Там высоко

Утром Данте так безмятежно спит на его плече, что на миг кажется, будто ничего в действительности не произошло, был всего лишь дурной сон и ничего более. Вергилий, едва касаясь, ласково проводит пальцами по его щеке. — Я не сплю, — хрипло отзывается на прикосновение брат, разрушая хрупкую иллюзию умиротворения. — Как ты? — это самый глупый вопрос, который только можно придумать, но Вергилий не может его не задать. Данте бесстрастно ухмыляется. — А как я могу себя чувствовать? Мне паршиво. Но с тобой лучше. Ты тёплый… — он отводит глаза. — Верг, давай просто не будем это обсуждать. Идём, надо позавтракать и думать, что теперь делать. Перспектива апокалипсиса важнее моей задницы. — Хорошо, — как же ему всё это не нравится… — Идём. У подножия лестницы ждёт Дедушка. Данте пытается проскользнуть мимо него, но демон легонько придерживает его за плечо. Данте не оборачивается. — Дед, давай ты просто не будешь ничего говорить? — Завтрак на столе, Кэт в лавке, дети со мной, — невозмутимо перечисляет демон. — К вечеру чтобы выглядели прилично, оба, и мне без разницы, как вы этого добьётесь. Бутыль, если что, в верхнем левом шкафчике. — Спасибо, — Данте чуть улыбается. Болезненно, но благодарно. — Попробуем обойтись без неё. Данте греет руки о кружку с крепким кофе и угрюмо молчит вот уже тринадцать минут. Вергилий молча сидит напротив, раз за разом оглядывая и изучая брата внимательным взглядом с головы до ног, как будто увидел его впервые. И машинально отсчитывает секунды, потому что не знает, что ещё может сделать для брата. — Перестань сверлить меня взглядом, — наконец, не выдерживает Данте. — Я в норме. Насколько это возможно в моём положении. Я просто думаю. — О чём? — Что мне делать. Он вернётся, теперь это только вопрос времени, и не самого долгого. И тогда мы уже не выживем, если попадёмся. — Значит, надо не попадаться, — Вергилий про себя с неудовольствием отмечает это «мне», бережно обнимает брата за плечи, стараясь отогреть. — Данте! — он встряхивает внезапно застывшего близнеца, но Данте не отзывается. Его взгляд страшно пустеет и на несколько мгновений в нём мелькает что-то невыразимо жуткое и тёмное, но болезненно-знакомое. А потом он начинает кричать. — Данте! Брат, — Вергилий обхватывает его покрепче, прижимая к себе, стараясь защитить от внезапно обрушившейся боли. — Тише… Я помогу, только позволь. Впусти меня… Он не замечает, как они оказываются на полу, как Данте изо всех сил вцепляется в него, ногтями раздирая плечи в кровь, не замечает, что они в кухне уже не одни. Только продолжает тихо, успокаивающе шептать на ухо брату всё, что приходит в голову, все, о чем шепчет его собственная душа. Он уверен, что Данте не разберёт сейчас ни единого слова. И тянуть к себе раздирающую каждую клетку брата боль. Проходит, кажется, не один час, прежде чем крик сменяется мучительным стоном, а потом Данте медленно открывает глаза и отстраняется, словно ничего не было. Молча поднимается, слегка покачнувшись, добирается до шкафчика, выуживает бутыль и, вернувшись к столу, разбавляет Дедушкиной настойкой остывший кофе. Одним глотком выпивает получившуюся смесь. И бесцветно сообщает: — Всё. Нам конец. — Он?.. — Вернулся, да. И уже пытается перехватить контроль. Вергилий подходит к брату, касается его плеча, пытаясь привлечь внимание. Данте чуть оборачивается к нему с кривой ненатуральной ухмылкой. Его зрачки, ещё недавно бывшие нормальными, вытянулись узкими хищными щёлками, почти как у Верной. — Что? — Ничего, — Вергилий качает головой. Он даже