Там высоко

Данте не приходит в себя — по ощущениям, смены дня и ночи в этом месте нет — около полутора суток. Всё это время Вергилий не смыкает глаз, следя за малейшими изменениями в состоянии брата. Ненормальный жар уходит на вторые сутки, и его собственное запястье с татуировкой наконец перестаёт отдаваться неприятными ощущениями. Данте успокаивается, перестаёт постанывать сквозь зубы. Потом — он даже не смог отследить этот момент — глубоко выдыхает, открывает глаза и тут же порывается встать, Вергилий едва успевает прижать его к земле. — Извини. Напугал я тебя, да? — пальцы брата привычной лаской скользят по щеке. На что-то большее, это чувствуется, у него просто не хватает сил. — Нужно уходить, — Данте совершает ещё одну попытку подняться, но Вергилий удерживает его. — Нет. Это может быть кратковременное улучшение, а дальше опять станет хуже. Нужно подождать. — Это слишком опасно, — Данте упрямо мотает головой, но встать больше не пробует. — Сколько мы уже здесь — день, два? Нас могут выследить. Нужно уйти подальше, пока сюда всё местное население не сбежалось. — Прекрати истерику, — жёстко обрывает Вергилий, и брат мигом затыкается, скорее от неожиданности, чем действительно послушавшись. — Я должен убедиться, что ты не откинешь коньки через сто метров. Поэтому мы никуда не пойдём в ближайшее время. — Не откину. Хорошо, если тебе так будет спокойнее, задержимся. Дай руку. — Тебе ещё рано вставать. — А я вставать и не собираюсь, — держась за его руку, Данте аккуратно садится, опираясь на стену за спиной. И привлекает его к себе. — Ты измучен. Отдохни, я в состоянии нас защитить. — Погоди, — ладони брата на плечах расслабляют и приносят успокоение. Но нужно не забывать о безопасности. — Проводник сейчас с обхода вернётся, перехвати управление на себя. А то он опять попробует напасть. — Не понял. Он разве не… Верг! Что ты учудил? — Не волнуйся, — Вергилий прижимает ладонь брата к своей груди, чтобы сразу показать самое важное. Уже потом застенчиво улыбается. — Я… у меня получилось его подчинить. Не знаю, почему. Может быть, дело в татуировке, она связала нас сильнее, чем предполагалось… не знаю, правда. Просто, так получилось. — Зачем ты так рисковал, глупенький… А если бы с тобой что-то случилось… — Я за тебя испугался. Он хотел тебя убить, — Вергилий осторожно, стараясь не касаться раны, прислоняет голову к груди брата, слушает быстрые взволнованные удары родного сердца. Кажется, Данте и впрямь серьёзно напуган. — Всё, я понял, ты умница. Но больше так не рискуй. Спи, проводника нашего я уже нашёл, он где-то по крыше топчется. Спи. * * * Единственным звуком в маленькой пещерке является тихое дыхание спящего Вергилия. Данте потихоньку перебирает волосы брата, он знает, что это его убаюкивает. Сумасшедший… додумался же, чем выпендриться… Хорошо ещё, жив остался. Татуировка на запястье Верга слегка светится. Приподняв рукав, Данте убеждается в том, что его половина рисунка ведёт себя точно так же. Что, правда, жизнь на двоих? Нужно быть осторожнее. Снаружи раздаётся предупреждающее порыкивание стоящего на страже демона. Нефилима насквозь прошивает невероятно плохое предчувствие. «Займи его. Как хочешь. Если выживешь — свободен» Данте аккуратно поднимается, стараясь не разбудить брата, подбирает его на руки. Будить пока не хочется, младший сильно вымотан, а ситуация ещё не совсем паршивая, главное, успеть уйти. Что-то недовольно сонно буркнув, Верг бессознательно цепляется за его плечи, прижимается ближе. — Какой же ты ещё ребёнок, братик, — Данте выскальзывает из пещерки. Хорошо, впрочем, что они так много времени провели внутри и оставили свой запах. Это должно задержать преследователя. Хоть чуть-чуть. Связавшись с уже умчавшимся демоном, он выясняет, где враг, и быстрым шагом направляется в противоположную сторону. — Данте? Куда мы? — сонный взгляд брата в мгновение сменяется сосредоточенным. — Надеялся, ты не проснёшься. Проблемы, Верг. Ад это всегда проблемы. — Расскажи толком. И выпусти меня, это же задерживает. — Хорошо, — Данте аккуратно ставит брата на ноги. Проводник как раз добрался до «проблемы». Понятно, что драться он не будет, там сильно разные весовые категории, так что форы максимум минут пять. — Я же говорил, что по аду больше бегал, чем дрался? Вот. Потому что по большей части демоны там круче меня… ну или, по крайней мере, на драку надо потратить столько сил, что убежать логичнее. Тот, что сейчас рыскает по