Там высоко

Данте реагирует даже не на движение — на смутный обрывок неоформившейся мысли. Крепко обнимает брата, прижимая к себе, зарывается пальцами в волосы, сам вжимается в его тело так, что разделить просто невозможно. — Не бойся. Только не бойся. Мы выберемся, обязательно. Я никого не подпущу к тебе, обещаю, — и легонько целует чуть подрагивающие от невысказанных эмоций губы. — Всё будет хорошо. У нас есть маячок, если сами выход не найдём, наши медиумы нас отыщут и вытащат. Вергилий выдыхает, обнимает в ответ, прижимаясь лбом к плечу, дёргает губами в безуспешной попытке соорудить улыбку. — Всё будет хорошо, — на этот раз слова звучат практически приказом. Не к брату или к демонам — к мирозданию. Пусть только попробует ослушаться. — Нас двое, и мы со всем справимся, — Данте чуть отстраняется, взъерошив брату волосы, выдыхает, чтобы успокоиться. — Идём. Здесь нужно двигаться, иначе отыщут и сожрут. Только не отходи от меня далеко, здесь много ловушек. Брат крепко берётся за его пальцы. Не очень удобно с той точки зрения, если на них внезапно нападут, но пусть лучше так. Лишь бы только не боялся. Потому что на самом деле выхода отсюда нет, и единственное, что они могут делать, это надеяться, что медиумы действительно смогут их вытащить. А до того надо не попасть на внеплановый ужин местным жителям. — Что будем делать? — Верг, похоже, более-менее успокоился, так что можно и начать строить планы на ближайшее время. — Без воды мы долго не пробегаем. Нужно найти оазис, они здесь редкие, но есть. — Да, но хранить воду в чём? Данте показывает брату лежащую в кармане куртки плоскую фляжку. — Кэт сунула перед выходом. Как чувствовала… Главная проблема не в этом. А в том, что у оазисов всегда есть хозяева. Придётся драться, это чревато травмами. — Всё будет хорошо, — теперь Вергилий успокаивающе касается его плеча. — Ты знаешь, в какую сторону нам идти? — Не знаю, я ведь не компас. И мне здесь так же не по себе, как и тебе, — даже хуже. Он смертельно боится — не за себя, за брата. Потому что слишком хорошо знает, на собственной шкуре, насколько враждебен этот мир. Отвечать только за себя, зная, что любимый братик дома в безопасности, было бы проще. Но выбора нет, нужно защищать его здесь. — Просто пойдём вперёд, рано или поздно найдём проводника. Можно я тебя кое о чём попрошу? Не давай мне пользоваться силой повелителя демонов. Я могу почти всё, но… с каждым разом перезапустить сердце становится всё сложнее. Мы так однажды доиграемся. Лучше не доводить. — Обещаю. Я не дам твоему сердцу остановиться, — брат едва заметно улыбается, скорее даже, чуть намечает улыбку, но от этого становится легче. Да, вляпались. Но пока они вместе, пока известно, что делать дальше — всё будет хорошо. Первые несколько часов всё тихо. Да, вдали в небе кружатся то ли стервятники, то ли мелкие демоны-падальщики, подстёгнутое местной аурой чутьё гоняет по крови адреналин, пить хочется всё сильнее, но ничего опасного поблизости не вылезает. Потом Вергилий начинает спотыкаться и хромать. Чёрт, из чего же, действительно, были эти пули, что перелом так до сих пор и не восстановился? Данте осторожно касается плеча брата. — Устал? — Да, — Верг кивает, прикусывая губы. Не хочет нагружать своими проблемами, видно. И вообще, злится на себя, что не может выдержать простой переход. Дурачок. Покачав головой, Данте аккуратно подбирает его на руки. Если какой-то демон и нападёт, он уверен, что успеет вовремя среагировать. По крайней мере, Вергу не нужны свободные руки, чтобы сотворить пару призывных клинков и выиграть им несколько секунд на рокировку. — Отдохни. Можешь даже поспать, если хочешь, я сразу разбужу, если начнутся проблемы. — Тебе, правда, так удобно? — даже не пытается вырваться. Рефлексы — страшная вещь, братик слишком привык, что в его руках безопасно. Сейчас, здесь, это, наверное, и правда, самое безопасное место. — Главное, что удобно тебе. Лучше бы ты действительно не тратил силы на всякую ерунду, неизвестно, сколько мы тут пробудем, и не встретится ли нам что-нибудь, с чем я не в состоянии буду справиться один. Нужно, чтобы твоё тело восстановилось окончательно, но останавливаться нам нельзя. Мы тут как один большой маяк, приглашение к ужину и редкое лакомство. Просто чудо, что до сих пор никого не встретили. — Тебе тоже нужен отдых. — Я умею долго не спать. Неделю-две, может, больше. Человек, говорят, на четвертые сутки без сна начинает с ума сходить. Думаю, это о чём-то говорит… — Это из-за меня? — Вергилий пристраивает раненную руку поудобнее. — Нет, наши кошмары тут не при чём. Это из детства. Во многих тюрьмах надзиратели развлекаются тем, что не дают заключенным спать. Либо учишься выворачиваться, либо сходишь с ума. Я выбрал первое. — Разве правила это не запрещают? Данте невесело смеётся. — Ты всерьёз