не знает, стоит ли говорить ему об этом, Данте ведь старается быть человечнее... Данте коротко выдыхает и пробует сменить гримасу на нечто более приличное. — Прости, Верг. Мне надо идти. — Куда собрался? — спокойно интересуется Дедушка. Демон давно уже сидит за столом, внимательно рассматривая внуков, и по нему невозможно прочитать, как он относится к ситуации. — Я отправил его в ад один раз. Смогу сделать это снова. — А ты помнишь, чем это закончилось для тебя? — Помню, — Данте недовольно передёргивает плечом. — Меня это не пугает. — Его пугает, — столь же невозмутимо Дедушка кивает на Вергилия. А тот даже не хочет спорить. Только покрепче обнимает брата, боясь выпустить. И снова начинает сканировать близнеца пристальным взглядом. — Верг, ты же понимаешь. Нужно остановить его сейчас, пока он не успел набрать силу. — Понимаю. Одного тебя я не отпущу. — Прости, — Данте аккуратно отталкивает его, изо всех сил стараясь избежать умоляющего взгляда, и проходит к выходу с кухни. Дедушка сгребает с разделочного стола забытую там с утра скалку и — всё так же невозмутимо — ломает её о затылок проходящего мимо внука. Протянув руку, небрежно ловит оседающее на пол тело. — Вергилий, мне нужны наручники из верхнего ящика вашей прикроватной тумбочки. — Дед, это личная жизнь! — Тебе эта личная жизнь, — демон наглядно встряхивает тушкой Данте, — нужна в живом виде или растерзанном? Мундус вернёт его тебе, когда наиграется, не сомневайся. Давай быстрей, надолго его не вырубить, сам знаешь. Кивнув, Вергилий, более не споря, телепортируется в спальню, вытаскивает наручники из ящика и возвращается обратно в кухню. Передает наручники демону, прислоняется плечом к косяку и молча наблюдает, как Дедушка, особенно не церемонясь, пристёгивает всё ещё бесчувственного Данте к батарее. Он не беспокоится, потому что сам ещё не так давно бывал в таком положении. Правда, его при этом так жестоко не вырубали. Данте приходит в себя, дёргается, вертит головой и недовольно шипит. — Дед, ну что за шутки? Отпусти меня. — Вот сиди и думай над своим поведением, — безапелляционно отрезает демон. — Уходить он собрался… Жить надоело? Убьёт он тебя, притом далеко не сразу. — Или я его. — Всё, хватит! — хлопнув ладонью по столу, Дедушка поднимается. — Мальчишки… Будете слушаться меня. Данте, твоя задача — демоны. Все, кого сможешь найти и подчинить. Нужно помешать ему создать армию. — Они не подчинятся. — Это и не нужно. Любой демон прежде всего ценит свободу. С тобой она у них есть. Просто напомни им это. Вергилий, твоя задача — люди. Убеждай их верить нам, а не Мундусу. Кэт, ты уже вернулась, — демон поворачивается к только что появившейся в дверях кухни девушке. — Звони Биллу, пусть пакуют вещи и переезжают к нам. Их защита теперь небезопасна. — Он будет сюда рваться в первую очередь, — Данте гипнотизирует взглядом оставшуюся на столе бутыль. — Пусть попробует, — Дедушка мрачно ухмыляется. — Я сам ковал эту ограду. Сюда ему хода нет. А я пошёл договариваться с Рафаэлем. Людей нужно где-то прятать, — демон поднимается и отдаёт ключи от наручников Кэт. — Данте не отцеплять, пока не поумнеет, — и выходит с кухни, а затем и из дома. Вергилий подходит к брату, садится рядом на пол и заставляет наклонить голову, проверяя затылок. Под пальцами ощущается неслабая шишка. — Я в норме, Верг. Пустите Верную сюда, она сходит с ума на крыльце и действует мне на нервы. Данте закрывает глаза и отключается от того мира, который окружает его тело. Вергилий ощущает, что брат уже не с ними. Запущенная в дом