окрестностям… Я встречался с ним. Не факт, что это тот же самый, скорее, просто того же вида. Но это мало что меняет, сам понимаешь, убить нас хотят все. Это как раз тот вариант, когда противник куда как круче. Он мало что сильнее и крупнее, ещё и ядовитый. Так что если мы сейчас не оторвёмся… — он решает не договаривать. — Шансы? — Пятьдесят на пятьдесят, — мрачно шутит Данте. — Или сбежим, или умрём. Проводник врага почти не задерживает. Данте отпускает его без заминки — обещал же. Теперь хотя бы не приходится постоянно тратить силы на контроль. Только не решила бы эта тварь присоединиться к охоте… Оторваться не получается, расстояние между ними не увеличивается. Ну хоть и не уменьшается. Пока. Вот только пару километров спустя Вергилий начинает отчаянно хромать, а потом вообще едва не падает на ровном месте. Данте подхватывает брата, не позволяя упасть, притягивает к себе. — И остальное тоже ещё болит? — Меньше, — брат шипит сквозь зубы. — Данте… — Тшш. Клянусь, когда выберемся, уничтожу этот отель и всех, кто попробует возразить. Не бойся, мы разберёмся, что с тобой не так, и всё вылечим. Обещаю. Всё будет хорошо. — Нам надо идти. — Поздно уже. Да и ты не сможешь. Дай отдышаться хотя бы. Вергилий. — Да? — он вздрагивает от неожиданности. Данте не так уж часто пользуется полным именем брата. — Забудь о моей просьбе. Сейчас это единственный шанс выжить. Мы не можем с ним драться, его яд смертелен. Достаточно будет одной царапины. Поэтому — прошу — останься позади. Я знаю, что делаю. — Ты хочешь его подчинить? — Не хочу, но придётся. Как в прошлый раз, подчинить и быстро убить. Но я это сделаю сам. Даже не приближайся. Обещаешь? — Нет. Даже не подумаю, — брат упрямо сжимает губы. Что ж, упрямство у них одно на двоих. А демон уже совсем близко, ещё минута, и станет виден. — Верг… Я тебе когда-нибудь это говорил? — Что именно? — Неужели я, правда, этого так тебе и не сказал? Мама, какой же кретин у тебя получился… Стыдно-то как… — Данте делает шаг вперёд и кладёт ладони на плечи брата. Улыбается, хотя сейчас улыбка больше похожа на болезненную гримасу. — Я люблю тебя, брат мой. Я осознал это там, в чёртовых казематах, когда ты впервые позволил к тебе прикоснуться, помнишь? Осознал, что буду защищать тебя не только потому, что я это могу и это мой долг, как твоего брата, а потому что люблю тебя. И мне плевать, насколько это неправильно, аморально, противно… что там ещё люди про такое говорят?.. Я никогда не отступлю от обещания защищать тебя. Чего бы мне это ни стоило. У меня нет никого и ничего дороже тебя, и я просто не могу тебя потерять. — Данте. — Я знаю, что он уже близко. Я вижу его отражение в твоих глазах. Минута, чтобы договорить, у меня ещё есть. В твоих глазах отражается целый мир, знаешь? Мне нравится смотреть на это отражение больше, чем на сам мир. Не бойся, — он нежно целует брата, ни на миг не отрывая взгляд от его глаз. — Ради тебя я выживу. Я ведь должен вывести тебя из ада, так ведь? Только, прошу, не вмешивайся. Если он тебя поранит, это смерть. — А если тебя? — Что-нибудь придумаем. А вот сердце у меня остановится, это будет проблема. Но есть шансы, что не остановится. Если мне не придётся ещё беспокоиться за тебя. Поэтому — отойди. — Хорошо, уговорил, — Вергилий делает шаг назад. — Будь осторожен. Ободряюще улыбнувшись брату, Данте разворачивается к демону. Антрацитово-чёрная рогатая тварь с габаритами квадрата десять на десять футов угрожающе скалится, но нападать сразу не решается. Хоть какая польза от силы повелителя — демоны ещё пару минут раздумывают, стоит ли связываться. Правда, увы, мелкий по сравнению с большинством из них нефилим не кажется им таким уж серьёзным противником. Так что подраться всё равно придётся. Данте обречённо берётся за меч. — Постойте! — звонкий женский голосок, внезапно раздавшийся за спиной, не то чтобы пугает… но стой его обладательница ещё на шаг ближе, была бы укорочена на голову. — Я пытался её удержать, — виновато пожимает плечами Вергилий. — Я могу помочь, — тихонько улыбается стоящая уже за его плечом девушка с маленькой пластмассовой коробочкой в руках. — Это заклинание парализует его на две минуты. — Верг? — Галлюцинации одинаковыми не бывают. Даже у близнецов. И демон уже рядом. Данте проводит ладонью по лицу, коротко выдыхает. Видение, и правда, не рассеивается. Рядом с ним по-прежнему стоит огненно-рыжая бледная девчонка лет хорошо если восемнадцати с куцыми серыми