание делать глупости. Дверь открывается сама собой. — Я ждал вас, — произносит стоящий у окна подтянутый пожилой мужчина. Разворачивается всем телом, оставляя лицо в тени, кивает на стоящий у стены диванчик, такой же светлый, как всё здесь. Они, правда, предложение принимать не торопятся. Данте напряжён, как струна, и Вергилий почти ждёт, что в какой-то момент его придётся оттаскивать от ангела, так что лучше сохранить свободу манёвра. — Моё имя Рафаэль, я управляющий этого отеля. И сначала я хотел бы принести вам свои извинения за вчерашний инцидент. К сожалению, я не могу следить за каждым из моих подчинённых, а многие из них одержимы идеей истребления полукровок. — Однако вы им не препятствуете. — Меня не было в городе, иначе я постарался бы остановить Исмаила. В первую очередь его выходка принесла беду ему самому. Я понимаю, вы не виновны в том, что родились нефилимами. Я бы посоветовал вам уехать из города… Вергилий всё-таки не успевает среагировать. Данте, впрочем, останавливается уже после первого стремительного шага, весь подрагивая от едва сдерживаемой ярости. — Вы издеваетесь, не так ли? — не голос, а злобное шипение. — Вы впёрлись без приглашения на мою территорию, напали первыми и предлагаете — мне — уехать? — Это было бы наилучшим выходом, чтобы не допустить новых столкновений. Данте переступает с ноги на ногу и внезапно успокаивается. Впрочем, нет. Это не спокойствие, а холодное безразличие. Лучше бы продолжал злиться. — Хотите совет, Рафаэль? Если хотите «не допустить новых столкновений», попробуйте держать всех своих подчинённых на виду. Я буду защищать мою семью и мою территорию. И если ещё хоть раз одна из этих неощипанных куриц попробует на них замахнуться — я сотру этот отель и всех их с лица земли. Хотите находиться в этом городе — ведите себя прилично, — развернувшись на пятках, Данте покидает кабинет. Вергилию не остаётся ничего другого, кроме как исчезнуть в телепорте, догнав брата уже в коридоре. — По-моему, ты перегнул палку, — обнимает аккуратно, чувствуя затухающую внутреннюю дрожь. Похоже на то, что от попытки ощипать управляющего Данте удержали только остатки его ран. — Ты его слышал? Сами влезли, а теперь хотят расчистить себе дорогу. — Я слышал. Успокойся, — Вергилий легко прикасается губами к его щеке. — Придумаем, как защитить дом от ангелов, и всё будет в порядке. Данте выдыхает, прикрывая глаза, и ощутимо расслабляется. — Идём домой? Они не успевают даже выйти из коридора. Почуяв чужую магию, Вергилий сдёргивает брата с места, но не успевает. Чужая магия схлопывается вокруг, он слышит только, как Данте, едва не срывая голос, отсылает Верную прочь, и чувствует пальцы брата, крепко вцепившиеся в запястье. Когда поднятая энергетическими потоками пыльная буря успокаивается, вокруг уже совершенно другая местность. Сухой раскалённый ветер, исковерканные скелеты редких деревьев, потрескавшаяся пересохшая земля. Было бы похоже на пустыню, если бы не давящая чёрная аура и ощущение смертельной опасности. — Данте? — Мне бы не хотелось тебя пугать, — тихо и медленно отзывается брат. — Но мы, похоже, в аду.