думаешь, что демоны следуют правилам? Они разве что заживо арестантов не жрут. И надзиратели-люди от них не так уж далеко ушли. Все приспосабливаются рано или поздно, мимикрируют под окружение. Мы с тобой из разных миров, братик. В моём — несовершеннолетних мальчишек бьют ногами по рёбрам, вбивая покорность. — Судя по тебе, не очень-то у них получалось. — Не знаю… иногда мне кажется, что всё-таки что-то во мне безвозвратно сломалось. Я перестал верить в людей. Все они одинаковы — либо испорчены, либо запуганы демонами. Отвечать только за себя проще. Так что я очень благодарен вам с Кэт, что вы есть в моей жизни. Что вы меня разубедили. — Всё хорошо. Это уже другая жизнь. И другие люди. — И другие демоны, — Данте криво ухмыляется. — К нам гости, Верг. Не волнуйся, ничего опасного. Это будет наш проводник. — Данте… — Не волнуйся, он, правда, мелкий. Мне ничего не угрожает. И нам действительно нужна помощь местного жителя. Легче будет выжить, — аккуратно поставив брата на землю, он оборачивается к подбиравшемуся со спины демону. Тварь чем-то похожа на привычных рейджей, только крупнее, загривок вместо игл вперемешку с жёсткой шерстью украшают костяные пластины, похожие на чешую, да морда более вытянута и ближе к волчьей, чем кошачьей. А ещё демон заметно сильнее, на то, чтобы подчинить его, уходит почти минута, и то у Данте остаётся ощущение, что зверюга вцепится ему в глотку, стоит лишь ненадолго ослабить контроль. Вергилий аккуратно подхватывает его под локоть, помогая удержаться ровно, Данте встряхивает головой, отстраняясь. Вот чего-чего, а показывать свою слабость демонам нельзя категорически. Хоть и на самом деле хочется сползти на землю и немножечко полежать, восстанавливая силы. Нефилим облизывает пересохшие губы, утомлённо выдыхая. — Вот теперь мне точно нельзя больше этим пользоваться, двоих в подчинении уже не удержу. Зато теперь мы знаем, куда идти. Сможешь пока сам, мне надо немного восстановить силы? — Конечно. Не волнуйся. Демон приводит их к обрыву за несколько километров от места встречи. Внизу, в как будто кратере от падения метеорита — падают ли в ад метеориты? — поблёскивает гладь небольшого озера, по берегам которого растут странные, несуществующие на земле, растения с крупными красными листьями и белеют чьи-то кости. Подконтрольный демон, прижимая маленькие заострённые уши к голове, отползает от обрыва, порываясь сбежать. Значит, хозяин у оазиса есть, и хозяин серьёзный. — Я могу попробовать телепортироваться к воде и обратно, — с сомнением произносит Вергилий, изучая взглядом расстояние до озера. — Далековато, конечно, но шансы есть. — Нет, слишком опасно. Если он тебя заметит, я не успею помочь. Видишь, как он реагирует? — Данте кивает на переминающегося рядом демона. — Что бы там ни было, оно большое и сильное. Я не могу отпустить тебя к нему одного. Зато, если мы сможем его убить, получим неограниченный доступ к воде, а не одну несчастную фляжку. — А если нет? — Сможем. Нас ведь двое. Только, прошу тебя, не рискуй и мне заодно не давай. Нужно избежать серьёзных ран, здесь они чреваты слишком большими проблемами. — Хорошо. Спускаемся. Стоит им оказаться на дне кратера, как пространство взрезает яростный вой, в котором ясно слышна жажда крови и то, что Билл назвал территориальным инстинктом. Ни один демон не терпит, когда на его территорию без спроса заходят чужаки. Из зарослей поднимается густой пар, собираясь в нечто, отдалённо напоминающее человеческую фигуру. — Ого, — Данте с трудом сдерживается, чтобы не отступить на пару шагов. — Этого я не ожидал. — Осторожней! — Вергилий сдёргивает его с места. Земля, на которой он только что стоял, с шипением плавится от удара раскалённого кулака. Выругавшись совершенно нетипичными для него словами, брат один за одним спускает с ладони четыре призывных клинка, целясь в кулак этого странного создания, и тут же перемещается, спасаясь от ответного удара. — Я читал о таком. Мечи не помогут. — Тогда, предложения? — Данте выдёргивает замешкавшегося брата из-под очередного удара твари, и пар краем проходится по предплечью. Кожа мгновенно вспенивается неслабым ожогом. — Стреляй. Пули должны его… загустить. — Как это возможно? — скепсис, впрочем, не мешает ему выхватить пистолеты и открыть шквальный огонь по недовольно взревевшей твари. — Вроде и там, и там сталь. — Серьёзно, ты хочешь лекцию по демонологии сейчас? — губы непрерывно перемещающегося Вергилия изгибает насмешливая улыбка. — Почему нет? — кувырком уйдя от очередного удара, Данте возвращает брату усмешку. — Ладно, — отрывистый кивок, Верг спускает на и вправду становящегося плотнее демона десяток призывных мечей сразу и телепортируется к нему за спину, откровенно прячась. — Дай мне секунду. Попробуй ему руку отрубить. Правую, она выглядит перспективнее. Сорвавшись