крылышками за спиной. — Ладно, потом разберёмся. Ты вроде помочь собиралась? — Да, я… сейчас, — девушка открывает коробочку. Вспышка, неприятный запах — почему у заклинаний всегда неприятный запах? — и подобравшийся уже практически вплотную демон застывает с редкостно удивлённым видом. — А вот оставлять его так нельзя, по-любому же оттает и рванёт отомстить, — Данте всё-таки вытаскивает меч. — Ребёнок, отвернись. — Я не… — Отвернись, сказал, — Данте не испытывает абсолютно никаких эмоций, приканчивая обездвиженного врага. Сложись всё чуть иначе, его собственная смерть была бы дольше и мучительней. Аккуратно вытирает и убирает клинок и разворачивается к нежданной помощнице. — А теперь будем разбираться с тобой. Кто ты такая? — Я… Меня зовут Ив, — девушка опускает голову, начиная чертить ногой по песку. Она что, издевается? Смысл сейчас-то смущаться? — Ладно… Ив. Как ты здесь оказалась? Ангелочек стыдливо соединяет вместе указательные пальчики. — Сбежала. Они… неправы, — девушка резко поднимает голову и чётко выговаривает. — Не важно, кто ваш отец. Нельзя так вас мучить. — Ну сколько ж можно… — безнадёжно стонет Данте. — Вот откуда они берутся-то на мою голову? Мне надоело, надоело решать проблемы сваливающихся на меня девчонок! — Я не понимаю, — растеряно тянет ангелок. — Я же помогла. — Помогла она… Объясняю популярно, крылатенькая. Вот за то, что ты помогла, мне теперь всю жизнь придётся тебя защищать, чтоб тебя, как ренегатку, не порешили вместе с нами. Так. Ладно. Стоять на месте идея плохая, дальнейшие светские беседы вести будем на ходу. Возвращаемся к оазису. Верг, ты… — Нормально. Если не бегать, вполне держусь. — Только не молчи, пока опять хромать не начнёшь, сразу говори, если устал, окей? И, Верг. Всё, что я там наговорил… — Между нами, я понимаю. — Я не про то. Рассказывай, кому хочешь, кто тебе поверит, что я мог такое ляпнуть, с моей-то репутацией страшного террориста, — Данте улыбается, но мгновенно отбрасывает всякую несерьёзность. — Это правда. И я в любой момент могу повторить. Мелкая, далеко не отбегай, мне тебя спасать не интересно. Для разнообразия до оазиса добираются без происшествий. Пока Данте шарит по кустам, выбивая со своей территории незваных гостей, краем глаза наблюдает за устроившимся у воды братом. И — куда внимательнее — за подбирающейся к нему Ив. Нет, никакой опасности от ангелочка не исходит. Просто не стоит ей чересчур активно… а, нет, попытки к нему прикоснуться Верг и сам пресекает на раз. Ладно уж, пусть пообщаются. А то его самого девчонка, кажется, боится. Ощущение чужого присутствия вторгается в сознание столь резко, что как раз наклонившийся к воде нефилим не удерживает равновесие, едва не искупавшись. «Послала судьба внуков… На неделю одних оставить нельзя — сразу неприятности нашли.» «Дедушка…» — Данте невольно улыбается. Всё? Проблемы решены, можно расслабиться? «Рано расслабляться, — недовольство сильного демона ощущается как полновесная оплеуха. — Слушай внимательно, запоминай. Вытащить вас с нашей стороны нереально. Вы должны выбираться сами. Найдите демона, его имя Алекино. Он может открыть вам проход. Если захочет. Драться с ним не думайте даже, убьёт. Придётся договариваться. И будьте осторожны, внуки, этот тип — форменный садист. А я пока позабочусь, чтобы вас больше никто не трогал.» «Дед… спасибо.» «Будешь говорить, когда увидимся. Не теряйте время, дома Кэтти скучает. Да и я тоже.» Ощущение чужого присутствия исчезает. Данте обнаруживает, что, оказывается, брат уже стоит рядом. — Я всё слышал. Надо идти. — Знать бы только, куда, — подобрав плоский камешек, Данте запускает его по воде. — Проводника у нас больше нет. Хотя… Ив, пойди сюда, — ангелочек с готовностью подбегает ближе, крылышки полощутся на ветру. — Значит, первое. Крылья — прячь. Хотя бы визуально не сразу определят, кто ты. Ив снова виновато опускает взгляд: — Я не умею. — Не понял… Как это — не умеешь? — Ну, — она ещё и начинает ковырять землю ножкой. — Я… меня только начали учить и… — Ив, — на то, чтобы говорить спокойно и не делать резких движений, уходит вся его выдержка. — Золотце. Ты зачем сюда свалилась? Как ты это вообще сделала? — Я видела в книге рисунок врат. Просто перерисовала, и… Я помочь хотела! — Вот и застряла тут вместе с нами… помощница. Ладно. Что ты вообще умеешь? — Ещё ничего, — невинно хлопает ресничками ангелок. Данте чувствует, что ещё чуть-чуть — и он её просто пристрелит. Чисто чтобы