Верная ложится у его ног. Она-то уж точно их не предаст, не переметнётся к Мундусу. Покачав головой, Кэт уходит звонить. Вергилий меряет шагами комнату, бросая тревожные взгляды за окно. В небе собираются чёрно-багровые тучи, и это явно не гроза. Скорее, предвестник апокалипсиса. Пока что он на самом деле не представляет, как будет убеждать людей верить двум террористам, а не главе международного банка. Останавливается у окна и прислоняется горячим лбом к стеклу. И закрывает глаза, напряжённо раздумывая. — Верг, — его внимание привлекает тихий стон брата. — Помоги… — Что? — Вергилий мгновенно оказывается рядом. — Их слишком много… Они в смятении, они напуганы… И они все в моей голове. Раскалывается… Вергилий молча кладёт ладони на виски брата, принимая на себя часть боли. Данте облегчённо выдыхает, прислоняет голову к его плечу. А потом встряхивается и зовёт Кэт. Медиум заглядывает в комнату. Уже без телефона. Смотрит вопросительно. — Что Билл? — К вечеру будут здесь, — Кэт заходит в комнату и обеспокоенно смотрит на то, что происходит за окном. — Отцепи меня. — Ты слышал Дедушку, — медиум непреклонно качает головой. — Я не стану его искать. Но отсюда я мало на что способен. Они не станут слушать повелителя, который скрывается за стенами и вообще связан. Мне нужно на улицы, — Данте оборачивается к окну. — Ему пока не хватает сил на весь мир. Но здесь, в этом городе… есть шансы его остановить. Он решил начать с террора. Надо воспользоваться шансом. Мы можем помочь людям. Мы должны это сделать. Кэт молча подходит ближе, достаёт ключи и размыкает браслеты. Данте поднимается, потягивается, поморщившись, трогает затылок. — Ну что за вандализм… Верг, с нами пойдёшь? — А ты ещё сомневаешься? — фыркнув, Вергилий встаёт рядом с ним, гладит Верную по загривку. — Кэт, запрись и никому не открывай. Наверное, даже нам, — добавляет он, внезапно прищурив глаза, и девушка вздрагивает под его тяжёлым незнакомым взглядом. — Пока не убедишься, что это действительно мы. * * * Голова продолжает разрываться от тысяч мелькающих образов, но сейчас они, по крайней мере, не сводят с ума. Демоны в смятении, и большая их часть, похоже, действительно не очень-то хочет подчиняться Мундусу. Вот только «не хочет» ещё не значит «не станет», к тому же всегда остаётся меньшая часть. И, будто этого мало, дядюшка, похоже, приволок с собой кого-то ещё. Нужно спешить. Улицы заполнены народом. Типичная картина апокалипсиса — паника, непонимание, что происходит, попытки кому-то звонить и о чём-то протестовать. Если бы только в этом был смысл. Почувствовав изменения, Данте обречённо берётся за меч. — Данте, что? — Он выпускает демонов в этот мир… Я не могу ему помешать. Будет бойня… Нужно спасать людей. Надеюсь, Дед сможет договориться с крылатыми. Иначе всё пропало, — Данте встряхивается, заставляя себя улыбаться. — Идём, брат. Я знаю, где нужна наша помощь. Его ведёт неуловимое чувство тревоги. Демоны, слишком ошарашенные внезапной свободой, ещё пока не нападают на людей, но скоро сообразят, что к чему. Надо успеть. — Вергилий. — Да? — брат отзывается мгновенно, словно ждал, что с ним заговорят. — Я знаю, что ты это можешь, но прошу, сейчас не пытайся их подчинять. Не оспаривай мою власть хотя бы ты. У них и так сейчас от двух перетягивающих их друг другу повелителей крыша едет. — Хорошо, — братик послушно кивает, но у Данте всё равно остается ощущение, что Вергилий задумал какую-то авантюру. Где-то поблизости раздаётся истошный вопль, словно кого-то жрут заживо. Собственно, так наверняка