с места, Данте подпрыгивает и, вкладывая в удар всю силу, обрушивает лезвие Ребеллиона на плечо демона. Обжигается хлынувшим из обрубка раскалённым паром и, шипя, высказывает демону своё честное о нём мнение. И плевать, что он, скорее всего, не понимает. Вергилий аккуратно оттирает его в сторону, забирая пистолеты. — Отдохни чуть. — Так ты расскажешь? — Данте прислоняется спиной к ближайшему кусту. Вергилий уклоняется от струи пара, передвигаясь чуть поближе к нему, чтобы не приходилось перекрикиваться. В его руках девочки стреляют помедленнее, но точнее. Данте обычно не заморачивается тем, чтобы стрелять в одну точку, при скорострельности девочек меткость не так критична. — Демоны такого типа поглощают демоническую энергию, а наши мечи накачаны ей под завязку, особенно после того, как с ними поработал Дедушка. Мы бы его только усилили. А пули он не переварит, — сунув пистолеты за пояс, Вергилий телепортируется к врагу, отрубая оставшуюся руку. И, вдруг, с криком припадает на колено. Рыча от перенапряжения, Данте переламывает инстинкт самосохранения подконтрольного демона, заставляя напасть на хозяина оазиса. Пока твари, рыча и воя, сцепляются в схватке, оттаскивает брата подальше. Снова берётся за меч и, улучив момент, когда демон прижимает хозяина оазиса к земле, с силой бьёт в грудь, пронзая сердце потрёпанной твари. Туша медленно истаивает, нефилим по привычке тянется погладить помощника, но клацнувшая в сантиметре от пальцев клыкастая пасть заставляет изменить намерения. Это не Верная. Покачав головой, Данте доходит до берега, пробует воду. Было бы особенно обидно, если бы после всех этих усилий воду нельзя было пить. Но им везёт. — Останемся здесь ненадолго, надо отдохнуть. Аура хозяина пока послужит нам прикрытием. Не нравится мне твоё состояние, — покачав головой, Данте притягивает брата поближе к себе, осматривает его ногу. Как бы там, внутри, не было воспаления. Неприятная штука. — Я восстановлюсь, — Вергилий упрямо сжимает губы. — Скоро. — Верю, — Данте успокаивающе касается его плеча. — Задержимся, сколько возможно. Оставив брата отдыхать, он внимательно обследует оазис, ища что-нибудь полезное или хоть что-то съедобное. Голод тоже скоро станет проблемой, а кормить брата сырым демонским мясом, как питался он сам когда-то, не хочется. Это уже напоминало бы последнюю степень отчаяния. «Данте! Данте, ты меня слышишь?» — звонкий голосок Кэт отдаётся в висках, словно подруга стоит рядом, а они оба — в пустой комнате. Это похоже на зов какого-то демона, но раньше Кэт не могла пробраться к нему в голову. Сосредоточившись, он пытается дотянуться до медиума, но что-то мешает. «Я слышу, Кэт. Как ты?..» «Слава богу, — Кэт облегчённо выдыхает. — Я… не думала, что выйдет, я же… Верная, она здесь с ума сходит. Мы установили контакт через неё, но это вряд ли надолго… Вы в порядке?» «Пока да» — значит, эта преграда, которую он ощущает — сознание демона. Интересно, как им это удалось. Кэт снова удивляла. Даже не столько тем, что придумала такой способ связи, сколько искренней тревогой о Верной. Это с её-то отношением к демонам! И вроде как он никому не рассказывал о невольно данном демонице имени… «Данте, прости, но… мы вас не вытащим. Вы в каком-то изолированном пространстве, мне еле удалось пробиться хотя бы так, а врата вообще не сделать…» — медиум в настоящем отчаянии. «Всё нормально, Кэт, — ничего не нормально. Хуже не придумаешь. Но пусть хотя бы она об этом не знает. — Постарайся найти Дедушку, может, он что-то придумает. Отправь Верную на поиски, у неё хороший нюх и она тебя послушает, я её просил об этом. Мы постараемся продержаться, сколько получится» Связь прерывается. Данте с трудом сдерживает желание побиться головой о ближайшую пальму. Или что это вообще за трава… — Что случилось? — Вергилий, очевидно, почувствовав его состояние, мгновенно оказывается рядом. — Всё… всё нормально, — он с трудом заставляет себя улыбнуться. Брат не должен узнать о реальных масштабах их проблем. — Кэт до меня докричалась. Помнишь же, у демонов коллективный разум, а я вроде как имею к нему доступ. И я понятия не имею как, но Кэт к нему тоже подключилась. — Не заговаривай мне зубы, — хмурится Вергилий. — Я прекрасно чувствую, в каком ты ужасе. Просто расскажи. Данте выдыхает. Он слишком устал и изнервничался, всё тело болит из-за ещё не заживших ожогов. Долго держать лицо он всё равно не сможет. И сдаётся. — Отсюда нет выхода, Верг. Совсем. Нам выдали билет в один конец. Медиумы нас не вытащат, сюда нельзя сделать портал. Наш единственный шанс выбраться — Дедушка. Если вдруг каким-то чудом он знает, как это сделать. Если Верная сможет его найти. Если он не пришибёт её сразу, не дав слова вставить, потому что с низшими он никогда не церемонился. Если мы вообще протянем достаточно долго, чтобы он