сберечь остатки нервов. На краю обрыва над оазисом показывается морда очередного претендента на территорию. Выхватив пистолеты, нефилим разряжает обе обоймы в морду бедолаги, оказавшегося не в то время и не в том месте. Демон обиженно ворчит и порывается сбежать. — Верг, присмотри за ней. Я сейчас, — по крайней мере, попробовать добыть нужную информацию. Ну и душу отвести заодно. Демона он вколачивает в землю практически голыми руками. После чего приваливается спиной к мелко подрагивающей туше, ожидая, пока исцелятся разбитые костяшки пальцев, и пробует наладить контакт. Пожалуй, он ощущает нечто, смутно похожее на сожаление. «Серьёзно, извини. Меня конкретно сорвало.» Общаться как демоны — образами, он так и не научился. Впрочем, слова они вроде как тоже понимают. В ответ приходит что-то вроде «извинения приняты» и вопрос, чего он, собственно, хотел. Отлично, вот и повод вытянуть нужную информацию без лишних усилий. Демон знает, где живёт Алекино, вести к нему категорически отказывается. Дорогу рассказывает, конечно, но пробует отговорить идти к нему. Видимо, и правда, серьёзный противник. Пора идти. Демон сматывается. Но чувствуется, если они не вернутся, оазис недолго простоит бесхозным. Данте откровенно лень спускаться обратно в кратер, так что он просто тянется к брату душой и зовёт его к себе. Пока они поднимаются, костяшки как раз успевают принять первозданный вид. Хотя вообще-то это ненормально, что на регенерацию понадобилось столько времени. Призрак полного истощения всё ближе, даром что прошло всего-то несколько дней. Надо вытаскивать отсюда хотя бы Верга. Ну и девчонку, не бросать же её теперь. Граница территории Алекино проходит вдоль довольно живописной — по адским меркам — речки лавы. Данте едва успевает цапнуть Ив за воротник, чтобы любопытный ангелочек не навернулся со скользкого берега. Накидывает ей на плечи свою куртку: девчонка в ней, конечно, едва не тонет, но зато крылышки хоть как-то скрыты. — Держись сзади и поближе к Вергу, поняла? И не трусь. Если что, отобьём. Но лучше бы этого «если что» не было. Шаг на чужую территорию сопровождается таким давлением на сознание, что сразу становится понятно: Дедушка прав, драться с таким — чистое самоубийство. Притихшая Ив вцепляется в пальцы Вергилия, и тот в кои-то веки не против чужих прикосновений. Данте вообще с трудом сдерживается, чтобы не сгрести обоих спутников в охапку и не сбежать подальше. Но, во-первых, сбежать им уже не дадут, во-вторых, из ада надо выбираться. Демон живёт в крепости, сделанной из… ну да, кусков застывшей лавы. Они ведь как-то называются, так? Впрочем, какая сейчас разница. Крепость не то чтобы большая — чуть покрупнее обычного дома, в котором не было бы тесно десятку человек. Толстые стены, зубцы на стенах, круглая башенка с одного из углов. Похоже на то, что либо у этого Алекино очень хороший вкус, либо крепость строили не демоны. Ворота — железные и помятые — распахнуты. Хотелось бы сказать, гостеприимно, но куда больше похоже на распахнутый зев ловушки для птиц. В которую, хочешь не хочешь, надо идти. Хозяин ловушки встречает их фактически на пороге. Между внешними стенами и внутренним жилым помещением — замком его не назовёшь, просто безыскусная каменная коробка — едва может пройти человек. Похоже, это изначально строилось, чтобы было где спокойно отдыхать от местных жителей, уже совершенно точно не демонами. Видимо, предположение о тренировочном полигоне оказалось критически близко к истине. Алекино выглядит человеком. Весьма красивым, даже Ив с интересом высовывает нос из-под руки Вергилия. Бронзовая кожа, чёрные как смоль волосы, шёлковая рубашка и кожаные штаны, обрисовывающие идеальный рельеф мышц — ну просто воплощённая женская мечта. Если бы не два «но» — непроницаемо-чёрные глаза, не разделённые на белок-зрачок-радужку, и чернейшая тяжёлая аура. Из видимого оружия у демона только свёрнутый на поясе кнут. Ну ещё мелкие демоны-слуги, но это, по сравнению с хозяином, даже не помеха. — Такие гости ко мне редко заглядывают, — у Алекино добродушная улыбка и приятный голос. Но интуиция Данте чует подвох. Добром это всё не кончится. — А я-то думал, всех нефилимов давно перебили. Ну и зачем же вы ко мне пожаловали, да ещё эту закуску с собой притащили? Она так вкусно боится меня, — демон медленно облизывает губы раздвоенным языком. Значит, чувствует эмоции, и можно не пытаться врать. — Нам нужно вернуться в мир людей. — В мир людей… — демон