и есть. Кивнув брату, Данте срывается с места. Он успевает рявкнуть: «Сидеть!» за долю мига до того как клыки рейджа впиваются в горло какого-то насмерть перепуганного мужчины. Демон плюхается на задницу, ошалело мотая головой. Подойдя ближе, Данте кладёт ладонь на голову зверюги, разыскивая стаю, к которой он принадлежит. Стая находится быстро. Этот вид демонов отчего-то подчиняется ему охотнее других. Данте не разбирается в причинно-следственных связях — нет ни желания, ни времени. — Вы в порядке? Спасённый человек судорожно кивает, во все глаза таращась на усевшегося у его ног демона. — Да, это демон, — нефилим любезно отвечает на незаданный вопрос. — Давно живут рядом. Что сейчас происходит, вам лучше не знать. Можете считать, что для человечества начался апокалипсис, — зло ухмыльнувшись, Данте проводит ладонью перед остекленевшими глазами человека. — Так. Это ступор осознания реальности или что? И что теперь с ним делать? — Оставить людей — людям, — веско звучит за спиной. — Привет, Эрик, — Данте разворачивается, чтобы обнаружить позади себя с братом дюжину человек в полицейской форме. — Ив, и ты здесь, — нефилим приветливо кивает ангелочку, но обращается снова к Эрику. — Зачем ты её-то вытащил? Она же не умеет ещё ничего, сожрут ведь. — Кое-что уже умею, — застенчиво вклинивается Ив. В узких форменных брючках и явно мужской великоватой ей рубашке она выглядит обычной девчонкой. Данте заходит ей за спину и бесцеремонно оттягивает воротник, чтобы полюбоваться на узкие девичьи лопатки без намёка на крылышки. И тут же получить по рукам от Эрика. — Ладно, верю. Что вы тут делаете? — Где пойманный маньяк? — вопросом на вопрос отвечает Эрик. — Можете не отвечать, я уже в курсе, кто это. И лучше бы я это узнал от вас вчера, чем вот так и сегодня. Какие планы, парни? — Спасать людей от наших разборок. Ему сил пока хватает только на город, так что шансы есть. Дедушка договаривается с крылатыми, чтобы их пустили в «Эдем». — Хотя лично я не уверен, что там безопасно, — подаёт голос Вергилий. — На месте Мундуса я бы ударил как раз по ангелам. Конкуренты, всё же. Но альтернативы пока нет. — Ясно, — Эрик коротко кивает. — Мы с вами. Мэри, Джим, помогите пострадавшему. Двое молодых — и довольно-таки бледно-зелёных — полицейских подбегают ко всё ещё находящемуся в прострации человеку и по-походному быстро — с помощью нашатыря и мощной пощёчины — наконец приводят бедолагу в чувство. — Сэр, вам придётся пройти с нами. Пострадавший судорожно кивает и жмётся к полицейским, как дитя. Данте безразлично ухмыляется. По большому счёту, ему всё равно, что будет с людьми. Но и превратить свою территорию в кровавую баню он позволять не собирается. — Нет смысла ходить всем вместе, лучше разделиться. Верг, наши передатчики можно настроить на частоту полицейских раций? — Да. — Тогда предложение такое… Ну нет, ублюдок, это мои демоны! — ему приходится прерваться, чтобы перехватить контроль над очередной группой адских тварей. — Так вот, предложение такое. Бегать по городу усмирять демонов — это наша задача. Вы провожайте людей к «Эдему», если возникнут сложности, зовите нас, — он касается передатчика. — Сейчас главное эвакуировать население. Остальное потом. — Принято, — Эрик кивает. А потом передаёт ему полицейский жетон. — Это чтобы люди к вам прислушивались. — Спасибо, — Данте, не глядя, перебрасывает жетон брату. — Возьми, у меня на эту штуку аллергия. И Дедушка велел с людьми договариваться тебе. Вергилий на лету ловит жетон и невозмутимо прячет в карман. — Эрик, будьте