успел вернуться и разобраться в ситуации. Я не знаю, что делать. Честно. Дотянувшись, Вергилий крепко обхватывает его плечи, удерживая от дальнейших необдуманных слов. — Сначала отдохнём и тебя подлечим, дальше будем думать. Всё будет хорошо, брат. Верь. Мы со всем справимся. Они устраиваются под ближайшим к воде растением. Только улегшись головой на колени брата и ощутив его забравшиеся в волосы пальцы, Данте чувствует, как приступ паники медленно проходит. И пусть под спиной вместо удобного дивана жёсткая земля чуждого мира, привычная позиция приносит успокоение. — Сколько у нас времени и какие есть варианты? — Вергилий мягко поглаживает его плечи. Ему тоже страшно, но брат доверяет ему, а значит, надо брать себя в руки. — От нескольких часов до пары суток, в зависимости от того, сколько времени он здесь прожил. Я почувствую, когда его аура начнёт рассеиваться. Да и ты, скорее всего, тоже. После этого придётся уйти. Иначе сюда полезут все окрестные твари, и мы замучаемся отбиваться. Дальше останется только продержаться. — Ты много знаешь об этом месте? — Будем надеяться, достаточно, чтобы выжить. Пока с чем-то не встретимся, не узнаем, знаю я про это или нет. Сейчас будем отдыхать. Повлиять на происходящее всё равно не можем ни мы, ни они. — Они? — Ага, — Данте привстаёт на локтях. — Меня тут Кэт на интересную идею натолкнула. Мы, похоже, не совсем в аду. Согласись, было бы странно, если бы ангелы имели возможность сунуться так глубоко, куда логичнее, если б такое могли демоны. Вот. Я думаю, это что-то типа ангельской тренировочной базы, максимально приближенной к боевым условиям. Надо же им где-то учить молодняк. Правда, для нас это означает только дополнительные проблемы. — Справимся. — Конечно, — он чуть улыбается. — Пока есть время, иди ко мне. Буду тебя любить назло всем наблюдателям. — Думаешь, за нами наблюдают? — уточняет Вергилий. — Почти уверен. — Тогда нет, — брат качает головой. — Не обижайся, я просто не хочу выносить наши отношения на чужие взгляды. Даже учитывая, что этим мы гарантированно испортим им настроение, — мгновение спустя извиняющаяся улыбка трансформируется в насмешливую ухмылку. — В конце концов, за съёмки в порно должны платить. — Ну хоть поцеловать тебя можно, умница мой? Вергилий наклоняется, чутко касаясь губ, Данте вплетает пальцы в его затылок, легонько поглаживает, но не тянет ближе. Так сейчас приятнее. — Поспишь? Кто знает, когда ещё возможность будет. Мне всё равно нельзя, иначе проводника лишимся. — Пока не хочу. Ни спать, ни одного тебя оставлять, ещё снова паниковать начнёшь. — Вергилий прислоняется лбом к его лбу. — Не настолько всё плохо, чтобы паниковать. Аура хозяина начинает рассеиваться через несколько часов. Разомлевший в безопасности демон поднимает голову, настороженно принюхиваясь. — Пора уходить, — Данте с сожалением поднимается с тёплых колен брата. — Не знаю, что выбрать. С одной стороны, не стоит уходить далеко от воды, повезёт ли нам так с другим оазисом это очень вопрос, но с другой — мы так наследим, если будем кружить поблизости… — Давай решать проблемы по мере их появления. Несколько часов и пару несерьёзных стычек спустя избалованные регулярными домашними трапезами организмы начинают откровенно намекать, что пора бы подкрепиться. Данте с сомнением смотрит на проводника. — Ты же не предлагаешь… — Ну, не его конечно, — Данте чуть приобнимает брата, успокаивая его шок. — Но других вариантов нет. Местные растения это, за редким исключением, наркота либо яд, а нормальное зверьё тут не водится, — проводник срывается с места, тут же скрывшись за ближайшим холмом. — Не волнуйся. Я попросил что-нибудь максимально не мерзкое. Но вкусно всё равно вряд ли будет. Проводник отсутствует с четверть часа, за это время Данте успевает собрать то, что при развитой фантазии можно принять за хворост. — Ты собираешься готовить? Разве это не выдаст наше местоположение? — Не сырое же есть, — Данте сосредоточенно колупает принесённую тушку неизвестно кого. Предполагаемый обед мелкий, костлявый, слегка похож на косматого зайца с рогами и, скорее всего, не обладал даже зачатками разума, а значит, его можно есть. Вергилий наблюдает за его действиями молча и внимательно, и он просто кожей чувствует повисший в воздухе вопрос. — Что ты так смотришь? — Данте откладывает освежеванную тушку в сторону. — Неужели правда хочешь знать, как низко мне пришлось опуститься? — Просто расскажи, — опустившись рядом, Вергилий помогает разжечь небольшой костерок искрой от столкнувшихся клинков. — Не держи в себе. — Так нечего рассказывать. Да, приходилось жрать сырое, а иногда и живьём, всегда на ходу… Меня гоняли по аду, как чёртова травленого зайца. Я просто должен был выжить и вернуться к тебе. Если бы не знал, что ты ждёшь… Я бы с ума сошёл от всего этого, — встряхнув