мечтательно прикрывает глаза. — Да, я могу вас туда выкинуть. Не бесплатно, разумеется. — Девчонку не отдам. — Что мне до неё, — Алекино пожимает плечами. — Она и суток не протянет, да и ангела я себе в любой момент добыть могу. Вот вы — другое дело. Чуйку на неприятности Данте затыкает. Раньше надо было беспокоиться. Теперь уже вариант только один — придётся играть по чужим правилам. Но брата в любом случае надо защитить. — Чего ты хочешь? — Крови, — спокойно произносит демон. И красноречивым жестом снимает с пояса кнут. — Верг, подержишь? — пуговицы Данте не расстёгивает — обрывает. Так быстрее. Всю в дырах, пропитанную кровью рубашку всё равно только выкидывать. А здесь она больше не понадобится. Суёт будущую тряпку и своё оружие в руки близнецу и пробует улыбнуться. Судя по ответному взгляду, у него не получается. — Молчи. Нам нужно расплатиться за возвращение домой. Тебя я под это уж точно не пущу. Вон, последи лучше, чтобы Ив ничего не увидела. Это зрелище не для невинных ангелочков. Переключить сознание в режим «не думать, не чувствовать» удаётся легко. Бояться физической боли он отвык уже слишком давно. Даже кошмарные — действительно кошмарные, что уж тут скрывать — воспоминания не имеют значения. Это просто плата за возможность вернуться домой. Ничего более. А вот новые шрамы на память наверняка останутся. Впрочем… всё равно. Куда сложнее заставить себя повернуться спиной к демону. Данте опирается ладонями на стену, прикусывает губу. Пустота за спиной обжигает животным ужасом. Не в последнюю очередь, потому что он хорошо знает, что может сделать кнут в руках опытного садиста. Можно ведь и вообще не выжить. — Дай мне. Я сам это сделаю, — услышать за спиной голос Верга он ожидает, а вот слова — нет. Но так лучше. Определённо. — Занятно, — демон откровенно доволен. — Держи. И не халтурить, в полную силу бей. Или никакого вам портала. — Данте, прости, — голос у братишки откровенно дрожит. — Но я обещал, что больше не позволю ни одному демону тебя мучить. Первый удар невыносимо болезненный. Он отвык от того, чтобы получать повреждения как-то иначе, чем в бою, ощущения совершенно иные. Шипит сквозь стиснутые зубы, невольно вздрагивая, но дальше удаётся взять себя в руки и терпеть. Незачем мучить брата, и так чувствуется, насколько ему тяжело. По сравнению с этим любая физическая боль — ничто. Поначалу он ещё пытается считать количество ударов, но сбивается уже после десятого. Пусть Вергилий и действительно старается сдерживать силу, это всё-таки слишком больно, особенно когда кнут проходится по свежим ранам. Данте закрывает глаза, чувствуя, что его уже начинает затягивать вязкий туман забытья. Не отключиться бы, действительно. Нельзя оставлять брата без защиты… — Ну хватит, — голос демона неожиданно пробивается сквозь шум в ушах. Данте разворачивается, стараясь не делать резких движений, вытаскивает из сведённых судорогой пальцев брата блестящий от крови кнут и перебрасывает его демону. Аккуратно притягивает близнеца к себе, стараясь успокоить. Сердце у брата колотится так, словно пытается пробить себе путь наружу. И не обнять его, как следует, малейшее напряжение мышц отзывается по исполосованной спине вспышкой адской боли. — Всё хорошо, Верг, слышишь? Со мной всё хорошо, — ну, по крайней мере, минут десять ещё он продержится. Потом самоконтроль даст сбой, и кто знает, что будет. — Я бы вас себе оставил, правда, — продолжает Алекино. — Но я из тех, кто держит слово. Я отправлю вас назад. Побудьте тут минуту, подготовлю портал. Ангелочку вашему нечего внутри делать дольше положенного. Едва демон скрывается внутри крепости, Данте сползает на землю. Надо экономить силы. Выставляет ладони вперёд, чтобы подбежавшая Ив не додумалась кинуться ему на шею. — Дедушке ни слова. Он прибьёт нас обоих, если узнает, — спиной приходится пренебречь. Данте крепко прижимает к себе брата, поглаживает дрожащие плечи, останавливая начинающуюся истерику. — Продержись ещё чуть-чуть, мой хороший. Мы почти дома. Там можно всё. А сейчас держи себя в руках. Ив, тебе не тяжело? Ангелочек, с трудом удерживающий Ребеллион в охапке, отчаянно мотает головой. В глазёнках плещется страх. Вздохнув, Данте разоружает девчонку, опирается на меч, с трудом поднимаясь. Регенерация не торопится справляться с повреждениями. Это ожидаемо, но всё равно обидно. Появившийся в дверях Алекино машет рукой, приглашая следовать за собой. Внутри крепость такая же простая, как