осторожны. И берегите Ив. Они уже уходят, когда Данте окликает женский голос. — Постойте, молодой человек! — Я не человек, — по инерции отзывается Данте, но послушно оборачивается. Позади стоит одна из полицейских, до сих пор державшаяся позади. Женщина уже в возрасте, рыжевато-русая, невысокая и худая. — Возможно, это не моё дело, но у вас налицо признаки посттравматического стрессового расстройства. Я могла бы помочь. — Возможно, так и есть, — Данте позволяет себе усмешку. — Но сейчас не то время, чтобы решать мои личные проблемы. — И решить проблему с плечевым суставом. — Это настолько заметно? — нефилим мрачнеет. Он надеялся, что хоть это напоминание о не самых лучших временах осталось в прошлом. — Я военный хирург и старые недолеченные травмы для меня очевидны, — женщина передаёт ему совсем крошечную визитку. — Меня зовут Нелл. Просто найди меня, когда всё это закончится. Я помогу. Спустя несколько часов, казалось бы, бесцельного метания по улицам, когда дикую головную боль не глушит уже ничего, а сил остаётся всё меньше и меньше, в передатчике внезапно возникает голос Эрика. — Парни, у нас проблема. В торговом центре на Пятой улице полно людей, но… там что-то странное. Мои люди не могут туда войти, а Ив… — полицейский как-то странно вздыхает. — В общем, я считаю, лучше, если с этим разберётесь вы. — Мы разберёмся, Эрик. Не волнуйся. Торговый центр, широкое приземистое здание на два этажа плюс большое подвальное помещение со складами, затянут странной белёсой дымкой. Чувствуется, что здесь влияние демонической энергии сильнее, чем где бы то ни было в городе. — Верг, есть идеи, что это может быть? — Какой-то вид барьера, — Вергилий напрягается, словно к чему-то прислушиваясь. — Это объясняет, почему люди не могут туда войти. — А выйти? — Данте кладёт ладонь на голову Верной. Демоница заметно беспокоится. — Давно вышли бы, если бы могли, — брат качает головой. — Давай посмотрим изнутри. Мне кажется, мы с Ямато сможем что-то сделать. Вблизи барьер ещё более напоминает туман. И он поглощает их беспрепятственно. Автоматические двери заклинило в полуоткрытом положении. Холл, вопреки ожиданиям, пуст. Люди, где бы они ни были, находятся не здесь и выбраться из ловушки не пытаются. — Идеи? — Данте задумчиво смотрит на припавшую к полу демоницу. Она определённо кого-то чувствует, но кого — понять он не может. И это проблема. — Давай найдём комнату охраны, здесь должны быть камеры, — Вергилий стискивает ладонь на рукояти катаны, но внешне остаётся спокоен. Вот только Данте слишком хорошо знает брата. Поэтому подходит ближе, мягко обнимает его за плечи и старается добавить в голос как можно больше ободряющих ноток. — Мы справимся. Не дрожи. Всё будет хорошо. — Верю, — брат сжимает его ладонь и уверенно, словно прислушиваясь к своему внутреннему компасу, направляется к одной из дверей. За которой действительно оказывается комната, в которой помещается стол с несколькими мониторами, офисное кресло и раскладушка. Вергилий бесшумно пересекает помещение, опускается в кресло, устраивает Ямато рядом с собой на столе и кладёт руки на клавиатуру. Почти сразу, со второй попытки, взламывает пароль и углубляется в свой собственный мир, быстро перебирая изображения с разных камер. Наблюдая этот знакомый, столько раз виденный им раньше ритуал, Данте с внезапно нахлынувшей теплотой думает о том, что брат выглядит здесь удивительно на своём месте. — Нашёл, — Вергилий жестом приглашает брата подойти ближе. — Дай угадаю, подвал, самые дальние секции? — сожалея о схлынувшем