головой, Данте пытается вытрясти из неё плохие мысли. — Я не стану кормить тебя сырым мясом. Я же должен заботиться о тебе, братик. — Ты и так всегда это делаешь. — Ну так. Мне положено, — ухмыльнувшись, Данте притягивает брата ближе к себе. Сожжённое почти в угли, лишь бы отбить какой бы то ни было вкус, мясо не то чтобы заглушает голод, но, по крайней мере, успешно отбивает аппетит. Тщательно уничтожив следы костра, Данте отсылает проводника назад. — Какая-то мелочь пытается занять наш оазис. — Территориальный инстинкт? — Вергилий слабо улыбается. — Он самый. На скорпиона не наступи. Вернувшийся слегка помятый демон поводит головой, с подозрением принюхиваясь, и, хрипло рявкнув, отступает. — Твою-то мать, — почитав чужие мысли, безнадёжно выдыхает Данте. — Верг, ты не дышать сколько можешь? — Минуты полторы, а что? — Мало, вот что. Попробуем обойти. — Да что случилось, можешь сказать? — Могу, — на всякий случай отослав демона подальше, Данте внимательно изучает горизонт на предмет приближающейся опасности. — Нас с минуты на минуту накроет местная аномалия. Что-то вроде песчаной бури, но с интересным эффектом. И если мы ей надышимся… Знаешь, что происходит с котами под валерьянкой? Вот тот же эффект. Не смертельно, но чревато проблемами. Мозг сорвёт, и защититься, если что, уже не сможем. — Варианты? — Я послал нашего проводника поискать укрытие, а пока попробуем от неё сбежать. Буря налетает неожиданно. Только что не было ничего, и вот они уже стоят посреди песчаного «тумана». Ветра нет, кажется, эта штука перемещается посредством телепортации или другой подобной фигни. Данте первым делом зажимает брату рот и нос ладонью. — Только не вдыхай эту дрянь. Почувствуешь, что совсем невмоготу, бросай меня и телепортируйся, облако должно быть максимум метров на двадцать. И головой мне не мотай, — почувствовав сопротивление, Данте зло скалится. — Отдышишься нормально, вернёшься и меня вытащишь. Я так не умею, сам знаешь, — и делает первый обречённый вдох. После такой тирады по-другому никак. — Пошли. Ощущения похожи на опьянение. Разум затягивает вязким туманом, в котором растворяются все мысли, слегка мутится зрение. Хотя «туман» всё равно непрогляден, и куда идти — не видно, этот эффект Данте не нравится. Ещё больше ему не нравится, что все мышцы начинают мелко дрожать. — Данте, — в сдавленном голосе брата слышится предупреждение. — Вали отсюда. Давай в ту сторону, и я туда же пойду. Вергилий исчезает. Вздохнув, Данте продолжает идти в сторону предполагаемой свободы. Это только кажется, что десять-пятнадцать метров это ничтожное расстояние. А пройти его, не дыша и сражаясь с собственным выходящим из-под контроля телом — ещё та задачка. Резкий рывок вперёд оказывается плохой идеей, и ему всё-таки приходится вдохнуть ещё раз. Доза оказывается достаточной, чтобы отключить желание сопротивляться. В следующий момент Данте осознаёт себя сидящим на земле и дышащим взахлёб. Разум ещё понимает, что надо встать и идти, но сделать это уже не получается. Когда ему наконец удаётся немного взять себя в руки и хотя бы перестать вдыхать отраву, его уже ведёт так, как не бывало с самого крепкого пойла. Появившийся рядом Вергилий качает головой и, подцепив под спину, ставит на ноги. — Идти можешь? Подумав, Данте кивает. Потом качает головой. Делает шаг вперёд и, уткнувшись носом в шею брата, глубоко вдыхает. Такой родной, знакомый до мельчайшей нотки запах, соблазнительное напряжение мышц, оглушающий для резко обострившегося слуха звук ускоренного пульса… Невозможно же противиться такому искушению! Приподнявшись на носках, Данте цепляется пальцами за воротник братской рубашки и медленно проводит языком вдоль горла. — Данте, — сокрушённо покачав головой, Вергилий перекидывает его руку через своё плечо и быстрым шагом куда-то тащит. Из «тумана» они выныривают так же внезапно, как в него попали. Данте к этому моменту не может думать уже ни о чём, кроме реально всепоглощающего желания свалить брата в ближайшие кусты и устроить-таки ангелочкам бесплатное порно. Останавливает — пока — только отсутствие поблизости каких бы то ни было кустов. А земля грязная и твёрдая. Ему всё равно — правда — но брата пачкать не хочется. В обоих смыслах. — Глотни, — Вергилий прижимает к его губам горлышко фляжки. Лучше бы поцеловал, честное слово. — Не надо. — Надо. И прекрати со мной спорить. Данте с урчанием прижимается к брату всем телом, потираясь головой о его плечо. Пить ему всё равно совсем не хочется. Разве что стоны с губ брата. — И точно, пьяный кот. Давай, зови нашего проводника. Нам нужно безопасное место, пока в себя придёшь. — Верг, я не соображаю. Боюсь промахнуться с приказом, — если говорить ещё получается, то держать под контролем сходящее с ума тело — никак. Запах слишком соблазнительный. — Я не отдам тебя