снаружи. Длинный коридор делится двумя лестницами. Одна ведёт наверх, скорее всего, там и живёт хозяин, вторая — вниз, и судя по отчётливому запаху крови и страданий, там темницы и пыточная. В коридор выходят несколько закрытых дверей и одна открытая, в которую и сворачивает демон. — Тут у меня библиотека, — тоном экскурсовода произносит Алекино. Комната совсем небольшая, немногочисленные книги и свитки сложены в стопки прямо на полу, у дальней стены проживают раритетные — особенно в аду — кресло и круглый столик из дорогого красного дерева. Главными же деталями интерьера являются многочисленные пентаграммы. Данте так и не нашёл времени разобраться в этих картинках. Вот для Кэт здесь было бы раздолье. Но хорошо, что её здесь нет. Большинство пентаграмм нарисованы на стенах. На полу только две, и лишь одна из них, очень знакомого вида, активна. — Никакого обмана. Я не хочу быть тем, кого помнят как обманщика. Вернётесь туда, откуда были вырваны. И не возвращайтесь. Ваш мир не здесь, — аккуратно протянув руку, Алекино вталкивает Ив в портал. — Не знаю, зачем эта крылатая вам, но здесь ей делать нечего, не выживет. Обычно сюда посылают куда более подготовленных, но и те возвращаются не всегда. А вы на секунду задержитесь, послушайте, что скажу. Держитесь друг друга. Про нас, демонов, часто говорят, что мы бесчувственные. Это в какой-то степени правда. Но те, кто живёт достаточно долго, учатся чувствам и ценят их проявление, — демон горько улыбается. — Я впервые вижу столь глубокую связь. И демоны, и ангелы обычно эгоисты. Ни один из них не сделал бы чего-то подобного. Просто… живите. * * * Это чудо, что внутри пентаграммы достаточно места для двоих — Вергилий ни за что не оставил бы израненного брата в компании демона. Каким бы спокойным и доброжелательным тот ни казался, полукровок ни один из них не любит. — Всё хорошо, — Данте аккуратно обнимает его, кладёт голову на плечо. — Всё закончилось. Портал переносит их под стены здания «Эдема». Ещё не совсем придя в себя, Данте отступает на шаг, пытаясь отдёрнуться, шипит от вызванной резким рывком боли. Но по полновесному воспитательному подзатыльнику всё равно прилетает обоим. — Ну привет вам, внуки. — Дедушка… — слабо улыбается Данте и, покачнувшись, начинает оседать на землю. Покачав головой, Дедушка, кажется, без особенной заботы, подхватывает его и перекидывает через своё широкое плечо. Переводит взгляд на Вергилия. — Я в порядке, — он отступает на шаг, но сбежать не успевает. Плечо у демона твёрдое, но, как ни странно, удобное. А ещё это давно желанное ощущение покоя… Вергилий выдыхает и позволяет себе отключиться следом за братом. Им обоим нужен отдых. Много. Дома так спокойно. Не надо ждать нападения каждую секунду, не надо беспокоиться за брата. Вергилий осторожно проходит по коридору. Притащив их домой и сгрузив на новый диван в гостиной, Дедушка настрого запретил кому бы то ни было их беспокоить, позволив отсыпаться почти сутки. Ему повезло проснуться чуть раньше брата, и он точно знает, чем его порадовать. Главное, никого не разбудить. Чайник ещё горячий. Такое впечатление, что его специально здесь оставили. Вергилий находит на полках банки с сахаром и растворимым кофе. В доме есть и зерновой, но дитя улиц Данте куда больше любит растворимый. А Кэт, не иначе как специально, оставила на столе вазочку с ирисками. Медиум обычно шутит, что проще заливать кипяток сразу в банку, но Вергилий знает, что если брат пьёт крепкий кофе — это верный знак, что с ним что-то не в порядке. А идеальным сочетанием для него является ложка кофе и ложка сахара на кружку кипятка. Тщательно размешав напиток, Вергилий прихватывает вазочку с конфетами и возвращается в гостиную. Пока он отсутствовал, Данте использовал возможность занять весь диван. Вергилий присаживается на свободный краешек, с болью рассматривая едва начавшие затягиваться рубцы. — Дай угадаю, — в подушку бормочет Данте. — Ты пришёл извиняться. — Я тебе кофе сделал. — Кофе. В четыре часа утра. Кого ты пытаешься обмануть, братик? — Данте осторожно, стараясь ничего не коснуться спиной, садится, отбирает у него кружку и с удовольствием делает глоток. — Знаешь, меня самого иногда пугает, насколько хорошо мы друг друга знаем. Особенно когда думаю о том, что если бы тогда у нас всё получилось с первого раза, сейчас этого бы не было, — он прерывается на ещё один глоток. — Теперь про мою спину. Верг, я не отрицаю, что это было адски больно. Но