под воздействием дурных предчувствий тепле, мрачно пророчит Данте, подходя. И оказывается прав. — Как же мне это не нравится… Но выбора нет, идём. Торговый центр оказывается пуст в принципе. Ни одного человека, ни одного демона не встречается на всём пути от входа к подвальным помещениям. А вот сам подвал оказывается поразительно схож с Лимбо. Те же режущие глаза слишком контрастные цвета, чёрные пятна неизвестной смолистой субстанции, покорёженное пространство. И удушающая аура нечеловечески сильных тварей. — Брат, мы, кажется, влипли… — Данте, чувствуя тщательно скрываемую тревогу брата, уверенно касается его плеча, стараясь сказать это как можно более небрежно. — Давай быстро вытащим отсюда этих жертвенных агнцев и смоемся. Что у нас с барьером? — Его можно вскрыть с помощью Ямато, — Вергилий уже не выглядит таким спокойным, как минуту назад, очевидно, приближение проблем ясно чувствуют они оба. — Ну и отлично. Осталось, чтобы нам повезло. Света в подвале нет. Для нефилимов это не то чтобы помеха, их полудемонические глаза позволяют видеть и здесь, а вот пленникам наверняка несладко. Что ж, это объясняет, почему никто не пытается выбраться, просто не знают, в какую сторону идти. Людей они находят по тоненьким завываниям и благодаря маленькой девочке, внезапно вынырнувшей с фонариком из темноты, ойкнувшей от неожиданности и тихо сказавшей: «Помогите». Данте присаживается перед ребёнком, склоняя голову к плечу. Маленький человечек, сто процентов. И тем не менее, не боится его алых горящих глаз. В полной темноте страшнее? Зато взрослые оказываются куда впечатлительнее. Когда на пороге склада, куда все и набились, возникают две пары горящих глаз, по передним рядам толпы проносится испуганный визг, а задние ряды — которым не видно — с готовностью его подхватывают. — Дамы и господа, — Данте усилием воли гасит прорывающееся в голос нетерпеливое рычание — только паники сейчас не хватало. — Сохраняйте спокойствие. Вергилий касается его руки, призывая к молчанию, достаёт полученный от Эрика жетон и освещает его светом фонарика, который одолжил у их провожатой. И продолжает уже сам. — Мы представители полиции. Вы можете следовать за нами. Те, у кого есть фонарики, зажигалки, мобильные телефоны, выходите вперёд и освещайте дорогу. — А вы точно не монстры? — робко интересуется женский голос. Данте прячет усмешку, Вергилий убедительно улыбается. — Точно. Можете нам доверять. В коридор успевает выйти около сорока человек — почти половина от всех — когда до Данте доходит, что ловушка захлопнулась. В этом тёмном подвале они больше не единственные нелюди. — Вергилий, выводи людей, — он сам слышит прозвучавшее в голосе отчаяние. — В чём дело? — брат рывком разворачивает его к себе, сразу перехватывая тщательно отводимый в сторону взгляд, его глаза смотрят, кажется, в самую душу. — Дядюшкина гвардия. Мне они не подчинятся ни под каким видом, только лично ему. — Не глупи. Мы успеем. Уважаемые, — это Вергилий произносит, уже отвернувшись, но старший ясно слышит, каких усилий ему стоит сдерживать дрожь в голосе. — Если не желаете быть съеденными, придётся ускориться. Данте буквально кожей чувствует направленный в спину недобрый взгляд. Там, в темноте, таится угроза. И лучше разобраться с ней прямо сейчас. Когда впереди начинает светиться выход, Данте делает шаг назад, собираясь по-тихому сбежать, но в последний момент решает, что это подло по отношению к брату. — Вергилий. — Даже не думай! — мгновенно и жёстко отзывается брат. — Вергилий, — Данте произносит это так