какому-то демону. Не бойся. Я бы и Мундусу тебя не отдал, если бы раньше узнал. Данте коротко морщится. — Вот именно потому я и молчал. Знаю, что бы ты сделал. Предложил обмен. И всё испортил бы. Ты не знаешь, что такое насилие. И никогда не узнаешь, пока я жив. Никому не позволю тебя тронуть, — и снова прижимается ещё ближе, чуть прикусывая брату ушко. Верг качает головой и слегка отстраняет его от себя. Ужасно неправильно и обидно. Когда они вваливаются в найденную демоном пещеру (или скорее нору кого-то весьма большого), действие наркотика не то что не ослабевает, а, кажется, только усиливается. Данте виснет на брате, прижимаясь всем телом и непрерывно урча — он и сам не подозревал, что его горло способно издавать такие звуки — и тщетно уговаривает себя, что это он должен быть сильным, собранным и защищать близнеца. Не наоборот. Вергилий бережно придерживает его одной рукой, в другой держа наготове Ямато. А Данте едва способен переставлять ноги, почти плавясь от нестерпимого желания. Определённо, утренних пары минут под душем было мало. Убедившись, что место безопасно, Вергилий убирает меч, аккуратно помогает ему пристроиться у стены, и Данте тут же сползает по ней на пол. Помедлив, брат садится рядом, притягивает к себе, поглаживая по волосам. Нежные прикосновения окончательно срывают остатки крыши. — Верг, уйди, — он пытается оттолкнуть брата, уже на жалких последних каплях сил. — Уйди, я не выдержу. Ты не хотел… — Данте, — Вергилий берёт его лицо в ладони, смотрит внимательно и серьёзно, заставляя взвыть. Даже у железной выдержки есть пределы. — Это поможет или усугубит? — Я не знаю! Я не попадал раньше, только со стороны видел. Верг, я… — Тшш, — мягкие губы касаются целомудренным поцелуем кончика носа. — Как решаем на этот раз? Он удивлён настолько, что даже слегка успокаивается. — Ты? — Не стану смотреть, как ты мучаешься, — твёрдо чеканит Вергилий и улыбается. — Так что? — Давай ты. Я… не уверен, что у меня выйдет что-то пристойное. Мозги плавятся. — Тут речь скорее о непристойном, — усмехается брат и целует уже далеко не так целомудренно. Жадно. Горячо. Данте жалко выдыхает, цепляясь за плечи близнеца. Сбывающееся желание лишает его остатков сил. Уверенные ладони задирают на нём майку, цепляя ногтями чувствительную кожу, и вжимают в стену с такой силой, что ему кажется, он слышит зловещий хруст костей. Мелкие камешки царапают спину, но, чёрт возьми, какие это мелочи сейчас. — Данте, дыши, — Вергилий мягко улыбается и дует ему в лицо. Приподнимает, стаскивает уже расстёгнутые джинсы. Очнувшись, Данте приникает к нему всем телом, садится на бёдра, глубоко затягиваясь родным соблазнительным запахом, слегка прикусывает кожу на горле и виновато зализывает оставшийся след. — Не мучай меня. — Не бойся, — Вергилий шепчет ему в губы, скользит пальцами вдоль позвоночника. Разворачивается вместе с ним, сам опираясь на стену. Ощущение пустоты за спиной обжигает мгновенным ужасом непрошенных воспоминаний. Надёжные ладони брата успокаивающе гладят спину, очерчивают контур лопаток. Данте выдыхает. И захлёбывается гортанным стоном, когда брат, пренебрегая подготовкой, проталкивается внутрь. Это непохоже на то, что они делали раньше. Это не идёт ни в какое сравнение с тем, что творил с его телом трижды проклятый дядюшка. Данте с рычанием подаётся вперёд и вниз, насаживаясь глубже, царапая стену над плечами брата и осыпая их каменной крошкой. Пальцы Вергилия впиваются ему под рёбра, крепко удерживают ещё несколько секунд, давая привыкнуть и расслабиться. Но прежде, чем ожидание становится нестерпимым, он двигается. Резко, сильно, буквально вытрахивая из него бесстыдно-громкие стоны. В какой-то момент Вергилий сужает глаза и куда-то за спину летят два призывных клинка, следом за чем братец, вытянув руку над его плечом, показывает кому-то совершенно, кажется, интернациональный жест со средним пальцем. — А скажут ведь, что я испортил, — Вергилий не даёт ему посмотреть, что происходит за спиной — крепко сжимает пальцы на затылке, тянет к себе, затыкая требовательным жадным поцелуем, вторая ладонь брата смыкается на его члене, позволяя, наконец, кончить. Благодарно урча, Данте вылизывает губы близнеца. В голове наступила благословенная пустота. — А ты?.. — Я тоже. Не волнуйся, отдыхай. Данте ёрзает, освобождаясь, роняет голову на плечо брата и закрывает глаза. Две минуты. Просто прийти в себя и двигаться дальше. * * * Тихое размеренное дыхание брата скользит по разгорячённой коже. — Спишь? — Нет, — тихо отзывается Данте, не открывая глаз. — Говорил же, долго могу. Просто так спокойнее. Из-под меня ты уж точно никуда не денешься. Брат так и сидит на нём, упираясь голыми коленками в стену за спиной. Вергилий чувствует себя немного неуютно из-за того, что остаётся почти полностью одетым рядом с обнажённым