только ты забываешь одну вещь, — Вергилий отвлекается на пальцы брата, ловко разворачивающие конфетный фантик. Данте запихивает ириску ему в рот, пресекая возражения. — Без этой твоей выходки мы бы не выбрались. Когда соглашался, я уже понимал, что ничем хорошим это не кончится. Ему были нужны эмоции, а мне всё равно. — Лучше бы на твоём месте был я. — Это не лучше, Верг. По той же причине, мне всё равно. У меня шрамы останутся только на теле, а для тебя это было бы слишком тяжело. Я не хочу, чтобы тебе снились кошмары. И ещё одно, — придвинувшись ближе, Данте слегка касается его губ. — Я знаю, ты никогда бы не ударил так сильно, как это бы сделал демон. Ты меня спас. Спасибо, брат. Пойдём, — он одним глотком допивает кофе и поднимается. — Я смертельно хочу в душ. Двигается брат всё ещё скованно. Добравшись до ванной, Вергилий аккуратно оттесняет его в сторону, сам настраивает воду и, развернувшись к Данте, ловит его откровенно испуганный взгляд. — Не бойся, — что бы ни было причиной внезапной паники, Вергилий готов с этим справиться. — Я рядом, ничего страшного не случится, — он избавляет брата от одежды и легонько целует. — Чего ты напугался? — Ничего, — Данте закрывает глаза и с усилием выдыхает. — Просто… вспомнил. — Всё хорошо, — Вергилий раздевается сам, обнимает брата за пояс, стараясь не касаться ран, и вместе с ним шагает под душ. — Доверься мне, — с улыбкой шепчет Вергилий, касаясь лица брата. Данте закрывает глаза, медленно кивает. Вергилий берёт его за руки, ведёт их к своим плечам. — Можешь опираться на меня. Брат прижимается к нему всем телом, длинно выдыхает. Чувствуется, что он едва держится на ногах. Слишком рано было позволять ему вставать. Вергилий дотягивается до бутылки с шампунем, выливает себе немного на ладонь и начинает намыливать волосы брата. — Ты измучен. Будешь отдыхать, пока я не решу, что ты в порядке. — Только если с тобой, — Данте отфыркивается от щекочущей пены, но не протестует. — Конечно, — Вергилий пробегает пальцами сквозь тёмные пряди, наслаждаясь покорностью брата, его доверием. Тем, что только рядом с ним вечно напряжённый Данте способен расслабляться. Смыв пену, передвигает ладони на плечи близнеца, аккуратно огибая узкую полосу на правом, заходящую на ключицу. Кнут здесь коснулся самым кончиком, рассекая плоть почти до кости. Данте переступает с ноги на ногу, дёргает уголком губ. — Не беспокойся. Зарастёт. — Я просто не хочу, чтобы ты чувствовал боль. Этого и так слишком много было… — Не страшно, — Данте открывает глаза, улыбается чуть более явно. — Дай мне, — он взглядом указывает на шампунь. Вергилий по привычке сунул его на верхнюю полку и, чтобы его достать, брату пришлось бы тянуться, напрягая мышцы. — Я сам бы мог, — Вергилий покорно достаёт бутылку, вытряхивает шампунь на руки брата. — Не спорь со мной. Я привык, что ты белый, а не серый, — пальцы брата забираются в волосы, массируя голову. Вергилий выдыхает и привычно утыкается лбом в плечо брата. Хочется спать. — Сейчас пойдём, — смыв пену, Данте выключает воду и суёт ему в руки полотенце. — Вот это давай сам. И мне помоги. Вергилий осторожно, ещё сухим полотенцем касается спины брата, впитывая воду. Данте вдруг потягивается, выгибая спину. Корка на незаживших ранах лопается, сочась кровью. — Ну что ты делаешь, — Вергилий поддерживает пошатнувшегося брата. — Побереги себя. Пойдём спать. Пользуясь редкой возможностью поухаживать за братом, Вергилий помогает ему взобраться по лестнице и устроиться в кровати так, чтобы не напрягать спину. Ложится рядом, и его тут же притягивают к себе. Вергилий и хотел бы возмутиться, но это действительно единственный вариант, при котором нет шансов, что один из них проснётся на полу, потому что места для двоих по-прежнему мало, а поменять кровать с трещинами в спинке означает потерять вещественное напоминание о весьма приятных минутах. А ещё в комнате всё-таки прохладно. Вдвоём теплее. Утром — если время около полудня, когда они просыпаются, можно считать утром — о страшных ранах напоминают только розовые полосы новой кожи. Очень чувствительной — Данте тихо постанывает от удовольствия, когда Вергилий слегка касается его спины, осматривая. — Я не хочу никуда идти, — доверительно шепчет брат. — Разве нам куда-то надо? — Парни, долго ещё дрыхнуть собрались? — громогласно окликает Дедушка, кажется, от подножия лестницы. — Вас тут заждались. — Видишь, идти всё-таки надо, — Данте грустно