мягко, как только может. — Мы взяли на себя ответственность за этих людей. Те твари, — он кивает за спину, в темноту. — Их просто разорвут. Нужно вывести их отсюда, но нам этого просто не дадут сделать. Кому-то придётся остаться и выиграть время. Ты не можешь остаться, — быстро возражает он раньше, чем брат успевает открыть рот. — Ты и Ямато нужны на выходе. — Тебя убьют, — с отчаянием шепчет, отводя взгляд в сторону, Вергилий. — Нет, — Данте качает головой. — Он не позволит убить ни одного из нас. Не уверен, что знаю, почему, но он не позволит им нас убить, это точно. Кроме того, я не умру, пока жив ты, — он приподнимает рукав, освобождая татуировку. — Выведи их отсюда, передай Эрику. А я постараюсь продержаться. Ну не смотри так, прошу… Иди ко мне, — Данте мягко привлекает брата к себе, привычно запуская пальцы в серебристые волосы. — Всё будет хорошо. Обещаю. — Не делай этого… — Данте с горечью отмечает про себя, что в последнее время все чаще слышит от младшего мольбу, почти всегда остающуюся без ответа. — Мы оба знаем, что я это сделаю. Не теряй время, у нас его мало. Не волнуйся, Верная останется со мной и прикроет. Всё равно не стоит, чтобы люди её видели. Уходи. До выхода из подвала они идут вместе, плечом к плечу. Здесь уже светло, и люди чувствуют себя увереннее. Обводя взглядом будущее поле боя, Данте замечает, что подвал с холлом можно разделить решёткой. То, что нужно. В последний момент Данте окликает брата. Подходит ближе, обнимает, привлекая к себе. И целует, ощущая полный горечи и нежности отклик. Впервые на глазах у всех, ни от кого не таясь и не скрываясь, до того горячо и отчаянно, что люди, краснея, отворачиваются сами. А потом бережно разжимает вцепившиеся в его руки подрагивающие пальцы, отталкивает близнеца и опускает решётку, ломая механизм. По крайней мере, мундусова гвардия до людей уже не доберётся. — Не смей закрываться, слышишь? — зло шипит Вергилий, прижавшись к решётке с той стороны. — Меня будут бить, Верг, — он хотел бы ухмыльнуться, но ясно видимая в глазах брата боль останавливает. — Уверен, что ты хочешь это чувствовать? — Да, — твёрдо. — Хорошо, — Данте склоняет голову, на миг прикрывая глаза. — Я буду с тобой, брат. А теперь иди. Осознав, что добыча уходит, темнота за спиной взрывается молчаливой яростью. Данте разворачивается к ней всем телом, обнажая меч. Взгляд выхватывает из, казалось бы, монолитной тьмы очертания крепких силуэтов в чёрных доспехах. — Что ж, дамы, — нефилим позволяет горячей боевой ярости взять верх над рассудком, — потанцуем. В конце концов, у меня давно не было достойной партнёрши. * * * Хотя внешне Вергилий держит на лице бесстрастную ледяную маску, внутри он весь кипит от злости. Этот Данте! Как всегда думает только о себе, вернее, вообще не думает о себе! И даже спорить невозможно, потому что в его словах есть безжалостная логика, а его собственное дикое нежелание отпускать брата в бой продиктовано только эмоциями, причём по большей части страхом. Потерять его и снова остаться одному… лучше смерть. «Жертвенные агнцы» его ни о чём не спрашивают. То ли у людей всё-таки достаточно тактичности, то ли его попросту боятся… неважно. Его мысли сейчас занимает только брат. — Смотри под ноги, — смеётся в наушнике Данте. Он тяжело, загнанно дышит, и, кажется, его успели уже пару раз достать. — Всё нормально, братик. Так, царапины. Я тяну вам время. Вергилий качает головой и не отвечает брату. Всё, что он может сказать, Данте не оценит, а ругаться не хочется. Нужно просто побыстрее закончить и