близнецом. Данте продолжает тихонько полусонно урчать, но это уже не наркотическое безумие. Просто ему хорошо сейчас. Им хорошо сейчас. — Ты не против, что я так на тебя накинулся? — Этот вопрос надо было задавать до, а не после, — в голосе брата слышится усталая насмешка. — Кончай с этой рефлексией. Если бы меня что-то не устраивало, ты бы знал, — Данте чуть передвигается, зябко поводит плечами. Вергилий накидывает рубашку ему на плечи. — Так не хочется куда-то идти… — Можем остаться пока. Думаю, я хорошо показал, что это место наше. Лениво повернув голову, Данте разглядывает пришпиленного ко входу мелкого демона. Тварь жива — пара дырок в хвосте ещё никого не убивала — но удрать возможности не имеет. — Отпусти его, — Данте дёргает уголком губ. Призывные клинки, удерживающие демона, рассеиваются, и тварь с топотом улепётывает. — Нет, мой хороший. Надо идти, это безопаснее. — Ты хоть встать-то сможешь? — Встать — скорее всего, да, — цепляясь за стену, Данте медленно поднимается. — Забавное ощущение. Тело… слишком лёгкое. Непривычно, — отлепившись от стены, он на ощупь разыскивает свои джинсы. Вергилий знает, что он единственный, кто может подойти к брату со спины, не нарвавшись на ответный удар. Но Данте всё равно невольно вздрагивает, если к нему так прикоснуться, прикусывает губы, несколько долгих мгновений борясь с собственным подсознанием. — Всё хорошо. Ты в безопасности. — Да. Я знаю, — Данте легонько касается его рук. — Не беспокойся. Давай вернёмся к оазису, надо бы пополнить запасы. А ещё, мне кажется, там что-то не так с пространством. Думаю, неспроста Кэт смогла пробиться ко мне именно там. Но вернуться не получается. Примерно на полпути Данте вдруг настораживается и, выругавшись, сворачивает в сторону. Там, чуть в стороне от тропы, возвышается холм с рассыпанными вокруг большими камнями. — Верг, мы влипли. То, что сейчас сюда пришлёпает, при небольших усилиях раскатает и тебя, и меня тонким слоем вдоль асфальта, которого тут, в принципе, и нет. И удрать не получится, эта тварь вроде Охотника — раз унюхав добычу, уже не отвяжется. Вергилий уже и сам чувствует приближение сильного демона. Примерно уровня того, с которым они сражались в заброшенной шахте. Или даже чуть сильнее. Как ни странно, это не пугает. То ли потому, что нервничает Данте, а хотя бы один из них должен оставаться спокойным в трудной ситуации. То ли потому что он верит в силу брата больше, чем сам Данте. — Предлагаешь ждать его здесь? — Не лучший вариант, я знаю. Но здесь, по крайней мере, я смогу тебя защитить, и со спины не зайдут. — Данте… — Давай не спорить, — брат коротко морщится. — Я не хочу, чтобы тебя снова поранили. Попробую справиться сам, если не выйдет, тогда будем думать. — Тогда думать будет некогда. — Уже некогда, — Данте отпихивает его под защиту двух вставших шалашиком каменных глыб. Вместо ровной поверхности под ними оказывается яма, и Вергилий, оступившись от неожиданности, падает, приложившись хребтом о каменно-твёрдую землю. Мгновение спустя его обжигает болью. Болью, принадлежащей не ему. Он прыжком взвивается на ноги, приложившись лбом об «потолок», и выскальзывает из укрытия. И ему на руки тут же падает окровавленное тело. Демона едва видно — он не пар, как предыдущий их серьёзный противник, но почти невидимка, в еле намеченных контурах угадывается коренастая псевдо-человеческая фигура футов десяти в высоту, и почему сильные демоны так тяготеют к гигантским размерам… Брат отчаянно вырывается из его рук. — Данте, прекрати. Мне не нужна свобода ценой в твою жизнь. — Я не умру. Помнишь? Татуировка не даст мне умереть, пока ты жив. Мне всего лишь надо не подпускать его к тебе, — брат пытается отпихнуть его из-под удара, Вергилий отпрыгивает вместе с ним. Враг вооружён чем-то вроде узкого копья, в камне остаётся глубокий обрамлённый трещинами след. — Отдохни немного, — он впихивает брата под каменный навес. Раны вроде бы несерьёзные, должны быстро затянуться. Разворачивается к демону, обнажая катану. Придётся думать быстро, чтобы раненый не полез снова в бой. Демона еле видно, когда он стоит на месте. А когда они оба рывками перемещаются по тесной площадке, пытаясь достать друг друга, противник опасно сливается с небом. Мгновение подумав, Вергилий снова пользуется трюком с призывными клинками, чтобы очертить себе хотя бы контуры твари. Дважды промахивается, но в целом торчащие в — условно — плечах и коленях клинки вполне показывают габариты противника. Уворачиваться от посыпавшихся градом ударов становится чуть легче. Большую часть он отбивает, потом ныряет в телепорт. Выныривает неудачно, едва успев увернуться от прицельного выпада, словно демон знал, где он появится. Убийственно-холодное лезвие распарывает ткань рубашки и чертит по боку кровавую полосу. — Вот и я про то же, — мрачно