улыбается. — Хочешь, побудь здесь. Я всех разгоню и вернусь. — Нет, не хочу. Я ещё не успокоился полностью, буду переживать, если не смогу тебя видеть. Придётся идти, нас всё равно отсюда выкурят, так что лучше, если явимся сами. Делай максимально несчастный вид, чтоб побыстрее отстали. Вопреки ожиданиям, возле лестницы их встречает Кэт. Медиум переминается с ноги на ногу, тщательно отводя взгляд. — Ты в порядке? — не поднимая глаза, интересуется она у Данте и, получив утвердительный ответ, деловито подгребает обоих в объятия. — Я же просила никуда не вляпаться. — Извини, — Данте аккуратно обнимает подругу. — Мы не хотели. — Моим здоровьем ты поинтересоваться не хочешь? — чуть обиженно спрашивает Вергилий. Ещё он немного ревнует брата, но показывать это не хочет. — С тебя кровь ручьями не текла, когда вас Дедушка принёс, — но по скользнувшему внимательному взгляду становится ясно, что беспокоится она одинаково за двоих. — В гостиной полицейский, Ив я на всякий случай спрятала в своей комнате. Где вы вообще взяли эту… она же наивная, как ребёнок, такое впечатление, что её вообще никогда никуда не выпускали. Всего лишь новости посмотрела, а разревелась, как будто фильм ужасов. — Скорее всего, ты недалека от истины. Верная? — Накручивает круги вокруг дома. Дедушка велел, что в доме ей не место. Сходите, она волнуется. Гостей я пока займу. Стоит, незаметно проскользнув мимо гостиной, выйти на крыльцо, как по двору разносится оглушительный цокот когтей. Подлетевшая демоница, резко затормозив, поднимается на задние лапы, передние бухает на плечи Данте и, нежно порыкивая, вылизывает ему лицо. Потом повторяет ту же процедуру с Вергилием. Отступает, садится на задницу, начиная мести землю хвостом. — Хорошая девочка, — Данте присаживается, чтобы потрепать Верную по голове. — Ты нам очень помогла. — Как думаешь, кого к нам принесло? — Вергилий тоже кладёт ладонь на голову демоницы, отчасти для того, чтобы приласкать, отчасти чтобы лишний раз коснуться брата. — Наверняка Эрик. Не знаю только, зачем. Вряд ли конфликт ангелов с нефилимами проходит по его ведомству. — А у нас с ними конфликт? — Нет, — Данте кровожадно ухмыляется. — Я просто разнесу этот отель по камешку, как обещал. Идём, нехорошо заставлять гостей долго ждать. Сидящий на диване Эрик явно чувствует себя не в своей тарелке. Знать о демоне и сидеть с ним рядом — это, всё-таки, разные вещи. Более-менее успокаивается полицейский только когда дети намертво прилипают к вошедшим в гостиную нефилимам. Два сгустка позитивной детской энергии неуловимо разряжают атмосферу. — Какими судьбами к нам? — Данте удерживает на вытянутой руке — рука, кстати, заметно подрагивает — лезущую к нему обниматься Кэтти. Вергилий просто сразу смиряется с пристроившимся под боком мальчишкой. Тихий скромный Макс никогда никому не мешает. — Мои «работодатели», — это слово Эрик произносит с нескрываемой иронией. — Расстроены тем, что вы не вняли гласу разума и не покинули город. Мне поручено передать, что предложение ещё в силе. Сейчас им немного не до вас — сбежала племянница Рафаэля. Она никогда не была в мире людей и не знает, как себя здесь вести. Так что, если вдруг заметите её, дайте знать. Может, если вы вернёте ему обожаемую родственницу, от вас отстанут. Насколько мне известно, она чуть ли не смысл его жизни. — Сложно искать того, о ком ничего не знаешь. — Увы, я знаю не больше вашего, — Эрик разводит руками. — Только имя. Её зовут Ив. — Племянники всегда расстраивают, правда, Верг? — ухмыляется Данте. — Кэт. — Поняла, — медиум выходит и вскоре возвращается с Ив. Ангелочек прячется за её плечом. Оказавшись в комнате, стрелой проскакивает к Вергилию и вжимается в его свободный бок, стараясь быть как можно дальше от Дедушки и Эрика. Ему поневоле приходится чуть приобнять девушку, чтобы не боялась. — Эрик, знакомься. Это та, кого ты ищешь. — Я не вернусь, — тут же быстро произносит Ив. — Кто тебя спрашивать будет… Эрик, прошу, забери её. Или я однажды не сдержусь и пристрелю, — Данте осекается, заметив, с каким неподдельным восхищением полицейский рассматривает ангелочка. — Ага. Ну, мы тогда пойдём, а вы пообщайтесь. Может, что и надумаете. Они потихоньку покидают гостиную, только Кэт задумчиво оглядывается на закрывшуюся дверь. Данте потягивается и деловито подгребает Вергилия к себе, ничуть не стесняясь детских взглядов. — Теперь спать. И, пожалуйста, не будите меня пару суток. Я действительно очень хочу выспаться.