вернуться к нему. И словно отзываясь на эти мысли, дорогу преграждает один из гвардейцев. Вергилий берётся за катану, но внезапно в голову ударяет отчаянная идея. Он вовремя вспомнил о тех событиях. Времени мало, но другой возможности, наконец, испробовать это может и не представиться. Лишь бы Данте ничего не почувствовал… Нефилим на мгновение прикрывает глаза, с трудом припоминая давно забытые ощущения, настраиваясь, и позволяет взгляду зажечься багровым адским огнем. Данте такое вряд ли умеет, и уж точно не догадывается, что что-то подобное может уметь он. А ведь может еще и не получиться! Но гвардия Мундуса не относится к обычным низшим демонам, а значит, и обычными средствами их не усмирить. Секунды две Вергилий раздумывает, не разбегутся ли люди уже от него, а потом отметает все сомнения и впивается горящим взглядом в глаза противника. И чувствует, как сердце задерживает следующий удар. Это ещё не опасно, но нужно помнить об осторожности. Вергилий предпочитает пока все это проигнорировать. И упрямо продолжает переламывать волю высшего. Спустя пять минут напряжённых «гляделок» гвардеец, слегка дрогнув, склоняется и отступает в сторону. Пока что это единственное, чего ему удалось добиться — кратковременного права управления, но не полного подчинения. Верность этих тварей слишком велика. И это почти бесполезно — у этих демонов нет коллективной связи, каждый из них как отдельный механизм, подчинённый одной-единственной воле. Что ж, по крайней мере, он больше не загораживает выход. Остальные эксперименты вполне могут подождать. Проходя мимо демона, Вергилий вдруг осознаёт, что, занятый ментальной битвой, пропустил тот момент, когда сознание брата погасло… Торопливо сдав вверенных ему людей Эрику и проигнорировав любые вопросы, нефилим врывается обратно в торговый центр, походя сносит голову оставшемуся в холле гвардейцу и спускается в подвал. Решётка ещё остаётся опущенной, и движения за ней не наблюдается. Равно как и присутствия гвардии. Опоздал… Вергилий телепортируется на другую сторону, поскальзывается на луже крови, но успевает сохранить баланс. Вонзает в стену несколько призывных клинков, хоть немного разгоняющих мрак. И не может сдержать судорожный вздох. — Данте… Твари распяли его на этой чёртовой решётке, из тела брата торчит, по меньшей мере, дюжина коротких чёрных кинжалов. У его ног свернулась Верная, очевидно, до последнего защищавшая хозяина — демоница выглядит чуть ли не пожёванной. И она всё ещё жива: когда Вергилий подходит ближе, Верная приподнимает голову, но, узнав его, снова бессильно растягивается на полу. — Что же вы оба натворили… Данте без сознания — что к лучшему, иначе ему наверняка было бы адски больно. Вергилий медлит, не решаясь коснуться брата — из-за опасения еще больше повредить ему, снова причинить боль. И даже не пытается привести его в чувство. Хотя ему безумно страшно за его жизнь... Он находит успокоение в привычном ритуале: вплетает пальцы во влажные от крови волосы, прикасается лбом ко лбу брата, прислушиваясь к слабому дыханию. Жив, и, похоже, жить будет. Это, пусть и довольно призрачное, облегчение помогает ему успокоить взбудораженный разум и снова трезво взглянуть на окружающую действительность. Данте весь залит кровью, своей и чужой, при таком освещении не разглядеть, насколько тяжелы его раны, и Вергилий не рискует освобождать его сам. К тому же, он сможет унести отсюда только одного, а Данте не простит ему потери любимицы. Не отпуская брата, нефилим поднимает руку к передатчику. — Эрик. Нам нужна помощь.