тянет неведомо как оказавшийся рядом Данте. Отбивает ещё один удар, даже не глядя, столкнувшиеся лезвия высекают искры. — Чует, гад. — Данте, что ты здесь делаешь? — Думаю. Высоковат он, до сердца не дотянемся. Не прыгать же. — Осторожней! — Вергилий не успевает отпихнуть брата. Прозрачное лезвие, окрашиваясь кровью, насквозь пробивает их обоих, пришпилив не только друг к другу, но и к камню. Вергилий смотрит в расширившиеся от боли зрачки близнеца. — Живы, — губы Данте окрашиваются кровью: снова пробито лёгкое. — Верг… Он наклонился. Вергилий мгновенно понимает, что имеет в виду брат. Застрявшее в камне оружие вынудило демона пригнуться к земле. И теперь его вполне можно достать. Усилием мутящегося сознания Вергилий призывает теневого двойника — сам он сейчас небоеспособен. Прежде чем заподозривший неладное демон успевает что-то сделать, призрачное лезвие прошивает его насквозь смертельным ударом. — Порядок, — хрипло смеётся Данте. — Может, твой двойник ещё и эту гадость из нас вытащит? — Данте, молчи. Тебе вредно, — ему повезло чуть больше брата, пробито только плечо. Снова. Со смертью демона его оружие становится видимым. Не копьё, больше похоже на тонкий металлический шест. Собственно, других вариантов, кроме как понадеяться на двойника, у них нет. Когда лезвие наконец покидает тело, Вергилий аккуратно отступает от окрашенного кровавой полосой камня, придерживая брата. Лезвие пробило ему левую часть груди, но, судя по всему, жизненно-важных центров не задело. — Не волнуйся, — Данте качает головой. — Это больно, но не опасно. Надо уйти отсюда, кровь слишком хороший ориентир. Вздохнув, Вергилий подныривает под его руку, чтобы помочь идти. Что что-то пошло не так, становится понятно уже через сотню шагов. Брат всё тяжелее наваливается на его плечо, всё чаще сотрясаемый кровавым кашлем. Татуировку на запястье начинает неприятно жечь. Вергилий не знает, что это означает, но вряд ли что-то хорошее. Прижатую к шее брата ладонь обжигает жаром. — А вот это скверно. Данте, слышишь меня? Нет, вряд ли. Больше похоже на то, что он вообще сейчас ничего не слышит и не осознаёт. — Ладно. Сейчас. Разберёмся. Главное, не паниковать. То, что не убило сразу, должно поддаться регенерации, просто надо подождать и беречь его, пока придёт в себя. За спиной раздаётся угрожающее рычание. Слабый, израненный повелитель — лёгкая добыча, и их проводник явно решил вырваться из повиновения и добить его. Развернувшись, Вергилий внимательно вглядывается в горящие глаза припавшего к земле демона. Пришедшая ему в голову идея отдаёт сумасшествием в духе Данте. Впрочем… не зря же они близнецы. Татуировка уже не жжёт — нестерпимо болит. И так же нестерпимо болит в груди, когда демон, подчиняясь, склоняет голову и виновато метёт пыль хвостом, а в сознании на манер шизофрении возникает ощущение присутствия чужого разума. Значит, вот, что каждый раз чувствует Данте. Приложив ладонь к груди, Вергилий проверяет самое важное — собственное сердцебиение. Он не может так подвести Данте. Сердце исправно стучит о грудную клетку. Хорошо. К тому моменту, как Вергилий втаскивает брата в ту же пещерку, что и раньше, тот уже пребывает в совершенно невменяемом состоянии. Такое бывало после особенно тяжёлых пыток, заставляет беспокоиться, конечно, но не так чтобы уж совсем неожиданно и неизвестно, что делать. Скорее всего, инфекцию какую-нибудь занесло, полная антисанитария же. Значит, так. Рану — промыть и перевязать, раненого напоить — хуже всё равно не будет. Постараться не нервничать. И что бы это придумать, чтобы сюда к ним не лезла всякая шваль… Споив брату последнюю оставшуюся воду, Вергилий суёт фляжку в зубы проводнику и отправляет его к оазису. Устраивает близнеца на брошенной на пол куртке, в закутке слева от входа. Безопаснее было бы, конечно, у дальней стены, но там совсем нет движения воздуха. Придётся рискнуть и понадеяться, что запах крови нефилима всё-таки не будет сильно уж распространяться по округе. Пока демон бегает за водой, Вергилий с маниакальным упорством обследует окрестности, убивает парочку мелких демонов. Не то чтобы они так уж опасны, но могут привести и что покрупнее, а у него совсем нет времени с ними разбираться. Данте в себя пока не приходит, но это ожидаемо. Жар не спадает, вот что хуже. Дождавшись демона с водой — расплескал половину, конечно же, ну да пастью пробку не закрутишь — Вергилий аккуратно промывает уже начавшие затягиваться раны — и свою, и брата — перевязывает полосами из собственной разорванной рубашки. Соорудив мокрую повязку брату на лоб из обрывка всё той же рубашки, снова отправляет проводника за водой. — Всё будет нормально, Данте. Восстановишься, придёшь в себя. И уйдём отсюда. Вергилий ложится рядом, положив ладонь на грудь брата, и закрывает глаза. Нужно отдохнуть. И не засыпать.