75 и 76

День – игра со смертью и убийства. Ночь – слепота и покой. Джек часто задумывается, что этот небольшой период от засыпания до утреннего противного кофе стал для него выходным. Даже маленьким отпуском от его теперешней жизни. Когда он не под маской. Когда почти как раньше, только шрамов стало больше, утром не видит солнечных лучей: «Так лучше, – говорит он себе. – Так можно выспаться». Он снимает визор, чтобы не болела голова, до сих пор не сроднившаяся с новым восприятием. Но Джек привык спать с винтовкой – так для него мир чуть безопаснее – она жесткая, от неё пахнет металлом и озоном. И холодная, что можно прижаться всем телом жаркой ночью в Египте, пока она не станет горячей. Просыпаясь, он чувствует снятый предохранитель и палец на спусковом крючке. – Джек, – рычит голос сзади. Его захватывают в охапку. В кучу. Солдат дергается как в первый раз – вырывается из тисков, под которым трещат ребра. Холод спереди. Холод сзади. Сильными руками и мягкими усиками тянет к себе, замуровывая в ледяной склеп. Пинает ногой наугад. – Отвали, Рейес. Промахивается. Когти впиваются в кожу с диким шипением Жнеца. Оно больное и гулкое, словно его бьют током, а он только и может едва сопротивляться. Давит сильно, всерьез – тяжело дышать. Цепляется как за единственный спасательный плот. Пихает локтем – попадает. Во что-то острое, от чего рука на мгновение отнимается, но мертвая хватка заметно ослабляется. И Джек глубоко вдыхает. – Перестань ломать мне кости. Он знает, что Жнец пытается не беспокоить его ночью – изменился, больше не шепчет как раньше глупых слов на своем, не желает с ним секса. Прижался к спине и лежит – тихо-тихо. От желудка до низа живота неприятно завязывается узлом и тянет. – Однажды ты мне распорешь не майку, а артерию. Оружие, точно такая же винтовка, с которой он спит каждую ночь или почти каждую, если не выпадет вылазка. Ни о каком уюте речи быть не может. И в следующий раз Джек уже силой отдирает его от себя, как только просыпается от боли в шее. «Прокусил, зараза, – Солдат чуть взволнованно проводит по нейросоединению визора, проверяя его целостность, – прокусил и не заметил». Затем накладывает внеочередную повязку – так, заживет быстро, чтобы не испачкать. – Тебя мучают кошмары? – спрашивает он, когда ложится на место. – Можешь не отвечать, сам вижу. Джек не слеп в людях. Даже не скажешь, что он слеп в принципе – за долгое время научился ориентироваться. Но в этот раз он поворачивается спиной к винтовке. Обхватывает руками и ногами Жнеца, шарит пальцами, кажется, по подбородку, глотке, торсу, обследуя все, за что только может зацепиться. – Что ты делаешь? Раздражается, но с места не двигается. – Ищу предохранитель, – спокойным голосом отвечает Солдат. Джек чувствует эту неуверенность, долю непонимания, когда он держит его как свою винтовку. Вот находит – гладит по животу. Неторопливо. Одними подушечками пальцев, пока они не начинают утопать в размякшем строе нанитов. Расслабленный Жнец кажется более легким, жмущимся ближе к мужчине спиной. – Я привык спать с оружием, Рейес. Ты тоже для меня – оружие. А теперь спи.